Огромна заслуга группы «Освобождение труда» Плеханова в деле идейного разгрома народничества. Однако в 90-х годах этот идейный разгром народничества не был закончен, да в самое содержание народнической проповеди к этому времени очень изменилось. В 90-х годах значительная часть революционной молодежи все еще находилась под влиянием народничества. Эта революционная молодежь стояла некоторое время как бы на распутье между народничеством и марксизмом, затем стала увлекаться марксизмом. Это увлечение марксизмом известный беллетрист Вересаев назвал в одной из своих повестей «поветрием». Ленин также сравнивал быстроту распространения марксизма в этот период с эпидемией.

Период с 1884 по 1894 год Ленин называл периодом возникновения и упрочения теории и программы социал-демократии. Но если в этот период, по словам Ленина, «число сторонников нового направления в России измерялось единицами», если в этот период — с 1884 по 1894 год — «социал-демократия существовала без рабочего движения, переживая, как политическая партия, процесс утробного развития», то второй период — с 1894 по 1898 год — Ленин называл уже периодом «детства и отрочества» социал-демократии. В это время социал-демократия действует в России уже «как общественное движение, как подъем народных масс, как политическая партия». Ленин так описывает этот период:

С быстротой эпидемии распространяется повальное увлечение интеллигенции борьбой с народничеством и хождением к рабочим, повальное увлечение рабочих стачками. Движение делает громадные успехи. Большинство руководителей — совсем молодые люди, далеко не достигшие того «тридцатипятилетнего возраста», который казался г. Н. Михайловскому какой-то естественной гранью ^[1]. Благодаря своей молодости, они оказываются неподготовленными к практической работе и поразительно быстро сходят со сцены. Но размах работы у них большей частью был очень широкий. Многие из них начинали революционно мыслить как народовольцы. Почти все в ранней юности восторженно преклонялись перед героями террора. Отказ от обаятельного впечатления этой геройской традиции стоил борьбы, сопровождался разрывом с людьми, которые во что бы то ни стало хотели остаться верными Народной Воле и которых молодые социал-демократы высоко уважали. Борьба заставляла учиться, читать нелегальные произведения всяких направлений, заниматься усиленно вопросами легального народничества. Воспитанные на этой борьбе социал-демократы шли в рабочее движение, «ни на минуту» не забывая ни о теории марксизма, озарившей их ярким светом, ни о задаче низвержения самодержавия. Образование партии весной 1898 года было самым рельефным и в, то же время последним делом социал-демократов этой полосы» ^[2].

Ленин вел борьбу против народничества на два фронта: с одной стороны, надо было преодолеть влияние остатков революционного народничества, увлечение индивидуальным террором, преклонение перед героями «Народной воли», а с другой — надо было уже серьезно заниматься вопросами легального, т.е. либерального, народничества. «Краткий курс истории ВКП(б)» формулирует задачу этого периода следующим образом:

«Надо было до конца идейно разгромить народничество, чтобы обеспечить дальнейшее распространение марксизма и возможность создания социал-демократической партии.

Эта работа была проделана Лениным» ^[3].

Ленин с первых шагов своей революционной работы развернул кипучую деятельность. Его рефераты, его публичные устные печатные выступления против народничества явились в тот период выражением роста марксизма, который нашел в Ленине своего наиболее яркого глашатая, пропагандиста и организатора.

Статьи, крупнейшие работы Ленина в первом, втором и третьем томах по содержанию в своей большей части направлены против народничества.

В первом томе: в 1893 году — «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни», в 1894 году — «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве». Во втором томе: «К характеристике экономического романтизма», «Кустарная перепись 1894/5 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности», «Перлы народнического прожектерства», «От какого наследства мы отказываемся?». В третьем томе: «Развитие капитализма в России».

Все эти работы Ленина, написанные им в начале 90-х годов, своим острием направлены против народничества, все они включают всестороннюю критику народничества. В особенности же громадное значение имели в борьбе против народничества три основные работы Ленина: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» и «Развитие капитализма в России».

Появление книги Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» было вызвано необходимостью дать отпор тем извращениям марксизма, которые преподносились, толстыми народническими журналами, вроде «Русского богатства», где Михайловский, Кривенко, Южаков и другие давали читателям карикатуру на марксизм под видам «критики» марксизма. Появление книги Ленина было вызвано также необходимостью показать переход революционного народничества на позиции либерализма, вырождение народничества, показать, что либеральные народники ничего общего не имеют с революцией, хотя и продолжают себя выдавать за хранителей революционных традиций.

Налицо был рост организованного рабочего движения. Рабочий класс завоевывал все больше и больше прав на роль политического руководителя. Стачки 1892—1893 годов, празднование передовыми рабочими Петербурга 1 мая 1891 .года, затем, в последующий год, адрес питерских рабочих писателю Шелгунову — все это показывало, что рабочий класс уже накапливал силы, политически становился все более сознательным, заявлял о себе как о самом передовом, революционном классе. Политически рабочий уже выходил на арену классовой борьбы. Препятствием на пути дальнейшего развития революционного движения рабочего класса являлось народничество. Необходимо было дать обобщающую, уничтожающую критику народничества.

В первой половине 90-х годов марксисты не имели легальной печати. Они вынуждены были писать только в подпольных изданиях. Народники же имели целый ряд легальных изданий. Самым крупным из них был журнал «Русское богатство».

Если во главе марксистов, которые в 80-х годах вели борьбу против народничества, стоял Плеханов, то в 90-х годах этой борьбой руководил уже Ленин. В своей работе «Что такое «друзья народа»…» Ленин собрал воедино всю аргументацию марксизма против народничества, он разбил теоретические, тактические и практические основы народников. Ленин с особой силой в этой работе разоблачал либеральных народников, их фальшь и обман, прикрытый фразами о благе народа, тогда как Плеханов главным образом вскрывал ошибки революционных народников. Ленин выдвигал против народников новую аргументацию, которой не было у Плеханова.

Книга Ленина «Что такое «друзья народа»…» была напечатана в трех отдельных выпусках, причем первый выпуск вышел в трех подпольных изданиях, второй выпуск — в двух изданиях. К сожалению, ни одного экземпляра этого второго выпуска до сих пор не удалось найти. Жандармы, повидимому, целиком уничтожили это издание, попавшее в их руки. О содержании второй части книги мы знаем только по рассказам. Приходится полагаться на память товарищей, читавших ее, а память — это несовершенный инструмент.

Третий выпуск был издан гектографированным. В очень многих городах эту работу переписывали от руки, и она распространялась в рукописи.

Это была первая ленинская работа, направленная против народничества. Книга Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» появилась в 1895 году, позже ленинской книги «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». На позднейшие работы марксистов против народничества, несомненно, оказала влияние эта работа Ленина.

Как распространялась книга Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?».

В журнале «'Пролетарская революция» были напечатаны воспоминания Ганшина, который в свое время печатал эту работу Ленина под Москвой в имении своего отца. Он напечатал ее в 100 экземплярах. Могилянский рассказывает, как он на юге переиздал «Что такое «друзья народа»…» на гектографе, и книга была распространена в Чернигове и в Киеве. Об этом рассказывает и К.А. Попов относительно Дерптского университета. С. И. Мицкевич в «Пролетарской революции» рассказывает, что произведение это было известно, кроме Петербурга и Москвы, в Вильно и в Пензе. Е. Колосов описывает, как в Томске зимой 1895—96 годов эта работа вызвала восторженное отношение со стороны социал-демократов. Об этом свидетельствуют также воспоминания Крупской, Кржижановской, Мартова, Тахтарева. Наконец, мы имеем ряд воспоминаний кавказских товарищей о том, что работа Ленина была известна молодому товарищу Сталину еще в тот период, когда он учился в семинарии.

В Забайкалье, где я работал, рукописные списки этой работы Ленина ходили в конце 90-х годов. Примерно в 1897—1898 годах мне удалось ее прочитать.

Таким образом, эта книга для того времени была широко распространена по всей стране. Она встретила восторженную оценку. Вот как Мартов, работавший одно время с Левиным в Петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», в своих воспоминаниях рассказывал об этом:

«Друзья познакомили меня с петербургской литературной новинкой, ходившей в хорошо отгектографированном виде. Это была состоявшая из трех частей брошюра: «Что такое «друзья народа»?»… После академической полемики Струве, от брошюры, исполненной желчных характеристик теоретической мысли и политических тенденций эпигонов народничества, веяло подлинной революционной страстью… (эпигонами, т. е. последышам и, народничества Ленин называл либеральных народников — Ем. Я.). Брошюра обнаруживала и литературное дарование и зрелую политическую мысль человека, сотканного из материала, из которого создаются партийные вожди. Я интересовался личностью автора, но уровень конспирации стоял тогда так высоко, что мне ничего не удалось узнать, кроме того, что брошюра вышла, по-видимому, из группы «стариков». Лишь впоследствии, через год, я услышал имя В. И. Ульянова» ^[4].

В то время, когда вышла книга Ленина, ему было 24 года. В эти годы Ленин создал уже труд, свидетельствовавший о его огромных дарованиях, глубоком знании революционного учения Маркса—Энгельса и умении творчески применять это учение в российских условиях.

В первом выпуске этой книги дана всесторонняя критика Михайловского, Южакова и других теоретиков народничества, выступавших против диалектического и исторического материализма. Ленин дал развернутую критику всех возражений народников против марксизма. В то же самое время он с замечательной глубиной изложил учение Маркса — Энгельса и развил марксистскую диалектику.

В книге «Что такое «друзья народа»…» Ленин вскрыл причину перехода революционного народничества на позиции либерализма и показал отличие революционных народников от народников либеральных.

Ленин, критикуя народничество в целом, определит его как утопический, крестьянский, мещанский социализм и сделал вывод, что в этом социализме:

«…ровно ничего социалистического тут нет, т.-е. все эти теории безусловно не объясняют эксплуатации трудящегося и потому абсолютно не способны послужить для его освобождения, что на самом деле все эти теории отражают и проводят интересы мелкой буржуазии…» ^[5].

А раз народнический социализм (крестьянский, мещанский социализм) выражает интересы мелкой буржуазии, то и вопрос об отношении к народничеству соответственно этому Лениным формулирован:

«…как следует отнестись рабочему классу к мелкой буржуазии и ее программам? И на этот вопрос, — писал Ленин,—нельзя ответить, не приняв во внимание двойственный характер этого класса (у нас в России эта двойственность особенно сильна вследствие меньшей развитости антагонизма мелкой и крупной буржуазии). Он является прогрессивным, поскольку выставляет общедемократические требования, т.-е. борется против каких бы то ни было остатков средневековой эпохи и крепостничества; он является реакционным, поскольку борется за сохранение своего положения, как мелкой буржуазии,, стараясь издержать, повернуть назад общее развитие страны » буржуазном направлении» ^[6].

Таким образом, все народничество — и революционное, и либеральное — Ленин считает течением мелкобуржуазным, отнюдь не пролетарским. Но вместе с тем Ленин четко разграничивает народничество революционное, включая сюда народников-60-х годов, партий «Земля и воля» и «Народная воля», от либеральных народников начала 80—90-х годов. Как же проводит он это разграничение?

В статье «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» Ленин дал следующее определение сущноности всего народничества:

«Сущность народничества — представительство интересов производителей с точки зрения мелкого производителя, мелкого буржуа… «Источник» народничества — преобладание класса мелких: производителей в пореформенной капиталистической России» ^[7].

Различие Ленин видел в социальной сущности революционного и либерального народничества, в политике, которую проводил», эти два течения. У революционных народников была целостная программа, рассчитанная на возможность крестьянской социалистической революции, рассчитанная на революционную борьбу, тогда как у либеральных народников такой программы не было. Либеральные народники не только мечтали о примирении с царским правительством, но все надежды в осуществлении своей программу возлагали на царское правительство. Основой разделения народничества на революционное и либеральное являлось расслоение крестьянства, интересы которого по-разному выражали революционные и либеральные народники. Деревня раскололась: в ней на одном полюсе выделялась сельская буржуазия — кулачество, зажиточное крестьянство, на другом — деревенский пролетариат, полупролетариат.

Ленин разъяснял, что революционные народники выражала интересы крестьянства, еще не расколовшегося, еще нерасслоившегося отчетливо на кулаков и бедноту (хотя это расслоение уже началось), тогда как либеральное народничество выражало интересы главным образом преимущественно зажиточной части крестьянства, кулачества. Многие из народников не замечали или не хотели замечать этого расслоения, раскола, который происходил в деревне;

«…деревня, — писал Ленин в книге «Что такое «друзья народа»…», — давно уже совершенно раскололась. Вместе с ней раскололся и старый русский крестьянский социализм, уступив место, с одной стороны, рабочему социализму; с другой — выродившись в пошлый мещанский радикализм. Иначе как вырождением нельзя назвать этого превращения. Из доктрины об особом укладе крестьянской жизни, о совершенно самобытных путях нашего развития — вырос какой-то жиденький эклектизм, который не может уже отрицать, что товарное хозяйство стало основой экономического развития, что оно переросло в капитализм, и который не хочет только видеть буржуазного характера всех производственных отношений, не хочет видеть необходимости классовой борьбы при этом строе. Из политической программы, рассчитанной на то, чтобы поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества — выросла программа, рассчитанная на то, чтобы заштопать, «улучшить» положение крестьянства при сохранении основ современного общества» ^[8].

Таким образом, народники 60—70-х и начала 80-х годов потому и назывались Лениным революционными, что они 'вели, несмотря на свои неправильные методы и неверные теоретические положения, революционную борьбу против царизма. Либеральные же народники 90-х годов никакой революционной борьбы не вели. Это очень существенное отличие.

В другом месте, в статье «Народничествующая буржуазия и растерянное народничество», Ленин, вновь возвращаясь к характеристике различия между «старым» народничеством и народничеством либеральным, писал:

«Русские марксисты давно уже указывают на то перерождение старого русского, классического, революционного народничества, которое неуклонно происходит с восьмидесятых годов прошлого века. Тускнела вера в особый уклад крестьянского хозяйства, а общину, как зародыш и базис социализма, 1в возможность миновать путь капитализма посредством немедленной социальной революции, к которой готов уже народ. Политическое значение сохранили только требования всяческих мероприятий по укреплению крестьянского хозяйства и «мелкого народного производства» вообще. Это было уже, в основе своей, не более как буржуазное реформаторство; народничество расплывалось в либерализме; создавалось либерально-народническое направление, которое не хотело видеть или не могло видеть, что проектируемые мероприятия (все эти кредиты, кооперации, мелиорации, расширения землевладения) не выходят из рамок существующего буржуазного общества» ^[9].

В статье «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», отмечая, что Струве назвал народничество «национальным социализмом», Ленин писал, что это не совсем правильно.

«Вместо «национальный» следовало бы сказать «крестьянский» — по отношению к старому русскому народничеству и «мещанский» — по отношению к современному» ^[10].

Ленин поясняет эту характеристику:

«Выражение «мещанский» употребляю я не в обыденном, а в политико-экономическом значении слова. Мелкий производитель, хозяйничающий при системе товарного хозяйства, — вот два признака, составляющие понятие «мелкого буржуа», Kleinburgera’a или, что то же, мещанина. Сюда подходят таким образом и крестьянин, и кустарь, которых народники ставили всегда на одну доску — и вполне справедливо, так как оба представляют из себя таких производителей, работающих на рынок, и отличаются лишь степенью развития товарного хозяйства. Далее, я отличаю старое ^[11] и современное народничество на том основании, что это была до некоторой степени стройная доктрина, сложившаяся в эпоху, когда капитализм в России был еще весьма слабо развит, когда мелкобуржуазный характер крестьянского хозяйства совершенно еще не обнаружился, когда практическая сторона доктрины была чистая утопия, когда народники резко сторонились от либерального «общества» и «шли в народ». Теперь не то: капиталистический путь развития России никем уже не отрицается, разложение деревни — бесспорный факт. От стройной доктрины народничества с детской верой в «общину» остались одни лохмотья. В отношении практическом — на место утопии выступила вовсе не утопическая программа мелкобуржуазных «прогрессов», и только пышные фразы напоминают об исторической связи этих убогих компромиссов с мечтами о лучших и самобытных путях для отечества. Вместо отделения от либерального общества мы видим самое трогательное сближение с ним. Вот эта-то перемена и заставляет отличать идеологию крестьянства от идеологии мелкой буржуазии» ^[12], т. е. мещанства.

Несмотря на то, что Ленин направляет свое главное острие против либеральных народников, в своей работе «Что такое «друзья народа»…» он критикует все оттенки народничества. Разоблачая либеральное народничество, Ленин критикует в то же самое время основы всей народнической идеологии.

II

В борьбе марксистов против народников столкнулись -два мировоззрения, два метода познания истории, две противоположные системы мышления. Одна из них — школа так называемой субъективной социологии, представителями которой были народники Михайловский и Лавров, другая — школа марксизма, школа диалектического и исторического материализма, представителями которой выступали Ленин и Плеханов. Кто такой был Михайловский? В свое время он был левым народником, примыкал к народовольческому течению. Когда «Народная воля» была разгромлена, Михайловский стал во главе крупнейшего журнала «Русское богатство». Народническая молодежь считала Михайловского «властителем дум» молодого поколения. Михайловский в своих статьях, а писал он решительно обо всем — о политэкономии, истории, искусстве, развивал взгляды так называемой «школы позитивизма» и «положительной философии», которые во Франции развивал Огюст Конт. Вот как сам Михайловский характеризует эту школу:

«Школа Огюста Конта, которой преимущественно присваивается название позитивизма и положительной философии… принимает за центральный фактор социального развития интеллектуальный элемент… Позитивисты говорят только, что умственный элемент имеет значение руководителя в социальном движении, и им обусловливается количество и качество средств для удовлетворения человеческих склонностей и желаний. При таких оговорках понятно громадное научное значение этого принципа. Он пробивает широкую просеку в дремучем лесу истории и значительно упрощает задачу социальной динамики. С такой точки опоры глаза уже не разбегаются по запутанным ходам и переходам исторического лабиринта; внимание сосредоточивается на движении одного элемента, и вместе с тем элемент этот таков, что, приняв его развитие за центральную нить, мы можем связать каждую ее точку с любым из остальных общественных фактов» ^[13].

Сущность этой субъективной социологии сводится к тому, что идеи правят миром, что в основе всех общественных изменений лежат не те или иные изменения в условиях производства, в процессах производства, а лежат изменения тех или иных идей, которые управляют будто бы всей деятельностью человека.

Такая точка зрения совершенно противоположна марксизму, который в основу изучения истории кладет смену форм производства, смену форм общественно-исторических формаций; марксизм считает, что история развития классового общества есть история 6орьбы классов. Борьбу же классов двигают не те или иные отдельные «интеллектуальные элементы», а определенные классовые интересы в основе которых лежит место, занимаемое классом в производственном процессе, условия, посредством которых он добывает себе средства существования.

По этому вопросу в первой части книги «Что такое «друзья народа»…» Лениным дана самая сокрушительная критика неправильных народнических взглядов.

Михайловский пытался доказать, что Маркс критиковал только капитализм, что его учение неприменимо к другим общественно-экономическим формациям.

Ленин в своей критике народников разъяснял, что Маркс дал метод понимания всего общественно-исторического процесса, а не только процесса развития капиталистического общества.

Маркс вместо произвольных, идеалистических схем, которые защищали Михайловский и другие субъективные социологи, выдвинул идею закономерности, законосообразности развития общества. А субъективные социологи, вроде Михайловского, могли сказать, только одно — что история двигается желаниями людей, их идеями.

По этому поводу Плеханов остроумно высмеивал Михайловского:

«Субъективный же социолог изгоняет законосообразность во имя «желательного», и потому для него не остается другого выхода, как уповать на случайность. На грех и из палки выстрелишь — вот единственное утешительное соображение, на которое может опереться добрый субъективный социолог» ^[14].

Возражая Михайловскому по поводу того, что Маркс будто бы ограничивал марксизм только областью понимания явлений капиталистического общества, Ленин писал:

«Теперь — со времени появления «Капитала» — материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение…» ^[15], такое положение, посредством которого мы можем исследовать любой период развития общества.

В этой же первой части своей книги «Что такое «друзья народа»…» Ленин, разбил народническую теорию «критически мыслящих личностей» делающих историю. Михайловский клеветал на марксистов, утверждая, что они отрицают роль личности в истории, но марксисты считают, что все явления в природе и обществе обусловлены определенной причинностью, причем причинность эта объясняется чисто материалистически. То или иное общественное явление происходит в силу исторической необходимости, вытекающей из условий исторического развития общества.

Михайловский изображал дело так, что закон причинности и исторической необходимости сводит на нет роль личности, в истории. Если каждая личность действует потому, что это исторически необходимо и иначе она действовать не может, если вся ее деятельность обусловлена определенными историческими причинами, то какова же ее творческая .роль — организующая, направляющая роль?

Ленин разъяснял, что ни закон причинности и действиях исторической личности, ни идея исторической необходимости ни и малейшей степени не подрывают роли личности в истории. Он писал в своей работе «Что такое «друзья народа»…»:

«…история вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей. Действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных? В этом же состоит и тог вопрос, который различно решают социал-демократы и остальные русские социалисты: каким образом деятельность, направленная к осуществлению социалистического строя, должна втянуть массы, чтобы принести серьезные плоды? Очевидно, что разрешение этого вопроса прямо и непосредственно зависит от представления о группировке общественных сил в России, о борьбе классов, из которой складывается русская действительность…» ^[16].

Если хотите, учил Ленин, чтобы вы, как личность, могли оказать влияние на ход истории, помочь ее двигать, то вы должны хорошо понять существующие группировки общественных сил в России, понять хорошо ту борьбу классов, которая происходит, из нее исходить, потому что только тогда вы сможете: играть, как личность, определенную роль в истории.

Михайловский все философское учение марксизма — диалектический и .исторический материализм — сводил к гегелевской триаде.

Что такое триада? Если по-русски перевести это слово, оно означает «троица», «троичность». Согласно учению Гегеля, всякий процесс развития проходит три этапа, три момента.

Первый момент Гегель называет тезисом, второй — антитезисом, третий — синтезисом, или синтезом.

Тезис, или положение, означает первоначальное утверждение какой-нибудь мысли. Но уж это первоначальное утверждение включает в себя противоположность и противоречие.

Второй момент включает антитезис — противоположение, отрицание первого положения, отрицание тезиса.

Борьба между этими двумя моментами — между тезисом и антитезисом — приводит к третьему моменту — к синтезу, т. е. к такому моменту, где происходит отрицание отрицания, где происходит примирение противоречий, противоположностей, где создается единство противоположностей.

Михайловский очень «ядовито» спрашивал марксистов: «А овес тоже растет по Гегелю?». На это Плеханов остроумно ответил ему в своей книге «К вопросу о развитии монистического взгляда не историю» и доказал, что «…овес все-таки будет расти по Гегелю»: зерно (тезис) содержит уже в самом себе начало своего противоречия, своей противоположности, в виде зародыша нового растения. Росток, стебель есть уже отрицание зерна, и в верхушечных клетках этого стебля заложены уже зародыши будущих цветков, из которых путем оплодотворения образуются семена. В оплодотворении растения уже заключается «отрицание отрицания». Цветок и все растение начинают умирать, давая жизнь новым плодам, в которых заключается синтез всей жизни растения: явление совершило круговорот, но из одного зерна выросли десятки зерен, а иногда сотни тысяч, как, например, у лебеды.

У Гегеля триада — это схема, под которую искусственно подгоняется действительность.

«По Гегелю, развитие идеи, по диалектическим законам триады, определяет собой развитие действительности» ^[17].

Марксисты отрицательно относятся ко всяким попыткам подогнать все явления под гегелевскую триаду. Сущность марксистского метода познания состоит в том, что всякое явление необходимо изучать в его развитии. В развитии марксисты видят борьбу противоположностей, развитие есть преодоление противоречий, возникающих в процессе борьбы.

Отвечая Михайловскому по поводу его карикатурного изображения марксистского диалектического метода, Ленин писал:

«…Читая марксистскую литературу, г. Михайловский постоянно натыкался на «диалектический метод» в общественной науке… В простоте душевной (хорошо еще если только в простоте) он принял, что этот метод состоит в разрешении всех социологических вопросов по законам гегелевской триады. Отнесись он к делу хоть чуточку повнимательнее, он не мог бы не убедиться в нелепости этого представления. Диалектическим методом — в противоположность метафизическому — Маркс и Энгельс называли не что иное как научный метод в социологии, состоящий в том, что общество рассматривается как живой, находящийся в постоянном развитии организм (а не как нечто механически сцепленное и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации отдельных общественных элементов), для изучения которого необходим объективный анализ производственных отношений, образующих данную общественную формацию, исследование законов ее функционирования и развития» ^[18].

Ленин высмеял попытку Михайловского представить, что марксизм будто бы дает мертвую схему для всех этапов развития человечества. Именно марксизм дает возможность изучать конкретные особенности каждого этапа развития, изучать законы развития каждой общественно-экономической формации в отдельности тик же, как мы изучаем! особые законы развития капиталистического общества и особые законы развития общества социалистического.

Михайловский и другие вожди народничества использовали легальную печать в своей борьбе с марксистами. У Ленина этой возможности в то время не было. Он вынужден был свой ответ печатать нелегально.

Народники не раз ставили перед Марксом вопрос: возможно ли внекапиталиетическое развитие России, может ли Россия избежать развития капитализма, может ли она через общину притти к социализму? Как известно, Маркс ответил на это, что развитие капитализма уже сделало громадные успехи в России, что капитализм уже развивается в России.

Ленин вместе с Марксом на вопрос о том, должна ли Россия пройти через капиталистическую фазу развития, отвечал, что Россия уже вступила на капиталистический путь развития, и поэтому нелепо ставить вопрос, может ли она избежать его.

Ленин обличал при этом мошеннические уловки народников с цитатами из Маркса, к которым они прибегали для того, чтобы доказать, что и Маркс считал возможным для России избегнуть капиталистического пути развития. Вот что мы читаем в книге «Что такое «друзья народа»…»:

«Г. Кривенко, напр., заявляет, что Маркс «признавал для нас возможным при желании (?!! Итак, по Марксу, эволюция общественно-экономических отношений зависит от воли и сознания людей?? Что это такое — невежество ли безмерное, нахальство ли беспримерное?!) и соответственной деятельности избежать капиталистических перипетий и итти по другому, более целесообразному пути (sic!!!)».

Этот вздор наш рыцарь получил возможность говорить при посредстве прямой передержки. Цитируя известное «Письмо К. Маркса» («Юрид. Вест.», 88 г., № 10) — то место, где Маркс говорит о своем высоком уважении к Чернышевскому, который считал возможным для России «не претерпевать мучений капиталистического строя», г. Кривенко, закрыв кавычки, т.-е. покончив точное воспроизведение слов Маркса (кончающееся так: «он (Чернышевский) высказывается в смысле последнего решения») — добавляет: «И я, говорит Маркс, разделяю (курсив г-на Кривенко) эти взгляды» (стр. 186, № 12).

А у Маркса на самом деле сказано: «И мой почтенный критик имел, по меньшей мере, столько же основания из моего уважения к этому «великому русскому ученому и критику» вывести заключение, что я разделяю взгляды последнего на этот вопрос, как и наоборот, из моей полемической выходки против русского «беллетриста» и панслависта сделать вывод, что я их отвергаю» («Ю. В.», 88 г., № 10, стр. 271).

Итак, Маркс говорит, что г. Михайловский не имел права видеть в нем противника идеи об особом развитии России, потому что он с уважением относится и к тем, кто стоит за эту идею, — а г. Кривенко перетолковывает так, будто Маркс «признавал» это особое развитие. Прямое перевирание» ^[19].

Итак, в первой части своей замечательной работы, направленной против фальшивых «друзей народа», Ленин до конца разгромил теоретические положения народников, изложил и развил положения Маркса по диалектическому и историческому материализму. В этом главное содержание первой части «Что такое «друзья народа»…». Борьба Ленина против идеологов народничества имела важнейшее значение для победы марксизма в России.

III

Третья часть книги Ленина «Что такое «друзья народа»…» посвящена разбору теории либеральных народников относительно так называемого «народного производства», т. е. артелей кустарных, промысловых, общины, тех организаций и учреждений, на развитие которых возлагали надежду либеральные народники. Ленин дал отпор всяким попыткам народников исказить позиции марксистов в этих вопросах. Народники извращали взгляды марксистов. Они писали: марксисты-де считают самым революционным классом пролетариат; следовательно, они должны способствовать увеличению количества пролетариев, т.е. должны желать пролетаризации крестьянства. Скажем, кабак разоряет крестьянина? Разоряет. Значит, марксисты должны поддерживать насаждение кабаков и т. п.

Этот реакционный вздор либеральных народников тогда имел большое хождение в литературе.

Или, например, народники изображали дело так: марксисты считают фабрично-заводского рабочего высшим типом борца по сравнению с крестьянином, значит, марксисты должны желать «выварить мужика в фабричном котле».

Народники при этом совершенно обходили, игнорировали те действительные экономические отношения, которые сложились в России. Ленин, как никто, зная экономику России, обращал внимание на развитие капиталистических отношений в деревне, расслоение крестьянства и господство рыночных отношений.

«Всякий, кто беспристрастно, научно взглянет на эту экономику, — писал Ленин, — должен будет признать, что деревенская Россия представляет из себя систему мелких, раздробленных рынков (или маленьких отделений центрального рынка), заправляющих общественно-экономическою жизнью отдельных небольших районов. И в каждом таком районе мы видим все те явления, которые свойственны вообще общественно-экономической организации, регулятором которой является рынок: мы видим разложение некогда равных, патриархальных непосредственных производителей на богатеев и бедноту, мы видим возникновение капитала, особенно торгового, который плетет свои сети над трудящимся, высасывая из него все соки» ^[20].

Среди народнических писателей Глеб Иванович Успенский, один из очень талантливых наблюдателей жизни крестьян, ремесленников, дал замечательный очерк «Нравы Растеряевой улицы», «Дневник деревенского наблюдателя» и ряд других произведений, в которых рисует самую доподлинную деревню с господством там деревенского кулака, эксплоататора — мирского захребетника.

«Эта масса мелких деревенских эксплуататоров, — писал Ленин, — представляет страшную силу, страшную особенно тем, что они давят на трудящегося враздробь, по-одиночке, что они приковывают его к себе и отнимают всякую надежду на избавление, страшную тем, что эта эксплуатация при дикости деревни, порождаемой свойственными описываемой системе низкою производительностью труда и отсутствием сношений, представляет из себя не один грабеж труда, а еще и азиатское надругательство над личностью, которое постоянно встречается в деревне. Вот если вы станете сравнивать эту действительную деревню с нашим капитализмом, — вы поймете тогда, почему социал-демократы считают прогрессивною работу вашего капитализма, когда он стягивает эти мелкие раздробленные рынки в один всероссийский рынок, когда он создает на место бездны мелких благонамеренных живоглотов кучку крупных «столпов отечества», когда он обобществляет труд и повышает его производительность, когда он разрывает это подчинение трудящегося местным кровопийцам и создает подчинение крупному капиталу. Это подчинение является прогрессивным по сравнению с тем — несмотря на все ужасы угнетения труда, вымирания, одичания, калечения женских и детских организмов и т. д., — потому, что оно будит мысль рабочего, превращает глухое и неясное недовольство в сознательный протест, превращает раздробленный, мелкий, бессмысленный бунт в организованную классовую борьбу за освобождение всего трудящегося люда, борьбу, которая черпает свою силу из самых условий существования этого крупного капитализма и потому может безусловно рассчитывать на верный успех» ^[21].

Народники делали вид, что не понимают, а многие действительно не понимали, что такое крупный капитал, какова его роль в развитии общества. Они видели, что капитал окончательно отрывает человека от его хозяйства, подвергает его экоплоатации. Там, в деревне, кустарь или член артели, если он и подвергается эксплоатации, то он все-таки остается около своего хозяйства, л тут крупный капитал целиком отрывает от этого хозяйства рабочего, вчерашнего мелкого собственника, крестьянина. Повторяю, народники в процессе концентрации капитала, производства, процессе скопления и собирания громадных масс на фабриках и заводах видели только одну сторону, что капиталист подвергает рабочего эксплоатации, отрывает его от земли и «народного производства». Они не видели или игнорировали другую сторону этого процесса, которую видели марксисты, а именно: рабочие фабрик и заводов, угнетаемые капиталистами, становятся гораздо более сознательными, чем разрозненные крестьяне; рабочие учатся, как коллективно вести борьбу с виновниками их эксплоатации.

Народники стремились доказать, что марксисты на деревню никакого внимания не обращают, мужика ставят ни во что, оловом, хотели как-нибудь поссорить марксистов с мужиком. Ленин отвечал народникам:

«В ответ на обвинение в игнорировании массы крестьянства, социал-демократы с полным правом могут привести слова Карла Маркса:

«Критика сорвала с цепей украшавшие их воображаемые цветы не для того, чтобы человечество продолжало нести эти оковы в их форме, лишенной всякой фантазии и всякой радости, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком» ^[22].

И Ленин следующим образом пояснял это высказывание Маркса:

«Русские социал-демократы срывают с нашей деревни украшающие ее воображаемые цветы, воюют против идеализации и фантазий, производят ту разрушительную работу, за которую их так смертельно ненавидят «друзья народа», — не для того, чтобы масса крестьянства оставалась в положении теперешнего угнетения, вымирания и порабощения, а для того, чтобы пролетариат понял, каковы те цепи, которые сковывают повсюду трудящегося, понял, как куются эти цепи, и сумел подняться против них, чтобы сбросить их и протянуть руку за настоящим цветком.

Когда они несут эту идею тем представителям трудящегося класса, которые по своему положению одни только способны усвоить классовое самосознание и начать классовую борьбу, — тогда их обвиняют в желании выварить мужика в котле. И кто обвиняет? —

Люди, которые сами возлагают свои упования относительно освобождения трудящегося на «правительство» и «общество», т.-е. органы той самой буржуазии, которая повсюду и сковала трудящихся!

Топырщатся же подобные слизняки толковать о безъидеальности социал-демократов!» ^[23].

Ленин дал всестороннюю критику либеральных народников, которые продолжали считать себя хранителями революционных традиций народников 60—70-х годов.

В чем заключались взгляды народников 60—70-х годов?

«—Вера в особый уклад, в общинный строй русской жизни; отсюда — вера в возможность крестьянской социалистической революции — вот что одушевляло их, поднимало десятки и сотни людей на геройскую борьбу с правительством. И вы не сможете упрекнуть социал-демократов в том, чтобы они не умели ценить громадной исторической заслуги этих лучших людей своего времени, не умели глубоко уважать их памяти:» ^[24].

Революционное народничество выродилось в мещанский оппортунизм, вытекавший из программы, учения и методов деятельности либеральных народников.

«В самом деле, если мы возьмем, — писал Ленин, — содержание программы «Р. Б—ва», — все эти регулирования переселений и аренды, все эти дешевые кредиты, музеи, склады, улучшения техники, артели и общественные запашки, — то увидим, что она действительно пользуется громадным распространением во всей «серьезной и порядочной печати», т.-е. во всей либеральной печати, не принадлежащей к крепостническим органам или к рептилиям. Идея о необходимости, полезности, настоятельности, «безвредности» всех этих мероприятий пустила глубокие корни во всей интеллигенции и получила чрезвычайно широкое распространение, вы встретите ее и в провинциальных листках и газетах, и во всех земских исследованиях, сборниках, описаниях и т. д. и т. д. Несомненно, что, ежели бы это принять за народничество, — успех громадный и неоспоримый.

Но только ведь это совсем не народничество (в старом, привычном значении слова) и успех этот и это громадное распространение вширь достигнуты ценой опошления народничества, ценой превращения социально-революционного народничества, резко оппозиционного нашему либерализму, в культурнический оппортунизм, сливающийся с этим либерализмом, выражающий только интересы мелкой буржуазии» ^[25].

Ленин в книге «Что такое «друзья народа»…» подробно вскрывает тот процесс, который привел к перерождению революционного народничества в либеральное народничество. Народники-землевольцы, пошедшие «в народ», убедились, что у них нет глубокого знания крестьянской общины; вся их работа была направлена на изучение этой общины, а в результате получилась, как писал Ленин, программа, которая выражает интересы мелкой буржуазии, т. е. того именно класса, на котором и покоятся эксплоататорские порядки.

Левин также рассказывает подробно о том, каким образом практическая работа революционных народников привела к крушению их теории, когда они вое сосредоточили на терроре, когда решено было, что дело не в мужике, а в правительстве, и вся работа была направлена на борьбу с правительством, — борьбу, которую вели одни уже только интеллигенты и примыкавшие иногда к ним рабочие.

«Сначала эта борьба велась во имя социализма, опираясь на теорию, что народ готов для социализма и что простым захватом власти можно будет совершить не политическую только, а и социальную революцию. В последнее время эта теория, видимо, утрачивает .уже всякий кредит, и борьба с правительством народовольцев становится борьбой радикалов за политическую свободу» ^[26].

Ленин показал, как теория революционного народничества превратилась в мещанскую, реформистскую утопию: «…получилась программа, выражающая только интересы радикальной буржуазной демократии» ^[27].

Такое развитие народничества Ленин считал совершенно естественным и неизбежным, так как в основе народнического учения «…лежало чисто мифическое представление об особом (общинном) укладе крестьянского хозяйства: от прикосновения с действительностью миф рассеялся, и из крестьянского социализма получилось радикально-демократическое представительство мелко-буржуазного крестьянства» ^[28].

«Казалось бы, — писал Ленин, — урок был очень внушительный: становилась слишком очевидной иллюзия старых социалистов об особом укладе народной жизни, о социалистических инстинктах народа, о случайности капитализма и буржуазии, казалось бы, можно уже прямо взглянуть на действительность и открыто признать, что никаких других общественно-экономических отношений кроме буржуазных и отживающих крепостнических в России не было и нет, что поэтому не может быть и иного пути к социализму, как через рабочее движение. Но эти демократы ничему не научились, и наивные иллюзии мещанского социализма уступили место практической трезвенности мещанских прогрессов.

Теперь теории этих идеологов мещанства, когда они выступают в качестве представителей интересов трудящихся, прямо реакционны. Они замазывают антагонизм современных русских общественно-экономических отношений, рассуждая так, как будто бы делу можно помочь общими, на всех рассчитанными мероприятиями по «подъему», «улучшению» и т. д., как будто бы можно было примирить и объединить. Они — реакционны, изображая наше государство чем-то над классами стоящим и потому годным и способным оказать какую-нибудь серьезную и честную помощь эксплуатируемому населению.

Они реакционны потому, наконец, что абсолютно не понимают необходимости борьбы и борьбы отчаянной самих трудящихся для их освобождения. У «друзей народа», например, так выходит, что они и сами всё, пожалуй, устроить могут. Рабочие могут быть спокойны» ^[29].

Дело в том, что либеральныt народники не только не понимали сущности экономической перемены, которая произошла и 90-х годах в деревне, и тех очередных задач, которые стояли перед всяким революционером, они выступали в прямом смысле врагами самостоятельного рабочего движения.

В Петербурге в 1896 году происходила стачка 30 тыс. ткачей; она принудила правительство издать закон 2 июня 1897 года об 11 ¹/₂ часовом рабочем дне. Михайловский в связи с этими событиями написал статью, в которой упрекал рабочих в некультурности. Вот, дескать, какие некультурные рабочие, не умеют бороться, и поругивал рабочих за то, что они нарушили общественную тишину и спокойствие. В статье «Литература и жизнь» в № 10 журнала «Русское богатство» за июль 1896 года Михайловский писал: «Толпа на Невском… в значительной мере состоявшая из фабричных… многих заставила призадуматься своим поведением».

Не угодили рабочие народнику Михайловскому. Но какой же вывод делал Михайловский?

«…это дело общих государственных мероприятий, но и мы, приватные люди, свою хоть малую лепту внести можем, хотя бы в виде учреждений, подобных начинаниям Невского общества устройства народных развлечений».

Рабочий класс требует уничтожения всякой эксплоатации, он ведет борьбу против капитализма, а «властитель дум» народничества поругивает его за то, что он не умеет культурно держать себя на Невском проспекте.

Народники не понимали классовой природы государства. Михайловский не раз высказывался о том, что самодержавное государство играет роль регулятора общественной жизни.

В 1901 году, когда уже началось массовое студенческое, рабочее и крестьянское движение, Михайловский в статье «Наша текущая жизнь» проповедывал:

«В свирепой борьбе классов» у правительства «есть цивилизаторская миссия». «Мы никому не уступим в признании необходимости твердой власти… - твердая власть имеет большое значение».

О какой твердой власти мог говорить Михайловский в то время, как не о царской .власти?

Больше того, Михайловский писал, что это царское правительство может явиться водворителем «всеобщего мира и счастья».

«Кто же возьмет на себя великий труд предотвращения исторических путей родины от повторения европейской борьбы? Очевидно, правительство. Оно обладает для этого нужными средствами и не менее нужным беспристрастием… правительству и только правительству предстоит в России роль водворителя всеобщего мира и счастья…».

В то время, когда поднималась волна революции, народники заботились больше всего о том, как бы не повторились европейские события, т.е. революции. После революции 1848 года и Парижской Коммуны, после таких великих классовых битв журнал «Русское богатство» изощрялся в советах правительству, как предотвратить повторение «европейских событий».

Как относились либеральные народники к тому, что в России уже имелся класс капиталистов?

Они очень часто обходили этот вопрос или же изображала дело так, что могут быть и очень хорошие капиталисты, ну, прямо, родные братья рабочим. Поэтому в народнических журналах того времени можно найти призыв к капиталистам, быть более гуманными по отношению к рабочим; но это же все равно, что обращаться к волку с требованием, чтобы он ел не мясо, а траву.

Вот что писал Михайловский по поводу капиталистов в Англии:

«В Англии перед нами не два непримиримых враждебных лагеря, между которыми невозможно никакого соглашения, не два стада зверей, ежеминутно готовых к взаимному истреблению. Под влиянием страха и благоразумного расчета, а частью искренних великодушных чувств, мыслящие люди, (в другом месте Михайловский пишет: «дирижирующие классы Англии» — Ем. Я.) все более проникаются заботами о материальных, умственных и нравственных интересах рабочего класса».

Если бы Михайловский хоть сколько-нибудь был прав, то в Англии уже сейчас был бы прямо «социалистический рай», а между тем в Англии и тогда происходила и теперь происходит самая беспощадная эксплоатация рабочих. Недавно один экономист обследовал те районы, которые описывал Энгельс в 1845 году в своей книге «Положение рабочего класса в Англии». Он убедился, что дома, которые описывал Энгельс, остались те же самые, они только насквозь прогнили, и в них в еще более невыносимых, нечеловеческих условиях живут сотни тысяч людей.

Либеральное народничество поэтому объективно прикрывало и защищало самодержавие. Оно не только не разоблачало классовых антагонизмов, которые существовали и в городе и в деревне, не только не делало из этого вывода о .необходимости развития классовой борьбы, организации ее, но, наоборот, оно притупляло сознание рабочих и разоренных крестьян. Ленин писал по этому поводу:

«…постоянная и последовательнейшая тактика «друзей народа» — фарисейски закрывать глаза на невозможное положение трудящихся в России, изображать его только «пошатнувшимся», так что достаточно усилий «культурного общества» и правительства, чтобы направить все на истинный путь. Эти рыцари думают, что если они закроют глаза на тот факт, что положение трудящейся массы плохо не потому, что оно «пошатнулось», а потому, что она подвергается бесстыднейшему грабежу со стороны кучки эксплуататоров, что если они на подобие страусов спрячут головы, чтобы не видеть этих эксплуататоров, — то эти эксплуататоры исчезнут» ^[30].

Из анализа всего учения и деятельности народников Ленин делал вывод, что народничество своей теорией и программой выражало интересы мелкой буржуазии, по преимуществу крестьянской. Таким образом, революционное и либеральное народничество являлось движением разночинной интеллигенции, выражавшей интересы мелкой буржуазии, преимущественно крестьянской демократии.

Ленин указывал, что

«…во всем русском народничестве… нет ни грана социализма» ^[31].

Но между революционными и либеральными народниками есть существенное отличие. Революционные народники хотя непоследовательно и неправильными методами, но все же вели борьбу против царизма; либеральные же народники искали соглашения с царским правительством, отказываясь от революционной борьбы. Революционные народники рассчитывали на крестьянское восстание и социалистическую крестьянскую революцию; либеральные народники рассчитывали на то, что общины, артели, кустарные промысла и другие подобные учреждения будут развиваться в сторону так называемого «народного производства» при поддержке правительства и при попустительстве господствующих классов. Революционные народники хотя и не понимали руководящей роли рабочего класса в революции, но все же отводили ему известное место в революции, хотя бы в виде подсобной силы, в особенности при восстаниях в городах; либеральные же народники враждебно относились к стачкам и к самостоятельному рабочему движению. Революционные народники мечтали о том, что они совершат крестьянскую социалистическую революцию и не дадут капитализму развиваться. Либеральные народники стояли уже на другой точке зрения.

«Они хотят, — писал Ленин, — товарного хозяйства без капитализма, — капитализма без экспроприации и без эксплуатации, с одним только мещанством, мирно прозябающим под покровом гуманных помещиков и либеральных администраторов. И они с серьезным видом департаментского чиновника, намеревающегося облагодетельствовать Россию, принимаются сочинять комбинации такого устройства, когда бы и волки были сыты и овцы целы» ^[32].

Либеральные народники рассматривали артели и кустарные промысла как «народные производства». В действительности большая часть артелей организовывалась помещиками и купцами, и кустарные промысла по преимуществу носили характер работы на дому на скупщиков, мелких фабрикантов и т. д.

Революционные народники разжигали классовую борьбу, хота и неправильно ее понимали.

Либеральные народники мечтали о смягчении классовых противоречий.

Вот почему Ленин дал всестороннюю острую критику того мещанского прожектерства, которым занимались либеральные народники, искавшие спасения в. артелях, в различных попытках оживить общину, поддержать «устои» народной жизни, которые на самом деле уже мешали дальнейшему развитию производительных сил страны.

IV

В третьей части книги «Что такое «друзья народа»…» заключаются очень ценные, глубокие мысли Ленина о роли, которую должен играть рабочий класс в революции.

Разгромив идейно народничество, Ленин показал, что в России уже вырос значительный слой пролетариата, который начинает вести активную борьбу с эксплоататорами. Ленин выдвигает в этой работе идею гегемонии рабочего класса в революции.

«Это положение фабрично-заводского рабочего в общей системе капиталистических отношений, — писал Ленин, — делает его единственным борцом за освобождение рабочего класса, потому что только высшая стадия развития капитализма, крупная машинная индустрия, создает материальные условия и социальные силы, необходимые для этой борьбы» ^[33].

Ленин указывает задачи социалистов в революционной борьбе. Он пишет:

«Конечно, если задача социалистов полагается в том, чтобы искать «иных (помимо действительных) путей развития» страны, тогда естественно, что практическая работа становится возможной лишь тогда, когда гениальные философы откроют и покажут эти «иные пути»; и наоборот, открыты и показаны эти пути — кончается теоретическая работа и начинается работа тех, кто должен направить «отечество» по «вновь открытому» «иному пути». Совсем иначе обстоит дело, когда задача социалистов сводится к тому, чтобы быть идейными руководителями пролетариата в его действительной борьбе против действительных настоящих врагов, стоящих на действительном пути данного общественно-экономического развития. При этом условии теоретическая и практическая работа сливаются вместе, в одну работу, которую так метко охарактеризовал ветеран германской социал-демократии Либкнехт словами:

Studieren, Propagandieren, Organisieren ^[34]

Нельзя быть идейным руководителем без вышеуказанной теоретической работы, как нельзя быть им без того, чтобы направлять эту работу по запросам дела, без того, чтобы пропагандировать результаты этой теории среди рабочих и помогать их организации» ^[35].

Прежде всего перед марксистами выдвигалась задача пропаганды идей научного социализма среди передовых рабочих, пропаганда идей об особой исторической роли русского рабочего класса среди других демократических элементов. Только «а основе пропаганды идей научного социализма Ленин считал возможным создание прочных организаций рабочего класса. Он ставил перед марксистами эту задачу, он сам ее осуществлял в Петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса».

Но недостаточно создать «вообще» организации рабочего класса. Могут быть и профессиональные организации, и культурные, и другие организации пролетариата. Ленин выдвигал задачу создания самостоятельной рабочей партии. Только наличие партии, прочных организаций передовых рабочих может преобразовать разрозненную экономическую борьбу отдельных отрядов рабочего класса в сознательную классовую борьбу всего пролетариата.

И только тогда, когда будет уже создана партия рабочего класса, когда она натравит свои усилия на то, чтобы отдельные выступления рабочих превратить в сознательную классовую борьбу, только тогда может быть разрешена важнейшая историческая задача, поставленная перед рабочим классом России, — свержение царского самодержавия. Только тогда русские рабочие, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалят абсолютизм.

Но если рабочий класс должен стать во главе всех демократических элементов, то он должен обеспечить за собой поддержку этих демократических элементов и прежде всего огромных масс крестьянства. Это значит, что партия не может ограничить свою деятельность только деятельностью среди рабочих, что она должна нести свои идеи и в другие классы населения, в особенности в крестьянскую массу, она должна помочь этим демократическим элементам сознать, что успех их борьбы будет обеспечен тогда, когда они пойдут за рабочим классом. Значит, она должна вести работу и в крестьянстве, и среди интеллигенции города и деревни, и среди .ремесленных масс. Значит, рабочий класс должен создать и закрепить союз с крестьянством.

Задача свержения абсолютизма является о этой борьбе первоочередной ближайшей политической задачей движения. Но революция на этом этапе не может остановиться. Ленин уже тогда, в 1894 году, указывал на то, что революция перерастает в новых условиях борьбы, в условиях нарождающегося уже империализма, в социалистическую (коммунистическую) революцию.

Русский пролетариат должен рассматривать свержение царизма лишь как первый шаг, лишь как ступеньку к социалистической революции, лишь как пролог к ней, учил Ленин.

Свержение царизма имеет огромное международное значение.

Пролетариат ведет борьбу против всего класса капиталистов за коммунизм. Он ведет борьбу свою рядом с пролетариатом других стран. Он не останавливается на полпути и, сваливши царизм, «…поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции» ^[36].

Уже из этого отрывка видно, что Ленин в 90-х годах поставил .вопрос о пролетариате, как гегемоне в революции, направленной на свержение царизма; он впервые указал и союзника, пролетариата — революционное крестьянство; он поставил и вопрос о переходе к социалистической революции.

Таким образом, более 45 лет назад Ленин формулировал задачи марксистов в России, задачи пропаганды и агитации в рабочем классе, организации рабочей партии, сплочения вокруг этой партии всех демократических элементов, создания союза рабочего класса и крестьянства, свержения абсолютизма, борьбы за, перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую революцию.

Книга Ленина «Что такое «друзья народа»…», таким образом, довершила идейный разгром народничества, который был начат за границей Марксом и Энгельсом и талантливо продолжен Плехановым и его группой. Книга Ленина дала стройное' и ясное изложение основ марксистского учения, основ диалектического и исторического материализма. Она разгромила идейно не только остатки революционного народничества, но, в особенности, раскритиковала, вскрыла, показала всю реакционность идей либерального народничества. Она показала огромное значение рабочего класса, народившегося уже к этому моменту, его историческую роль. Она поставила перед марксистами развернутую программу деятельности в рабочем классе. В своей книге «Что такое «друзья народа»…» Ленин, пользуясь методом» Маркса, опираясь на революционнейшее учение Маркса, дал такой набросок перспектив революции, который целиком впоследствии оправдался.

V

Особый интерес для истории нашей партии представляет такое явление общественной жизни 90-х годов, как появление в царской России «легального марксизма». Ленин называл «легальный марксизм» «отражением марксизма в буржуазной литературе». Каким же образом он появился, как отнесся к нему Ленин, какую роль сыграл «легальный марксизм»?

С ростом промышленности, с развитием фабрик, заводов и железнодорожного строительства быстро рос пролетариат, росло рабочее движение, а вместе с этим одновременно все больше распространялся марксизм.

Когда рабочие массы России выступили организованно на борьбу против эксплоататоров, революционное народничество, как организация, уже было разгромлено. «Народная воля» погибла в борьбе с царским правительством. Отдельные народовольческие кружки еще пробовали собрать разбитые силы, но среди- самих народников уже не было единства. Рабочее движение показало, куда идет развитие революции. Работа Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» нанесла сокрушительный удар народничеству, докончила идейный разгром, начатый Плехановым. Марксизм стал быстро упрочиваться в кругах революционной интеллигенции. И, как всегда бывает, к большому общественному движению присоединились всякого рода «попутчики».

В борьбе против народничества наряду с революционными социал-демократами стали выступать временные, ненадежные попутчики. В обстановке развивающегося капитализма и превращения России в страну буржуазную эти попутчики пытались борьбу с народничеством использовать для того, чтобы приспособить рабочее движение исключительно к интересам! буржуазии, якобы выполняющей в России особо прогрессивную роль. Называя себя марксистами, они: брали у Маркса его учение о законах развития капиталистического общества, выхолащивая революционную сущность этого учения. Они старались замазать и даже оспорить учение Маркса и Энгельса о неизбежности насильственной пролетарской революции, о неизбежности крушения капитализма и установления диктатуры пролетариата. Ленин называл их поэтому проводниками буржуазного влияния на пролетариат.

Царское правительство в то время все еще продолжало борьбу с остатками революционного народничества, с остатками народовольцев. Поэтому оно первое время смотрело сквозь пальцы на легально появившиеся марксистские журналы, поскольку в них подвергались критике основы народничества. В предисловии к сборнику «За 12 лет» Ленин писал о возникновении «легального марксизма»:

«Конец 1894-го и начало 1895-го годов были периодом крутого поворота в нашей легальной публицистике. Впервые пробрался в нее марксизм, представленный не только заграничными деятелями Группы «Освобождение Труда», но и русскими социал-демократами. Оживление в литературе и горячие споры марксистов с старыми главарями народничества, которые до тех пор почти безраздельно господствовали (напр., Н. К. Михайловский) в передовой литературе, было преддверием подъема массового рабочего движения в России. Литературные выступления русских марксистов были непосредственным предшественником выступлений на борьбу пролетариата, знаменитых петербургских стачек 1896-го года, которые открыли эру неуклонно поднимавшегося затем рабочего движения, — этого самого могучего фактора всей нашей революции.

Условия тогдашней литературы заставляли социал-демократов говорить эзоповским языком и ограничиваться самыми общими положениями, наиболее далекими от практики и политики. Это обстоятельство особенно облегчило союз разнородных элементов марксизма в борьбе с народничеством. Наряду с заграничными и русскими социал-демократами эту борьбу вели такие люди, как гг. Струве, Булгаков, Туган-Барановский, Бердяев и т. п. Это были буржуазные демократы, для которых разрыв с народничеством означал переход от мещанского (или крестьянского) социализма не к пролетарскому социализму, как для нас, а к буржуазному либерализму» ^[37].

Конечно, это вовсе не значит, что была дана свобода слова марксистам. Мы видим, какой «марксизм» большей частью находил место в этих журналах. Первые же марксистские книжки и статьи Ленин должен был издавать нелегально, так как легальные издания сжигались полицией по выходе из печати. Так, жандармы сожгли сборник статей, где была также и большая статья Ленина, в которой он раскритиковал фальшь одного из вождей «легальных марксистов» — Петра Струве, проводившего под видом учения Маркса защиту интересов буржуазии. Одно время так называемый «легальный марксизм» (т. е. разрешенный законом) завоевал довольно большое число сторонников среди буржуазной интеллигенции. Ленин указывал на то, что «легальные марксисты» — люди ненадежные, что они нам скоро изменят, что они — только временные попутчики и что по сути дела они защищают интересы буржуазии.

Так на самом деле и случилось. Когда развернулась революционная борьба рабочего класса, во враждебный лагерь ушли такие «марксисты», как Петр Струве, Бердяев, Туган-Барановский и др. Петр Струве от позиции «легального марксиста» докатился до роли врангелевского прихлебателя, ярого белогвардейца-монархиста. Были и такие «легальные марксисты», как Булгаков, который потом стал попом.

«Легальные марксисты» не были революционерами. Это были буржуазные демократы, пытавшиеся использовать марксизм в своих классовых интересах. «Легальные марксисты» особенно выпячивали прогрессивную роль капитализма. Они прикрашивали капитализм. Отмечая, что в отличие от мелкого производства капиталистическая фабрика и завод несут «прогресс» и «культуру», они, конечно, не могли и не хотели видеть во всем этом капиталистическом «процессе» классовую борьбу рабочих против капиталистов. «Легальные марксисты» писали, что если в России существует еще безработица, нищета масс, то только потому, что мало развит капитализм. Струве рекомендовал «признать нашу некультурность и пойти на выучку к капитализму».

«Легальные марксисты» были сродни ревизионистам II Интернационала. Извращая учение Маркса о борьбе классов, «легальные марксисты», как и германские бернштейнианцы и реформисты других партий II Интернационала, отказывались от борьбы за пролетарскую диктатуру и относились враждебно к идее вооруженного восстания рабочего класса и революционного захвата власти пролетариатом. Необходимо отметить, что, .в то время как Ленин вскрывал буржуазную сущность «легальных марксистов», Плеханов относился к ним примиренчески. Тот факт, Что П. Струве в своей книге рекомендовал «пойти на выучку к капитализму», Плеханов расценивал как совершенно безвредное, невинное увлечение западника..

Ленин в «Что делать?» род заголовком «Критика в России» объяснял, как сложился временный союз (революционных марксистов с «легальными марксистами», какое значение он имел, почему этот союз распался.

«Это было, — писал Ленин, — вообще чрезвычайно оригинальное явление, в самую возможность которого не мог бы даже поверить никто в 80-х или начале 90-х годов. В стране самодержавной, с полным порабощением печати, в эпоху отчаянной политической реакции, преследовавшей самомалейшие ростки политического недовольства и протеста, — внезапно пробивает себе дорогу в подцензурную литературу теория революционного марксизма, излагаемая эзоповским, но для всех «интересующихся» понятным языком. Правительство привыкло считать опасной только теорию (революционного) народовольчества, не замечая, как водится, ее внутренней эволюции, радуясь в сякой направленной против нее критике. Пока правительство спохватилось,, пока тяжеловесная армия цензоров и жандармов разыскала нового врага и обрушилась на него, — до тех пор прошло немало (на наш русский счет) времени. А и это время выходили одна за другой марксистские книги, открывались марксистские журналы и газеты, марксистами становились повально все, марксистам льстили, за марксистами ухаживали, издатели восторгались необычайно ходким сбытом марксистских книг. Вполне понятно, что среди окруженных этим чадом начинающих марксистов оказался не один «писатель, который зазнался»… ^[38].

Ленин при этом дает четкую характеристику «легальных марксистов»:

«Эти последние были буржуазными демократами».

На вопрос, правильно ли действовали революционные марксисты, когда пошли хотя бы на временный союз с такими людьми, как Струве, допустимо ли было вступать в союз с людьми, которые были фактически проводниками буржуазного влияния на пролетариат, Ленин отвечает:

«Бояться временных союзов хотя бы и с ненадежными людьми может только тот, кто сам на себя не надеется, и ни одна политическая партия без таких союзов не могла бы существовать, А соединение с легальными марксистами было своего рода первым действительно политическим союзом русской социал-демократии. Благодаря этому союзу была достигнута поразительно быстрая победа над народничеством и громадное распространение вширь идей марксизма (хотя и в вульгаризированном виде). Притом союз заключен был не совсем без всяких «условий». Доказательство: сожженный в 1895 г. цензурой марксистский сборник «Материалы к .вопросу о хозяйственном развитии России». Если литературное соглашение с легальными марксистами можно сравнить с политическим союзом, то эту книгу можно сравнить с политическим договором» ^[39].

В чем выразился конкретно союз с «легальными марксистами»? Прежде всего — в совместном издании сборников и журналов. Так, был организован и подготовлен к печати сборник «Материалы к вопросу о хозяйственном! развитии России». В нем были помещены статьи: П. Скворцова «Итоги крестьянского хозяйства по земским статистическим исследованиям»; И. И. (Ненова) «Борьба общины с хутором»; статья А. Потресова «Перевод очерка Эдуарда Бернштейна о только что вышедшем третьем томе ««Капитала»; статья К. Тулина (Ленина) «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве»; статья П. Струве «Моим критикам»; статья Д. Кузнецова (Плеханова) «Пессимизм, как отражение экономической действительности»; статья А. Утиса (Плеханова) «Несколько слов нашим противникам» (материалы для истории цивилизации нашей литературы).

Таким образом, в этом сборнике большинство статей принадлежит революционным марксистам.

В основу статьи Ленина положен был его реферат «Отражение марксизма в буржуазной литературе», читанный да квартире Потресова в 1894 году. Ленин в этой статье разоблачал попытки Струве «исправить и дополнить» марксизм. Ленин критиковал попытки Струве исказить учение марксизма о государстве и увлечение самого Струве государством, как «организацией порядка». Точно так же Ленин критиковал Струве за попытки его представить дело так, будто социализм может победить путем постепенного перехода от буржуазного строя к социалистическому, что социализм постепенно вырастает из капитализма. Это была опаснейшая и вреднейшая ревизионистская точка зрения, против которой Ленин решительно боролся. Точно так же Ленин боролся и против неправильной критики народничества у Струве.

Борьба классов у Струве подменялась сотрудничеством классов, материалистическое учение — различного рода идеалистическими, кантианскими и другими теориями. «Легальные марксисты» вульгаризировали, опошляли марксизм, выхолащивали его революционную сущность, поэтому борьба против них была необходима. Но так как одновременно против марксистов — и легальных и революционных — резко выступали народники в «Русском богатстве» и в других журналах, то Ленин и другие революционные марксисты старались использовать и легальную и нелегальную печать для борьбы против них. Журналы «Новое слово», «Мир божий», «Начало», «Научное обозрение», «Жизнь» и ежедневная газета «Самарский вестник» — вот органы, в которых сотрудничали .вместе с «легальными марксистами» Ленин, Плеханов и другие революционные марксисты.

Так, в «Новом слове» появились: статья Ленина «К характеристике экономического романтизма» и рецензия «По поводу одной газетной заметки»; статьи Плеханова «Судьба русской критики», Веры Засулич (Иванова) и ряда других марксистов.

Чрезвычайно интересное явление для того времени — газета «Самарский вестник». Это была захудалая провинциальная газета, которую издавал либеральный земец Реутовский. В этой газете одно время преобладали марксистские статьи. В ней же печатались статьи Скляренко, Гвоздева и напечатана была статья Ленина «Перлы народнического прожектерства».

В журнале «Начало» напечатана была статья Ленина «Вытеснение барщинного хозяйства капитализмом в современном (русском земледелии».

Легально вышли в это время работы Плеханова (Бельтова) «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»; Плеханова (Волгина) «Обоснование народничества в трудах г-на Воронцова (В.В.)»; работа Ленина «Экономические этюды» и статьи 1897—1898 годов. В это время «Капитал» Маркса (первый том) выдерживает уже третье издание (1898 год). Еще раньше выходит легально «Критика некоторых положений политической экономии» Маркса («К критике политической экономии») в переводе Румянцева.

Одно только перечисление показывает, насколько участие в легальной печати марксистов расширило круг их влияния. Тем не менее продолжаться долго это сотрудничество с «легальными марксистами» не могло. Уже одно то, что в сборнике помещается статья Ленина, которая резко критикует господин а Струве, а рядом помещается статья самого П. Струве, показывает антагонистический характер этого союза. Это было такое, если можно так выразиться, «единство противоположностей», которое таило зародыш разрыва с самого начала.

«Легальные марксисты» вскоре перешли в наступление против революционного марксизма под покровом «критики». Революционные марксисты, или, как их тогда называли, «ортодоксы», т. е. правоверные, не оставались в долгу, называли легальных марксистов «марксистообразными». Эти марксистообразные имели самые разнообразные оттенки. Как говорили немцы, «есть марксисты и «тоже марксисты».

«Разрыв вызван был, — писал Ленин, — конечно, не тем, что «союзники» оказались буржуазными демократами. Напротив, представители этого последнего направления — естественные и желательные союзники социал-демократии, поскольку дело идет о ее демократических задачах, выдвигаемых на первый план современным положением России. Но необходимым условием такого союза является полная возможность для социалистов раскрывать рабочему классу враждебную противоположность его интересов и интересов буржуазии. А то бернштейнианство и «критическое» направление, к которому повально обратилось большинство легальных марксистов, отнимало эту возможность и развращало социалистическое сознание, опошляя марксизм, проповедуя теорию притупления социальных противоречий, объявляя нелепостью идею социальной революции и диктатуры пролетариата, сводя рабочее движение и классовую борьбу к узкому трэд-юнионизму и «реалистической» борьбе за мелкие, постепенные реформы. Это вполне равносильно было отрицанию со стороны буржуазной демократии права на самостоятельность социализма, а следовательно, и права на его существование; это означало на практике стремление превратить начинающееся рабочее движение в хвост либералов.

Естественно, что при таких условиях разрыв был необходим» ^[40].

Однако этот разрыв не означал, что «легальные марксисты» исчезли с арены деятельности рабочих организаций. В том-то и дело, что в наследство от «легального марксизма» осталась целая плеяда «критиков» марксизма;

«…этот разрыв означал простое удаление социал-демократов из наиболее всем доступной и широко распространенной «легальной» литературы. В ней укрепились «бывшие марксисты», вставшие «под знак критики» и получившие почти что монополию на «разнос» марксизма. Клики: «против ортодоксии» и «да здравствует свобода критики» (повторяемые теперь «Р. Делом») сделались сразу модными словечками, и что против этой моды не устояли и цензора с жандармами, это видно из таких фактов, как появление трех русских изданий книги знаменитого (геростратовски знаменитого) Бернштейна или как рекомендация Зубатовым книг Бернштейна, г. Прокоповича и проч. («Искра» № 10). На социал-демократов легла теперь трудная сама по себе, и невероятно затрудненная еще чисто внешними препятствиями, задача борьбы с новым течением. А это течение не ограничилось областью литературы. Поворот к «критике» сопровождался встречным влечением практиков социал-демократов к «экономизму» ^[41].

Борьба Ленина против «легальных марксистов» и народников имела тем большее международное значение, что русские «легальные марксисты» (как и народники) находились в преемственной связи о предшествующими и последующими оппортунистическими течениями внутри рабочего движения в нашей стране и ревизионистами, II Интернационала на Западе.

В самых ранних своих работах — «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» {1894 год), «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» (1894 год), «Задачи русских социал-демократов» (1897 год), а также в более поздних работах Ленин решительно выступал против всяческих извращений, фальсификаций революционного марксизма, подымал на большую теоретическую высоту важнейшие вопросы пролетарской борьбы и ставил актуальнейшие революционные задачи перед марксистами. Эти работы Ленина (воспитали новое поколение революционеров-ленинцев.

Ленин, начиная с самых .ранних своих работ, выдвигал вопросы, относящиеся не только к русской революции, — они имели и огромное международное значение. Ленин в своих работах поставил и решил по-новому, по-боевому все основные вопросы русской и международной 'Пролетарской революции.

^[1] Народники упрекали марксистов в том, что у них только зеленая молодежь. — Ем. Я.
^[2] Ленин, Соч., т. IV, стр. 499.
^[3] Краткий курс истории ВКП(б), стр. 20.
^[4] Ленин, Соч., т. I, стр. 526. Приложения.
^[5] Там же, стр. 189.
^[6] Ленин, Соч., т. I, стр. 189.
^[7] Там же, стр. 283.
^[8] Ленин, Соч., т. I, стр. 168.
^[9] Ленин, Соч., т. VI, стр. 113.
^[10] Ленин, Соч., т. I, стр. 283.
^[11] Под старыми народниками я разумею не тех, кто двигал, напр., «Отеч. Зап.», а тех именно, кто «шел в народ». (Прим. Ленина).
^[12] Ленин. Соч., т. I. стр. 284.
^[13] Н.К. Михайловский, Что такое прогресс, стр. 98, изд. «Колос», 1922 г. (Выделено мною — Ем. Я.).
^[14] Плеханов, Соч., т. VII, стр. 103
^[15] Ленин. Соч., т. 1, стр. 63.
^[16] Ленин, Соч., т. I, стр. 79.
^[17] Ленин, Соч., т. I, стр. 86.
^[18] Ленин, Соч., т. I, стр. 83—84.
^[19] Ленин, Соч., т. I, стр. 169—170.
^[20] Ленин, Соч., т. I, стр. 142.
^[21] Ленин, Соч., т. I, стр. 143—144.
^[22] Ленин, Соч., т. I, стр. 144.
^[23] Т а м же.
^[24] Ленин, Соч., т. I, стр. 168.
^[25] Т а м же, стр. 177—178.
^[26] Ленин, Соч., т. I, стр. 180.
^[27] Там же.
^[28] Там же.
^[29] Ленин, Соч., т. I, стр. 187—188.
^[30] Ленин, Соч., т. I, стр. 111—112.
^[31] Ленин, Соч., т. XV, стр. 466.
^[32] Ленин, Соч., т. I, стр. 147.
^[33] Ленин, Соч., т. I, стр. 200.
^[34] — изучать, пропагандировать, организовать. — Ред.
^[35] Ленин, Соч., т. I, стр. 198.
^[36] Ленин, Соч., т. I, стр. 200.
^[37] Ленин, Соч., т. XII, стр. 57.
^[38] Ленин, Соч., т. IV, стр. 373.
^[39] Ленин, Соч., т. IV, стр. 374.
^[40] Ленин, Соч., т. IV, стр. 374—375.
^[41] Ленин, Соч., т. IV, стр. 375.