Огл. 1. БОРЬБА ЦКК ПРОТИВ АНТИПАРТИЙНЫХ ТЕЧЕНИЙ И ГРУПП ЗА ЛЕНИНСКОЕ ЕДИНСТВО ВКП(б)

Судьбы социалистического строительства в нашей стране в решающей степени зависели от всемерного укрепления руководящей роли Коммунистической партии, от ее способности вырабатывать научно обоснованную политику, мобилизовать широкие массы трудящихся на борьбу за претворение этой политики в жизнь. Твердость и незыблемость партийного руководства, неразрывная снизь партии с массами - залог всех побед советского народа.

Свою руководящую, направляющую и организующую роль Коммунистическая партия могла успешно осуществлять, лишь поддерживая монолитную сплоченность своих рядов. Партия должна была постоянно заботиться о том, чтобы не допустить попыток превращения ее в дискуссионный клуб, в некий конгломерат фракций и группировок.

Необходимость нерушимого единства партии как решающего условия ее организационной крепости была всесторонне обоснована В. И. Лениным. В «Проекте программы нашей партии», написанном в конце 1899 года, В. И. Ленин писал о необходимости «стремиться к единой и сплоченной рабочей партии, ведущей решительную и бесповоротную борьбу за политическую свободу и за социализм» ^[1]. Этому была подчинена вся последующая борьба В. И. Ленина против правого и «левого» оппортунизма, национализма, против разрушителей партийной дисциплины.

В. И. Ленин не раз указывал, что буржуазия в борьбе против революционного движения пролетариата использует все методы и средства, в том числе и свою агентуру. Проникая в коммунистические ряды, она стремится изнутри подорвать единый фронт революционного натиска рабочего класса на капитал, создает большую опасность порождения междоусобиц в среде рабочих и в их марксистско-ленинском авангарде. Поэтому обязательным условием успешных действий марксистской партии, развития и побед рабочего движения Ленин считал разоблачение буржуазных лазутчиков в среде рабочих, непримиримую борьбу на два фронта — против правой и «левой» разновидностей оппортунизма и ревизионизма.

Если отсутствие единства в рядах партии рабочего класса опасно вообще, то оно вдвойне опасно для партии правящей. Коммунистическая партия является руководящей и направляющей силой в системе социалистического государства. Нарушение единства в партии означало бы нарушение единства и в государственном руководстве, что привело бы к ослаблению социалистического государства.

Исторический опыт учит, что контрреволюция охотно поддерживает те или иные группировки внутри правящих коммунистических партий, если в их взглядах имеются хотя бы небольшие отступления от выдержанного коммунистического идеала. С помощью такой поддержки преследуется цель сначала поколебать власть трудящихся, а затем расчистить дорогу для ее свержения.

Выпестованная В. И. Лениным, Коммунистическая партия Советского Союза представляет собой образец сплоченности и монолитного единства. Она непримирима к любым отступлениям от организационных принципов ленинизма. Партия Ленина успешно отбивала всякие проявления фракционности, всякие попытки борьбы против ее генеральной линии со стороны: группировок с особыми платформами.

Важнейшие ленинские требования об укреплении рядов партии, о поддержании строгой партийной дисциплины, о развитии внутрипартийной демократии находятся в центре организационно-партийной работы КПСС. XXIV съезд подчеркнул, что необходимо и впредь всемерно повышать руководящую роль партии, добиваться дальнейшего укрепления единства взглядов и действий всех коммунистов ^[2].

Историческую роль в поддержании ленинского единства рядов партии сыграли созданные по ленинскому замыслу ее контрольные органы — Центральная Контрольная Комиссия, местные контрольные комиссии ^[3]. Уже в первый год, когда ЦКК - РКИ находилась «на положении органа организующегося», ей пришлось столкнуться с некоторыми антипартийными группировками в партии и около партии. Одной из таких групп была нелегальная антипартийная организация «рабочая правда» («Центральная группа рабочей правды») ^[4]. Она вела антипартийную и антисоветскую пропаганду, призывала руководство II Интернационала усилить борьбу с большевистской партией. Летом 1923 года возникла так называемая «рабочая группа РКП (б)». Организаторы этой группы клеветнически утверждали, будто интересы рабочего класса не защищаются Советским государством ^[5]. «Рабочая группа» отвергала диктатуру пролетариата, выдвигала задачу организации внутрипартийных группировок для давления на Центральным Комитет партии в целях изменения его политики. Деятельность групп «рабочей правды» и «рабочей группы» особенно активизировалась в обстановке хозяйственных затруднений 1923 года.

Центральная Контрольная Комиссия приняла необходимые меры к пресечению фракционности. После тщательного рассмотрения в ЦКК материалов, касающихся этих групп, в декабре 1923 года из партии были исключены все члены «рабочей правды» и активные участники «рабочей группы» ^[6]. По отношению к втянутым в антипартийную деятельность рабочим ЦКК применила снисходительные меры воздействия, оставив многих из них в партии ^[7], побуждая их к отказу от ошибочных взглядов.

Серьезную борьбу за единство партии пришлось вести реорганизованной ЦКК в связи с антипартийными выступлениями Троцкого в 1923—1924 годах. Летом и осенью 1923 года в стране возникли хозяйственные затруднения, связанные с кризисом сбыта промышленных товаров. На фоне экономических затруднений стали сильнее проявляться недостатки в работе партийных организаций, в частности, в области развития внутрипартийной демократии.

Принимая неотложные меры к ликвидации острых затруднений в хозяйственной жизни страны, Центральный Комитет вместе с тем изыскивал пути преодоления недостатков во внутрипартийной работе. В сентябре 1923 года Пленум ЦК, а еще раньше Политбюро ЦК поставили вопрос о необходимости улучшения партийной работы и усиления внутрипартийной демократии ^[8]. При этом Центральный Комитет отдавал себе отчет в том, что проведение всей этой работы должно осуществляться продуманно, после серьезной подготовки.

Этот момент решили использовать троцкисты, различные оппозиционные группы и группки, для того чтобы перейти в атаку против Центрального Комитета. В появившихся после сентябрьского Пленума ЦК письме Троцкого, а затем письме «46-ти» давалась извращенная оценка экономического положения и стране и внутреннего состояния партии. Троцкисты предрекали глубокий экономический кризис, обвиняли Центральный Комитет в неправильном руководстве. Недостатки в партийной работе они пытались изобразить как обюрокрачивание партийного аппарата, как общий внутрипартийный кризис. Троцкистская оппозиция распространяла клевету «об оппортунистическом перерождении» партийных кадров, демагогически истолковывала принципы внутрипартийной демократии. Вопрос о внутрипартийной демократии троцкисты пытались подменить вопросом о взаимоотношении поколений.

Состоявшийся в октябре 1923 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК с участием представителей от 10 крупнейших парторганизаций осудил выступление Троцкого и «46-ти» как акт фракционности. Пленум постановил не выносить поднятые троцкистами вопросы за пределы Центрального Комитета ^[9]. Однако Троцкий и его единомышленники не подчинились этому решению, продолжая выступления против ЦК партии сначала в Московской организации, а затем по всему Союзу ^[10].

Тем временем Политбюро и Президиум ЦКК, руководствуясь указанием объединенного октябрьского Пленума ЦК и ЦКК, приступили к выработке резолюции о внутрипартийном строительстве, которая была принята единогласно 5 декабря 1923 года и путем опубликования доведена до сведения всех членов партии. При выработке указанной резолюции одним из наиболее спорных вопросов был вопрос о фракциях. Троцкий формально не возражал против запрещения фракций, однако настаивал на том, чтобы не была запрещена свобода группировок. Политбюро ЦК и Президиуму ЦКК удалось в конечном счете выработать принятый всеми текст, который в вопросе о фракциях ссылался на постановление X съезда ^[11].

Однако и после этого троцкисты не прекратили борьбу против партии. Оппозиционеры в нарушение постановлений октябрьского Пленума ЦК и ЦКК продолжали широко распространять свои документы. Внутрипартийная борьба особенно обострилась после того, как Троцким через два дня после опубликования резолюции ЦК и ЦКК о внутрипартийном строительстве выступил с письмом «Новый курс», «которое на деле было фракционным манифестом, направленным против Центрального Комитета» ^[12]. В «Новом курсе» решения по вопросам внутрипартийной работы Троцкий расценил как какой-то поворот «на всем историческом пути партии». Возводя клевету на партию, на ее кадры, на принципы ее работы, Троцкий намекал на возможность «организационных потрясений и фракционных конвульсий».

Фракционные выступления Троцкого оживили надежды всех врагов коммунизма на раскол в рядах РКП (б). Эти выступления вновь поставили со всей остротой вопрос о том, может ли партия, стоящая у власти, допустить образование фракционных группировок.

Партия дала решительный отпор выпадам Троцкого и его сторонников на ленинские основы ее политики. Состоявшаяся в январе 1924 года XIII партийная конференция осудила троцкистскую оппозицию, заявив, что в ее лице партия имеет перед собою «не только попытку ревизии большевизма, не только прямой отход от ленинизма, но и явно выраженный мелкобуржуазный уклон» ^[13]. Конференция признала необходимость систематической и энергичной борьбы всей партии против этого мелкобуржуазного уклона. В решениях конференции было дано суровое предупреждение фракционерам о том, что «партия политически уничтожит всякого, кто покусится на единство партийных рядов» ^[14]. XIII партийная конференция приняла решение опубликовать пункт 7-й резолюции «о единстве», принятой по предложению В. И. Ленина X съездом РКП, дающий право совместному заседанию ЦК и ЦКК двумя третями голосов перевести из членов в кандидаты или даже исключить из партии любого члена ЦК в случае нарушения партийной дисциплины или допущения фракционности ^[15]. Решения конференции были одобрены XIII партийным съездом и V конгрессом Коминтерна.

Центральная Контрольная Комиссия безоговорочно и решительно поддержала в борьбе с троцкистами Центральный Комитет и его политическую линию. Вместе с ЦК свойственными ей специфическими методами и средствами ЦКК боролась за торжество этой линии, защищала ее от атак со стороны оппозиционеров.

Троцкисты пытались заигрывать с Центральной Контрольной Комиссией, льстить ей. Оппозиционеры добивались от ЦКК «самостоятельности», «нейтралитета», который дал бы ей возможность стать «над партией». «Нас убеждали,— говорил по этому поводу В. В. Куйбышев на XIII съезде,— что мы должны быть беспристрастны, что мы должны быть инстанцией, стоящей над проходящей борьбой,— эта соблазнительная позиция «над партией», над происходящей борьбой, в результате которой должны были быть решены судьбы партии, ее единства, ее большевистской линии, эта соблазнительная позиция не соблазнила Центральную Контрольную Комиссию. Мы ее решительным образом отвергли… Мы безоговорочно и без всякого раздумья пошли вместе с ЦК в общей работе для борьбы за единство партии, для борьбы за выдержанную большевистскую линию» ^[16].

Как видно из вышеизложенного, Центральная Контрольная Комиссия рука об руку с Центральным Комитетом вырабатывала в этот период важнейшие партийные документы, определявшие линию партии в коренных вопросах ее политики. Большое значение в защите ленинского единства партии имело выступление Центральной Контрольной Комиссии вместе с Центральным Комитетом на октябрьском (1923 г.) объединенном Пленуме, а также поддержка со стороны членов Президиума ЦКК членов Политбюро ЦК на их совместных заседаниях.

Накануне XIII партийной конференции 12—13 января 1924 года состоялся Пленум ЦКК, который выразил свое отношение к проходившей в партии дискуссии. Пленум ЦКК принял по докладу Ем. Ярославского резолюцию о внутрипартийном положении и о работе Президиума ЦКК. Пленум ЦКК признал политическую и организационную линию ЦК правильной. Пленум одобрил принятые в ходе борьбы с троцкистами важнейшие партийные документы - резолюцию ЦК об очередных задачах экономической политики и резолюцию Президиума ЦКК и Политбюро ЦК о внутрипартийном строительстве, поставив перед Президиумом ЦКК задачу всемерной помощи ЦК в быстрейшем и полном проведении этих решений в жизнь. Одобрив действия Президиума ЦКК в борьбе против попыток создать фракционную группировку внутри партии, Пленум предложил ему взять более твердый курс в борьбе со всякого рода попытками нарушить единство в партии ^[17]. Пленум ЦКК решительно высказался против отмены резолюций X съезда о единстве партии и анархосиндикалистском уклоне ^[18].

Тесная сплоченность Центральной Контрольной Комиссии, которую она проявила в защите большевистской линии Центрального Комитета от атаки со стороны троцкистов, сыграла важную роль в предотвращении развития разногласий до степени, опасной для единства партии.

Деятельность Центральной Контрольной Комиссии в борьбе с троцкистами была одобрена XIII съездом партии. Члены ЦКК — делегаты съезда - были единодушны с подавляющим большинством делегатов в осуждении Троцкого.

Матерый враг ленинизма, Троцкий и после XIII съезда не сложил оружия. Осенью 1924 года вышел сборник его статей об Октябрьской революции с претенциозным предисловием «Уроки Октября». В этом сборнике делалась попытка подменить ленинизм троцкизмом. «Уроки Октября» были пронизаны от начала до конца контрреволюционной идеей «перманентной революции» Троцкого.

Партия не могла пройти мимо нового антипартийного выпада Троцкого. Она должна была до конца разоблачить троцкизм как идейное течение. Под руководством Центрального Комитета развернулись партийная критика идеологии троцкизма, разоблачение новых литературных махинаций Троцкого. В защите ленинизма и разоблачении контрреволюционной сущности троцкизма важное значение имели в этот период работы И. В. Сталина «Об основах ленинизма», «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», его речь на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС «Троцкизм или ленинизм?».

В разоблачении контрреволюционной сущности троцкизма, в борьбе против нового антипартийного выступления Троцкого принимала участие и Центральная Контрольная Комиссия. Члены ЦКК выступали в печати со статьями против Троцкого, в защиту ленинизма ^[19]. На состоявшемся в декабре 1924 года объединенном собрании актива тбилисских уездной и городской партийных организаций с докладом выступил председатель ЦКК РКП(б) В. В. Куйбышев. Это собрание имело важное значение для разоблачения и изоляции грузинских троцкистов ^[20].

Решительную поддержку липни Центрального Комитета оказала ЦКК па январском (1925 года) Пленуме ЦК. Выступая на этом Пленуме, член ЦКК, секретарь Партколлегии ЦКК Е. М. Ярославский образно говорил, что Троцкий выстрелил в партию «действительно очень тяжелым снарядом, начиненным весьма ядовитыми зловонными газами». Е. М. Ярославский внес предложение потребовать ответ и от тех, кто сочувствовал Троцкому и поддерживал его ^[21]. Все, присутствовавшие на этом Пленуме члены ЦКК, за исключением одного воздержавшегося, проголосовали за резолюцию, в которой Троцкому было сделано категорическое предупреждение с требованием полного и безоговорочного отказа от какой бы то ни было борьбы против идей ленинизма, признана невозможной дальнейшая работа Троцкого в Реввоенсовете СССР ^[22].

Антипартийная деятельность Троцкого вдохновляла различные оппортунистические элементы на борьбу с партией.

Своим выступлением на XIII съезде Троцкий ободрял оппортунистов, давая понять, что его взгляды, его платформа возьмут в партии верх. Именно в этой обстановке стала возможной антипартийная вылазка Б. Н. Пилипенко, Я. Н. Дробниса, В. М. Смирнова и других.

Работая в Харькове, Б. Н. Пилипенко в конце 1924 года получил письмо от некоего Хоречко из Москвы. Последний приглашал Пилипенко в Москву договориться «по принципиальным вопросам». Как видно из ответного письма Пилипенко, шел сговор против партии оппозиционно настроенных к ней лиц ^[23]. В письме Я. Н. Дробнису, которое он передал В. М. Смирнову, Б. Н. Пилипенко предлагал «глубоко прощупать… настроение ленинского набора и беспартийных рабочих», чтобы определить, «по каким моментам» можно начинать выступления. Автор письма выражал симпатии Троцкому, вносил предложение об установлении конспиративной переписки между единомышленниками ^[24].

Пилипенко рекомендовал изучить возможность раскола в партии и готовиться на этот случай путем организационного оформления фракции. В своих объяснениях в Президиуме ЦКК Б. Н. Пилипенко, Т. И. Хоречко, Я. Н. Дробнис, В. М. Смирнов и В. Бухарцева стремились смягчить антипартийный характер предложений Пилипенко, придать им невинный смысл. Ни одни из них не осудил по существу эти предложения как антипартийные. Президиум ЦКК исключил Пилипенко из партии и строго наказал других лиц, связанных с ним ^[25]. Большую опасность единству партии создала «новая оппозиция», окончательно оформившаяся после XIV партийной конференции. Появление «новой оппозиции» явилось отражением активизации мелкобуржуазных слоев города и деревни в условиях нэпа, их напора на рабочий класс. «Новая оппозиция» вобрала в себя оппортунистические элементы в партии, капитулянтов и маловеров, испугавшихся трудностей строительства социализма.

Главари «новой оппозиции» Зиновьев и Каменев и раньше серьезно расходились с партией в коренных вопросах партийной политики. Однако если до определенной поры они вели борьбу против ЦК в рамках партийности, то теперь, в конце восстановительного периода, нарушив решение X съезда партии «О единстве», открыто встали на путь сколачивания антипартийной фракции. Зиновьев привлек на свою сторону значительную группу ответственных работников Ленинграда и среди них секретаря губкома и Северо-Западного бюро ЦК РКП (б) П. А. Залуцкого, заместителя председателя Ленсовета Г. Е. Евдокимова, заведующего агитпропотделом губкома И. К. Наумова, редактора «Ленинградской правды» Г. И. Сафарова, секретаря Московско-Нарвского райкома партии Д. А. Саркиса. Оппозиционеров поддержали и некоторые работники партийных контрольных органов, среди них председатель Ленинградской губернской контрольной комиссии, член Центральной Контрольной Комиссии И. П. Бакаев.

Имея большинство в бюро губкома партии, оппозиционеры развернули большую работу по перетасовке ленинградских кадров с тем, чтобы обеспечить себе подавляющий перевес сил. В выступлениях ряда делегатов на XIV съезде партии были вскрыты махинации, к которым прибегали главари «повой оппозиции», насаждая в Ленинграде своих сторонников и расправляясь с теми, кто последовательно защищал линию ЦК ^[26]. С позиций фракционности формировались и партийные контрольные органы.

Подготовка к районным партийным конференциям в Ленинграде, предшествовавшим XIV съезду, велась недопустимым образом: устраивались всякого рода секретные совещания, закулисные переговоры и т. п. На эти совещания не допускались даже члены Центральной Контрольной Комиссии, работавшие в Ленинграде ^[27].

По своему существу идейно-политическая платформа «новой оппозиции» была платформой «лево»-оппортунистической, троцкистской. Стержневым вопросом ее было отрицание роли середняка, переоценка опасности и значения капиталистических элементов вообще и кулака в частности. Оппозиционеры утверждали, будто государственные предприятия в СССР не есть предприятия последовательно-социалистического типа и что будто весь наш строй является строем государственно-капиталистическим. Нэп они трактовали как отступление. Зиновьевцы обвиняли ЦК в смешивании нэпа с социализмом. Нагромождая одну клевету за другой, лидеры «новой оппозиции» договорились до того, что будто ЦК стоит за мещанское государство крестьянской ограниченности ^[28].

Капитулянтские взгляды зиновьевцы пытались протащить и в организационных вопросах. Так, они предлагали создать особую организацию середняцкой молодежи, что означало бы практически создание самостоятельного крестьянского союза, подрыв руководящей роли рабочего класса. Они требовали резко расширить ряды партии, что привело бы к растворению ее в массах. Своей фракционной деятельностью зиновьевцы расшатывали дисциплину в партии, подрывали основу ее организационного строения - принцип демократического централизма.

Коммунистическая партия разоблачила оппортунистические взгляды и фракционную деятельность «новой оппозиции». В качестве одного из необходимых условий решения стоящих задач партия рассматривала решительную борьбу с неверием в дело строительства социализма и с попытками рассматривать наши предприятия, как предприятия государственно-капиталистические ^[29]. Партия осудила политику недооценки середняка, призвав вести борьбу как против уклона, выражающегося в затушевывании дифференциации в деревне, затушевывании опасности кулака, так и против уклона, выражающегося в затушевывании вопроса о борьбе за середняка как центральную фигуру земледелия и о кооперации как основной организационной форме движения деревни к социализму ^[30]. Этот второй уклон партия считала в тех условиях наиболее опасным ^[31].

В обстановке борьбы партии с «новой оппозицией» Центральная Контрольная Комиссия безоговорочно выступила в защиту ленинской политической линии Центрального Комитета, отстаивая единство партийных рядов. В процессе выявления тех или иных фактов фракционности ЦКК вмешивалась, тщательно взвешивая целесообразность тех или иных мер.

Центральная Контрольная Комиссия участвовала в реализации мероприятий Политбюро ЦК по преодолению оппортунистических влияний в Ленинградском комсомоле. Секретарь ЦКК Е. М. Ярославский возглавлял специальную комиссию, расследовавшую фракционные попытки превращения ленинградской комсомольской организации во всесоюзный комсомольский центр. Политбюро ЦК 5 марта 1925 года утвердило предложения этой комиссии, направленные на преодоление фракционности в комсомоле ^[32].

Объектом внимания ЦКК явилась оппортунистическая вылазка секретаря Ленинградского губкома Залуцкого, высказавшего гнусную клевету о термидорианском перерождении Центрального Комитета. Комиссия ЦК и ЦКК во главе с председателем ЦКК В. В. Куйбышевым, созданная для расследования антипартийного выступления Залуцкого, полностью подтвердила его виновность ^[33]. По предложению Центрального Комитета Ленинградский губком снял Залуцкого с поста секретаря губкома. В состав секретариата Ленинградского губкома был введен по рекомендации ЦК старый питерский рабочий-большевик Н. М. Шверник, являвшийся в то время Наркомом РКП РСФСР и членом Президиума ЦКК ^[34]. ЦКК представляла необходимые информационные материалы в Центральный Комитет о фактах фракционной работы «новой оппозиции» ^[35]. Важную информацию о готовящемся выступлении оппозиционеров ЦК получил от секретаря ЦКК Е. М. Ярославского, присутствовавшего на XXII ленинградской губернской партийной конференции ^[36]. В Ленинградской организации в защиту Центрального Комитета партии против оппозиции выступила значительная группа членов президиума губернской контрольной Комиссии, руководители районных контрольных комиссий ^[37]. Присутствуя па московской губернской партийной конференции, Председатель ЦКК В.В. Куйбышев участвовал в выработке резолюции партконференции по отчету ЦК, в которой была одобрена политика ЦК и осуждалась раскольническая деятельность лидеров «новой оппозиции».

В определении способов вмешательства в развернувшуюся борьбу Центральная Контрольная Комиссия проявляла большую осмотрительность. Вопрос о тактике ЦКК в связи с образованием «новой оппозиции» особенно остро встал непосредственно накануне XIV съезда. Он всесторонне обсуждался на шестом Пленуме ЦКК созыва XIII съезда в декабре 1925 года ^[38]. Ход работы этого Пленума свидетельствовал о том, что члены Центральной Контрольной Комиссии были глубоко озабочены положением дел в партии. Однако в результате всестороннего обсуждения вопроса было решено воздержаться от немедленного прямого вмешательства в проходившую в партии борьбу. В принятой по этому вопросу резолюции говорилось: «Поскольку за последнее время имеющиеся выступления против ЦК партии, — линия которого ЦКК ВКП(б) созыва XIII съезда партии признается целиком и полностью правильной и в выработке которой ЦКК за время своей деятельности принимала посильное участие,— создают некоторую опасность нарушения того абсолютного единства партии, которое необходимо для руководства страной в осложнившейся обстановке роста хозяйства и увеличения активности всех слоев населения, VI Пленум ЦКК РКП (б) поручает Президиуму ЦКК детально ознакомиться с обстановкой, в которой созывается XIV съезд партии, и сделать в случае надобности соответствующие шаги к обеспечению единства партии и ленинской выдержанности в ее руководстве. Президиум ЦКК, кроме этого, должен поручить докладчику от ЦКК РКП (б) па XIV съезде партии, если это будет вызываться обстановкой, сделать необходимые для сохранения ленинского единства заявления» ^[39].

Обосновывая это решение, В. В. Куйбышев на Пленуме ЦКК говорил: «Казалось бы, что задачей ЦКК является вмешаться в это дело, обсудить как-то этот вопрос и вынести какое-то решение, каким-то образом проявить активность. Но так ли это на самом деле? Сложность положения, ответственность дела, перед которым мы в данном случае стоим, такова, что нужно двадцать раз обдумать, прежде чем выбрать ту форму, которая необходима для действительного достижения положительных результатов в области единства… Сейчас для единства партии выгодно, чтобы мы этот вопрос не поставили у себя на обсуждение, чтобы мы в данном случае не проявили законного, естественного стремления выйти в бой для того, чтобы защитить ЦК и единство партии от нападок, чтобы мы это законное и естественное стремление сдержали, потому что только это в данном случае будет правильно, хотя бы для того, чтобы это единство не поставить под угрозу. В самом деле, мы сейчас имеем дискуссию, грозящую развернуться до пределов, опасных для единства партии» ^[40].

Воздерживаясь от немедленного вмешательства в развернувшуюся внутрипартийную борьбу, ЦКК стремилась не обострять положения дела, обеспечить более благоприятные условия для достижения мира в партии. При этом Центральная Контрольная Комиссия имела в виду обеспечить мир в партии на принципиальной ленинской, а не какой-нибудь иной основе. А это целиком и полностью зависело от поведения главарей «новой оппозиции».

Дальнейшее развитие событий показало, что Зиновьев, Каменев и их единомышленники не только не пошли по пути свертывания борьбы против Центрального Комитета, по, напротив, предприняли все для ее обострения. Они не прекратили ее даже тогда, когда часть членов Центрального Комитета (Сталин, Молотов, Калинин, Рудзутак, Ворошилов, Дзержинский и др.) подписали документ, определивший компромиссную основу для достижения единства в партии. В подготовке этого документа принимал участие и председатель ЦКК В. В. Куйбышев ^[41]. В этом документе, подписанном 15 декабря 1925 года, предлагалось за основу резолюции по отчету ЦК на XIV съезде взять резолюцию Московской партийной конференции, смягчив ее отдельные формулировки. В интересах достижения единства партии было признано нецелесообразным публиковать в прессе и бюллетенях письмо Ленинградской партийной конференции и ответ на это письмо Московского Комитета партии, выступления на предстоящем XIV съезде членов Политбюро друг против друга и т. п. ^[42].

Руководство Центрального Комитета проявило большую уступчивость, давая меньшинству, выступившему с особой платформой, определенные организационные гарантии: участие в Секретариате ЦК и редакции «Правды» ^[43]. Следует, однако, подчеркнуть, что компромиссные предложения группы членов Центрального Комитета вовсе не были уступкой по принципиальным вопросам. «Почему большинство ЦК,— говорил на XIV съезде В. В. Куйбышев,— не шло на уступки по принципиальным вопросам? Я думаю, что большинство ЦК не только не могло, но и не имело права идти на какие-то ни было уступки по принципиальной линии. Это было бы беспринципным соглашением… Поскольку мы привыкли, что принципиально выдержанная линия является не просто манифестом, а линией для руководства, в принципиальных вопросах уступок не могло быть» ^[44].

На основе упомянутого документа, выработанного группой членов ЦК, с лидерами «новой оппозиции» были проведены переговоры, в которых участвовал и Председатель ЦКК В. В. Куйбышев. Па XIV съезде партии В. В. Куйбышев по этому вопросу говорил: «Я в этих переговорах участвовал как представитель ЦКК, взяв на себя ответственность действовать от имени ЦКК, поскольку я учитывал настроение большинства членов ЦКК (последующие события оправдали мою уверенность) и зная, что ЦКК в подавляющем большинстве своем оправдает предпринятые мною шаги. Участвуя в попытках большинства предотвратить разногласия, я осуществлял поручение, которое было дано мне Пленумом ЦКК, чтобы Президиум ЦКК принял соответствующие меры к сохранению единства, к сохранению мира па съезде» ^[45].

Лидеры «новой оппозиции», одержимые фракционной нетерпимостью, объявили письмо группы членов ЦК неприемлемым, отклонив всякие попытки нормализовать положение в партии. Тем самым они взяли на себя тяжелую ответственность перед партией.

О предпринятых попытках к ликвидации разногласий в партии и о положении в партии В. В. Куйбышев и Ем. Ярославский информировали Президиум ЦКК, на заседании которого присутствовали и все члены ЦКК, находившиеся в Москве ^[46]. После длительного и всестороннего обсуждения информации В. В. Куйбышева и Ем. Ярославского (в числе членов ЦКК было несколько сторонников «новой оппозиции») было принято следующее постановление: «а) Президиум ЦКК, собравшись во исполнение постановления Пленума ЦКК от 12 декабря со всеми наличными в Москве членами ЦКК, констатирует: 1) что представителями большинства ЦК РКП (б) при участии Председателя ЦКК были приняты меры к наиболее безболезненному изжитию возникших перед съездом разногласий и что эти меры не привели к результатам не по вине большинства ЦК; 2) что при создавшейся обстановке и накануне съезда Президиум ЦКК лишен возможности предпринять какие-нибудь дополнительные шаги к предотвращению борьбы на XIV съезде; б) во исполнение того же постановления VI Пленума ЦКК Президиум поручает докладчику ЦКК созыва XIII съезда сделать в случае, если это будет вызываться обстановкой, соответствующее заявление на XIV съезде партии, руководствуясь следующими положениями: 1) ответственность за дискуссию в печати, а также за начавшуюся организационную борьбу падает на часть верхушки ленинградской организации; 2) большинство ЦК были приняты все возможные меры для наиболее безболезненного изжития возникших разногласий; ЦКК созыва XIII съезда выражает полную уверенность, что XIV съезд партии положит конец возникшим разногласиям, установит твердое большевистское единство партии и обеспечит на будущее время выдержанное ленинское руководство партии» ^[47]. За это постановление проголосовали 18 членов Президиума ЦКК (против—1), 96 членов ЦКК (против — 4, воздержались — 4) ^[48]. В числе воздержавшихся была и Е. Ф. Розмирович, которая позднее признала свою ошибку как результат ее недостаточной осведомленности ^[49].

Кульминационной точкой борьбы партии с «новой оппозицией» явился XIV съезд. На этом съезде сторонники «новой оппозиции» сделали беспрецедентный в истории партии шаг, выставив по отчетному докладу Центрального Комитета (Сталина) фракционный содоклад Зиновьева. Это была очень опасная для единства партии акция. Это была апелляция против ЦК ко всей партии, ко всему рабочему классу. А поскольку с содокладом выступал член Политбюро, председатель исполкома Коминтерна, это должно было, по замыслу фракционеров, получить широкий отклик и в международном коммунистическом движении.

Оппозиционеры пытались на съезде дискредитировать Центральную Контрольную Комиссию, бросая ей упреки в необъективности. Троцкист Бакаев с трибуны съезда обвинил ЦКК в том, что она якобы не является тем органом, который должен охранять единство партии, что работу ЦКК «полностью ни в коем случае одобрить нельзя» и именно потому, что она обвинила «новую оппозицию» в попытке нарушить партийное единство ^[50]. Оппозиционеры упрекали ЦКК также в том, что ее члены, присутствуя на заседаниях Политбюро ЦК, участвуют в выработке партийной политики. Однако этим выпадам был дан решительный отпор. «Все разговоры относительно независимости ЦКК от ЦК,— говорил на съезде член ЦКК С.И. Гусев, - являются стремлением поссорить ЦКК и ЦК, разлучить их, развести их. Только это скрывается за всеми этими разговорами. Но это никому не удастся» ^[51]. Председатель ЦКК Коммунистической партии Украины Д.З. Лебедь, давая на съезде отповедь предложениям превратить Центральную Контрольную Комиссию в некий нейтральный орган, говорил: «И если ЦКК за истекший период заняла совершенно твердую линию за единство партии против попыток выступления отдельных групп и, в частности, группы Зиновьева, то она целиком выполнила спою роль, роль органа, которому партия завещала помогать Центральному Комитету крепить партию и охранять большевистское единство. Поэтому странными кажутся попытки… ставить вопрос об объективности, о нейтральности ЦКК» ^[52].

Центральная Контрольная Комиссия, за исключением двух-трех ее членов, пошедших за фракционерами, решительно выступила на съезде в защиту генеральной линии партии, ее ленинского единства. В резолюции по отчету ЦКК — РКИ съезд одобрил занятую ЦКК позицию в вопросе об охране единства партии в поддержке ленинской линии ЦК. Съезд поручил новому составу ЦКК «еще решительнее бороться против идейных шатаний и попыток нарушать единую волю и дисциплину партии и принять все меры, обеспечивающие последовательное и неуклонное проведение принятых XIV съездом решений» ^[53].

«Новая оппозиция» потерпела на XIV съезде сокрушительное поражение. Осуществляя решения съезда, Центральный Комитет принял необходимые меры для разъяснения решений съезда и разоблачения антипартийной деятельности «новой оппозиции» как во всей партии, так и, особенно, в Ленинграде. Состоявшаяся вскоре ленинградская губернская конференция отстранила от руководства зиновьевцев, избрав новый губком партии во главе с С.М. Кировым. В реализации партийно-политических и партийно-организационных мер, направленных на завершение разгрома «новой оппозиции» в Ленинграде, участвовали и члены Президиума ЦКК С. И. Гусев, В. М. Косарев, Д..З. Лебедь, А. А. Сольц, члены ЦКК: А. И. Мильчаков, П. Я. Тальберг, Н. И. Подвойский и другие ^[54].

После XIV съезда Центральная Контрольная Комиссия занялась рассмотрением фактов вопиющих нарушений внутрипартийной демократии со стороны фракционеров в ленинградской организации. ЦКК строго взыскала с тех, кто вступил на путь попрания норм партийного устава ^[55]. Вместе с тем ЦКК, а также переизбранная ленинградская губернская Контрольная Комиссия пересмотрели сфабрикованные оппозиционерами дела против честных коммунистов, реабилитировав всех необоснованно привлеченных к партийной ответственности ^[56].

Признавая большую помощь ЦКК партии в обеспечении единства ее рядов в борьбе с «новой оппозицией», пес же следует отметить, что она не в полной мере использовала свои возможности для пресечения деятельности этой антипартийной группировки, что объясняется рядом обстоятельств. Одно из них — отсутствие опыта, недостаточное совершенство разработанных методов борьбы с фракционностью, на что указывал В.В. Куйбышев на XIV съезде партии. Другим обстоятельством являлось недостаточно глубокое и систематическое изучение контрольными органами положения в партийных организациях. События, которые произошли на съезде, указывал впоследствии В. В. Куйбышев, в известной степени оказались неожиданными. В партии, говорил он, имели место процессы, которые или проходили мимо ЦКК или же ЦКК не умела на них реагировать с точки зрения предотвращения попыток нарушения единства ^[57]. «Этот опыт XIV съезда,— говорил на Пленуме В.В. Куйбышев,— должен был нас научить тому, что вопросам жизни партии ЦКК и контрольные комиссии на местах должны уделить значительно больше внимания, чем это было до сих пор» ^[58]. Определенное влияние на тактику ЦКК в борьбе с «новой оппозицией» оказали и неоправдавшиеся надежды на возможность эффективного использования методов убеждения в отношении главарей этой антипартийной фракции. Сдержанность в действиях ЦКК по отношению к Зиновьеву и Каменеву не дала желаемых результатов. Все эти обстоятельства были учтены Центральной Контрольной Комиссией и ос последующей деятельности.

* * *

Борьба в ВКП(б) с троцкизмом достигла кульминационного пункта в период между XIV и XV съездами партии. Это был поистине исторический период проверки силы организационных принципов большевизма. В борьбе с троцкистско-зиновьевским блоком в 1926—1927 годах партия отстаивала непреходящие ценности ленинского теоретического, политического, организационного и тактического наследия. В этой борьбе решались судьбы партии, Советского государства, судьбы мировой пролетарской революции. Острая и принципиальная борьба с троцкистско-зиновьевским блоком дала величайший урок и опыт для всего международного коммунистического движения.

Признаки формирования троцкистско-зиновьевского блока обнаружились на апрельском (1926 г.) Пленуме ЦК ВКП(б). При обсуждении основного вопроса Пленума — «О хозяйственном положении и хозяйственной политике» — Троцкий и Зиновьев с общих исходных позиций атаковали всю экономическую политику партии. Они обвиняли партию в отступлении от курса XIV съезда на индустриализацию, демагогически требовали резкого повышения темпов индустриализации.

Накануне Пленума ЦК ВКП(б) состоялся пленум ЦКК ВКП(б), одним из центральных вопросов которого было обсуждение хозяйственного положения СССР (доклад В. В. Куйбышева) ^[59]. ЦКК ВКП(б) поставила этот вопрос в порядке подготовки материалов к XV партийной конференции и мобилизации внимания органов КК—РКИ к этому вопросу ^[60]. Каменев пытался дезавуировать работу пленума ЦКК, заявив, будто В. В. Куйбышев сделал в своем докладе ударение на физическое напряжение рабочего класса. На апрельском (1926) Пленуме ЦК этот клеветнический вымысел Каменева был разоблачен ^[61].

Вскоре после апрельского (1926 г.) Пленума ЦК оппозицией был сделан ряд фракционных шагов ^[62]. Будучи председателем Исполкома Коминтерна, Зиновьев предпринимает попытки использовать в антипартийных целях коминтерновский аппарат. В Одессу командируется работник агитпропотдела Коминтерна троцкист Беленький ^[63]. Организовав здесь фракционную группу, Беленький установил для нее своеобразный шифр. Оппозиция начинает массовое распространение среди членов партии секретных документов Центрального Комитета.

Президиум ЦКК рассмотрел ряд дел о фракционной деятельности подобного рода. И их числе было дело Геворкьяна и Яцека, работавших на партийных курсах в Нижнем Новгороде. Распространяя секретные партийные документы, Геворкьян и Яцек пытались организовать фракционную группу. За фракционную деятельность Геворкьян и Яцек были исключены из партии ^[64].

В числе дел, связанных с фракционной работой, которыми пришлось в это время заниматься Центральной Контрольной Комиссии, было дело директора одного из московских заводов Михайлова. За участие в «рабочей группе» Михайлов ранее исключался из партии. Впоследствии Михайлов признал свою ошибку и был восстановлен в партии. Как выяснилось позднее, раскаяние Михайлова не было искренним. Его последующая фракционная деятельность подтвердила это. Михайлов устраивал у себя на квартире конспиративные фракционные собрания, распространял секретные партийные документы, размножая их с помощью беспартийных сотрудников своего аппарата ^[65]. При рассмотрении персонального дела в ЦКК Михайлов осудил свою фракционную работу, пообещав впредь строго выполнять все решения партии. С учетом этого заявления ЦКК оставила Михайлова в партии, объявив ему строгий выговор ^[66].

За распространение секретных партийных документов и другие проявления фракционности Центральной Контрольной Комиссией был привлечен к партийной ответственности Шугаев — бывший участник «рабочей оппозиции» ^[67].

Все эти повторявшиеся один за другим факты антипартийной работы свидетельствовали о том, что это не просто эпизоды, а систематическая, тщательно продуманная и сознательно руководимая работа по созданию фракции внутри партии.

Незадолго до июльского (1926 г.) Пленума ЦК и ЦКК появилась статья Оссовского «Партия к XIV съезду». В ней были .высказаны те самые идеи, которые намечались в платформе складывавшегося к этому времени троцкистско-зиновьевского блока. Центральная Контрольная Комиссия предложила Оссовскому открыто выступить с решительным и безоговорочным отказом от изложенных в статье антипролетарских взглядов. Оссовский отказался сделать это, и Секретариат ЦКК исключил его из партии, как идеологически чуждый элемент ^[68].

Характерно, что Троцкий и Каменев не только не отмежевались от взглядов Оссовского, но и выступили с возражением против исключения его из партии. Они усматривали ошибки Оссовского не в его взглядах, а лишь в формулировках ^[69].

Троцкисты постепенно переносят фракционную работу и на Коминтерн. По указанию Зиновьева работники исполкома Коминтерна Гуральский и Вуйович пытаются насадить фракционные группы в ряде коммунистических партий Коминтерна ^[70].

Вопиющим фактом нарушения партийной дисциплины явилась организация троцкистами 6 июня 1926 года нелегального собрания в подмосковном лесу. Организатором этого собрания был Беленький, с антипартийным фракционным докладом выступил Лашевич ^[71]. Это собрание преследовало цель создать одну из ячеек формирующейся нелегальной антипартийной организации. В своем выступлении на собрании Лашевич говорил, что оппозиция выдвигает теперь в качестве цели не дискуссию, а задачу положить Центральный Комитет «на обе лопатки», т. е. совершить партийный переворот ^[72].

В ЦКК организаторы этого собрания продолжали вести себя как фракционеры. Они скрывали факт организации такого собрания, лгали и изворачивались ^[73]. Президиум ЦКК, признав доказанным раскольническую деятельность Лашевича, Беленького и др., объявил им строгий выговор с предупреждением о том, что при попытке продолжить фракционную работу они поставят себя вне партии. Одновременно Президиум ЦКК обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением поставить на обсуждение очередного объединенного Пленума постановление ЦКК по делу Лашевича и других.

Постановка докладов ЦКК па июльском объединенном Пленуме ЦК и ЦКК явилась суровым предостережением троцкистам. Из решений Пленума вытекало, что троцкистам не будет позволено разрушать ленинскую партию, подрывать ее единство, ее железную дисциплину.

Ход работы июльского (1926 г.) Пленума ЦК и ЦКК не оставлял сомнений в том, что оппозиционеры выступают уже оформившимся блоком. Буквально с самого начала работы Пленума Пятаков выступил с предложением дополнить порядок дня вопросом о положении рабочих. Будучи заместителем председателя ВСНХ, Пятаков накануне Пленума не выдвигал этого вопроса ни перед Центральным Комитетом, ни перед ВСНХ, ни перед ВЦСПС ^[74]. Для чего же выдвигался этот вопрос перед Пленумом ЦК и ЦКК, во имя каких соображений? «Это требование, — говорил А. Бубнов, — выдвигалось не с точки зрения деловой практической политики, а с точки зрения интересов организующейся фракции, т. е. фракционных соображений» ^[75].

Для протаскивания своей антипартийной платформы они использовали обсуждение вопроса о перевыборах Советов. Острая борьба с троцкистами шла и по вопросам о хлебозаготовках, жилищному строительству и др. В троцкистской «декларации», зачитанной на Пленуме, сквозило неверие в победу социализма в одной стране. Оппозиционеры называли теорию победы социализма в одной стране «фальсификацией ленинизма».

Члены Центральной Контрольной Комиссии в своем подавляющем большинстве решительно защищали на Пленуме линию Центрального Комитета. С большой речью на Пленуме при обсуждении доклада «Итоги перевыборов Советов 1925/26 года» выступил член ЦКК А. Я. Яковлев ^[76]. В выступлении А.Я. Яковлева было показано, что в результате выборной кампании рабочий класс на базе оживления Советов не только сохранил, но и укрепил свое руководство. Данные обследований ЦКК—РКИ, указывал А.Я. Яковлев, «установили как факт действительно начинающегося оживления Советов, так и факт того, что партия постепенно обучается тому, как нужно работать и новых условиях» ^[77].

С докладом «Постановление Президиума ЦКК по делу Лашевича, Беленького и др.» на пленуме ЦК и ЦКК выступил председатель ЦКК В.В. Куйбышев, с содокладом — член ЦКК Н. М. Янсон. В докладах представителей высшего контрольного органа партии были показаны возмутительные факты фракционной работы, вдохновителями которой были Троцкий и Зиновьев. Поведение дезорганизаторов свидетельствовало о том, что они связаны между собой фракционной дисциплиной, которую поставили выше дисциплины партии. ЦКК с большим трудом, например, удалось получить признание от Беленького о его участии в нелегальном фракционном собрании в лесу. Беленький лгал, увертывался, вмешивался в порядок ведения заседания Президиума ЦКК. Лишь под давлением показаний других участников фракционного собрания он вынужден был сознаться. Неискренне вел себя в Президиуме и Лашевич.

Когда Центральной Контрольной Комиссии стало ясно, что все нити фракционной работы сходятся к Зиновьеву, его пригласили 13 июля на заседание Президиума ЦКК. Однако Зиновьев под предлогом занятости подготовкой к предстоящему Пленуму ЦК и ЦКК от явки на заседание Президиума ЦКК уклонился. Он отказался прибыть и на другое заседание Президиума ЦКК, назначенное на 20 июля уже в период работы объединенного Пленума ЦК и ЦКК. Все это свидетельствовало о попытке троцкистско-зиновьевских главарей игнорировать высший контрольный орган партии, выйти из рамок партийного устава.

Главари троцкистско-зиновыевского блока прекрасно знали, что единство партии олицетворяют прежде всего ее руководящие органы. Стремясь взорвать партию изнутри, они пытались дезорганизовать работу ее штаба. Участвуя в заседаниях Политбюро, главари троцкистов срывали решение неотложных вопросов государственной жизни. Важные и срочные вопросы переносились с одного заседания на другое. «Мы, члены ЦКК, присутствующие на заседаниях Политбюро ЦК, — говорил В. В. Куйбышев, — в последнее время всегда уходили с этих заседаний в крайне угнетенном состоянии».

При обсуждении на Пленуме фракционной деятельности Лашевича и его сообщников главари троцкистско-зиновьевского блока выступили с новыми нападками на Центральный Комитет, его руководство, на Центральную Контрольную Комиссию. Пытаясь изменить главную линию в работе Пленума, борьба с раскольниками, защита единства партии, троцкистские главари занялись спекулятивными махинациями вокруг последних писем В. И. Ленина. Пленум ЦК и ЦКК дал решительный отпор дезорганизаторским устремлениям фракционеров, напомнил нарушителям партийной дисциплины резолюцию X съезда партии «О единстве партии».

Объединенный Пленум ЦК и ЦКК, считая нетерпимым такое положение, когда фактическое руководство фракционной борьбой осуществлялось одним из членов Политбюро, постановил исключить Зиновьева из состава Политбюро. Одновременно Пленум предупредил всех оппозиционеров о том, что продолжение ими фракционной работы вынудит ЦК и ЦКК сделать по отношению к ним соответствующие организационные выводы. За активное участие в создании фракционной организации, направленной против единства партии, Пленум ЦК и ЦКК объявил Лашевичу строгий выговор и предупредил, что всякой попыткой продолжить фракционную работу он поставит себя вне рядов партии. В соответствии с резолюцией X съезда партии «О единстве партии» Пленум ЦК и ЦКК исключил Лашевича из состава ЦК МКП(б), снял его с поста заместителя председателя Реввоенсовета ^[78]. Пленум подтвердил постановление Президиума ЦКК от 12 июня 1926 года о наложении партийных взысканий на некоторых других активных участников оппозиции ^[79], призвал всех членов партии к единству, сплоченности и большевистской дисциплине ^[80].

Ряд участников июльского Пленума ЦК и ЦКК требовали более суровых решений в отношении фракционеров. Однако на Пленуме говорилось о том, что не следует торопиться в столь серьезных вопросах, надо дать возможность фракционерам исправиться. Последующий ход событий показал, что они и не думали воспользоваться этой возможностью.

Фракционная работа после объединенного июльского (1926 г.) Пленума ЦК и ЦКК не только не прекратилась, но, наоборот, стала расширяться и углубляться. Стали широко распространяться «декларация» (платформа) «новой оппозиции», злобная статья профессора Устрялова о XIV съезде партии, клеветническая книжка ренегата Макса Итмена, а также речи и заявления оппозиционеров. Распространялись анонимные антипартийные статьи, вроде статьи «Рабочий класс», в которой выдвигались клеветнические утверждения, будто в СССР существует самодержавие «красных директоров», будто зарплата рабочих ниже довоенной и т. п. ^[81]. Одновременно прилагались всяческие усилия к обработке рядовых коммунистов в духе недоверия к Центральному Комитету ^[82]. Развертывалась фракционная работа по созданию нелегальных групп, созывались фракционные собрания. В связи с этим контрольным органам пришлось рассмотреть ряд дел оппозиционеров ^[83].

Однако и после этого троцкисты не прекращают своей борьбы против партии. Оппозиционеры оформляют свой центр, устанавливают членские взносы. Разрабатывается тактика конспиративной работы. Троцкисты предпринимают попытки вовлечь в свою деятельность не только исключенных из рядов партии, но и никогда не состоявших в партии антисоветски настроенных лиц. Большую активность в своих происках троцкисты развивают среди молодежи, особенно на Украине, в Грузии ^[84].

Накануне XV партийной конференции оппозиционеры пытаются навязать партии дискуссию. При этом троцкисты явно переоценили свои силы и возможности, думая, что рабочие массы безоговорочно их поддержат.

30 сентября 1926 года троцкистами было организовано собрание ячейки службы тяги Рязано-Уральской железной дороги, где часть членов партии с помощью бывшего секретаря ячейки Ткачева была обработана в оппозиционном духе. На этом собрании присутствуют Троцкий и Сапронов, которые выступают с речами и добиваются принятия антипартийной резолюции. Характерно, что на указанном собрании председательствовал Ткачев, который к этому времени был уже исключен из партии районной контрольной комиссией и это решение было подтверждено МКК и ЦКК ^[85].

Окрыленные «успехом» в ячейке службы тяги Рязано-Уральской железной дороги, троцкистские главари направляются в другие ячейки. Однако здесь картина оказалась для них совершенно иной. На собрании партийной ячейки московского завода «Авиаприбор» 1 октября 1926 года Троцкий, Зиновьев, Пятаков и Радек выступили с резкой критикой линии ЦК ВКП(б), пытаясь навязать оппозиционную резолюцию. Однако рядовые коммунисты-рабочие, несмотря на всякого рода демагогические обещания троцкистских главарей, дали им решительный отпор. Подавляющим большинством голосов собрание осудило раскольническую деятельность оппозиции и потребовало от МК ВКП(б) решительных мер борьбы с оппозицией ^[86].

Московский губком партии 2 октября 1926 года поставил перед ЦК ВКП(б) вопрос о привлечении к партийной ответственности всех членов ЦК, которые в нарушение партийной дисциплины выступали на партийных собраниях против линии ЦК. 4 октября Политбюро ЦК ВКП(б) специальным постановлением обратилось в Центральную Контрольную Комиссию с просьбой расследовать факты фракционных выступлений в Москве и поставить вопрос о них на ближайшем объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) ^[87].

Получив отпор в партийных ячейках предприятий Москвы и ряда других городов, лидеры троцкистской оппозиции для видимости делают шаг в сторону примирения с Центральным Комитетом. В Центральный Комитет 4 октября 1926 года поступает заявление за подписями Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Пятакова и Евдокимова о необходимости наладить совместную дружную партийную работу ^[88].

«Призывая к миру», они в то же время предприняли попытку оказать давление на Центральный Комитет. В начале октября 1926 года оппозиция направила в Ленинград группу своих деятелей и среди них Зиновьева, Евдокимова, Куклина, Бакаева, Федорова ^[89]. На собрании партийной ячейки завода «Красный путиловец» 7 октября 1926 года с антипартийной речью выступил Зиновьев. Эта вылазка кончилась полнейшим провалом. Коммунисты завода, устроив обструкцию, заставили Зиновьева уйти с трибуны, не дав ему закончить речь. 1489 коммунистов проголосовали за резолюцию, осуждавшую оппозицию, против проголосовал только 21 ^[90]. На некоторых заводах коммунисты-рабочие выгоняли троцкистов за пределы помещений, в которых проходили партийные собрания.

Таким образом, попытка троцкистов навязать партии дискуссию явочным путем провалилась. За троцкистов в Московской организации из 53208 членов партии, присутствовавших на собраниях, проголосовал всего лишь 171 член партии, в Ленинграде из 34180 человек троцкистов поддержали 325 ^[91].

В такой обстановке оппозиция сделала заявление от 16 октября 1926 года, в котором признала, что она «допустила шаг, являющийся нарушением партийной дисциплины и выходящий за установленные партией рамки идейной борьбы внутри партии на путь фракционности» ^[92]. Троцкисты фарисейски заявляли о том, что они категорически отвергают «теорию и практику свободы фракций и группировок», как противоречащую основам ленинизма ^[93]. Одновременно Троцкий, Пятаков, Зиновьев, Каменев, Сокольников и Евдокимов осудили критику Коминтерна и политики ВКП(б) и признали недопустимой «прямую или косвенную поддержку фракционности каких бы то ни было групп в отдельных секциях Коминтерна против линии Коминтерна» ^[94].

Партия была вправе ожидать, что это заявление сделано всерьез, что оппозиционеры действительно проявят хотя бы минимум добросовестности, прекратят фракционную борьбу. Но последующее поведение оппозиции показало, что она рассматривала свое обязательство лишь как средство для подготовки и прикрытия нового наступления на партию.

23 и 26 октября состоялся объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) с участием членов Центральной ревизионной комиссии. Пленум заслушал сообщение от Политбюро ЦК В.М. Молотова и от Центральной Контрольной Комиссии секретаря Партколлегии ЦКК Е. М. Ярославского о внутрипартийном положении в связи с фракционной деятельностью главарей троцкистско-зиновьевского блока. В связи с новыми фактами фракционной работы и нарушением партийной дисциплины со стороны членов ЦК Пленум по предложению членов ЦК - ленинградцев сделал предупреждение Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Пятакову, Евдокимову, Сокольникову, Смилге и Николаевой ^[95]. Ввиду того что Зиновьев не выражал в Коминтерне линии ВКП(б), лишился доверия со стороны коммунистических партий, ЦК и ЦКК сочли невозможной дальнейшую работу Зиновьева в Коминтерне ^[96]. Пленум ЦК и ЦКК освободил Троцкого от обязанностей члена Политбюро ЦК, а Каменева— от обязанностей кандидата в члены Политбюро ^[97].

XV партийная конференция, состоявшаяся 26 октября — 3 ноября 1926 года, рассмотрела вопрос «Об оппозиции и внутрипартийном положении» ^[98]. Конференция единогласно приняла по докладу И.В. Сталина тезисы «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)», охарактеризовав троцкистско-зиновьевский блок как социал-демократический уклон в рядах партии, как вспомогательный отряд II Интернационала в международном рабочем движении. Конференция обратила особое внимание партии на разоблачение «революционной» маскировки и выявление оппортунистической сущности оппозиционного блока. Состоявшийся 3 ноября 1926 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) утвердил резолюцию, принятую XV партийной конференцией. В связи с назначением В. В. Куйбышева председателем ВСНХ СССР, Пленум утвердил Г.К. Орджоникидзе председателем Центральной Контрольной Комиссии партии ^[99].

После XV партийной конференции оппозиционеры не унимаются. Они прибегают к новым атакам против партии. На VII расширенном Пленуме ИККИ троцкисты выступили с апелляцией на решения XV партийной конференции. Каменев бросил на Пленуме ИККИ неслыханное обвинение нашей партии «в национал-реформизме», в том, что будто бы ВКП(б) перестала быть партией международной революции. Одновременно троцкисты усиливают фракционную работу в братских коммунистических партиях ^[100]. На февральском (1927 г.) Пленуме ЦК, который работал при участии членов ЦКК и членов Центральной ревизионной комиссии, оппозиционеры при обсуждении хозяйственных вопросов (о капитальном строительстве промышленности, о снижении отпускных и розничных цен) и вопроса о ходе перевыборов в Советы и предстоящих съездах Советов СССР и РСФСР, пели старую капитулянтскую песню. Они требовали резкого увеличения налогов на крестьян, сдачи в концессию социалистических предприятий. В теоретических построениях по экономическим и плановым вопросам Троцкий провозглашал неизбежность кризисных циклов в социалистическом государстве. Троцкий шельмовал идею создания независимого социалистического хозяйства. «Совершенно наивно думать, — поучал он партию, — что если мы начнем в течение ближайших 5 лет все машины, все химикалии и проч. производить сами, то этим станем сильнее…» Троцкий сеял неверие в дело скорейшего технического перевооружения страны, говоря, что «гораздо раньше, чем мы технически догоним буржуазию, мировой пролетариат ее прогонит», что «политическая кривая пересечет экономическую…».

Пленум ЦК единодушно отверг новые антиленинские предложения Троцкого и его сообщников. Вместе с членами ЦК троцкистскую демагогию разоблачили и члены Центральной Контрольной Комиссии. Член ЦКК А.Я. Яковлев с убедительными цифрами в руках опроверг контрреволюционную болтовню Троцкого о том, будто Октябрьская революция принесла крестьянам сплошные материальные потери. Троцкий «не учел того, — говорил А. Я. Яковлев, — что наша революция не только освободила крестьян от платежей аренды за помещичью землю, но она дала крестьянству помещичью землю в его пользование, и эта новая земля является для крестьян новым добавочным источником дохода…» ^[101]. В защиту политики партии выступили на Пленуме члены ЦКК В. М. Косарев, В. П. Милютин и другие ^[102].

С фракционных позиций выступали главари троцкистско-зиновьевского блока и на апрельском (1927 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), в работе которого приняли участие также члены Президиума ЦКК и члены Центральной ревизионной комиссии. Фракционеры атаковали повестку дня Пленума, пытаясь навязать ему обсуждение всей партийной политики ^[103]. По всем обсуждавшимся на Пленуме ЦК вопросам они выдвигали свои контрпредложения и контртезисы.

После апрельского (1927 г.) Пленума ЦК борьба троцкистов против партии приобретает псе более острый характер. Выступая 9 мая 1927 года и Колонном зале Дома Союзов на открытом собрании по поводу 15-летия «Правды» (собрание к тому же транслировалось по радио), Зиновьев сделал выпады по адресу ЦК партии и органа ЦК газеты «Правда» ^[104]. На VIII Пленуме ИККИ (18—30 мая 1927 года) Троцкий и Вуйович выступили с нападками на Коминтерн и ЦК ВКП(б), обвиняя их в перерождении ^[105]. В мае 1927 года, в момент обострения англо-советских отношений, троцкисты направили в Политбюро так называемое «заявление 83-х». Платформа «83-х» была самой лживой и фарисейской из всех оппозиционных платформ. В ней оппозиционеры возлагали вину на Центральный Комитет за осложнение международной обстановки и неудачи китайской революции. Троцкисты атаковали ленинскую теорию о возможности победы социализма в одной стране, объявляя ее мелкобуржуазной теорией. Они злобно шельмовали политику партии в вопросах рационализации производства, заработной платы и борьбы с безработицей, называя ее антирабочей. Оппозиционеры утверждали, будто Советское государство, как государство диктатуры пролетариата, перерождается. В платформе подвергались нападкам ленинские нормы партийной жизни ^[106].

Не взирая на то, что Центральный Комитет поручил 1ДКК рассмотреть факт антипартийного выступления Зиновьева на беспартийном собрании и что выступление Троцкого на VIII Пленуме ИККИ было осуждено членами Исполкома Коминтерна как фракционное, Троцкий и Зиновьев 9 июня 1927 года принимают участие в политической демонстрации на Ярославском вокзале, организованной троцкистами под предлогом проводов Смилги на Дальний Восток, где Троцкий выступил с речью ^[107]. Все эти факты свидетельствовали о том, что взятое троцкистскими лидерами обязательство соблюдать партийную дисциплину не выполнялось.

Воспользовавшись неудачными тезисами агитпропотдела МК «О войне и военной опасности», Троцкий пишет письмо и Президиум ЦКК, в котором выдвигает «тезис Клемансо». Смысл подтекста этого письма состоял в том, что Троцкий будет бороться за свержение существующего правительства, даже если враг будет стоять у ворот Москвы ^[108]. Это было прямое выступление против партии, против диктатуры пролетариата в СССР. Оно подрывало оборонно-мобилизационную работу партии в условиях возросшей опасности войны.

Видя, что вернейшим стражем партийного единства вместе с Центральным Комитетом является Центральная Контрольная Комиссия, троцкисты усилили нападки на ЦКК. Будучи вызван в ЦКК, Каменев в ответ на предъявленные ему требования вызывающе заявил, что у него нет к ЦКК «ни малейшего доверия» ^[109]. Оппозиционеры утверждали, будто контрольные органы партии применяют к их сторонникам жестокие репрессии, исключая из партии лишь за одну приверженность к их взглядам. Между тем ЦКК и ее местные органы исключали из рядов партии лишь тех оппозиционеров, которые в своей фракционной работе вышли за рамки партийного Устава. Со времени XIV съезда по 15 ноября 1927 года было привлечено за фракционную деятельность всего лишь 2031 человек, т. е. 0,17 % всего состава партии, причем исключено было в период между XIV и XV съездами всего лишь 970 человек. А за оппозицию в период дискуссии проголосовало около 4 тыс. человек ^[110]. Борясь с троцкистской оппозицией, контрольные органы проводили большую воспитательную работу с коммунистами, разъясняя им сущность политики партии, смысл принимаемых ею решений, Именно такая работа стала основным фактором отрыва от троцкистско-зиновьевского блока значительного количества рядовых коммунистов, особенно из числа рабочих.

Оппозиционная деятельность троцкистов широко распространялась и на периферию. На Украине центром своей фракционной работы троцкистская оппозиция сделала Харьков. Предпринимались одновременно попытки к организации групп в Киеве, Одессе, Днепропетровске, Николаеве, Сталине, Житомире, Сумах, Херсоне ^[111].

В апреле 1927 года троцкисты создали свой центр в Азербайджане, вокруг которого сгруппировались Д. Саркис, А. Мамедлинский, А. Скублинский, Ф. Шебаршев и др. Фракционеры в июне 1927 года выступили в поддержку Троцкого и Зиновьева с так называемым заявлением «44-х» ^[112]. Несколько фракционных групп троцкисты организовали в Сибири: в Новосибирске, Омске, Иркутске, Минусинске, Тулуне ^[113].

Все более наглые и учащающиеся раскольнические действия троцкистов не могли быть оставлены без внимания. Вопрос о поведении лидеров троцкистской оппозиции 24 нюня 1927 года был поставлен на заседании президиума ЦКК ^[114]. На заседании Президиума ЦКК Троцкий и Зиновьев вели себя дерзко и вызывающе, продолжая нападки на Центральный Комитет, Центральную Контрольную Комиссию, на политику партии ^[115].

Президиум ЦКК в своем постановлении от 24 июня 1927 года, охарактеризовав факты фракционной деятельности Троцкого и Зиновьева, констатировал, что взятые ими обязательства соблюдения дисциплины были лишь «тактическим маневром, рассчитанным на обман партии». «В момент, когда центральной задачей партии является укрепление тыла, а основным условием укрепления тыла является подъем боевой готовности и дисциплинированности партии, — говорилось в постановлении ЦКК,— оппозиция во имя своих фракционных целей ведет к разрушению дисциплины партии и помогает развязыванию антисоветских сил в нашей стране» ^[116]. Исходя из того, что оппозиция нарушила свои обязательства прекращения фракционной борьбы, Президиум ЦКК решил поставить перед объединенным Пленумом ЦК и ЦКК вопрос о выводе Зиновьева и Троцкого из состава членов ЦК ВКП(б) ^[117].

Июльско-августовский Пленум ЦК и ЦКК 1927 года посвятил много внимания и промели вопросам, связанным с деятельностью оппозиции. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК дал последнюю возможность оппозиционерам остаться в партии, пересмотрев свои взгляды. Пленум предложил оппозиции: 1) отказаться от пораженческой теории Троцкого перед лицом угрозы войны, стать на путь безусловной и безоговорочной защиты Советского Союза от империализма, осудить клеветнические заявления о «термидорианском перерождении» партийного и советского руководства; 2) отказаться от политики раскола в Коминтерне, осудить группу исключенных из Коминтерна Маслова и Рут Фишер, порвать все связи с этой антиленинской раскольнической группой, проводить в жизнь все решения Коминтерна; 3) отказаться от политики раскола в ВКП(б), осудить попытку создания второй партии, распустить фракцию, обязавшись выполнять все решения партии, ее Центрального Комитета.

Лидеры оппозиции отказались принять эти элементарные условия. Лишь после того как Пленум принял в основе резолюцию об исключении Троцкого и Зиновьева из Центрального Комитета, оппозиционеры отступили. Они согласились, с некоторыми оговорками, с предложением ЦК и ЦКК, дав соответствующее «заявление» от 8 августа 1927 года ^[118].

Это был очередной маневр фракционеров. Они отступали с оговорками с тем, чтобы впоследствии вновь перейти в наступление. Учитывая все же факт отступления лидеров троцкистско-зиновьевского блока, признание ими ряда своих ошибок и принятие в основном предложения ЦК и ЦКК, Пленум ЦК и ЦКК считал, что такое решение может послужить основанием для прекращения борьбы оппозиционеров против партии. В то же время Пленум ЦК и ЦКК не находил в «заявлении» от 8 августа достаточной гарантии к такому повороту дела ^[119]. С большими усилиями комиссии, созданной на Пленуме ЦК и ЦКК, удалось провести решение об оставлении лидеров оппозиции в ЦК. Г.К. Орджоникидзе рассказывал на XV съезде о той обстановке при рассмотрении этого вопроса, когда «весь Пленум, ощетинившись, требовал… исключения» ^[120]. Однако доброжелательный шаг ЦК и ЦКК фракционеры расценили по-своему. На второй день после Пленума они распространили слух о том, что принятое решение свидетельствует о слабости позиций ЦК и ЦКК и что их, «оппозиционеров, не посмеют трогать» ^[121]. Оппозиционеры снова нарушили данные обещания прекратить фракционную деятельность, продолжая создавать подпольные организации, созывать фракционные собрания. Ряд фактов подобной фракционной деятельности стал предметом рассмотрения и контрольных органах партии ^[122].

На фракционном собрании и Центросоюзе (Москва), проходившем в начале сентября 1927 года, рассматривались вопросы дальнейшего развертывания фракционной деятельности. Вызванные в Московскую контрольную комиссию, участники этого нелегального собрания давали ложные показания, пытались опорочить коммунистов, сообщивших парторганам о раскольнической деятельности троцкистов. МКК, рассмотрев это дело, за дезорганизаторскую антипартийную работу исключила из партии группу лиц ^[123].

Будучи народным комиссаром внутренних дел, троцкист Белобородов использовал для фракционной деятельности аппарат наркомата, рассылал повсюду людей, которые действовали от ого имени. Выехав на Урал, он выступил перед беспартийными с гнусной клеветой на Центральный Комитет. Вызванный в ЦКК, Белобородов в основном подтвердил свою фракционную деятельность, по проявив однако намерения осудить ее.

Оппозиционеры организуют подпольную типографию для печатания своей фракционной платформы к съезду партии. Организатором ее явился троцкист С. В. Мрачковский, который оказался связанным с белогвардейцами. 22 сентября 1927 года секретарь ЦКК Н. М. Янсон доложил в Политбюро ЦК ВКП(б) о раскрытии нелегальной антипартийной типографии троцкистов. Политбюро ЦК ВКП(б) по согласованию с Президиумом ЦКК решило известить об этом факте всех членов и кандидатов в члены ЦК, членов ЦКК и Президиума Исполкома Коминтерна, а также обкомы, губкомы и контрольные комиссии ВКП(б). 26 и 28 сентября 1927 года вопрос об организации троцкистами нелегальной типографии рассматривался в Президиуме Московской контрольной комиссии. Президиум МКК привлек к партийной ответственности участников этого дела, причем 12 человек и среди них С.В. Мрачковский, В.А. Воробьев, З.М. Гордовский были исключены из партии. 29 сентября 1927 года Президиум ЦКК утвердил решение Президиума МКК по делу организаторов подпольной типографии.

Сразу же после раскрытия нелегальной типографии 15 сентября 1927 года троцкисты Преображенский, Серебряков и Шаров направили в ЦК заявление, в котором взяли на себя ответственность за организацию нелегальной типографии ^[124]. Вызванные в ЦКК, они целиком подтвердили это свое заявление, обрушились па руководящие органы партии с обвинениями в оппортунизме, в подтасовывании выборов па партийный съезд ^[125]. Президиум ЦКК 13 октября 1927 года исключил из партии Преображенского, Серебрякова и Шарова как организаторов и руководителей конспиративного печатания и распространения антипартийных документов. Это решение было подтверждено Оргбюро ЦК ВКП(б).

В 3-й типографии Мосполиграфа, которой заведовал М.С. Фишелев, троцкисты напечатали антипартийную брошюру по подложному разрешению «Литиздата». Директор типографии Фишелев лично давал распоряжение о срочном выполнении указанной брошюры. За обман партии и органов Советской власти, за дезорганизаторскую работу, направленную против партии, Президиум ЦКК 13 октября исключил Фишелева из партии. Антипартийные материалы нелегально печатались также в 17-й типографии Мосполиграфа, в связи с чем Президиум ЦКК 19 октября исключил из партии исполнителей этого дела Зильберова и Брошера ^[126].

Учитывая факты непрекращающейся фракционной борьбы троцкистско-зиновьевского блока против партии, Президиум ЦКК решил внести на октябрьский (1927 г.) Пленум ЦК и ЦКК вопрос о нарушении Троцким и Зиновьевым партийной дисциплины.

Октябрьский Пленум ЦК и ЦКК проходил в острейшей борьбе с дезорганизаторами из троцкистско-зиновьевского лагеря. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Смилга и другие их сообщники пытались устроить при обсуждении вопросов Пленума обструкцию, противопоставляли предсъездовским тезисам Центрального Комитета контртезисы, допускали гнусные выпады по адресу ЦК.

По поручению Президиума ЦКК с докладом на Пленуме по вопросу о нарушении Троцким и Зиновьевым партийной дисциплины выступил секретарь ЦКК Н. М. Янсон. На Пленуме Троцкий и Зиновьев оправдывали фракционность и нелегальные способы борьбы. Оппозиционеры отстаивали «теорию» двух партий. В своих клеветнических выпадах против партии и Советской власти Троцкий и Зиновьев докатились до последней черты, намекая на возможность контрреволюционного переворота.

Октябрьский Пленум ЦК и ЦКК был единодушен в отношении к фракционной деятельности главарей троцкистско-зиновьевского блока. В связи с тем что Троцкий и Зиновьев не выполнили свое обещание, данное 8 августа 1927 года объединенному Пленуму ЦК и ЦКК об уничтожении элементов фракционности, обманули партию, довели фракционную борьбу против партии и ее единства до степени, граничащей с образованием повой антиленинской партии, Пленум исключил Троцкого и Зиновьева из состава Центрального Комитета. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК решил все данные о раскольнической деятельности лидеров троцкистской оппозиции, как и группы В. Смирнова-Сапронова, представить на рассмотрение XV съезда партии ^[127]. В соответствии с Уставом партии и решениями X съезда Пленум объявил общепартийную дискуссию.

Троцкистская оппозиция после октябрьского Пленума ЦК и ЦКК не только не отказалась от политики раскола и нарушения единства партии, а наоборот, еще больше усилила свою разрушительную работу. Троцкисты продолжали выпуск нелегальных антипартийных листков, печатали свои издания в нелегальных типографиях, которые они оборудовали путем кражи шрифта и бумаги, прибегали к организации нелегальных собраний, привлекая на них чуждые партии и рабочему классу элементы, самовольно захватывали для своих собраний помещения и т. д. ^[128].

В день десятой годовщины Октябрьской революции, когда все трудящиеся СССР с огромным энтузиазмом подводили первые итоги преобразовательных работ, троцкисты пошли на неслыханный акт: они предприняли попытку организовать в Москве и Ленинграде контрдемонстрации с враждебными, антисоветскими лозунгами. Это была открытая политическая апелляция к силам, враждебным режиму пролетарской диктатуры.

Сведения о готовящихся троцкистами демонстрациях были получены ЦК и ЦКК за несколько дней до 7 ноября. 5 ноября в ЦКК были вызваны лидеры троцкистско-зиновьевского блока и перед ними был поставлен вопрос, действительно ли они собираются предпринять подобный шаг. Одновременно им было предложено прекратить антипартийную работу. На это Каменев заявил, что эти сведения доставлены «доносчиками» ^[129]. Троцкий сделал новые клеветнические выпады в адрес руководящих органов партии, заявив, что его платформа «уже через год» «восторжествует в партии и в Коминтерне» ^[130].

В связи с актами антисоветских демонстраций главари троцкистско-зиновьевского блока были призваны к ответу. 10 ноября фракционеры предстали перед расширенным заседанием ЦКК, на котором присутствовало около 300 человек. Устроители враждебных демонстраций не дали никаких объяснений по существу дела, высказав лишь жалобы на невежливое обращение рабочих с контрдемонстрантами.

Центральная Контрольная Комиссия, признав действия лидеров троцкистской оппозиции совершенно недопустимыми для членов ЦК и ЦКК, постановила исключить из ЦК членов и кандидатов ЦК Каменева, Смилгу, Евдокимова, Раковского, Авдеева и из членов ЦКК Муралова, Бакаева, Шкловского, Петерсон, Соловьева и Лидзиня ^[131]. В отношении Троцкого и Зиновьева ЦКК решила поставить вопрос об исключении их из партии на предстоящем XV съезде ^[132]. Одновременно ЦКК предъявила троцкистам требование немедленно прекратить всякие нелегальные собрания.

Тем временем стали известны новые фракционные вылазки - троцкистов (антипартийная работа Раковского в Днепропетровске и Харькове, подготовка захвата аудитории в Москве и др.). 11 ноября Зиновьев и Троцкий вновь были вызваны в ЦКК, где им было предъявлено категорическое требование немедленно прекратить организацию нелегальных антипартийных собраний и отказаться от перенесения внутрипартийной дискуссии за пределы партии ^[133]. Последние ответили на это требование демонстративным уходом с заседания Президиума ЦКК, прислав через несколько часов письменный ответ, в котором отвергли эти требования.

За отказ подчиниться воле партии, игнорирование высших партийных органов ЦК и ЦКК 14 ноября 1927 года исключили Троцкого и Зиновьева из партии.

Заключительным этапом борьбы партии с троцкистско-зиновьевским блоком явился XV съезд партии. Центральная Контрольная Комиссия представила XV съезду материалы, касающиеся фракционной деятельности троцкистско-зиновьевского блока. На утверждение съезда был представлен также ряд постановлений ЦК и ЦКК в отношении оппозиционеров. Раскольническая деятельность троцкистов получила на съезде развернутую характеристику в докладе Г.К. Орджоникидзе, в выступлениях членов ЦКК Е.М. Ярославского, Н. М. Янсона и других.

XV съезд избрал комиссию по вопросу об оппозиции в составе 65 человек под председательством Г.К. Орджоникидзе. В комиссию наряду с членами ЦК состава XIV съезд'а партии, местными партийными работниками вошло и 14 членов ЦКК состава XIV съезда, несколько делегатов съезда — работников местных контрольных органов ^[134]. На предпоследнем, двадцать письмом заседании съезда 18 декабря 1927 года комиссия сделала доклад по вопросу об оппозиции, представив съезду проект соответствующей резолюции ^[135]. После оглашения указанной резолюции с заявлением к съезду обратились Смилга, Муралов, Раковский и Радек, выдержанном в духе прежних антипартийных документов оппозиционеров.

XV съезд единогласно принял резолюцию об оппозиции ^[136]. Исходя из того, что оппозиция в корне разошлась с партией в вопросах идеологических, организационных, тактических и программных и принимая во внимание двукратное нарушение оппозицией торжественных обещаний об отказе от фракционности, XV съезд исключил из партии 75 активных деятелей троцкистской оппозиции и всю сапроновскую группу «демократического централизма» в составе 23 человек. Съезд поручил ЦК и ЦКК принять все меры идейного воздействия на рядовых членов троцкистской оппозиции с целью их убеждения при одновременном очищении партии от всех явно неисправимых элементов троцкистской оппозиции ^[137].

После того как было принято это решение, в день последнего заседания съезда—19 декабря 1927 года — 23 члена оппозиции — Каменев, Зиновьев, Евдокимов и др. — направили в Президиум съезда заявление, в котором они принимали требование съезда об идейном и организационном разоружении и просили вернуть их в партию. Съезд отклонил это заявление, предложив ЦК и ЦКК принимать заявления исключенных из партии активных деятелей оппозиции лишь в индивидуальном порядке и по истечении шести месяцев после подачи заявлений ^[138].

Так завершилась в основном сложная и длительная принципиальная борьба в ВКП(б) против троцкизма. Завершилась победой ленинизма, его организационных принципов, его идеологии, тактики, программы.

Контрольным органам партии немало пришлось поработать по осуществлению решений XV съезда об оппозиции. После XV съезда бывшие участники троцкистско-зиновьевского блока стали в массовом порядке подавать заявления об отходе от оппозиции. В связи с этим через контрольные органы в центре и на местах прошло в общей сложности несколько тысяч персональных дел. С XV съезда по 1 апреля 1930 года было подано 3 тысячи заявлений об отходе от оппозиции, из них восстановлено в партии Центральной Контрольной Комиссией (по 5 апреля 1930 года) 528 человек и другими партийными инстанциями 1032 человека. За весь период борьбы с троцкизмом от XIV съезда до 1 февраля 1930 года через контрольные органы прошло 6485 персональных дел, связанных с оппозиционной деятельностью. Восстановлено и реабилитировано было за период с XV съезда по 1 февраля 1930 года 3110 человек ^[139].

При решении судеб бывших членов троцкистско-зиновьевского блока проявлялось большое внимание, тщательность и всесторонность. Делалось все для того, чтобы сохранить для партии лиц, искренне раскаявшихся, способных принести партии пользу и, наоборот, очистить партию от неисправимых оппортунистов.

Некоторая часть троцкистов и после XV съезда не прекратила своей борьбы против партии, скатившись в болото контрреволюции. С учетом этих обстоятельств ЦК и ЦКК ВКП(б) в октябре 1929 года дали местным партийным и контрольным органам директиву об отношении к бывшим оппозиционерам. В этой директиве указывалось, что, предоставляя бывшим оппозиционерам работу и возможность на деле доказать свой отказ от троцкизма и преданность партии, необходимо проявить максимальную сдержанность и осторожность при приеме их в партию. ЦК и ЦКК ВКП(б) рекомендовали парторганизациям требовать от заявляющих о разрыве с оппозицией открытого письменного заявления не только об отказе от фракционной борьбы и признания правильности решении партии, но и безоговорочного осуждения своих ошибок и платформы оппозиции, снятия подписей с платформы, готовности решительно бороться с троцкизмом и другими антипартийными течениями. При решении вопроса о приеме и партию бывших троцкистов ЦК и ЦКК ВКП(б) предлагали учитывать их социальное положение, революционное прошлое, прежнюю работу в партии и поведение в последнее время. Партийным органам рекомендовалось также в необходимых случаях удлинять сверх шести месяцев срок, после которого бывшие троцкисты получали право подавать заявления об обратном приеме в партию. Партии, ее контрольным органам после XV съезда потребовалось еще некоторое время для того, чтобы до конца вытравить следы троцкистской оппортунистической заразы.

В тезисах ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина» говорится: «После кончины Ленина особенно усилились атаки троцкистской оппозиции на партию, на ленинское идейное наследие. Они получали шумное одобрение и поддержку прямых врагов Советской власти, совпадали по времени с атаками самых агрессивных сил капиталистического окружения. В конечном итоге троцкисты скатились на путь контрреволюции и антисоветизма. Вся партия во главе с ее Центральным Комитетом поднялась на защиту ленинизма. Она идейно разоблачила и организационно разгромила троцкизм» ^[140].

Единство рядов партии контрольные органы отстаивали в борьбе на два фронта — против «левой» и правой разновидностей оппортунизма. Правая опасность всегда существует рядом с «левой» и, наоборот, «левая» сопутствует правой. И в правом и в «левом» уклонах много общего, различия в этих уклонах относительны. Коренное, что сближает эти уклоны,— их непролетарская сущность. «… Формальная принадлежность оппортунистов к рабочим партиям,— указывал В. И. Ленин,— нисколько не устраняет того, что они являются — объективно — политическим отрядом буржуазии, проводниками ее влияния, агентами ее в рабочем движении» ^[141]. И правый и «левый» уклоны представляют собой отступление от марксистско-ленинской идеологии в сторону идеологии буржуазной. Они нередко роднятся на общей националистической основе. Чехословацкие события еще раз подтвердили необходимость последовательной борьбы против оппортунистических шатаний любого толка, в частности, против правого ревизионизма, который «под видом «улучшения» социализма стремится выхолостить революционную суть марксизма-ленинизма и расчищает путь для проникновения буржуазной идеологии» ^[142].

В период острой борьбы партии с оппортунизмом в «левом», троцкистском одеянии к ее ленинскому ядру примыкали как союзники или попутчики правые или полуправые элементы, питающие недоверие к «левой» фразе. Хотя они шли в этой борьбе вместе с ленинским ядром партии, они не понимали полностью целей в этой борьбе и, во всяком случае, по-своему расценивали эту борьбу. После поражения троцкизма, когда партия перешла к социалистической реконструкции всего народного хозяйства, к выкорчевыванию корней капитализма в городе и деревне, на поверхность стал всплывать правый, откровенно оппортунистический уклон. Правые оппортунисты сознательно стремились снизить темп социалистической индустриализации страны, отрицательно относились к колхозам и совхозам, недооценивали и затушевывали классовую борьбу, в частности, борьбу с кулаком, проявляли бюрократическое невнимание к нуждам масс, недооценивали борьбу с бюрократизмом в госаппарате. В вопросах международной политики правый уклон выражался в отрицании неустойчивости капиталистической стабилизации, недооценке новых революционных возможностей в странах капитала. Политическая позиция правого уклона означала капитуляцию перед трудностями, связанными с социалистической реконструкцией народного хозяйства и обострением классовой борьбы в СССР.

Выступления группы правых во главе с Бухариным против линии Центрального Комитета начались уже в январе 1928 года. В связи с трудностями в области хлебозаготовок правые повели разговоры о необходимости пересмотра всей хозяйственной политики партии, в особенности ее политики в деревне ^[143]. Тем не менее, Бухарин, Рыков и Томский не выступали против намеченных Политбюро ЦК мер по преодолению хлебных затруднений.

В марте 1928 года Рыков внес в Политбюро проект постановления о промфинплане на 1927—1928 год, который был предварительно рассмотрен в СНК. В проекте ясно просматривалась линия на свертывание тяжелой промышленности. Этот проект на заседании Политбюро был существенно исправлен ^[144]. В конце июня 1928 года на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) при обсуждении проекта резолюции о хлебозаготовках правые вновь выступили со своими особыми взглядами. Бухарин зачитал написанные им тезисы, которые он позднее назвал «декларацией». В них Бухарин утверждал, будто налицо имеется «размычка» союза с крестьянством. В тезисах выдвигалось требование полной свободы торговли, игнорировалась регулирующая роль государства. Бухарин недооценивал значение колхозного движения, переоценивал возможность индивидуального крестьянского хозяйства. Существо высказанных Бухариным положений вызвало решительное возражение и критику со стороны большинства членов Политбюро. В результате тезисы Бухарина были отклонены. Политбюро поручило специально выделенной для этого комиссии, в которую вошел и Бухарин, подготовить на основе состоявшегося обмена мнениями новые тезисы. Подготовленные комиссией новые тезисы были одобрены Политбюро ЦК и представлены июльскому 1928 г. Пленуму ЦК ^[145].

Несмотря на предварительное согласие с тезисами Политбюро, бухаринско-рыковская группа на июльском Пленуме открыто стала настаивать на своей особой политической линии. При обсуждении вопроса о политике хлебозаготовок в связи с общим хозяйственным положением группа правых (Бухарин, Рыков, Томский, Осинский) подняла панические крики. Правые капитулянты утверждали о наступившей якобы «размычке» между рабочим классом и крестьянством, запугивали партию существующей диспропорцией между промышленностью и сельским хозяйством. Они требовали, по существу, изменить весь политический курс Центрального Комитета ^[146].

Пленум ЦК ВКП(б) дал решительный отпор попытке группы Бухарина — Рыкова атаковать политику партии. Перед лицом сплоченности Центрального Комитета правые вынуждены были отступить и голосовать за резолюцию, принятую Пленумом ЦК ВКП(б).

Потерпев поражение на Пленуме, Бухарин и его единомышленники стали искать другие способы ревизовать генеральную линию партии. В сентябре 1928 года Бухарин выступил со статьей «Заметки экономиста». В ней он с правооппортунистических позиций характеризовал хозяйственное положение страны, протаскивал установки, противоречащие политическому курсу партии. Главная идея Бухарина заключалась в равнении на «узкие места». Накануне ноябрьского (1928 г.) Пленума ЦК ВКП(б) лидеры правых начали усиленно выступать в Политбюро ЦК против линии партии в вопросах индивидуального обложения кулаков ^[147]. Одновременно они пытались запугать партию отставками с занимаемых ими постов.

Большую активность сторонники бухаринско-рыковской группы развивают в Московской организации, которую пытаются превратить в свою опору. На II Пленуме МК ВКП(б) (январь — февраль 1928 г.) Угланов, стоявший в то время у руководства Московской партийной организацией, выступил против быстрого развития тяжелой индустрии, предлагая основную массу капиталовложений направить в текстильную промышленность. Угланов неодобрительно высказался в отношении курса на коллективизацию сельского хозяйства, защищая кулака ^[148]. Правооппортунистические идеи свертывания тяжелой промышленности, поощрения кулака развивает в своих письмах в ЦК ВКП(б) заместитель наркомфина СССР Фрумкин.

Политическая платформа и практическая деятельность группы Бухарина — Рыкова находит поддержку у руководства некоторых райкомов г. Москвы. На октябрьском (1928 г.) Пленуме МК и МКК выступает с речью секретарь Рогожско-Симоновского райкома партии Пеньков. В его речи выдвигаются предложения изменения политики цен, пересмотра плана индустриализации страны.

Правые оппортунисты не ограничиваются пропагандой своей капитулянтской, враждебной социалистическому курсу платформы. Они начинают активную фракционную деятельность по мобилизации антипартийных сил. В Замоскворецком, Краснопресненском и Хамовническом районах начинаются совещания узкого круга работников, на которых ведется агитация в плане необходимости изменения политики ЦК и его руководства ^[149].

Антипартийную работу развертывают правые оппортунисты в профсоюзах. Будучи председателем ВЦСПС, Томский насаждает в профсоюзах тред-юнионистскую идеологию противопоставления профсоюзов партии и Советскому государству, отделения защитных функций профсоюзов от их роли в организации социалистического производства.

Коммунистическая партия развернула решительную борьбу с правым уклоном, который в период подготовки и проведения курса развернутого наступления социализма по всему фронту становился главной опасностью. Центральная Контрольная Комиссия, накопившая значительный опыт борьбы против фракционности, вместе со всей партией решительно встала на защиту единства ее рядом, се ленинской генеральной линии.

Правые оппортунисты и примиренцы требовали от ЦКК, чтобы она якобы заняла в развернувшейся внутрипартийной борьбе позицию какой-то обывательской «справедливости», говоря, что ЦКК должна быть выше всех и вся. «Мы считаем себя большевиками,— говорил председатель ЦКК Г.К. Орджоникидзе, — и в решении политических вопросов нашей партии мы ни в коем случае не можем занять какую-то обывательскую позицию… Мы за единство нашей партии… Но единство нашей партии должно быть не обывательское, а на основе марксизма-ленинизма» ^[150].

В отношении к контрольным органам партии правые, по существу, оказались на одной линии с троцкистами. Как только ЦКК стала призывать их за антипартийные действия к ответу, они обрушились на нее с нападками, выискивая всякого рода уловки, чтобы попытаться отделить ЦКК от Центрального Комитета. Так, когда Центральный Комитет, очищая «Правду» от засилия правых и укрепляя ос руководство, ввел в состав редколлегии члена ЦКК Е.М. Ярославского, лидеры правого уклона Рыков и Бухарин обвинили Политбюро ЦК и отступлении от «духа устава партии» и «ленинских принципов организации ЦКК». Политбюро решительно отклонило эти оппортунистические выдумки правых, указав, что их заявление по этому вопросу «не только не имеет ничего общего с большевизмом, но совершенно родственно прежним попыткам троцкистов противопоставить ЦКК —ЦК ВКП(б)».

На первоначальном этапе основным методом борьбы партии с правым уклоном была идеологическая борьба, которая заключалась в разоблачении оппортунистической сущности взглядов правых, в разъяснении широким массам опасности правооппортунистических идей для партии, для дела социалистического строительства. Партия развенчивала не только правооппортунистическую идеологию, но и ее носителей. Соответствующий характер в борьбе с правым уклоном носила в этот период и деятельность контрольных органов. Члены Центральной Контрольной Комиссии, работники республиканских и местных контрольных органов выступали с критикой взглядов бухаринско-рыковской группы на пленумах, партийных конференциях, собраниях, в партийной печати.

Однако, когда в деятельности правых стали появляться опасные шаги в сторону образования фракции, контрольные органы стали применять к нарушителям партийной дисциплины организационные меры. ЦКК вмешалась в развернувшуюся борьбу в Московской партийной организации, которую правые пытались превратить в плацдарм для атаки на Центральный Комитет. Когда Угланов и его единомышленники начали освобождать от руководящей работы в Московской партийной организации тех, кто не поддавался праворевизионистской обработке, ЦКК воспрепятствовала этим действиям правых ^[151].

Особая ответственность в борьбе с правыми фракционерами выпала на долю контрольных органов Московской организации. Однако Московская контрольная комиссия в самом начале, когда правые в Московской организации развернули активные действия, оказалась не на высоте положения. Она не только не дала принципиальной оценки правооппортунистическим выступлениям ряда ответственных работников Московского комитета партии, но и проголосовала на объединенном сентябрьском пленуме МК и МКК 1929 года за ошибочную политическую резолюцию, пронизанную примеренчеством к правому уклону.

Решающее значение в исправлении политической линии в работе Московской контрольной комиссии имели обращение ЦК ВКП(б) «Ко всем членам Московской организации» от 18 октября 1928 года и последовавший затем объединенный Пленум МК и МКК ВКП(б) (18—19 октября 1928 г.), на котором с речью «О правой опасности в ВКП(б)» выступил И.В. Сталин. Объединенный Пленум МК и МКК ВКП(б), осудив колебания некоторых членов Московского комитета в сторону правого уклона, полностью одобрил обращение ЦК и признал, что в работе Московского комитета были допущены политические ошибки. Пленум МК и МКК ВКП(б) вывел из состава бюро МК Рютина — бывшего секретаря Рогожско-Симоновского райкома. Пленум освободил за политические ошибки от обязанностей зав. агитпропотделом и вывел из состава бюро и секретариата МК ВКП(б) Н. Мандельштама. Учитывая допущенные ошибки в работе руководства Московской контрольной Комиссии, Пленум МК и МКК освободил Г. С. Мороза от обязанностей секретаря и члена Президиума МКК ВКП(б) ^[152].

Следует отметить, что большинство районных контрольных комиссии Москвы еще до обращения ЦК ВКП(б) занимали в отношении правого уклона принципиальную позицию. 15 октября 1928 г. на объединенном заседании бюро Рогожоко-Симоновского райкома партии и президиума районной контрольной комиссии председатель районной КК Чанкс сделал заявление о том, что в связи с фракционными действиями Пенькова его необходимо освободить от обязанностей секретаря райкома партии ^[153]. 16 октября 1928 г. состоялось внеочередное заседание президиума Рогожско-Симоновской контрольной комиссии. На нем было заслушано заявление 53 членов ВКП(б) о фракционных действиях секретаря райкома Пенькова и заявление председателя районной контрольной комиссии Чанкс на объединенном заседании бюро райкома и президиума контрольной комиссии от 15 октября. Президиум контрольной комиссии целиком присоединился к заявлению 53 членов ВКП(б). Одновременно президиум районной КК предложил объединенному заседанию бюро Рогожско-Симоновского райкома партии и президиума районной контрольной комиссии освободить Пенькова от обязанностей секретаря райкома, а дело о его фракционной работе направить в Московскую контрольную комиссию ^[154].

Бауманский райком партии и районная контрольная комиссия приняли организационные меры в отношении фракционеров в партийной ячейке Промакадемии ВСНХ СССР им. Сталина. Несколько членов партии этой ячейки за фракционную деятельность были привлечены к партийной ответственности. Замоскворецкая районная контрольная комиссия вмешалась в дела партийной ячейки Наркомфина СССР, где свили себе гнездо правые оппортунисты. Контрольная комиссия предложила переизбрать бюро этой ячейки, поскольку оно по смогло дать отпор вылазкам правых ^[155].

В защиту генеральной линии партии, против правооппортунистического уклона активно выступали контрольные органы в республиках и областях. Они разоблачали правооппортунистическую идеологию, боролись с правооппортунистической практикой, игнорировавшей классовую линию в коренных вопросах хозяйственного и культурного строительства. Центральной Контрольной комиссией Коммунистической партии Украины, например, было принято специальное постановление об извращении классовой линии в Бердянской районной партийной организации, где при попустительстве райкома партии в руководящих и сельскохозяйственных органах оказались белогвардейцы и кулаки ^[156].

Борьба контрольных органов партии против правого уклона иступила в новый этап после того, как стали известны попытки правых к сговору с троцкистами. 23 января 1929 года председатель ЦКК ВКП(б) Г.К. Орджоникидзе получил троцкистскую листовку, в которой было изложено содержание беседы Бухарина с Каменевым во время их тайной встречи 11—12 июля 1928 г. Во время беседы присутствовал Сокольников. Г.К. Орджоникидзе вызвал в ЦКК ВКП(б) Каменева и поставил перед ним вопрос, действительно ли Каменев вел запись беседы с Бухариным? Каменев это подтвердил ^[157]. О «хождении» Бухарина к Каменеву Г.К. Орджоникидзе вскоре доложил на объединенном заседании Политбюро и Президиума ЦКК ВКП(б). Вместо того, чтобы осудить свой неблаговидный поступок, Бухарин обрушился на Г.К. Орджоникидзе ^[158]. 30 января 1929 года Бухарин направил в Центральный Комитет заявление, в котором подвергал необоснованной критике политическую линию партии ^[159].

В связи с подтвердившимся фактом тайной беседы Бухарина с Каменевым 7 февраля 1929 года состоялось объединенное заседание Политбюро и Президиума ЦКК ВКП(б), на котором была создана комиссия ЦК и ЦКК по внутрипартийным делам. Комиссия Политбюро и Президиума ЦКК разработала политическую основу для урегулирования возникших в партии разногласий. Бухарину было предложено признать политической ошибкой переговоры с Каменевым; признать, что его заявление от 30 января 1929 года о том, что ЦК проводит политику «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», что ЦК разлагает Коминтерн и насаждает бюрократизм в партии сделаны им сгоряча, в пылу полемики, что он более не поддерживает этих утверждений и считает, что у него нет расхождений с ЦК по этим вопросам; признать на этом основании, что возможна и необходима дружная работа в Политбюро; отказаться от отставки как но линии «Правды», так и по линии Коминтерна; снять ввиду этого свое заявление от 30 января 1929 года. При условии принятии Бухариным этих предложений комиссия считала возможным не выносить на объединенное заседание Политбюро и Президиума ЦКК проект резолюции с политической оценкой ошибок Бухарина ^[160].

Однако Бухарин, Рыков и Томский отвергли это предложение ^[161]. Более того, Бухарин, Рыков и Томский обратились в Центральный Комитет с новым антипартийным заявлением, в котором доказывали необходимость снижения темпов индустриализации, свертывания колхозного и совхозного строительства, отказа от решительного наступления на капиталистические элементы ^[162].

В таких условиях антипартийное поведение лидеров правого уклона стало предметом специального рассмотрения на объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК 9 февраля 1929 года. Политбюро ЦК и Президиум ЦКК осудили поведение Бухарина н Сокольникова (беседа с Каменевым) как акт фракционный, свидетельствующий о полной беспринципности Бухарина и Сокольникова и противоречащий элементарным требованиям добросовестности и простой порядочности. Политбюро ЦК и Президиум ЦКК признали совершенно недопустимым поведение Рыкова и Томского, скрывших от ЦК и ЦКК факт закулисных переговоров Бухарина и Каменева ^[163]. Политбюро ЦК и Президиум ЦКК признали несостоятельной критику деятельности ЦК со стороны Бухарина, предложив Бухарину решительно отказаться от его ошибочных взглядов. Одновременно Политбюро ЦК и Президиум ЦКК отклонили отставку Бухарина и Томского, предложим им безоговорочно подчиниться решениям ЦК ^[164].

Констатировав наличие разногласий Бухарина, Томского и Рыкова с Центральным Комитетом, Политбюро ЦК и Президиум ЦКК решили представить объединенному Пленуму ЦК и ЦКК ВКП(б) все имеющиеся на этот счет материалы, в том числе стенограмму объединенного заседания Политбюро ЦК и Президиума ЦКК от 30 января 1929 года, на котором Бухарин, Томский и Рыков излагали свои правооппортунистические взгляды ^[165].

Накануне объединенного апрельского (1929 г.) Пленума ЦК и ЦКК правые прибегают к новым антипартийным выступлениям. 27 марта 1929 года на собрании партийной ячейки НКФ СССР при обсуждении итогов XVII московской губернской партийной конференции выступил заместитель наркомфина Фрумкин. Он открыто призывал поощрять кулака в хлопководстве и животноводстве, провозглашая, что «нам нечего бояться кулака» ^[166]. «Генеральная линия,— говорил Фрумкин,— остается, наступление на кулака проводим, но пока он нам нужен так же, как и частник» ^[167]. Фрумкин ратовал за сдерживание колхозно-совхозного строительства. Общее партийное собрание осудило выступление Фрумкина как «негодную попытку протащить… взгляды, уже осужденные и отвергнутые… партией» ^[168].

Апрельский (1929 г.) объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) явился важнейшей вехой в борьбе с бухаринско-рыковской оппортунистической группой в партии. С сообщением на Пленуме о внутрипартийных делах выступил член Президиума ЦКК Е.М. Ярославский. Лидеры правооппортунистической группировки пытались дать на Пленуме бой партии, ее Центральному Комитету. До конца сняв с себя маски, они развернули на Пленуме свою насквозь капитулянтскую, кулацкую программу. При этом Бухарин, Рыков и Томский изображали себя незаменимыми «вождями» партии, «коммунистическими генералами», спекулируя на указаниях В. И. Ленина о необходимости бережного отношения к «тонкой прослойке старых большевиков».

Центральный Комитет и Центральная Контрольная Комиссия не дали запугать себя выкриками правых реставраторов капитализма. На Пленуме не оказалось ни одного члена ЦК и ЦКК, кроме заведомых деятелей оппортунистической группы вроде Угланова, Котова, Шмидта, Куликова, кто поддержал бы группу Бухарина. Члены ЦК и ЦКК ВКП(б) решительно выступили в защиту генеральной линии партии, заклеймив позорную программу Бухаринцев. Яркую и страстную речь на Пленуме в защиту генеральной линии партии произнес председатель ЦКК ВКП(б) Г.К. Орджоникидзе. «Одно из основных разногласий у партии с оппортунистами, говорил Г. К. Орджоникидзе, в отношении к кулаку. Как перестраивать деревню: опираясь на бедноту, умея достигать соглашения с середняком и ни на минуту не прекращая борьбу с кулаком, как это учил В. И. Ленин, или же по-бухарински — создавая кулацкие кооперативные гнезда, которые будут врастать в социалистическую государственную систему и деньги будут вносить в наши банки?» ^[169].

На основе представленных материалов Пленум ЦК и ЦКК признал, что в партии сложилась фракционная антипартийная группа во главе с Бухариным, Рыковым и Томским, поставившая перед собой задачу изменить состав Политбюро, изменить генеральную ленинскую линию партии.

Отражая волю партийных масс, объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) осудил взгляды бухаринско-рыковской группы «как несовместимые с генеральной линией партии» ^[170]. Пленум осудил фракционную деятельность правых, подрывавших ленинское единство партии. ЦК и ЦКК ВКП(б) сняли Бухарина и Томского с занимаемых ими постов («Правда», Коминтерн, ВЦСПС), предупредив их, что «в случае малейшей попытки… нарушить постановления ЦК и его органов они будут немедля выведены из состава Политбюро, как разрушители партийной дисциплины» ^[171]. Постановление апрельского (1929 г.) объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) «По внутрипартийным делам» имело огромное значение в организационном укреплении партии, сохранении единства ее рядов в период перехода к развернутому наступлению по всему фронту.

XVI партийная конференция, состоявшаяся 23—29 апреля 1929 года, заслушав информационный доклад о работе апрельского объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), полностью одобрила резолюцию Пленума о внутрипартийных делах ^[172]. Конференция призвала всех членов партии теснее сплотиться вокруг ленинского ЦК, давая сокрушительный отпор уклонам от ленинской линии партии и прежде всего правому уклону и примиренчеству с ним ^[173].

Однако Бухарин, Рыков и Томский после апрельского (1929 г.) объединенного Пленума ЦК и ЦКК и XVI партийной конференции не оставляют своих попыток вести фракционную борьбу. Так, Бухарин протаскивает свои правооппортунистические идеи в выступлении на Всесоюзном съезде безбожников 8 июля 1929 г., а затем в статье «Теория организованной бесхозяйственности». В связи с новой вылазкой Бухарина Политбюро ЦК ВКП(б) при участии членов Президиума ЦКК Енукидзе, Павлуновского, Сольца, Яковлева и Ярославского специальным решением от 11 июля 1929 г. предложило редакции «Правды» и другим органам печати не публиковать впредь подобных статей и речей.

К тактике лавирования прибегают правые на ноябрьском (1929 г.) Пленуме ЦК ВКП(б). С одной стороны, они как будто признавали генеральную линию партии, а с другой — выдвинули новую фракционную платформу («заявление 3-х») как базу для борьбы с партией и ее ЦК. Члены Центральной Контрольной Комиссии Г. К. Орджоникидзе, Е. М. Ярославский и др. на ноябрьском Пленуме единодушно с членами ЦК осудили заявление группы Бухарина. «Можно ли на самом деле, — говорил на Пленуме председатель ЦКК Г. К. Орджоникидзе,— выступать перед Пленумом Центрального Комитета после того, как в продолжение почти двух лет шла величайшая борьба между ЦК и Бухариным, Рыковым, Томским и другими их единомышленниками по вопросам темпа развития промышленности, за переустройство сельского хозяйства, за перевод его на социалистические рельсы, когда по этим вопросам были глубокие разногласия, не сказав прямо и честно, кто оказался прав и кто неправ» ^[174]. Исходя из того, что лидеры правого уклона Бухарин, Рыков и Томский и после апрельского (1929 г.) объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) не разоружились, продолжая вести антипартийную работу, ноябрьский (1929 г.) Пленум ЦК ВКП(б) вывел идеолога правого уклона — Бухарина из состава Политбюро, строго предупредив остальных главарей правооппортунистической группы.

XVI съезд закрепил победу партии над правым уклоном. В докладе председателя ЦКК Г. К. Орджоникидзе, в выступлениях членом ЦКК ВКП(б)—делегатов съезда была обрисована неблаговидная деятельность правых капитулянтов. С пространными речами на съезде выступили Томский, Рыков и Угланов. Их выступления носили неискренний характер. Признавая свои ошибки лишь в отдельных вопросах, они уклонялись от полного осуждения правого оппортунизма. Член ЦКК ВКП (б Е. М. Ярославский по этому поводу на съезде говорил: «…Когда здесь Томский говорил о том, что «мы сжигаем мосты», то некоторые товарищи правильно отмечали, что сжигают, по сути дела, только перила у этих мостов, которые особенно видны, а сами мосты как будто еще остаются» ^[175]. XVI съезд целиком полностью одобрил мероприятия ЦК по борьбе с троцкизмом и правым уклоном, обеспечившие сохранение единства партии, проведение генеральной линии и сплочение партии на основе ленинизма. Съезд объявил взгляды правой оппозиции несовместимыми с принадлежностью к ВКП (б) ^[176]. Съезд целиком и полностью одобрил политическую линию и практическую работу ЦКК — РКИ, отметив, что она бдительно «оберегала ленинское единство партийных рядов, вела решительную борьбу за проведение генеральной линии партии, отстаивала эту линии от всех попыток искажения как со стороны «левых» уклонистов так и правых оппортунистов и примиренцев и пресекала малейшие попытки фракционной работы» ^[177].

XVI съезд поручил ЦКК — РКИ и в дальнейшем с той же твердостью и решительностью оберегать ленинское единстве партийных рядов, еще более усилить борьбу со всеми видами оппортунизма и примиренчества к нему, в особенности против правого уклона, пресекать всякие попытки расшатывания железной партийной дисциплины ^[178].

После XVI съезда борьба против правого уклона переместилась главным образом в сферу практической политики. Вместе со всей партией контрольные органы развенчивали тех приспешников бухаринско-рыковской группы, которые, отрекаясь от капитулянтской платформы на словах, пытались проводить ее на деле. Состоявшееся в начале 1931 года всесоюзное совещание партколлегий контрольных комиссий ориентировало контрольные комиссии в вопросе о методах и задачах их работы в свете требований XVI съезда партии ^[179]. Контрольные органы по отношению к саботажникам партийной линии не останавливались перед снятием с постов и исключением их из партии.

После разгрома троцкистско-зиновьевского блока и бухаринско-рыковской группы контрольным органам партии некоторое время приходилось иметь дело с отрыжками «левого» и правого уклонов. Вскоре после XVI съезда ВКП (б) была вскрыта фракционная антипартийная работа Сырцова, Ломинадзе, Шацкина и др. Организовав отдельные фракционные антипартийные группы, Сырцов и Ломинадзе затем сблокировались на правооппортунистической платформе. Эта платформа, навеянная паникой перед трудностями, по существу, требовала отказа от большевистских темпов социалистического строительства. Сырцов, Шацкин и Ломинадзе клеветали на партию, объявляя успехи социалистического строительства «очковтирательством». Обе группы допускали в своей работе расконспирирование секретных решений партии. В отношении к партийному руководству Сырцов, Ломинадзе и Шацкин проводили тактику двурушничества и обмана.

Рассмотрев 4 ноября 1930 года вопрос о фракционной работе Сырцова, Ломинадзе, Шацкина и других, объединенное заседание Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) с участием членов и кандидатов в члены ЦК, членов ЦКК (на заседании присутствовало 30 членов ЦКК) вывело из состава ЦК ВКП(б) Сырцова и Ломинадзе, из состава ЦКК ВКП(б) — Шацкина. Центральной Контрольной Комиссией ВКП(б) в течение октября — ноября 1930 года были приняты организационно-партийные выводы в отношении других участников этих групп. 23 сентября 1930 года ЦКК ВКП(б) исключила из партии Рютина за двурушническое поведение в отношении партии и за попытку подпольной пропаганды правооппортунистических взглядов.

14 ноября 1932 г. постановлением Президиума ЦКК были исключены из партии организаторы подпольной антипартийной группы Эйсмонт и Толмачев, пытавшиеся организовать борьбу против партии и партийного руководства. Объединенный январский (1933 г.) Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) одобрил решение Президиума ЦКК в отношении Эйсмонта и Толмачева. Пленум ЦК и ЦКК вывел из состава ЦК А.П. Смирнова как участника этой группы ^[180].

Центральная Контрольная Комиссия, местные контрольные органы имеете со всей партией боролись против отклонений от генеральной линии партии в национальном политике, решительно защищая принципы пролетарского интернационализма. При участии ЦКК ВКП(б) было нанесено поражение национализму в Коммунистической партии Грузии. Делегат от Коммунистической партии Грузии на XVI съезде партии говорил: «Мы имели в Грузии больную организацию, и только благодаря правильному подходу ЦКК мы сейчас имеем в Грузии такое положение в партии, когда она едина и когда коммунистическая организация не имеет больше того перманентного кризиса, который был раньше» ^[181].

Оппортунистические проявления в национальном вопросе имели место в период между XIV и XV съездами на Украине. Некоторая часть украинских коммунистов, преимущественно выходцев из бывших националистических партий, пыталась сеять недовольство национальной политикой ВКП(б), спекулируя на нерешенных проблемах «украинизации». Когда же «украинизация» в партийном и советском аппаратах Украины была проведена, национал-уклонисты встали на путь ее дискредитации. Контрольным органам Коммунистической партии Украины пришлось проделать значительную работу по преодолению в партийных рядах националистических шатаний ^[182]. При участии контрольных органов партия преодолела «султангалиевщину» в Татарии, «иногамовщину» в Узбекистане, «тумайловщину» в Туркмении, национал-демократический уклон в Коммунистической партии Белоруссии.

В защите ленинской генеральной линии в национальном вопросе контрольные органы партии боролись на два фронта: против местного национализма с одной стороны, против великодержавного шовинизма с другой. В преодолении извращений в национальном вопросе важное значение имело проведение Центральной Контрольной Комиссией практической политики партии, основанной на принципах пролетарского интернационализма.

Многогранный опыт деятельности КПСС, ее контрольных органов по защите единства партии, охране диктатуры пролетариата и социалистического строительства от агентуры буржуазии в различном оппортунистическом одеянии поучителен. Он показывает, что в течение всего периода социалистического строительства партия рабочего класса должна проявлять особую бдительность как в отношении всяческих проявлений враждебной делу социализма идеологии, так и ее носителей. Оппортунизм в партийных рядах в условиях, когда не до конца выкорчеваны остатки эксплуататорских классов, возможен, а иногда и неизбежен. Он отражает естественное стремление остатков буржуазных сил вернуть утраченные ими позиции или по крайней мере задержать победоносное наступление социализма. Борьба с оппортунизмом может приобретать исключительно упорный, а порою ожесточенный характер. Теряя свои позиции, оппортунистические силы могут идти на прямое предательство, вступать в блок с самыми отъявленными контрреволюционерами. Поэтому оружие партии, с помощью которого она одолевает оппортунизм, всегда должно быть особенно острым.

В борьбе с оппортунистическими течениями и фракционными группами, как это видно из опыта КПСС, партия должна уметь разграничивать вдохновителей оппортунизма и рядовых членов партии, впавших в заблуждение под влиянием чуждой делу рабочего класса агитации. Если к первым закономерной мерой являются организационные выводы, то с последней категорией лиц необходима в первую очередь разъяснительная работа, товарищеское раскрытие их идейных заблуждений. Борьба партии против оппортунизма показывает также, насколько сдержанно должна относиться партия ко всякого рода «признаниям» оппортунистических главарей, их обещаниям подчиниться воле и решениям партии. Учитывая такие обещания и заявления, партия должна, однако, оценивать деятельность оппортунистических элементов не столько по их словам, сколько по их делам.

Опыт КПСС показывает, что успех борьбы с оппортунизмом в значительной степени зависит от совершенства партийного контрольного аппарата, от его выдержанности, организационной крепости, от его способности до конца защищать дело партии, дело коммунизма.

Огл. 2. ФОРМЫ И МЕТОДЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНТРОЛЬНЫХ КОМИССИЙ ПО ПОДДЕРЖАНИЮ ЧИСТОТЫ ПАРТИЙНЫХ РЯДОВ

В центре деятельности Центральной и местных контрольных комиссий партии наряду с поддержанием единства партии находились также вопросы улучшения качественного состава ее рядов, воспитания у членов партии коммунистической этики и чувства глубокой ответственности за выполнение программных и уставных требований, ограждения партии от проникновения в нее враждебных, чуждых и неустойчивых элементов.

В переходный период от капитализма к социализму, в условиях сильнейшего давления на рабочий класс и его партию экономических отношений, политических воззрений, психологии и морали буржуазии и мелкой буржуазии от пролетарского авангарда требовалась особо высокая боеспособность и организованность. Однако принадлежность к партии сама по себе не могла являться полной гарантией невосприимчивости к этому давлению всех членов партии. Опасности заражения буржуазной и мелкобуржуазной идеологией прежде всего подвергались те коммунисты и части партии, которые постоянно соприкасались по работе с буржуазной и мелкобуржуазной средой (в областях хозяйственной, коммерческой, кооперативной, государственного управления и т. д.). Нельзя было сбрасывать со счета и то, что рабочий класс включал в себя часть вчерашних мелких товаропроизводителей. Мелкобуржуазные колебания и шатания этой части рабочего класса в известной степени могли воздействовать на коммунистов, работающих с ними. Определенной, большей восприимчивостью к этим идеям могли обладать и коммунисты — выходцы из мелкобуржуазных партий, не до конца избавившиеся от прежних воззрений. Буржуазная идеология находила питательную почву у части деревенских коммунистов, занимавшихся индивидуальным хозяйством.

Положение РКП (б) как правящей партии требовало преграждения доступа в нее карьеристским, шкурническим и другим элементам, стремившимся извлечь выгоду из своего пребывания в ней. XII съезд РКП (б) указывал, «что опасности нэпа для внутреннего состояния РКП не должны недооцениваться…» и что «возможность перерождения известных клеточек партии не исключена» ^[183]. XI съезд подчеркивал, что партия должна «…с величайшей энергией бороться против попыток использования новой экономической политики для насаждения буржуазных нравов в самой партии» ^[184].

Контрольные органы партии, созданные в целях укрепления единства и авторитета партии, обязаны были следить за тем, чтобы члены и кандидаты в члены партии являлись бы образцом соблюдения коммунистической морали и нравственности, строго соблюдали партийный Устав, были проводниками социалистических идеалов в беспартийные массы.

Центральная Контрольная Комиссия установила более или менее определенные, одинаковые для всех коммунистов критерии в соблюдении норм коммунистической этики. Это было вызвано тем, что в практике работы местных партийных органов у контрольных комиссий наблюдались самые различные подходы к оценке одних и тех же поступков, совершаемых в одних и тех же условиях. В одной парторганизации тот или иной поступок расценивался как совершенно недопустимый для коммуниста с применением крайней меры—исключения из партии, в другой такой же поступок влек за собой замечание коммунисту. Выработанные ЦКК основные требования к коммунистам в области партийной этики вносили в эту работу единство и согласованность ^[185].

Центральная Контрольная Комиссия, местные контрольные органы помогали партии преодолеть нездоровые явления в отдельных ее организациях, пережитки чуждых нравов у коммунистов, недостатки в их поведении, выработать у них ленинские черты скромности, дисциплинированности, честности, высокой ответственности за порученное дело.

Какими же мерами пользовались контрольные комиссии в выполнении этих функций? Естественно, что у ЦКК, местных контрольных комиссии как органов особого назначения в числе их были моры партийно-административного воздействия. За нарушение партийной дисциплины, аморальные проступки члены партии привлекались контрольными комиссиями к партийной ответственности.

При рассмотрении персональных дел контрольные комиссии стремились обеспечить максимум объективности и чуткости по отношению к коммунистам. ЦКК требовала от местных контрольных органов обязательного рассмотрения персональных дел в присутствии членов партии, совершивших проступки, что имело большое воспитательное значение, давало возможность членам КК установить точность выдвинутых обвинений, полнее осветить обстоятельства дела и тем самым дать наиболее правильную оценку поступку коммуниста. Так, в период между XIII и XIV съездами при разборе дел в контрольных органах присутствовало 40,8% привлеченных, в период между XIV и XV — 69,7% ^[186]. Чтобы свести к минимуму заочный разбор дел, после XIII съезда партии стала широко распространяться практика выездных заседаний контрольных комиссий ^[187]. Большое значение в обеспечении гарантий от ошибочных, необъективных решений по делам коммунистов имело повторное рассмотрение дел в порядке апелляций.

ЦКК выработала порядок апеллирования коммунистов на решения КК и ячеек. Апелляции на решения ячеек подавались в месячный срок на рассмотрение районной (городской) КК, а на решения районных (городских) КК подавались в соответствующие областные, краевые КК или в ЦКК компартий республик через районные (городские) КК в течение двухмесячного срока со дня вручения апеллирующему выписки из постановления КК. Апелляции на постановление ЦКК компартий республик, областных и краевых КК подавались в ЦКК ВКП(б) через местную контрольную комиссию в течение шестимесячного срока после вручения привлеченному выписки из постановления областной, краевой КК или ЦКК компартии республики. Поданные после установленного срока апелляции, как правило, не рассматривались. Однако в тех случаях, когда апеллирующий просрочил подачу апелляции по уважительным причинам, она принималась к рассмотрению ^[188].

Высшей апелляционной инстанцией являлась Партколлегия ЦКК. При рассмотрении персональных дел коммунистов Партколлегия ЦКК учитывала степень обоснованности выдвинутых обвинений, отзывы о работе, наличие прошлых революционных заслуг, соизмеримость наложенного изыскания с виной коммуниста ^[189].

Контрольные комиссии стремились организовать свою работу так, чтобы мелкие проступки членов партии не поступали на их рассмотрение, а изживались бы в товарищеской среде коммунистов. С особой тщательностью и осторожностью контрольные органы подходили к применению крайней меры воздействия — исключению. Об этом свидетельствует рассмотрение дел по апелляции в Партколлегии ЦКК. Через Парктоллегию ЦКК проходили тысячи персональных дел, при этом немалый процент их составляли апелляции на исключение из партии. Значительная часть апелляций Партколлегией разрешалась положительно. Так, в 1924—1925 годах Партколлегией ЦКК было восстановлено 44,4% всех апеллировавших, в 1926 году — 38%, в 1927 году —33,5%, в первом полугодии 1928 года — 24% ^[190]. (Снижение процента восстановленных явилось результатом того, что местные контрольные органы исключение как меру наказания стали применять более осмотрительно.) Восстановление в партии было результатом либо выявления новых обстоятельств по тому или иному персональному делу, либо полученных данных об исправлении лиц, совершивших проступки, либо отмены решений местных контрольных комиссий как ошибочных.

Решение вопроса о партийности не могло служить основанием для механического принятия того или иного решения по линии служебной. Специальным директивным указанием от 30 августа 1926 года и последующим циркулярным письмом от 15 октября 1927 года ЦКК указала местным КК на недопустимость механического снятия с работы в непартийных учреждениях лиц, исключенных из партии ^[191]. Вопрос о пригодности исключенного из партии для работы в том или ином учреждении должен был решаться в каждом отдельном случае.

При рассмотрении персональных дол коммунистов из рабочих и крестьян КК действовали особенно осторожно. Они принимали по внимание их культурный уровень, условия быта, национальные особенности и др. Максимальная осторожность и предупредительность проявлялась партийными контрольными органами при рассмотрении персональных дел рабочих от станка.

Партколлегия ЦКК нередко исправляла решения местных контрольных комиссий в отношении рабочих в сторону смягчения. За первое полугодие 1923 года она восстановила из числа исключенных: апеллировавших рабочих 64%, крестьян — 52%, служащих — 29,5% ^[192]. За период с 1 июня по 1 октября 1924 года Партколлегия ЦКК рассмотрела 679 апелляционных дел по исключению из партии. Из числа апеллировавших исключенных рабочих было восстановлено в партии 55,4%, крестьян — 46,6%, служащих — 33,2% ^[193]. В октябре — декабре 1926 года Партколлегия ЦКК рассмотрела в порядке апелляций 635 персональных дел, в том числе 507 на исключение, 32% исключенных Партколлегией ЦКК было восстановлено в партии, в том числе рабочих 37,8%, крестьян — 26,8%, служащих — 28,1 % ^[194]. Большое значение для выработки чуткого и особо внимательного подхода к членам партии — рабочим и крестьянам имело привлечение для разбора дел в Партколлегии рабочих, а также участие в работе Партколлегии по очереди членов ЦКК.

Наказывая коммунистов за должностные преступления и нарушения этики, ЦКК в то же время защищала членов партии от попыток необоснованной дискредитации их враждебными элементами.

В своей деятельности контрольные комиссии руководствовались указаниями партии не превращаться исключительно и судебные органы по разбору этики. Они систематически изучали нездоровые явления в партии и на этой основе вместе с партийными комитетами разрабатывали мероприятия по устранению причин, вызывающих эти явления. Контрольные комиссии стремились применять преимущественно меры партийно-воспитательного характера, в особенности по отношению к членам партии из рабочих и крестьян.

Линия на перенесение центра тяжести в работе КК от мер партийно-административного порядка к мерам воспитательным была дана XIII съездом партии. Она была подтверждена в решениях Пленума ЦКК в октябре 1924 года. «Мы должны держаться той линии в работе наших партколлегий,— говорил на Пленуме ЦКК В. В. Куйбышев, которую нам указал XIII съезд партии в области нашей работы. Мы должны сказать, что на будущее время основным подходом при разборе дел должно быть партийное воспитание и только во вторую очередь партийное наказание» ^[195]. XIV съезд партии, подтвердил правильность такой ориентировки, рекомендовал контрольным органам в еще большей степени сосредоточить свое внимание на партийно-воспитательной работе. Развертыванию воспитательной функции в деятельности контрольных комиссий способствовало создание института партзаседателей. Через партзаседателей поддерживалась связь КК с партийными организациями. Партзаседатели участвовали в разборе персональных дел в КК, на основе материалов КК они выступали на собраниях партийных ячеек с докладами о характере работы контрольных комиссий, болезненных явлений в партии и их источниках и т. п. Контрольные органы стремились вовлечь в борьбу с болезненными явлениями в партийных организациях широкую массу коммунистов. Одним из способов решения этой задачи был открытый разбор дел. Так, в 1925 году контрольными органами непосредственно в ячейках было рассмотрено по 81 губернской и областной организациям 2619 персональных дел из общего числа их 27486, т. е. 9,5% ^[196]. Открытое рассмотрение дел показывало отношение партии к тем или иным фактам поведения коммунистов, формировало общественное мнение вокруг тех или иных нездоровых явлений.

ЦКК рекомендовала выносить на открытое рассмотрение не всякие проступки коммунистов, а лишь такие, которые были достаточно хорошо и всесторонне изучены, имели наибольшее распространение в партийных организациях.

По нарушениям партийной этики, не имеющим серьезного общественного значения, КК проводили с коммунистами товарищеские беседы. Такт- беседы имели большое предупредительное значение.

Контрольные органы пели борьбу с проникновением нездоровых явлений и партийную среду, концентрируя внимание прежде всего на тех вопросах, которые приобретали особое значение для данного момента, для данной организации. В мае 1923 года ЦК направил в местные органы циркуляр о мерах борьбы с хозяйственным обрастанием членов партии, в котором обращал внимание на то, что так называемое «хозяйственное обрастание» некоторых членов партии (приобретение и собственность домов, аренда их, участие в торгово-промышленных предприятиях в городе, расширение хозяйства за пределы личных трудовых возможностей в деревне) в условиях новой экономической политики грозит опасностью мелкобуржуазного перерождения, подрывает авторитет партии среди беспартийных трудящихся масс. ЦК предложил повести «систематическую борьбу с указанными антикоммунистическими явлениями» ^[197]. ЦК рекомендовал при этом усилить в первую очередь политико-воспитательную работу, втягивать коммунистов в активную партийную работу путем поручения индивидуальных заданий. В то же время ЦК требовал применять самые решительные меры воздействия в отношении тех лиц, на которых не действуют мероприятия политико-воспитательного характера ^[198]. Эти указания ЦК были положены в основу работы контрольных комиссий.

В период между XII и XIII съездами ЦКК приняла ряд мер по борьбе с излишествами и преступным использованием отдельными коммунистами своего положения ^[199]. Необходимость их была вызвана тем, что в то время, как партия требовала максимальной экономии, отдельные учреждения, лица допускали растранжиривание государственных средств, вызывавшее справедливое нарекание со стороны рабочих и крестьян. Некоторые работники допускали излишества в быту, что так же вызывало недовольство у трудящихся.

ЦК и ЦКК выработали для периода строительства социализма установки об оплате труда коммунистов. В них указывалось, что заработок коммунистов но должен превышать установленного партмаксимума. Излишки сверх него должны были сдаваться в партийную кассу. В виде исключения допускалось получение коммунистами вознаграждения сверх партмаксимума в случаях оплаты работающих непосредственно на производстве и строительстве, литературного и лекторского гонорара, оплаты работников искусств, вознаграждений за изобретения, за участие в авиаполетах, за работу в отдаленных местностях, в Красной Армии и Флоте в качестве резервистов и мобработников ^[200]. Кроме того, коммунистам разрешалось также получать выигрыши по государственным займам, причем с выигрышей до 1000 рублей никаких партийных отчислений не производилось ^[201].

Контрольные органы были непримиримы к таким видам злоупотреблений служебным положением со стороны отдельных коммунистов, как получение бессрочных авансов, необоснованных частых командировок, сопровождавшихся большой тратой государственных средств, самоснабжение ^[202].

В. И. Ленин придавал исключительное значение железной дисциплине в партии. В ней видел он залог ее силы и боеспособности. В. И. Ленин подчеркивал особенное значение большой сплоченности и дисциплины для партии правительственной ^[203]. Уроки борьбы партии с троцкизмом и другими антипартийными течениями и группами показали, что попрание партийной дисциплины является первой исходной точкой всякой фракционности. Созданная Лениным, наша партия являла собой образец поддержания внутренней дисциплины. Именно эта черта давала ей возможность осуществлять твердое руководство первым в мире социалистическим государством.

Следуя указаниям В. И. Ленина, контрольные комиссии ставили вопросы поддержания строгой партийной дисциплины в центре своего внимания. Так, например, за 6 месяцев 1926 года по данным 27 организаций с численным составом 674917 коммунистов контрольными комиссиями было привлечено к партийной ответственности 17047 коммунистов, в том числе 26% за нарушения партийной дисциплины и так называемую «партневыдержанность» ^[204]. Ко всему численному составу этих организаций это составляло всего лишь 0,66% ^[205]. Тем не менее КК не могли проходить мимо фактов недисциплинированности коммунистов, которая снижала боеспособность партийных организаций. Нарушения партийной дисциплины сводились к таким поступкам, как неуплата членских взносов, непосещение партийных собраний, нарушение порядка о снятии с учета при переезде из одной организации в другую и т. п. Более одной трети нарушений партдисциплипы были связаны с какими-либо другими проступками коммунистов. Следовательно, нарушения партийной дисциплины по своему характеру и основной своей массе не давали основания для особой тревоги с точки зрения внутреннего развития партии.

На заключительном этапе борьбы с троцкизмом и правым уклоном контрольным комиссиям пришлось вести борьбу с политическим двурушничеством со стороны бывших оппозиционеров. В решении совещания партколлегий КК (апрель 1931 года) контрольным комиссиям предлагалось учитывать, что «оппортунисты всех мастей применяют новый маневр, выражающийся к формальном признании своих ошибок и формальном согласии с генеральной линией партии, не подтверждая свое признание работой и борьбой за генеральную линию, что на деле означает только переход от открытой борьбы против партии к скрытой или выжидание более благоприятного момента для возобновления атаки на партию» и что «поэтому контрольные комиссии должны требовать от всех признающих свои ошибки активной защитой генеральной линии партии доказать искренность своих признаний» ^[206].

Исходя из того, что отношения между коммунистами должны являть собой образец отношений между людьми социалистического общества, ЦКК рекомендовала ячейкам, членам партии принимать все меры к предупреждению всяких склок в партийной среде и попыток беспринципного сведения счетов между отдельными членами партии, к созданию в партийных организациях обстановки взаимного доверия. В качестве средств развития правильных отношений в партийной среде рекомендовалось помимо общения коммунистов на партийных собраниях, обеспечить участие членов партии и кандидатов в члены партии в работе рабочих клубов, поддержке коллективных начинаний (детских домов, яслей, рабочих столовых и т. д.) ^[207].

Без какого-либо снисхождения ЦКК относилась к пьянству со стороны отдельных коммунистов. В большинстве случаев, когда у ЦКК и местных контрольных органов имелись неопровержимые факты дискредитации звания члена партии на почве пьянства, мерой его пресечения избиралось исключение из партии. Вместе с тем ЦКК в борьбе с пьянством рекомендовала партийным организациям проведение таких мер, как усиление воспитательной работы, повышение культурного и политического уровня членов партии ^[208]. Контрольные органы занимались изучением причин пьянства, его размеров и отрицательных последствий для партийных организаций и партии в целом. Отдельно изучалось распространение пьянства в сельских, советских, производственных ячейках. Вопросы борьбы с пьянством рассматривались контрольными комиссиями в связи с общими задачами по оживлению партийной и профсоюзной работы ^[209]. Органы партийного контроля оказывали воздействие на всю внутреннюю жизнь партии, на постановку организационно-партийной и политико-воспитательной работы путем изучения происходящих в партии процессов, обследования партийных организаций и вынесения на этой основе практических рекомендаций. Так, после XIV съезда партии ЦКК провела обследование 1523 ячеек (4,5% всех ячеек партии) и около 500 партийных комитетов по вопросам состояния внутрипартийной демократии, причин выходов из партии рабочих, работы партийных ячеек советских учреждений в области улучшения государственного аппарата, степени загруженности коммунистов и комсомольцев общественными поручениями, использования коммунистов-рабочих с подпольным стажем, безработицы среди коммунистов, состояния комсомола в городе и деревне. Кроме того, был изучен ряд вопросов, касающихся партийного руководства широкими массами рабочих и крестьян ^[210]. Материалы обследований были переданы отделам ЦК ВКП(б). Одновременно на основании результатов обследований ЦКК представила в ЦК ВКП(б) проекты руководящих директив, а по ряду вопросов дала рекомендации местным контрольным комиссиям.

С точки зрения анализа внутрипартийного состояния большое политическое значение, например, имело изучение контрольными органами причин добровольных и механических выходов из партии рабочих. Материалы контрольных комиссий показывали, что это явление не было обусловлено недовольством политикой партии, по поводу чего пускали клевету троцкисты. Сами по себе выходы из партии не были массовыми (в 1922 году из партии выбыло 4,3% , в 1924—1%, в 1926 — 1,97%, в 1927 году не прошли партийную перепись 5,6% всех членов и кандидатов партии) ^[211] и потому не представили какой-либо опасности, так как вполне перекрывались приемом новых членов. Однако это явление свидетельствовало о недостатках работы в отдельных звеньях партии, которые не могли быть терпимы и с которыми следовало бороться. В подавляющем большинстве из партии выходили по материально-бытовым мотивам: большая семья, старость, болезнь, религиозные предрассудки и т. п. В отдельных случаях непосредственной причиной выходов из партии было невнимание партийных организаций к повседневным нуждам коммунистов ^[212].

На основе изучения причин выходов из партии ЦКК ВКП(б) рекомендовала местным КК принять меры к тому, чтобы рабочие у станка, выбывшие из партии и продолжающие активно участвовать в общественной работе, при желании могли бы быть приняты обратно в ряды партии ^[213]. В порядке опыта эта работа проводилась в 1927—1928 годах в Тверской, Владимирской, Иваново-Вознесенской, Московской, Ленинградской, Тульской, Брянской, Нижегородской и Ярославской КК ^[214]. Материалы изучения причин выходов из партии были использованы Центральным Комитетом при подготовке постановлений о массовой работе на промышленных предприятиях и о регулировании роста партии ^[215].

Обследование фактов безработицы среди коммунистов дало контрольным органам и партийным организациям ряд важных исходных данных. Прежде всего выяснилось, что в основной массе эти коммунисты представляли собою наименее квалифицированных рабочих и служащих, оказавшихся безработными в большинстве случаев в результате сокращения штатов в учреждениях или промышленных предприятиях. Выяснилось также, что эти деловые соображения в штатно-кадровой работе уволенные коммунисты не всегда правильно понимали. По результатам обследования этого вопроса ЦКК ВКП(б) и местные КК предложили партийным комитетам осуществить ряд мер и среди них меры по повышению квалификации малоквалифицированных рабочих и служащих-коммунистов ^[216].

В работе ЦКК и ее местных органов определенное место занимали вопросы проверки и чистки партии. Как экстраординарная мера в партийной жизни чистки и проверки в условиях систематического давления на партию буржуазной и мелкобуржуазной среды являлись средством ограждения и очищения партии от чуждых и неустойчивых элементов, одним из средств повышения ее боеспособности и укрепления авторитета. Чистки и проверки способствовали мобилизации коммунистов на выполнение стоящих перед партией хозяйственно-политических и организаторских задач.

Опасности распространения чуждых нравов и различных болезненных явлений в наибольшей степени были подвержены непроизводственные ячейки партии, от состава и партийной выдержанности которых в значительной мере зависело доверие широких масс партийных и беспартийных рабочих и крестьян к аппарату Советского государства, к партии в целом. Именно в непроизводственных ячейках было наибольшее количество выходцев из других партий, сохранивших идеологически чуждые взгляды, социально-чуждых, обюрократившихся, примазавшихся и разложившихся элементов. В непроизводственные ячейки в первые годы после окончания иностранной военной интервенции и гражданской войны нередко проникали участники разбитых Красной Армией белогвардейских банд, рассеявшихся по всей стране, прикинувшихся друзьями Советской власти. В непроизводственных ячейках скорее всего было возможно использовать партийное положение в корыстных целях. Учитывая все эти обстоятельства, ЦКК предприняла в 1924 — 1925 гг. чистку непроизводственных ячеек партии. Первая проверка и чистка непроизводственных ячеек проходила в условиях ленинского призыва, когда партия пополнилась свежими пролетарскими силами. Мы сочли необходимым именно в этот момент, говорил В.В. Куйбышев на XIII съезде, — когда мы принимаем и свою среду массу пролетариев, очистить партию от примазавшихся элементов — от тех элементов, которые вхождение в партию связывают с привилегиями» ^[217].

Проверка и чистка не являлись выражением огульного недоверия ко всем членам партии, находившимся на советской, хозяйственной и вузовской работе. Целью ее было помочь коммунистам в их работе по улучшению государственного и хозяйственного аппарата, в подготовке пролетарских специалистов, установить, насколько правильно и добросовестно выполняет обязанности тот или иной член партии, та или иная ячейка.

Вся проверочная работа производилась под общим руководством ЦКК. На местах она возлагалась на губернские КК и непосредственно осуществлялась их партийными коллегиями ^[218]. ЦКК внимательно следила за ходом проверки, направляла ее. О методах и задачах проверки местным контрольным органам были даны директивные указания, материалы, касающиеся проверки, освещались в печати.

Во время проведения проверки ЦКК поддерживала систематическую связь с местными КК, члены ЦКК выезжали на места в целях инструктирования контрольных и проверочных комиссий и рассмотрения апелляций. Ход проверки в партийных организациях неоднократно рассматривался на заседаниях секретариата и партколлегии ЦКК ^[219]. Губернские КК осуществляли проверку с помощью специально подобранных проверочных комиссий, которые формировались из наиболее выдержанных партийных работников, пользующихся безусловным доверием коммунистов.

Чтобы предупредить ошибки и ненужную поспешность, ЦКК решила проверку непроизводственных ячеек осуществить сначала в четырех организациях — Московской, Ленинградской, Пензенской н Одесской и лишь затем распространить ее на всю партию, используя накопленный опыт ^[220].

В инструкции ЦК и ЦКК о чистке обращалось особое внимание на необходимость учета местных особенностей. Контрольные комиссии и проверочные тройки, приступая к работе, должны были на собраниях партийных ячеек осведомлять коммунистов о задачах своей работы. Инструкция рекомендовала проверочным комиссиям внимательно следить за тем, чтобы проверки ячеек не использовались для сведения личных счетов, привлекать к ответственности тех, кто заведомо ложными сведениями пытается опорочить члена партии ^[221]. В ней разъяснялось, что освещение в печати и на собраниях результатов проверки должно быть строго объективным. В процессе проверки проверочные комиссии должны были создать такую обстановку, «в которой каждый член партии чувствовал бы, что он призван помочь партии в выявлении и искоренении всех недочетов и недостатков организации» ^[222]. ЦК и ЦКК предложили проявить во время чистки особенное внимание к руководителям хозорганов и профессиональных организаций. Комиссиям было рекомендовано особенно бережно относиться к членам партии из рабочих, к тем коммунистам, которые не могли выполнить какой-либо порученной работы из-за болезни ^[223]. Оговаривалась также необходимость особо внимательного отношения к женщинам-коммунистам. Секретариат ЦКК в июне 1925 года специальным циркулярным письмом напомнил местным КК, что при оценке общественно-политической активности женщин-коммунистов они должны учитывать их семейно-бытовые условия ^[224]. В республиках Востока проверочные комиссии должны были тщательно разобраться с выходцами из мелкобуржуазных партий ^[225]. Учитывая социальное происхождение каждого члена партии, его прошлое занятие, комиссии должны были главное внимание обратить на то, каковы идейные взгляды того или иного коммуниста и его участие в борьбе за генеральную линию партии ^[226]. В инструкции было сказано, что «безоговорочное исключение из партии является крайней мерой партийного воздействия» и что оно должно применяться «лишь в крайне необходимых случаях» ^[227]. Для того чтобы свести ошибки в ходе проверки к минимуму, решения партийных «троек» рассматривались и утверждались губернскими КК; лицам, несогласным с решениями последних, было предоставлено право апеллировать в ЦКК.

Троцкисты и сторонники бывших других оппозиционных групп намеревались дезавуировать чистку. На XIII съезде партии Преображенский упрекал ЦК и ЦКК и том, что чистка якобы проводилась прежде всего «в отношении организаций, которые в огромном большинстве… выносили оппозиционные резолюции» ^[228]. Это утверждение не соответствовало действительности. Проверке и чистке были подвергнуты все советские и вузовские ячейки. С принципиальной же точки зрения вполне допустимо, что партия была вправе особенно внимательно присмотреться к тем организациям, которые были заражены оппортунистическими колебаниями. Председатель ЦКК РКП (б) В. В. Куйбышев, давая отповедь Преображенскому, на XIII съезде говорил: «Мы не виноваты в том, что в значительной мере оппозиционеры принадлежат к тому кадру коммунистов в советских и вузовских ячейках, который прежде всего подпадает под удар проверочных комиссий. Наиболее карьеристские, наиболее шкурнические элементы шли за оппозицией» ^[229].

Проверка и чистка принесли большую пользу. Прежде всего, они дали партии материалы о действительном состоянии непроизводственных ячеек. Во время проверки непроизводственных ячеек было проверено 217 тыс. чел. (без организаций Средней Азии и Дагестана), а с учетом последних примерно 230 тыс., т. е. около 23% численного состава всей партии. Из общего числа проверенных 39,4% составили рабочие, 36,7% — крестьяне, 24%—служащие ^[230]. Эти цифры свидетельствовали об удовлетворительном, в общем, социальном составе непроизводственных ячеек. Однако проверка показала, что в отдельных организациях процент рабочих весьма низок.

За различные проступки во время проверки было привлечено к партийной ответственности 18% общего числа проверенных ^[231]. Рабочих безоговорочно было исключено 4,4% от общего их числа в составе проверенных, крестьян — 5,4% и прочих — 13,3%. Это свидетельствовало о том, что проверочные комиссии строго выдерживали классовый подход ^[232].

Проверка вскрыла серьезные недостатки в постановке партийно-организационной и политико-воспитательной работы к непроизводственных ячейках. В некоторых случаях коммунисты не имели постоянных партийных поручений, редко посещали партийные собрания, неаккуратно платили членские взносы ЦКК представила материалы о состоянии непроизводственных ячеек Центральному Комитету. Они послужили основой для разработки организационных мер по устранению недостатков и болезненных явлений в этой части партии ^[233].

Опыт чистки непроизводственных ячеек был использован при организации выборочной проверки и чистки деревенских ячеек в 1925—1927 годах. Проверка деревенских ячеек проводилась и связи с общим лозунгом партии «лицом к деревне», выдвинутым в решениях XIV партийной конференции и XIV съезда партии. К тому же ЦК и ЦКК располагали данными о крупных недостатках в постановке партийной работы на селе, о засорении некоторых сельских ячеек чуждыми и разложившимися элементами ^[234].

В решении XIV партийной конференции было признано необходимым «проведение частичной проверки тех волостных (а также уездных) партийных организаций, где в составе организаций сказывается наличие разложившихся и оторвавшихся от партии элементов, дискредитирующих партию в глазах крестьянства» ^[235].

К проверке намечались прежде всего такие ячейки, о болезненных явлениях в которых было заведомо известно ^[236]. Каждая губернская и областная партийная организация выработала свой план проверки, который затем рассматривался в ЦКК. Стремясь провести проверку качественно, ЦКК сокращала число ячеек, намеченных к проверке местными партийными организациями.

Проверка осуществлялась комиссиями из трех человек, назначавшихся из членов губернских контрольных комиссий, губкомов и укомов партии. Постановления проверочных комиссий утверждались губернскими комитетами партии и губернскими контрольными комиссиями. Н состав проверочных комиссий отбирались лица, хорошо знавшие деревню и особые условия работы деревенских партийных ячеек ^[237].

Организуя проверку ячеек, комиссии устраивали собрания актива, а затем и всех членов ячеек. На последнем этапе проводились собрания с участием беспартийных. Каждый факт, сообщаемый о коммунистах, тщательно проверялся. Окончательные решения выносились только после всестороннего рассмотрения положения дел в ячейках, работы и поведения каждого коммуниста.

Проверка деревенских ячеек не носила характера кампании в масштабе целого уезда или губернии. Ока проводилась постепенно, по мере выявления в тех или иных ячейках нездоровых явлений ^[238].

В апреле 1925 года ЦКК направила в местные партийные и контрольные органы циркулярное указание «О подходе к членам партии — крестьянам у сохи» ^[239]. Это указание было дано в связи с обнаружившимися фактами недостаточно осторожного и бережного отношения к крестьянам-коммунистам при проверке деревенских ячеек. Крестьянам от сохи, сохранявшим связь с землей, проверочные комиссии нередко предъявляли требования, не соответствующие хозяйственной и бытовой жизни деревни. Контрольным комиссиям было рекомендовано не применять крайнюю меру наказания — исключение из партии — крестьянам, привлекаемым за хозяйственное обрастание, в том случае, если при этом не устанавливалось наличие эксплуататорских способов обогащения или перехода в чуждую классовую группу ^[240].

В условиях, когда партия и Советская власть решали задачу подъема крестьянского хозяйства на более высокую ступень, партия не могла не опираться на наиболее активные, сознательные элементы деревни, показывающие личным примером широким слоям крестьянства путь к улучшению способов хозяйствования. В связи с этим ЦКК рекомендовала отказаться от применения мер взыскания к крестьянам, обвиняемым в хозяйственном обрастании, когда предметом обвинения служило улучшение хозяйства, не выходящее за рамки трудового уровня ^[241].

Проверка была начата в ноябре 1925 года и закончена в апреле 1927 года ^[242]. Она охватила парторганизации всех губерний и областей за исключением Московской, Ленинградской, Иваново-Вознесенской, Мурманской, Карельской и Крымской организаций. В общей сложности было проверено 1216 ячеек, в которых состояло 19287 членов и кандидатов в члены партии.

Проверка показала, что в целом Коммунистическая партия пользовалась у крестьян непререкаемым авторитетом. «Отношение к партии у крестьян хорошее»,— писал в докладной записке в ЦК РКП (б) ответственный инструктор ЦК С. А. Бергавинов, возглавлявший комиссию ЦК и ЦКК по обследованию деревенских ячеек в Каинском уезде Ново-Николаевской губернии ^[243]. Даже в слабых ячейках основная масса коммунистов пользовалась большим авторитетом у крестьян. На выборах в Советы, органы кооперации крестьяне, как правило, выдвигали кандидатуры коммунистов. Вместе с тем проверка выявила общую политическую отсталость деревенских партийных ячеек, низкий уровень внутрипартийной работы в них, слабую активность коммунистов. В партийных ячейках редко обсуждались актуальные вопросы жизни деревни. Деревенские ячейки слабо руководили Советами, хотя 17% коммунистов входило в сельские и волостные Советы ^[244]. Волостные и уездные партийные комитеты нередко руководили деревенскими ячейками с помощью инструкций и директив.

В процессе проверки 24,5% общего числа коммунистов были подвергнуты тем или иным взысканиям, в том числе было исключено из партии 8,6% от общего состава ^[245]. Небольшой процент исключенных свидетельствовал об осторожном подходе контрольных органов к каждому деревенскому коммунисту. Проверочные комиссии всесторонне учитывали обстановку и условия работы деревенских ячеек, применяя исключение из партии в самых крайних случаях.

Проверка деревенских ячеек в конечном счете способствовала общему оздоровлению партийных организаций на селе и улучшению их работы. Она подняла авторитет коммунистов в массах, явившись своего рода мобилизацией деревенской бедноты вокруг партии.

По итогам проверки пятый Пленум ЦКК ВКП(б) созыва XIV съезда предложил местным партийным органам укрепить волостные комитеты партии более сильными и политически выдержанными работниками. Пленум обратил внимание на необходимость усиления организационно-партийной и политико-воспитательной работы, сконцентрировав ее вокруг коренных интересов деревенской жизни (землеустройство, налоговые кампании, школьное дело и т. д.), быстрейшей ликвидации технической неграмотности среди деревенских коммунистов ^[246].

В конце 1928 года по решению ЦК и ЦКК ВКП(б) была осуществлена проверка кандидатского состава советских и вузовских ячеек. Проверка выявила, что около 60% кандидатов советских и вузовских ячеек имеют просроченный кандидатский стаж, среди них были кандидаты со стажем с 1920—1921 годов. Основными причинами просрочки кандидатского стажа были политическая неграмотность кандидатов, отсутствие рекомендаций, различные проступки кандидатов. Проверочными комиссиями был исключен из партии 2161 кандидат, т. е. 16,2% общего числа проверенных (данные по 17 организациям). Больше всего было исключено за отрыв от партии, за идеологическую неустойчивость, за нарушение партийной этики. Часть кандидатов была подвергнута различным партийным взысканиям. В отношении 5297 кандидатов проверочные комиссии вынесли постановления о необходимости перевода их в члены партии ^[247]. В ходе проверки кандидатского состава ряды партии были очищены от чуждых и пассивных элементов, вскрыты недостатки в работе ячеек с кандидатами. На основе материалов проверки ЦК и ЦКК дали директивы местным партийным организациям о вовлечении кандидатов в активную партийную работу и повышении их политической грамотности.

Крупнейшей политической кампанией была чистка партии в 1929—1930 годах. Первая всеобщая чистка в партии проводилась в 1921 году, в начале восстановительного периода. В ходе этой чистки партия освободилась от чуждых и разложившихся элементов, укрепила свои ряды. Одновременно с чисткой был осуществлен ряд мер, ограничивающих прием непролетарских элементов в партию. За 8 лет, прошедших после этой чистки, численный состав партии вырос в 3 раза, удельный вес рабочих в партии увеличился за 1924—1928 годы с 44 до 62% ^[248]. Однако сложные задачи социалистической реконструкции требовали дальнейших мер по улучшению социального состава партии, так как наряду с сотнями тысяч рабочих в нее за этот период проникли и мелкобуржуазные элементы и карьеристы, от которых не представлялось возможности полностью освободиться в процессе текущей работы контрольных комиссий. Под крылом партии кое-где укрывались еще троцкисты, мясниковцы, децисты, сторонники других антипартийных групп. Предпринятая в 1929—1930 годах всеобщая чистка преследовала цель освободить партию от этих элементов, укрепить доверие к ней в массах, поднять ее мобилизационную готовность применительно к условиям развернутого наступления социализма по всему фронту.

Выдвигая на очередь дня вопрос о чистке, партия должна была учитывать также и то положение, что состав рабочего класса основательно изменился. В условиях быстрого роста численности рабочего класса в его рядах оказались такие лица, которые не прошли длительной школы крупной промышленности, психология которых нередко не имела ничего общего С пролетарской. Поэтому в период всеобщей чистки надлежало Внимательнейшим образом проверить не только деревенские, учрежденческие, но и фабрично-заводские ячейки. Проверка и чистка должны были сделать партию более однородной, освободить ее от всего некоммунистического.

В ходе проверки и чистки имелось в виду улучшить работу организаций, повысить чувство ответственности каждого коммуниста за судьбу всей партии, укрепить связь партии с массами рабочих и крестьян, активизировать роль коммунистов в социалистическом переустройстве деревни, в рационализации Производства и управления.

Принципиальные указания по вопросам проверки и чистки партии были даны в резолюции XVI партийной конференции «О чистке и проверке членов и кандидатов ВКП(б)», принятой по докладу Е. М. Ярославского ^[249] и ряде других директив ЦК И ЦКК ВКП(б). В них указывалось, что чистка и проверка партийных рядов должны проводиться под углом зрения классовых задач Коммунистической партии, не нося при этом ни узко экзаменаторского, ни судебно-следственного характера ^[250]. Проверку партии нельзя было также превращать в мелочное и придирчивое копание в личной жизни коммунистов. В тех случаях, когда коммунист по всем другим признакам мог быть членом партии, но уровень его политической грамотности был недостаточен, это ни в коем случае не должно было служить основанием для его исключения. Партийные ячейки должны были позаботиться о том, чтобы помочь коммунистам повысить свою сознательность и политическую грамотность.

ЦК и ЦКК указывали, что проверка и чистка может быть успешной в том случае, если она будет сопровождаться развертыванием критики и самокритики. К проверке и чистке рекомендовалось широко привлечь беспартийных рабочих и крестьян, не допуская при этом превращения открытых собраний в арену демагогической дискредитации партии чуждыми элементами, не плетясь в хвосте у беспартийной массы там, где речь идет об определении правильности партийной линии того или иного коммуниста ^[251]. Открытые собрания, проводимые в ходе проверки и чистки, следовало использовать для разъяснения линии партии и привлечения в ряды партии лучших элементов из беспартийных рабочих, батраков и бедняков.

ЦК и ЦКК рекомендовали в ходе проверки и чистки обеспечить внимательный и чуткий подход к каждому коммунисту. Выдвигаемые по отношению к членам партии обвинения должны были тщательно проверяться. Проверочные комиссии обязаны были предотвратить сведение личных счетов при проверке, групповую борьбу, отделить элементы склоки, подсиживания, сознательной дискредитации.

Проверочным комиссиям рекомендовалось учитывать все особенности работы членов и кандидатов партии на производстве, в учреждениях, бытовые и материальные условия жизни коммунистов, особенности национальные, особые условия работы больных членов партии, женщин, сельхозрабочнх, крестьян, молодежи и т. п. ^[252].

Чистку повседневно направляли ЦК и ЦКК ВКП(б). Непосредственное практическое руководство проверкой и чисткой партии было возложено на ЦКК и ее местные органы. ЦКК ВКП(б) разработала подробную инструкцию о проведении про верки и чистки рядов партии, определила порядок подачи апелляций на решения проверочных комиссий.

Внимательно наблюдая за ходом чистки, ЦКК регулировал сроки ее проведения с учетом особенностей работы организации, обращала внимание на отдельные ошибки и упущения. Вопрос о ходе чистки партии обсуждался на пятом Пленуме ЦКК ВКП(б) созыва XV съезда партии (ноябрь 1929 г.). Пленумом было принято согласованное затем с ЦК ВКП(б) постановление «О предварительных итогах проверки и чистки рядов ВКП(б)» ^[253]. Непосредственное участие в чистке принимали более 100 членов ЦК и ЦКК ВКП(б) ^[254]. Работники ЦКК компартий республик, областных и краевых контрольных комиссий выезжали на места для инструктирования окружных и районных контрольных комиссий и проверкомов.

При подготовке к чистке большое внимание было уделено подбору состава проверочных комиссий. Из 9456 членов комиссий по 130 организациям 83,5% составляли рабочие по социальному положению, в том числе 35,9% рабочие, занятые непосредственно в производстве ^[255]. В составе проверочных комиссий члены партии с более чем 10-летним партийным стажем составляли более 3/4, причем около 1/3 части их были членами партийных комитетов и контрольных комиссий ^[256].

Тщательная подготовка к чистке обеспечила активное участие в ней беспартийных масс, товарищескую обстановку в ходе проверки и чистки, активное отношение к чистке коммунистов. На проверочных собраниях участвовало свыше десяти миллионов беспартийных рабочих, батраков, бедняков и середняков ^[257]. В результате этого проверка и чистка превратилась в кампанию разъяснения беспартийным важнейших задач реконструктивного периода, пропаганды организационных принципов большевизма, норм партийной этики. Активное участие трудящихся в чистке партии явилось свидетельством неразрывной связи партии с массами, доверия масс к ее генеральной линии, к ее руководству советским обществом. Разоблачая чуждых, разложившихся, обюрократившихся лиц, беспартийные трудящиеся массы в то же время решительно защищали от дискредитации активных и политически выдержанных коммунистов.

Проверка и чистка повсеместно вызывали повышение активности коммунистов и беспартийных масс трудящихся в их борьбе за успешное разрешение очередных хозяйственно-политических задач. На промышленных предприятиях она сопровождалась развертыванием социалистического соревнования и ударничества, борьбой за перевыполнение промфинпланов. В государственном аппарате внимание концентрировалось на усилении борьбы с бюрократизмом, улучшении обслуживания трудящихся. Проверка деревенских ячеек повсеместно сопровождалось острой классовой борьбой бедняцко-середняцких масс крестьянства против кулака, вокруг вопросов колхозного строительства.

В большинстве партийных организаций чистка прошла организованно и дала желаемые результаты. В ходе ее партия освободилась от социально и идеологически чуждых ей элементов. Из 1 273 100 членов и кандидатов в 42556 ячейках было исключено проверочными комиссиями 130497 человек, или 10,2% проверенных. Добровольно и механически выбыло из партии в период проверки 19835 человек. Таким образом, общая убыль партии составила 149339 человек, или 11,6% ^[258]. Свыше 10% из них были исключены как чуждые элементы или за связь с чуждыми элементами, свыше 1/5 за нарушение Устава, партийной дисциплины и партийных директив, 16% в связи с должностными проступками (бюрократизм, волокита, взяточничество и т. п.), 17,1% за пассивность, 15%—за пьянство, 7,9%—за другие бытовые проступки ^[259]. В деревне контрольные комиссии освобождали партию от лиц с антиколхозными взглядами. Из общего числа исключенных эта категория составила в деревне 3,6% ^[260]. В ходе чистки было подвергнуто партийным взысканиям 12,9% коммунистов, 10711 человек освобождены от занимаемых постов ^[261].

Чистка улучшила социальный состав партии, поскольку в числе исключенных из партии большую часть составили выходцы из крестьян, служащих и прочих (рабочие по социальному положению исключались к своей группе в размере 7,1%, по роду занятий — 7,5%, крестьяне—15,5% и 18,5%, служащие и прочие 10,9% и 9,6% ^[262]).

Чистка имела большое воспитательное значение, для коммунистов. В ходе ее было усилено внимание к марксистско-ленинской закалке членов партии, изучению партийных директив по коренным вопросам социалистического строительства. Воспитательную роль играли и меры партийного воздействия на коммунистов в связи с теми или иными незначительными их проступками.

В процессе чистки и проверки вскрывались слабые стороны, недостатки в работе партийных организаций, намечались пути их устранения. Так, в ходе чистки партии были не единичны случаи исключения из партии за отправление религиозных обрядов. Это говорило о том, что отдельные партийные организации не уделяли серьезного внимания антирелигиозной пропаганде не только среди беспартийных, но и не разъясняли директив партии об отношении к религии среди коммунистов. Анализ причин пассивности коммунистов в некоторых производственных ячейках показывал, что партийные организации слабо занимались политическим воспитанием членов партии и развитием у них политической активности ^[263].

Чистка нанесла сильнейший удар по фракционерам, укрепила организационную и идейную сплоченность партии.

В условиях развернутого социалистического наступления, бурного роста социалистического соревнования и ударничества чистка сопровождалась ростом партии за счет новых, свежих пролетарских элементов. Если на 1 января 1929 года в партии было 1439032 членов и кандидатов, то на 1 января 1931 года 2040658, причем рабочих в ней увеличилось с 61,1 до 66,8%. В связи с развернувшейся коллективизацией число крестьян в партии возросло в 1929—1930 годах с 302 до 449 тыс., или с 21% до 22 % ^[264].

Как отмечал в выступлении на всесоюзном совещании работников партколлегий в апреле 1931 года Е. М. Ярославский, в ходе проверки и чистки партии в 1929—1930 годах на местах были допущены некоторые существенные недостатки ^[265]. Всеми проверочными комиссиями было исключено из партии во время чистки 1929—1930 годов в процентном отношении к общему числу коммунистов в три раза меньше, чем во время чистки 1921 года (30,3%) ^[266]. Однако апелляций на исключение было подано в процентном отношении больше, чем во время предыдущих чисток. Из общего числа исключенных 130497 человек апеллировали в окружные контрольные комиссии 53341 человек. Почти половина этого количества — 24 282 человека — была восстановлена в партии, причем без партвзысканий — 6090, или 11,4%, которые, другими словами, были исключены безо всяких оснований ^[267]. В областные и республиканские контрольные органы апеллировало 13444 человека, из числа которых было восстановлено 7318 человек, причем и здесь без всяких взысканий было восстановлено 2306 человек, или 17,2% ^[268]. Таким образом, всего из 66 785 апеллировавших было восстановлено окружными, областными, краевыми и республиканскими контрольными комиссиями 31 600 человек. По отношению ко всему числу исключенных это составило примерно одну четвертую часть, или 24,2%, причем было восстановлено без всяких взысканий 8396, или 6,4% от общего числа исключенных ^[269]. Часть исключенных была восстановлена низовыми партийными организациями. Таким образом, после рассмотрения всех апелляций итоговая цифра исключенных составила 99610 человек, или 7,8% от общего числа проверявшихся. При анализе причин исключений из партии обращает на себя внимание высокий процент исключенных за пассивность — 17% от общего числа исключенных ^[270]. Ошибки были допущены и при вынесении коммунистам тех или иных взысканий. Об этом свидетельствует тот факт, что из 26718 апелляций на выговоры были сняты всякие партвзыскания с 9314 человек, или 34,8% ^[271].

В ряде организаций в ходе чистки были созданы бытовые комиссии, которые копались и мелочах личной жизни коммунистов. Некоторые ячейки предварительно определяли, кто подлежит исключению, в других еще до чистки решался вопрос о вынесении тех или иных взысканий и даже об исключении коммунистов. Сальская окружная КК (Северный Кавказ), организуя чистку, затребовала в органах милиции, суда и прокуратуры архивы за пять лет по судебным делам коммунистов ^[272]. В одной из ячеек Канского округа (Восточная Сибирь) для того, чтобы проверить стойкость коммунистов, комиссия по чистке инсценировала антисоветский переворот, арестовав всех коммунистов. Главным «режиссером» переворота был бывший белый офицер Пастухов ^[273]. Состоявшееся в апреле 1931 года Всесоюзное совещание работников партколлегий при ЦКК ВКП(б), рассмотрев итоги чистки, наметило меры по ликвидации последствий допущенных в ходе чистки ошибок.

В начале второй пятилетки по решению объединенного январского (1933 года) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) в партии была проведена новая проверка и чистка, охватившая в общей сложности 1916,5 тыс. членов и кандидатов партии ^[274]. За три предшествующих этой чистке года в партию вступило 1860 тыс. человек. В своей основной массе это пополнение состояло из ударников заводов, наиболее активных колхозников, лучших представителей советской интеллигенции. Однако в условиях массового приема в партию в нее проникали и недостойные люди. Задача заключалась в том, чтобы освободить от них партийные ряды.

Проверка и чистка партии в 1933—1935 годах существенно отличалась от проверок и чисток прежних лет. Она проводилась под углом зрения того, как коммунисты проявляли себя на практической работе в борьбе за генеральную линию партии и насколько они были вооружены знаниями марксизма-ленинизма ^[275]. Важнейшими вопросами, вокруг которых проводилась проверка и чистка, были авангардная роль коммунистов, осуществление ими директив партии и государства, соблюдение партийной и государственной дисциплины.

Проверка и чистка, как и прежде, проводилась под руководством ЦК и ЦКК ВКП(б). Для осуществления практических мероприятий, связанных с проверкой и чисткой, были созданы центральные и областные комиссии по чистке, а также проверочные комиссии на местах. В проверочные комиссии отбирались закаленные члены партии. Около 75% их состава были рабочие, 83,1%—коммунисты со стажем пребывания в партии свыше 12 лет ^[276]. Проверка и чистка, как и раньше, проводилась на основе развертывания критики и самокритики, широкого участия в ней всех коммунистов, беспартийных трудящихся масс, партийной печати. Особенностью чистки были специально предусмотренные новые меры воспитательного значения: перевод в кандидаты тех членов партии, которые, хотя и доказали свою преданность делу рабочего класса, но еще не усвоили Программы и Устава, важнейших партийных решений; перевод в группу сочувствующих тех коммунистов, которые не только не имели элементарных политических знаний, но и были недостаточно устойчивы и дисциплинированны. Новой формой развития активности партийных организаций явилась постановка самоотчетов коммунистов на партийных собраниях.

Проверка и чистка проводились в две очереди. По первой очереди чистка была проведена в 1933 — начале 1934 года в 11 территориальных парторганизациях ^[277], ее итоги были подведены на XVII съезде партии.

В результате проверки и чистки партийные организации подтянулись, повысилась их ответственность за выполнение планов социалистического строительства, возросла тяга коммунистов к политической учебе, расширилась сеть политических кружков, школ, семинаров по изучению Программы и Устава партии, партийных решений, более широко была развернута лекционная пропаганда.

К январю 1934 года прошли проверку и чистку 1 154019 человек ^[278]. По итоговым данным (без учета результатов апелляций) было исключено из числа членов партии 116193 человека, или 14,6% общего состава ячеек, из кандидатов в члены партии— 66427 человек, или 23,9% из общего числа. Всего было исключено 182620 человек, или 17% от числа проверенных ^[279].

В числе исключенных были: классово-чуждые элементы 27288 чел. (2,7% к числу проверенных), лица переродившиеся — 15906 (1,5%), двурушники — 9689 (0,9%), нарушители партийной и государственной дисциплины 36846 (3,5%), обюрократившиеся и использовавшие свое пребывание в партии в личных целях—1,4%, морально-разложившиеся лица — 2%, пассивно пребывавшие в партии — 4,2%.

Из числа проверенных членов партии было переведено в кандидаты 78 189 человек, или 9,8% их общего состава, в сочувствующие из членов и кандидатов и члены партии переведено 68025 человек, или 6,3% от числа проверенных ^[280].

Проверка и чистка показала, что подавляющее большинство членов партии оказались политически грамотными, подготовленны к разрешению задач второй пятилетки. Наиболее крепкими организациями явились партийные организации ведущих индустриальных центров — Москвы и Ленинграда, где процент исключения был значительно ниже общего уровня. В то же время проверка и чистка сигнализировала о неблагополучии в ряде организаций (Восточно-Сибирский край, Одесская, Уральская, Киевская области), где в среднем отсев из партии достиг 30% ^[281]. Чистка подтвердила, что при массовом приеме в партию, проводившемся на местах нередко без достаточной проверки принимаемых, в партию проникали чуждые лица, использовавшие свое пребывание в ней в карьеристских целях. Проникновение классово-чуждых и неустойчивых элементов происходило главным образом через деревенские ячейки, в которых процент исключенных во время чистки достиг 23% ^[282].

Во время проверки и чистки вскрылась запущенность учета в ряде партийных организаций, наличие «мертвых душ». Так, в организациях Дальне-Восточного края после уточнения данных учета количество коммунистов уменьшилось на 13,1%, в Донецкой области на 10,4%, а в среднем по всем проверенным организациям — на 4,5% ^[283].

По второй очереди проверку и чистку проходили парторганизации в период от XVII съезда до весны 1935 года — уже после упразднения ЦКК — РКИ. Руководство чисткой второй очереди осуществлялось Центральным Комитетом партии, Комиссией Партийного Контроля при ЦК ВКП(б).

В практике работы контрольных органов партии имели место и чистки отдельных организаций в связи с обнаруживавшимися в них нездоровыми явлениями. Такие чистки проводились на основе специальных решений ЦКК ВКП(б) ^[284].

Внутрипартийная деятельность Центральной и местных контрольных комиссий имела громадное значение для судеб нашей партии. Она обеспечила ленинскую сплоченность партии, ее способность успешно осуществлять руководство Советским государством в сложнейший период развития нашей страны.

ЦКК выполнила порученную ей партией задачу по охране партийного единства. Она осуществила решительные меры против дезорганизаторской, раскольнической деятельности фракционеров. Поражение Троцкого в 1923—1924 годах, «новой оппозиции» в 1925 году, троцкистско-зиновьевского блока в 1926—1927 годах, правого уклона в 1928—1930 годах, националистических уклонов и других оппортунистических групп— историческая заслуга ЦКК ВКП(б).

В борьбе за единство и монолитную сплоченность рядов партии ЦКК проявила ленинскую принципиальность и последовательность. Отстаивая железную партийную дисциплину, она действовала, не взирая на лица и чины. Фракционеры пытались сбить ЦКК на ложный путь «независимости» от ЦК. Это означало бы не что иное, как поддержку дезорганизаторов и раскольников. ЦКК не дала совлечь себя с ленинского пути. Она защищала линию партии вместе с Центральным Комитетом, со всей партией.

Контрольные органы укрепляли партию путем очищения ее от социально-чуждых и разложившихся лиц. В ходе чисток партия не только освобождалась от социально-чуждых и компрометирующих ее лиц, но и поднимала мобилизационную готовность своих рядов.

Борясь против нездоровых явлений в партийной среде, требуя от членов и кандидатов партии строгого соблюдения норм коммунистической морали, ЦКК помогала партии обеспечивать авторитет и авангардную роль коммунистов в массах.

^[1] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 219.
^[2] Материалы XXIV съезда КПСС. М., Политиздат, 1971, стр. 208
^[3] В работе освещается деятельность Центральной Контрольной Комиссии по поддержанию единства партии со времени ее объединения с НК РКИ (прим. авт. - А.К.)
^[4] Tринадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет, стр. 842.
^[5] Ем. Ярославский. История ВКП(б). Ч. 2. М., Партиздат, 1933, стр. 200.
^[6] Тринадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет, стр. 843; Ем. Ярославский. Как работают ЦКК и РКИ, стр. 13.

^[7] Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) XIII съезду партии, стр. 24; Тринадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет, стр. 265.
^[8] См. КПСС в резолюциях и решениях, т. 2, стр. 507.
^[9] Там же, стр. 495—496.
^[10] Там же, стр. 508.
^[11] КПСС в резолюциях и решениях, т. 2, стр. 508.
^[12] Там же.
^[13] Там же, стр. 511.
^[14] КПСС в резолюциях и решениях, т. 2, стр. 512.
^[15] Там же, стр. 514.
^[16] Тринадцатый съезд РКП(б). Стеногр. отчет, стр. 264.
^[17] ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии. М - Л., Госиздат, 1927, стр. 69—70.
^[18] Там же, стр. 72.
^[19] См. Борьба партии большевиков против троцкизма. Под ред. В. Л. Игнатьева. М., «Мысль», 1969, стр. 164; VI Пленум ЦКК созыва XIII съезда РКП (б). М., 1926, стр. 66—67.
^[20] Очерки истории Коммунистической партии Грузии. Ч. II. Тбилиси, изд. ЦК КП Грузии, 1963, стр. 45.
^[21] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 165, стр. 10.
^[22] КПСС в резолюциях н решениях, т. 3, стр. 142—150.
^[23] Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) XIV съезду партии, стр. 34—35.
^[24] Ем. Ярославский. Как работают ЦКК и РКИ, стр. 14.
^[25] См. Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) XIV съезду партии, стр. 35; Ем. Ярославский. Как работают ЦКК и РКИ, стр. 14.
^[26] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, М.—Л., Госиздат, 1926, стр. 200.
^[27] Там же.
^[28] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 169.
^[29] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 247.
^[30] Там же, стр. 249.
^[31] Там же.
^[32] В.М. Иванов. Из истории борьбы партии против «левого» оппортунизма. Л., Лениздат, 1965, стр. 50—51.
^[33] Там же, стр. 79—80.
^[34] Там же, стр. 80-81.
^[35] Там же, стр. 82.
^[36] Там же, стр. 85.
^[37] Там же, стр. 117.
^[38] См. VI Пленум ЦКК созыва XIII съезда РКП (б), стр. 67
^[39] Там же, стр. 86—87, 93.
^[40] VI Пленум ЦКК созыва XIII съезда РКП (б), стр. 67.
^[41] См. XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 531.
^[42] Там же, стр. 530.
^[43] Там же, стр. 531.
^[44] См. XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 531—532.
^[45] Там же, стр. 532.
^[46] Там же.
^[47] ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии, стр. 103.
^[48] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 532.
^[49] Там же, стр. 533.
^[50] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 565.
^[51] Там же, стр. 603.
^[52] Там же, стр. 607.
^[53] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 630.
^[54] В.М. Иванов. Из истории борьбы партии против «левого» оппортунизма, стр. 131, 132, 166, 182.
^[55] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 2—3, стр. 12—13; Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии. М. Изд. ЦКК ВКП(б), 1927, стр. 3—4.
^[56] В.М. Иванов. Из истории борьбы партии против «левого» оппортунизма, стр. 197.
^[57] Второй Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б). 2—4 апреля 1926 г. М., Изд. ЦКК ВКП(б) и НК РКИ СССР, 1926, стр. 14.
^[58] Там же.
^[59] См. Второй Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б), стр. 3 - 16.
^[60] Там же, стр. 143.
^[61] ЦПА ИМЛ. ф 17, оп. 2, ед. хр. 220, стр. 59.
^[62] См. Два года работы ЦКК РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 4.
^[63] Там же, стр. 5.
^[64] Там же.
^[65] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 6.
^[66] Там же, стр. 6—7.
^[67] Там же, стр. 7.
^[68] ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии, стр. 126.
^[69] См. Два года работы ЦКК —РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 7; Бубнов. Партия и оппозиция 1925 г. М., Изд. «Военный "вестник» 1926, стр. 26.
^[70] Два года работы ЦКК и РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 8.
^[71] А. Бубнов. Партия и оппозиция 1925 года, стр. 16.
^[72] Там же, стр. 20.
^[73] Два года работы ЦКК и РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 4—5.
^[74] См. А. Бубнов. Партия и оппозиция 1925 года, стр. 6.
^[75] Там же, стр. 7.
^[76] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 246, вып. II, стр. 14.
^[77] Там же.
^[78] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 349.
^[79] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 349.
^[80] Там же, стр. 350.
^[81] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 8.
^[82] Там же, стр. 9.
^[83] Там же, стр. 9—10.
^[84] VI Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б). 26—27 июля 1927 г. М., изд. ЦКК ВКП(б) и НК РКИ СССР, 1927, стр. 20.
^[85] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 11; Ю. В. Воскресенский. Переход Коммунистической партии к осуществлению политики социалистической индустриализации СССР. Изд. МГУ, 1969, стр. 207—208.
^[86] Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стеногр. отчет. Ч. 2. М., Госполитиздат, 1962, стр. 1646.
^[87] «Правда», 1926, 9 октября.
^[88] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 11; Ю. В. Воскресенский. Переход Коммунистической партии к осуществлению политики социалистической индустриализации СССР, стр. 209.
^[89] Ю. В. Воскресенский. Переход Коммунистической партии к осуществлению политики социалистической индустриализации СССР, стр. 209.
^[90] Там же, стр. 210.
^[91] «Правда», 1926, 17 октября.
^[92] Итоги объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). М.—Л., «Московский рабочий», 1927, стр. 154.
^[93] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 12—13.
^[94] Два года работы ЦКК РКП СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 13.
^[95] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 360.
^[96] Там же, стр. 361.
^[97] Там же.
^[98] Там же, стр. 362.
^[99] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 415.
^[100] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 13.
^[101] ЦПА ИМЛ. ф, 17, оп. 2, ед. хр. 276, вып. II. стр. 64.
^[102] Там же, вып. I, стр. 33, 61; вып. II, стр. 82.
^[103] См. ЦПА ИМЛ, ф, 17, оп. 2, ед. хр. 284, стр. 3.
^[104] Два года работы ЦКК - РКИ CCCP. Отчет XV съезду партии, стр. 14; ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии, стр. 131.
^[105] Два года работы ЦКК - РКИ CCCP. Отчет XV съезду партии, стр. 14.
^[106] Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стеногр. отчет, ч. 2, стр. 1644.

^[107] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 14.
^[108] Итоги объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), стр. 7, 27.
^[109] См. Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стеногр. отчет, ч. 1, стр. 543.
^[110] Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стеногр. отчет, ч. 1, стр. 550.
^[111] Бюллетень ЦКК КП(б)У —НК РКИ УССР, 1927, № 1 (33), стр. 7.
^[112] Очерки истории Коммунистической партии Азербайджана. Баку, Азерб. Гос. Изд., 1963, стр. 420—421.
^[113] См. И. Козьмин. Оппозиция в Сибири. (Материалы для докладов работы партактива и кружков текущей политики). Изд. Сибкрайкома ВКП(б), 1927, стр. 3—5.
^[114] ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии, стр. 128.
^[115] Итоги объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), стр. 13.
^[116] ЦКК — РКИ в основных постановлениях партии, стр. 131.
^[117] Там же, стр. 132.
^[118] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 21.
^[119] Два года работы ЦКК—РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 21.
^[120] Г.К. Орджоникидзе, Статьи и речи. Т. 2. М., Госполитиздат, 1957, стр. 61
^[121] Там же.
^[122] Там же.
^[123] Два года работы ЦКК—РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 22.
^[124] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 22.
^[125] Там же, стр. 22—23.
^[126] Два года работы ЦКК — РКИ СССР. Отчет XV съезду партии, стр. 23.
^[127] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 542.
^[128] Партия и оппозиция накануне XV съезда ВКП(б). Сборник дискуссионных материалов. Вып. 1. Внутрипартийные вопросы. М.—Л., Госиздат, 1928, стр. 190.
^[129] Ем. Ярославский. История ВКП(б), ч. 2, стр. 276.
^[130] Там же.
^[131] Партия и оппозиция накануне XV съезда ВКП(б). Сборник дискуссионных материалов. Вып. I, стр. 191.
^[132] Ем. Ярославский. История ВКП(б), ч. 2, стр. 276.
^[133] Партия и оппозиция, вып. 1, стр. 191.
^[134] Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стеногр. отчет, ч. 1, стр. 8—9.
^[135] Пятнадцатый съезд ВКП(б), ч. 2, стр. 1389—1398
^[136] Там же, стр. 1404.
^[137] Там же, стр. 1396—1397.
^[138] Там же, стр. 1417—1418.
^[139] Г.К. Орджоникидзе. Статьи и речи, т. 2, стр. 240.
^[140] «Коммунист», 1970, № 1, стр. 13.
^[141] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 252.
^[142] Материалы XXIV съезда КПСС, стр. 192.
^[143] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 417, стр. 3.
^[144] Там же, стр. 148—149.
^[145] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 417, стр. 4.
^[146] Из истории борьбы партии за построение социализма в СССР. М. Изд. ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1960, стр. 60—61.
^[147] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 417, стр. 150.
^[148] Очерки истории Московской организации КПСС М., «Московский рабочий», 1966, стр. 445.
^[149] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 417, стр. 5.
^[150] Г. К. Орджоникидзе. Статьи и речи, т. 2, стр. 249.
^[151] XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет. М-Л., ОГИЗ, «Московский рабочий», 1931, стр. 364.
^[152] МПА, ф. 3. Оп. 9, ед. хр. 13. Л. 2.
^[153] МПА, ф. 3, оп. 9, ед. хр. 13, л. 42.
^[154] Там же.
^[155] Там же, ф. 388, оп. 1, ед. хр. 43, д. 51—58.
^[156] Очерки истории Коммунистической партии Украины. Киев, Гос. изд., полит. лит. УССР, 1961, стр. 366.
^[157] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 417, стр. 10.
^[158] XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 347.
^[159] Ф.М. Ваганов. КПСС в борьбе за ускорение темпов социалистического строительства (1927 - 1929 гг.) М., «Высшая школа», 1967, стр. 90.
^[160] Г. К. Орджоникидзе. Статьи и речи, т. 2, стр. 247.
^[161] Там же.
^[162] Ф. М. Ваганов. КПСС в борьбе за ускорение темпов социалистического строительства, стр. 90.
^[163] КПСС в резолюциях и решениях, т. 4, стр. 188.
^[164] Там же, стр. 197.
^[165] Там же, стр. 198—199.
^[166] МПА, ф. 388, оп. 1, ед. хр. 42, л.57.
^[167] Там же, л. 58.
^[168] Там же, л. 60.
^[169] Ф.М. Ваганов. КПСС в борьбе за ускорение темпов социалистического строительства, стр. 87.
^[170] КПСС в резолюциях и решениях, т. 4, стр. 187.
^[171] Там же.
^[172] Там же, стр. 248.
^[173] Там же.
^[174] Ф. М. Ваганов. Правый уклон в ВКП(б) и его разгром. М., Политиздат, 1970, стр.248
^[175] XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет, стр. 337.
^[176] КПСС в резолюциях и решениях, т. 4, стр. 418.
^[177] Там же, стр. 419.
^[178] Там же, стр. 428.
^[179] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 10—40.
^[180] КПСС в резолюциях и решениях, т. 5, стр. 90.
^[181] XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет» стр. 616.
^[182] См. VI Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б), стр. 20—21.
^[183] КПСС в резолюциях и решениях, т. 2, стр. 451.
^[184] Там же, стр. 343.
^[185] К Пленуму Центральной Контрольной Комиссии РКП(б-ов). Материалы. Изд. ЦКК РКП (б) и НК РКИ СССР. М., 1924, стр. 47—48.
^[186] Два года работы ЦКК — РКИ СССР, стр. 25.
^[187] Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП(б) XIV съезду партии, стр. 33.
^[188] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 98.
^[189] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 1, стр. 11.
^[190] Два года работы ЦКК —РКИ СССР, стр. 27. Бюллетень ЦКК НКП(б)— НК РКИ СССР и РСФСР, 1928, № 6, стр. 26.
^[191] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 9— 10, стр. 76—77.
^[192] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. б. н. (орграспред.), ед. хр. 168, л. 65.
^[193] Там же.
^[194] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 1, стр. 10.
^[195] Второй Пленум Центральной Комиссии РКП (б) созыва XIII съезда партии, стр. 22.
^[196] Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) XIV съезду партии. стр. 33.
^[197] Справочник партийного работника, вып. 4, 1924, стр. 115.
^[198] Справочник партийного работника, вып. 4, 1924, стр. 115.
^[199] Отчет Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) XIII съезду партии, стр. 24.
^[200] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 100.
^[201] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 6— 7, стр. 99.
^[202] Там же, стр. 11—12.
^[203] В.И. Ленин. Поли собр. соч., т. 43, стр. 26.
^[204] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 2— 3, стр. 16.
^[205] Там же.
^[206] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 38.

^[207] Второй Пленум Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) созыва XIII съезда партии, стр. 218.
^[208] Бюллетень ЦКК РКП (б) и НК РКИ СССР, 1925, № 8, стр. 64—65.
^[209] О борьбе с наследием прошлого. Под ред. Ярославского, Сахаровой, Короткова. М., 1925, стр. 35.
^[210] Два года работы ЦКК —РКИ СССР. Отчет XIV съезду партии, стр. 35—36.
^[211] Значительную часть не прошедших перепись составили лица, которые задолго до переписи оторвались от партии. См. Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 6—7, стр. 29.
^[212] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 6—7, стр. 29 -30; Два года работы ЦКК —РКИ СССР, стр. 39.
^[213] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 8, стр. 63.
^[214] Там же, 1928, № 6, стр. 43—44; 1927, № 8, стр. 63.
^[215] Два года работы ЦКК—РКИ СССР, стр. 36.
^[216] Два года работы ЦКК —РКИ СССР, стр. 39—40; Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1927, № 4—5, стр. 63.
^[217] Тринадцатый съезд РКП(б). Стеногр. отчет, стр. 269.
^[218] К Пленуму Центральной Контрольной Комиссии РКПб-ов), стр. 37.
^[219] Бюллетень ЦКК РКП (б) и НК РКИ СССР, 1925, № 1 (23), стр. 10.
^[220] Тринадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет, стр. 269.
^[221] К Пленуму Центральной Контрольной Комиссии РКПб-ов), стр. 38.
^[222] Там же.
^[223] Там же, стр. 39.
^[224] Бюллетень ЦКК РКП (б) и НК РКИ СССР, 1925, № 7, стр. 13.
^[225] См. К Пленуму Центральной Контрольной Комиссии РКПб-ов), стр. 40.
^[226] Там же.
^[227] Там же.
^[228] Тринадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет, стр. 192.
^[229] Там же, стр. 266—267.
^[230] Итоги проверки членов и кандидатов РКП (б) непроизводственных ячеек. Предисл. Ем. Ярославского. М., 1925, стр. 32. В тезисах доклада Ем. Ярославского на объединенном апрельском (1929 г.) Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) «О чистке и проверке членов и кандидатов ВКП(б)» названа другая цифра — около 25% всего состава партии. См. Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1929, № 2—3, стр. 16.
^[231] Итоги проверки членов и кандидатов РКП (б) непроизводственных ячеек, стр. 33.
^[232] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР, 1925, № 8, стр. 68.
^[233] V Пленум ЦКК созыва XIII съезда РКП (б), стр. 55—57.
^[234] Справочник партийного работника, вып. 5, 1926, стр. 510.
^[235] КПСС в резолюциях и решениях, т. 3, стр. 184.
^[236] V Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б), стр. 103.
^[237] См. справочник партийного работника, вып. 5, 1926, стр. 510.
^[238] Там же.
^[239] Там же, стр. 512.
^[240] Справочник партийного работника, вып. 5, 1926, стр. 513.
^[241] Там же.
^[242] Два года работы ЦКК — РКИ, стр. 41.
^[243] ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. б. н. (орграспред.), ед. хр. 194/2, л. 13.
^[244] V Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б), стр. 135 - 136. Два года работы ЦКК — РКИ, стр. 41 - 42.
^[245] Два года работы ЦКК — РКИ, стр. 42.
^[246] V Пленум ЦКК созыва XIV съезда ВКП(б), стр. 137—138.
^[247] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1928, № 6, стр. 39—41.
^[248] Там же, 1929, № 2—3, стр. 17.
^[249] См. КПСС в резолюциях и решениях, т. 4, стр. 238—248.
^[250] Там же, стр. 244.
^[251] КПСС в резолюциях и решениях, т. 4, стр. 245.
^[252] Там же, стр. 247.
^[253] Справочник партийного работника, вып. 7, ч, 2, М.—Л., Госиздат, 1930. стр. 357.
^[254] ЦГАОР СССР, ф. 374, оп. 2, ед. хр. 32, л. 11.
^[255] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1929, № 4—5, стр. 3.
^[256] Там же.
^[257] ЦГАОР СССР, ф. 374, он. 2, ед. хр. 32, л. 12.
^[258] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 10.
^[259] ЦГАОР СССР, ф. 374, оп. 2, ед. хр. 32, л. 12 (оборот)
^[260] XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет. 1931, стр. 340.
^[261] Там же.
^[262] ЦГАОР СССР, ф. 374, оп. 2, ед. хр. 32, л. 13.
^[263] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1929, № 4—5, стр. 11.
^[264] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 13.
^[265] Там же, стр. 10.
^[266] ЦГАОР СССР, ф. 374, оп. 2, ед. хр. 32, л. 12 (оборот).
^[267] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 10.
^[268] Там же.
^[269] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 11.
^[270] XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б), стеногр. отчет, 1931, стр. 340.
^[271] «За темпы, качество, проверку», 1931, № 2—3, стр. 11.
^[272] Там же.
^[273] Бюллетень ЦКК ВКП(б) — НК РКИ СССР и РСФСР, 1929, № 4—5, стр. 2.
^[274] История Коммунистической партии Советского Союза, т. 4, кн. 2, М., Политиздат, 1971, стр. 283.
^[275] КПСС в резолюциях и решениях, т. 5, стр. 98—99.
^[276] Итоги чистки парторганизаций 10-ти областей и краев. М., Изд. Центральной комиссии ВКП(б) по чистке, 1934, стр. 10.
^[277] История Коммунистической партии Советского Союза, т. 4, кн. 2, стр. 283.
^[278] Итоги чистки парторганизаций 10-ти областей и краев, стр. 17.
^[279] Там же.
^[280] Там же.
^[281] Там же, стр. 18.
^[282] Итоги чистки парторганизаций 10-ти областей и краев, стр. 20.
^[283] Там же, стр. 17.
^[284] В 1928 году, например, по решению ЦКК ВКП(б) были проведены чистки Черноморской и Смоленской парторганизаций, в которых вскрылись факты разложения среди части руководящих кадров. (См. Бюллетень ЦКК ВКП(б)—НК РКИ СССР и РСФСР, 1929, № 1, стр. 6, 10). В конце 1932 года ЦКК разрешила провести чистку сельских партийных организаций в ряде районов Казахстана, Днепропетровской и Одесской областей.