Огл. Введение

Вопреки неподдельному интересу современной философии к проблеме языка, мы обратим наше описание и рассуждение лицом к совокупности повседневного опыта, не признаваемого философией, за считанными исключениями, адекватным предметом теоретического анализа. В представленном далее тексте я намерен обосновать возможность онтологического осмысления здравосмысленного мира как такового. И здесь же я ставлю перед собой цель понять как подобная интерпретация может помочь лучшему философскому видению структур и физической действительности, и познания.

К предстоящим размышлениям я подошел благодаря ряду недавних значимых нефилософских исследований. Примером могла бы послужить "семиофизика" или физика основных структур действительности, недавно предложенная французскими мыслителями Рене Томом и Жаном Петито ^[2]. Здесь же я назову эксперименты Гештальт-психологов, Гаэтано Канижа и Паоло Боцци (Gaetano Kanizsa and Paolo Bozzi), раскрывших существование природной (sui generis) организации возможности восприятия, например, в части категорий цвета, формы, движения и контура ^[3]. Этот список продолжат и работы Ж.Ж. Гибсона и других экологических психологов в областях перцептуальной выделяемости (выпячиваемости), перцептуальных сущностей, поверхностей, допустимостей и т.п. условностей здравосмысленного мира ^[4]. Продолжить перечень могут исследования Ж. Роша и его коллег по проблемам роли прототипичности в нашем повседневном опыте и Ф. К. Кейла с соавторами по проблеме способа структурирования нашего опыта посредством естественных родо-видовых отношений ^[5]. И, наконец, что существенно в смысле поставленной нами задачи, нужно назвать ряд экспериментов в сфере искусственного интеллекта, подводящих нас не только к стадии создания моделей процессов здравосмысленных умозаключений, но и здравосмысленной действительности в подлинном смысле слова.

Огл. Здравый смысл и искусственный интеллект

Кибернетики уверенно подтвердят вам именно факт, что повседневные знания оказались самой упрямой вещью в смысле возможности воспроизведения в компьютере. При этом подобное знание обладает еще и неоценимой важностью. На первый взгляд даже может показаться, что наши системы здравосмысленных убежденностей не просто в выдающейся степени эффективны для решения повседневных проблем, но и не менее замечательно адаптивны, способны поддерживать свою функциональность от одной ситуации к другой, от одного переустройства к другому, не исключая отсюда и случаи катастрофических изменений внешней среды и прочих условий. И, соответственно, немалые усилия тратились не просто на создание теорий форм здравосмысленной убежденности, но и всевозможных иных аспектов здравосмысленной действительности, в которой нам приходится жить, двигаться и действовать. Одной из целей настоящих записок можно назвать мысль применить возникшие в области искусственного интеллекта идеи здравосмысленной физики в качестве преамбулы философского понимания структур здравосмысленной действительности, претендующего на статус теории.

Рассмотрим, например, так называемую "качественную физику" Клера и Брауна (1984). Последняя служит предсказанию и объяснению поведения механизмов, выстраивая алгоритмы составления картин деятельности сложных систем на основе исходных свойств их элементов. Элементы же допускают их ограничение куда меньшим числом основных типов, довольствующихся различными, но и, при этом, сопоставимыми употреблениями в довольно разных сферах приложения. (Транспортные системы могут использоваться, например, для доставки воздуха, воды, электрического тока, информации, инвестиционных ресурсов и т. п.) В отношении каждого типа составляющих можно различить некий основной список постоянных базовых состояний (например, вкл/выкл, левый слив/правый слив), разделенных мгновенными моментами переключения. Здесь, в отличие от стандартной физики с ее неразрывной континуальностью, мы сталкиваемся с небольшими конечными объемами противоположных состояний, каждое из которых легко в нашем восприятии отделяется от своих соседей. Переход как в, так и из каждого из подобных состояний, допускает, более того, позволяет представить его посредством уравнений качественного дифференциального исчисления, в пределах которого

p > 0, dp/dt > 0, d²p/dt² = 0

например, позволяя наблюдать положение, при котором внутри некоего объема давление не отрицательно и постоянно возрастает ^[6].

Или обратимся к попытке Гардина, Мельцера и их студентов построить представления наивной физики при помощи рассмотрения аналогичных задаваемых посредством компьютерного представления объектов, таких как струны, стержни, рычаги и шкивы. Цель достигается здесь посредством создания двумерного графического множества, компоненты которого разработаны ради возможности наглядной иллюстрации существования, воспринимаемого как качественно отвечающее сути подобного рода объектов ^[7]. Струны, например, позволяют грубо представить их одномерными агрегатами молекул, удовлетворяющими нормам следующих четырех видов связей, достаточных для качественно правильной реализации существований в следующих видах ситуаций:

1) Непрерывность: существует определенное значение расстояния (например, ноль) между каждой из молекул и ее соседями.

2) Гибкость: существует фиксированная величина отклонения, представляющая собой верхнюю границу множества линий, соединяющих между собой центры двух способных вращаться молекул.

3) Непроницаемость: невозможно пересечение между точеными элементами данной молекулы и точечными элементами окружающих объектов.

4) Чувствительность к внешнему воздействию: воздействие сил, подобных гравитации, ветру или вязкому сопротивлению фиксируется структурой каждой молекулы ^[8].

Для данного подхода характерна довольно высокая универсальность. Например, установка предельного угла отклонения от 180 на 0 градусов симулирует поведение твердого стержня, а выбор углов между данными пределами позволяет имитировать стрежни с различными характеристиками гибкости.

Рассматриваемые зависимости обнаруживались методов "проб и ошибок" в компьютерном моделировании: подобным образом человеческая способность качественного распознания физической действительности доказывает свою управляемость со стороны всевозможных методов познания, свойственных законам наивной физики. Один из серии подобных экспериментов, вне всякой связи с компьютерной симуляцией, куда ранее (1946) поставлен Альбером Мишо, показавшим способ, благодаря которому (и условия, при которых) присущие природе вещи и происшествия воспринимались находящимися в различного рода взаимных отношениях. Эксперименты Мишо и его коллег, конечно же, не использовали компьютерной симуляции. Таким образом, Мишо даже не задумывался о возможности моделирования при помощи сходных методов целого мира взаимодействующих повседневных физических объектов. (Однако в определенной мере можно признать, что и Гардин и его коллеги также довольно далеки от подобных выводов.)

Исследование Гоббса и соавторов (1988) посвящено изучению способов использования здравосмысленного знания при понимании описаний работы механического оборудования и его неисправностей. Результирующая "здравосмысленная метафизика" формирует теорию базисных концепций (зернистости, градуированности, времени, пространства, силы, причинности, изменения и т.д.), фактически выстраивающих любой из предметов интереса. Например, можно рассмотреть группу концепций, ассоциированных с представлением о силе. Материальное тело позволяет в отношении данной силы назвать его формо-инвариантным, если его форма сохраняет свою стабильность при приложении такой силы. Таким же образом можно определить и топологическую инвариантность тел. Но тело теряет свои формо- и топологическую инвариантности при превышении силой некоторой (скажем, d1 и d2) пороговой величины (и напомним, что каждый подобный случай представляет собой пример основного перехода состояний в упоминаемом выше смысле). Подобного рода понятия позволяют определять материалы как "твердые", "гибкие", "ковкие", "мягкие", "эластичные", "киселеобразные", "жидкие" и т.д. ^[9] Таким образом, для силы величиной d < d ₁ материал оказывается твердым; для сил в диапазоне d₁ < d < d₂ он гибкий, и тому подобное. Эти методы пригодны в изучении определенной группы концепций, связанных с различными возможностями взаимодействия между материальными телами. Скрепление тел может, например, определяться фактом их совместного перемещения. Скрепление в таком смысле способно оказаться как прямым, так и опосредованным различными причинными связями, отчего данная группа понятий может определять следующую, включающую в себя барьер, открытую область, диффузию и т.п. ^[10]

Наивная физика Патрика Хайса предлагает еще более обобщенную теорию интеграции распространенной мега-шкальной формализации здравосмысленного знания, предназначенную для построения формальной (первопорядковой, аксиоматической) теории целостной сферы здравосмысленной действительности. Аксиомы подобной теории должны быть интуитивно доходчивы (подобное предполагает использование здесь интроспективных средств). Наивной физике нужна в данном смысле именно некая "интеллигентность". Но при этом же она должна остаться и "наивной" в смысле соответствия ее изначальной позиции здравосмысленным убеджденностям обычного человеческого существования.

Как, вопрошает Хайс, конструировать робота, способного умело двигаться вокруг, скажем, салатной стойки? Такому роботу необходимо придать возможность построения сложных отношений со стенами, дверями, стульями, столами и людьми. От него требуется умение, приблизительно соответствующее теории целого мира твердых тел и жидкостей, управляться с посудой и столовыми приборами, помидорами, салатом и другими компонентами, смесями и частями в степени, в общем соответствующей возлагаемой на него функции ^[11]. Обычная физика вряд ли в чем-то может здесь помочь. И, прежде всего, потому, что соответствующие вычисления, если выполнять их по принятым физическим правилам (если при этом верны и исходные данные) будут в условиях соответствующих порядков величин слишком медленны и трудны для компьютерной обработки. Но привычная физика не поможет здесь еще и потому, что ее теории адресуются сквозь необходимый вид и размер действительности таким образом, что даже если результаты ее вычислений и окажутся верны, то все равно они не обеспечат необходимой интуитивной информации, нужной для реализации действия. Хайс, соответственно, поставил для себя задачу создать аксиомы теории, соотносящей подобные свойства и отношения с областью среднего или нормального типического человеческого опыта в человеческом существовании, в конце концов, ведь существует возможность обращения с салатной стойкой способом, говорящим о том, что все же кто-то нашел решение подобных проблем и интерпретировал образующиеся здесь данные.

Хайс стремился, как мы уже сказали, построить завершенную теорию здравосмысленной действительности. Он не жертвовал возможностями и деталями собственной теории ради ее поспешного воплощения в виде действующих программ, предназначенных развалиться от любой попытки расширения предметной области их применения. Таким образом, он противопоставил свой проект локальным аксиоматическим теориям небольших областей, особенно характерным для которых можно назвать подход "игрушечных миров", однажды использованный в исследованиях по искусственному интеллекту. (В этом смысле его подход противопоставлен названным выше методам Гардина и Мельтцера.) Действительно Хайс доказывает, что аксиомы предлагаемой им теории требуют для полного завершения порядка от10⁴ до 10⁵ предикатов. Эти аксиомы позволяют, однако, делить их по различным суб-кластерам, представляющим опытно и условно выделяемые части видимой им в его воображении дисциплины. В частности, Хайс различает суб-кластеры предикатов, связанные с:

Рассмотрим, например, суб-кластер, связанный с местами и позициями. Последний включает в себя предикаты, кодирующие такие позиции как: на, в, у, путь, внутри, вне, стена, граница, оболочка, препятствие, барьер и т.д. (и заметим в дополнение к этому, что многие из подобных понятий чужды тому роду представлений, что мы находим в привычной физике). Ни одно из данных понятий, как утверждает Хайсовская наивная физика, не может быть сведено или объяснено через другое. Адекватное, например, отображение предиката, кодирующего "на", нуждается в аксиоматическом связывании данного предиката с такими предикатами как сцепление, поддержка, гравитация, твердость, растяжение, нагрузка, давление и т.п., в дополнение к чисто геометрическим составляющим понятий, на которых обычно концентрировались предшествующие исследователи игрушечных миров. Более того, каждый из данных предикатов допускает адекватное обращение с ним только посредством нетривиальным образом выстроенных нескольких или всех аксиом в целом. Теория наивной физики, на взгляд Хайса, должна оказаться в высшей степени неиерарахической, альтернативной системам, подобным Карнаповскому Aufbau (или теории множеств Цермело-Френкеля), где небольшое число примитивных понятий достаточно для конструирования всего здания теории. Формальные свойства неиерархических теорий, как представляется, куда менее определенны, и в данном смысле остается только гадать, что же представляют собой формальные свойства повседневной физической действительности. Здесь, однако, можно подчеркнуть важность подобия такого рода теорий и логических систем, например, разрабатываемых Лесниевски, использующих так называемые "творческие определения" ^[12].

Огл. Шаг от Аристотеля к Галилею

Мы не задаемся здесь вопросом, верны ли предположения Гоббса, Хайса и других о том, что показанным выше образом можно достичь вычислительно достаточной теории наивной физики, пригодной для решения проблем, в частности, роботизации. Проблематична, как представляется, сама возможность использования привычной для нас прогностически ориентированной наукой ряда показанных нами ниже методов ^[13]. Для нас это не столь важно, но интересно то, что подобные работы в области наивной физики интересны и увлекательны для описательного представления, обретающего выразительность вне какого-либо связанного с ним прогнозирующего или объясняющего рассмотрения. Не только в данной, но и в другой связи, как мы позволим себе предположить, это отражено в ранних попытках построения наивно-физической теории Аристотелем и его до-Галилеевскими последователями.

Современные психологи действительно подтверждают сходство множества простонародных убеждений и идей движения и импетусом, разработанным такими мыслителями как Филопон и Буридан, все еще работавшими в до-Галилеевой парадигме ^[14]. Традиционным для философии предположением, начиная с Аристотеля, являлась идея гармонии человека и мира: формы, формируемые нашим умом, представляют собой формы наблюдаемых нами вещей. Как показал Фейерабенд в его "Защите Аристотеля" (1978), Аристотель не строит глубоких теорий ложности "последующего" или "предшествующего появлению", построение таких теорий можно оправдать только тем, что мир не является тем, что он есть. Конечно, в этом заложена потенциальная ошибочность Аристотелевского понимания. Но связано, однако, это всего лишь с восприятием; таково общее свойство знания, непосредственно порождаемого восприятием. Именно поэтому аристотелики или приверженцы здравосмысленного представления "никогда не могут признать неизбежной ошибочности. Появляющуюся ошибку следует выделить как местный феномен, не искажающий развернутого полотна наших представлений. С другой стороны, современная наука (включая сюда платоников и последователей Демокрита) понимает это как принципиальную искаженность" (Фейерабенд, 1978, с. 148).

Недавнему психологическому интересу к наивной физике свойственна понятная тенденция концентрации на подобных странно выглядящих особенностях Аристотелиански/здравосмысленной концепции мира, отправленной в отставку последующей физикой (per impossibile, для Аристотелевского понимания) по причине систематической ошибочности. Существование этой систематической ошибочности не должно скрывать от нас того, что основные принципы Аристотелевского миропонимания вовсе не отвергались последующей физикой как ошибочные ^[15]. Скорее, в большей степени, эти основные принципы подвергала сомнению и ниспровергала философия, предпочитающая относить наши здравосмысленные убеждения, en bloc, к предмету систематической ошибки ^[16]. Истина, с этих позиций, проявляется ограниченностью лучшего из действительного, "предшествующей проявлению", и онтология, следовательно, рождается только как простое повторение после-Галилеевской физики.

Мы, напротив, хотели бы обосновать здесь то общее представление, согласно которому элементы Аристотелевской картины мира позволяют рассматривать их в качестве истинного существа связанной с физической действительностью здравосмысленной действительности, что требует, конечно же, отдельного обоснования. (Последний вопрос не возникает, следует подчеркнуть, при рассмотрении здравосмысленных убеждений в чисто психологической перспективе.) Здесь необходимо поддержать Мура в констатации, что здравосмысленное представление мира "представляет собой, в определенном фундаментальном отношении, окончательную истину" (1959, с.44). В своей работе мы хотели бы присоединиться к тем, кто определяет, в части побуждения современной теории наивной физики, в точном соответствии с фундаментальными свойствами, элементы здравосмысленного представления как окончательно истинные. Но это только одно из определений как рассматриваемые здесь формы истинности могут (в конце концов) совмещаться с истинами физики.

Огл. Существует ли Теория Наивной физики?

Не всякий, философски развивающий идею здравосмысленной действительности, воспримет идею возможности теории подобной действительности, возможной как нечто подобное привычному пониманию теории как таковой, например, физической или математической. И мы встретим, даже в числе признающих обособленность самого по себе здравосмысленного опыта, оппонентов такой весьма возможной вещи. Как это представил, в частности, Х. Л. Дрейфус, выразивший идеи, свойственные, в разной форме, Хайдеггеру, Мерло-Понти и Витгенштейну:

Но и не так просто понять силу представленных здесь аргументов Дрейфуса; по поводу нечто подобного можно утверждать, например, что способы, используемые судентами-физиками для изучения "типически квалифицированных реакций в типических обстоятельствах", найдены ими при обращении с физическими и математическими уравнениями и лабораторными установками. Ясно, что подобный опыт не порождает установки, отрицающей существование физики в качестве теории. Следовательно, с этим нельзя связать и всю дальнейшую аргументацию доказательства способности существования нашего поведенчески адекватного знания только в необъявленной форме так, что сама идея наивной физики становилась очевидной. (Нечто сходное с этим известно из заметок Августина периода Символа веры.)

Можно, однако, предположить, во что же следует воплотить предложения Дрейфуса, касающиеся живучести теории здравого смысла. Одни предложили бы обсудить в связи с этим теоретическое представление, показывающее способность человека действовать в определенной сфере и искать здесь нужные способы действия обеспечиваемую скорее не теоретической догмой, но именно принципами "невежественных" процессов сенсомоторного уровня. Другие согласятся с тем, что способы, с помощью чего активность людей повседневно встречает непонятные по своему характеру или механические препятствия, неспособны выстроиться ни в какое подобие теории здравосмысленного мира, даже если она окажется лишь неявно заключена в соответствующих телесных актах.

Даже если мы в нашей привычной моторной активности ни в каком смысле не пользуемся теорией здравосмысленной физики, то, тем не менее, мы обладаем подобной теорией как своего рода верой. Кажется несомненным, что как дети, так и взрослые способны пользоваться абстракциями наивно-физического знания, появляющимися независимо от их вовлечения в практическую активность или в любой из видов моторной активности. Более того, трудно представить, как же здравосмысленные представления и действия, соответствующие детерминантам исполнительных механизмов и им подобные могут выйти из стадии теоретического объяснения нашего понимания естественного языка; для подобного понимания (и, в действительности, и самой по себе возможности естественного языка) представляется существенным основываться на доступном, систематическом множестве убеждений и суждений о здравосмысленном мире, которые, кроме того, способны формулироваться и посредством понятий естественного языка.

С менее радикальными предложениями, в несколько ином контексте, выступил недавно Стролл (1990), в том смысле, что наивному физику или психологу следует отказаться от выстраивания "целостной" теории области здравого смысла и соответствующего содержания, а вместо этого, в духе Витгенштейна, дать контектно-чувствительные описания отдельных случаев. Аргументация Стролла восходит здесь к критике аристотеликами "абстракций" Галилея, обвинявшегося его современниками в постоянных попытках манкирования отдельными случаями ради понимания природы как места действия общих законов и принципов ^[17]. Это же восходит и к выраженному Д.Л. Остином в его "Обращении с извинением" положению, что здравый смысл настолько хрупок, что он требует скрытого, постепенного подхода, концентрирующего внимание на нюансах и деталях более чем на каком-либо всеохватном систематическом представлении.

Однако проблемой Стролла и иже с ним оказывается уже ставшая фактом разработка в разное время и в разных областях знания значительных фрагментов наивно-физических теорий. Они в излюбленном Строллом смысле действительно почти в каждом случае наделены "описательностью" (таковы, например, Физика Аристотеля или Гуссерлевский Кризис), соответствуя при этом лишь всему целостному, как минимум в том смысле, что не распадаются на разрозненные обрывки и aperзus, столь любимые Витгенштейнианцами. Более того, мы видим как попытки создания объяснительно-прогнозирующих теорий всех исключаемых Строллом направлений в огромном количестве наблюдаются и в разработках в сфере искусственного интеллекта. Реально подобные попытки весьма мало продуктивны в смысле приближения к цели получения прогнозирующей машины, хотя бы отчасти приближающейся к возможностям человеческого разума. Предложения, в Стролианском духе, забыть о самой возможности теоретизирования в данной сфере, однако обеспечивают правдоподобность проблематики интеллектуального нигилизма. Более того, они блокируют разработку адекватной теории здравосмысленной действительности, остающейся, конечно, ошибочной в смысле предсказательной способности, но все же позволяющей отчетливо проявить природу самой этой действительности. (Мы здесь ниже поговорим о причинах такого положения, если, конечно, найдём соответствующие основания.)

Огл. Статус Наивной физики.

Я буду исходить из посылки, что можно говорить о возможности создания теории здравосмысленного мира, близкой очерченной недавними создателями наивной или качественной физики. Соглашаясь с недавно проведенными исследованиями в области искусственного интеллекта важно, тем не менее, заметить, что исследователи прежде всего рассматривают предмет статуса наивной физики, онтологически позиционируя его совершенно иначе, чем это виделось нам из всего рассказанного выше. Фактически можно назвать здесь три пересекающиеся группы альтернативных представлений, которые мы можем обозначить, соответственно как прагматическую, психологическую и онтологическую концепции наивно-физической теории:

Дополнение 1. О прагматической концепции, преобладающей в особенности у создателей искусственного интеллекта, можно сказать и в следующей связи. Одна немаловажная проблема названной доктрины сводится к тому, что эффект такого рода обращения наших обычных интуиций, например, - стул, стол, ломоть хлеба и тому подобное, теперь рассматриваются как "теоретические сущности". Другая проблема, общая всем прагматическим доктринам, встречается нам в большей части историй. Что-то, что не происходит и необъяснимо почему, порождает два или более конкурирующих построений наивно-физической картины, и в таком случае имеет место большая или меньшая полезность или эффективность, одного из них, чем других. Здесь вновь проявляется интеллектуальный нигилизм, отрицающий возможность или необходимость более глубокой постановки проблемы, способной раскрыть причины, общие как для различных уровней интуитивной адекватности, так и для кибернетической или предсказательной успешности или ошибочности.

Дополнение 2. Исследования наивной физики приходятся, согласно психологической концепции, на область, как обычно понимается, экспериментальной психологии, или совмещаются, в частности, с некоторыми соседствующими областями, например, когнитивной антропологией. В конкретном случае можно изучить, например, свойственные детям наивно-физические убеждения в свете способов постепенного изменения или уточнения этих убеждений, сближения с нютоновским описанием мира, представленном в обычных учебниках по физике ^[19]. Или можно исследовать способы, с помощью которых не-ньютоновские представления о физическом мире внутренне сохраняют и взрослые, на словах согласные именно с ньютоновским пониманием физического мира ^[20].

Конечно, в известном смысле изучение подобных проблем и полезно и иллюстративно. Но одной из наших проблем, однако, здесь может оказаться то, что однажды подобная психологическая (антропологическая, развитийная) перспектива достигнет такой серьезности, что мы потеряем возможность даже ее последовательного обсуждения с использованием понятий одной из подобных наивных физик. Это препятствие можно преодолеть за счет роста числа систем наивно-физических убеждений, происходящего среди различных групп людей в разное время и не в одном месте. Не просто в этом смысле и противопоставить детскую и взрослую физики; здесь видится диверсификация физических убеждений, весьма сходная с диверсификацией культур, переходящая на обращение некоторых из психологических наивных физик в бесструктурную массу догматических систем, неограниченно меняющихся в зависимости от времени и места возникновения. Но, учитывая богатство концепций объяснения природы действительности в различных культурах, можно найти и свидетельства в поддержку подобных взглядов. В этом направлении много полезной работы сделано в области, называемой "этнофизика", описавшей многочисленные системы наивно-физических убеждений, возникающих, естественно же, в человеческой, возможно даже, что и в животной, истории ^[21].

Но неверно было бы a priori согласиться с тем, что данное многообразие не пронизано ни одной связью. Равно же неверно предполагать и то, что наличие систематических отличий поведения означало бы и различие в признании за различными наивными физиками функции управления этим поведением. Здесь просто иногда мы сталкиваемся с распространенной ошибкой. Возьмем распространенное, по крайней мере, среди американцев, ошибочное толкование принципа работы термостата. Как бы то ни было, данный факт противоречит той его интерпретации, что у подверженных этому ошибочному пониманию должна проявляться и необычная наивно-физическая "теория теплоты", что, например, присутствует в примере Кемптона (1987). С рассматриваемых нами позиций невозможна никакая здравосмысленная теория термостатов, как и подобные же теории осмоса или радиоактивного распада. Наивное описание говорит о термостатах как о коробках, управляющих теплом. Теории или популярные предубеждения, выходящие за этот наивный базис, не принадлежат здравому смыслу, и поэтому никак не подкрепляют идею, что сам по себе здравый смысл представляет собой предмет расширенной в соответствующем отношении диверсификации.

Дополнение 3. Мы, как раз, защищаем здесь третью (онтологическую) концепцию наивной физики. В основе такой концепции лежит идея допустимости выражения принципов, единственно пригодных для постепенного исключения ошибок и иных внешних включений из класса подобного рода убежденностей, и соответствующих построению истинной наивно-физической теории. Подобные принципы предоставлены нам средствами такого искомого разделения между народно-физическими системами убежденностей, что тот здравосмысленный мир, с которым предполагается работа онтологической концепции, приобретает, в предельном случае, независимость от различий в возможных убежденностях.

Сходное понимание защищают, к примеру, так называемые "Южные фундаменталисты" ^[22], доверяющие признанию за нашими повседневными психологическими убежденностями способности создания добросовестных (bona fide) систем истин. Как кажется, в действительности любое физическое представление наделено точным эквивалентом, адресованным и философам, и всем тем, кого объединяет "народная психология" ^[23]. Здесь, также, можно найти широкое многообразие убеждений, проявившихся у человека в разное время и не только в одном месте. Понимание ложных убеждений сознания не возникает само собой, но подразумевает, однако, невозможность исключения из него некоторого ядра народно-психологических убеждений, могущих оказаться истинными и требующих третейской научной оценки.

Равным образом, на чем мне хотелось бы настаивать, существование в большей или меньшей степени обращенной в народные представления физики само по себе не гарантирует большую явность посылок отклонения идеи (истинной) народной физики. Кроме того, как установлено, она является достойной попыткой раннего отсечения наиболее популяристской части здравосмысленной психологии, предназначенной открыть перспективу установления, в меру возможного, законов, управляющих умственной сферой убеждений и желаний, предназначенных, в свою очередь, конечно же, оказаться не менее достойным проектом попытки раннего отсечения более популяристского содержания здравосмысленной физики в порядке установления законов, управляющих сферой здравосмысленных вещей и случаев, к которым эти самые убеждения и желания в первую очередь и относятся. Преобладание в среде современной философии психологической и эпистемиологической ориентации с действительной остротой показывает степень серьёзности подобных вопросов, сколь это только позволяет народная психология, нарочито не думающая о собственных народно-физических дублерах.

Огл. Истинность Наивной физики.

Антрополог Робин Хортон обрисовал, что именно, в виду нашей цели, может разграничивать то, что обозначено им как "первичная теория" и разного рода "вторичные теории", способные, как он утверждал, характеризовать различные экономические и социальные установки.

Первичная теория или то, что мы называем "здравый смысл", развито, как указывает Хортон, различными людьми до разных степеней совершенства и охватывает различные сферы. В некотором отношении это можно понимать как трудноразличимое содержания множества культур. В случае же вторичной или "конструктивной" теории, напротив,

Подобное соответствие первичная теория выводит из эволюционных корней:

Где тогда, порождаясь перспективой выживания, появляется наше убеждение, что мы, подобно проявляющимся в нас проблескам одухотворения и провалам угнетения, растущим или снижающимся состояниям каждодневной погруженности, связываемся столь широкими физическими структурами окружающей повседневной действительности, отчего мы и признаем истину, а иначе бы нас здесь и не было ^[24].

Можно представить, что имеет место случай видения во всякой культуре здравосмысленного мира как грядущего столкновения с однородной сферой неких подлежащих субстанций, наделенных чувственно доступными качествами и подвергающихся разного рода изменениям (случаям или процессам), проявляющихся независимо от наших знаний или осведомленности, и способных составлять единое целое, распространяющееся в пространстве и времени. Тело подобного убеждения проходит испытание постоянным употреблением, и выживает и процветает во множестве различных сред. Независимо от изменений, совершающихся в окружении человека, человеческое существование сохраняет способность непосредственной и спонтанной самоидентификации на фоне окружающей здравосмысленной действительности. Кроме того, наши здравосмысленные убеждения допускают перевод их с языка на язык, и выражающие эти убеждения суждения характеризуются всепроникающей добровольной конвенциональностью.

Огл. Теория Здравого смысла и физическая наука.

Теперь нашей насущной проблемой оказывается вопрос об отношении Наивной физики к обычной физической науке, основанной на количественном описании. В этой связи тоже можно говорить об определенном наборе существующих концепций. Согласно одной из радикальных точек зрения, здравосмысленная действительность является как раз действительностью настоящего, именно тем, что традиционная физика понимает через инструментальное представление, как нечто вторичное или производное науки о здравосмысленной действительности. (Отголоски подобного представления видны в Гуссерлевском Кризисе, показавшем знаменитое упреждение Хортоновской идеи о первичной и вторичной теории.)

Между ней и противоположной ей позицией, трактующей наивную физику как просто ложную, с чем мы уже позволили себе не согласиться, приютилось семейство новаторских воззрений, признающих автономию здравосмысленной и обычной физической действительности, строящих существование, представляющееся наделенным высокоуровневой стабильностью собственных свойств. Такие представления в некоторой мере подобны представлениям о сознании, понимаемом как высокоуровневая функция мозга, одним из самых последних по времени защитников которых был Сёрл. Так же, как и сознание, в определении Сёрла, "определяется … и реализуется" определенными порциями физической действительности ^[25], а именно в действиях и структуре человеческого мозга, так и здравосмысленная действительность определяется и реализуется с помощью порций составляющей наше внешнее окружение физической действительности. И сознание, и здравосмысленная действительность представляют собой, если следовать этой точке зрения, полностью автономные объекты теоретической интерпретации; но свойством обеих можно назвать ограниченность любой формализующей всякого из них теории. Прежде всего, на что следует обратить внимание, здравосмысленная действительность закрыта для формализации в того рода предсказательной теории, где мы довольствуемся выборкой лишь некоторых нижних уровней физической действительности.

Огл. Физика здравосмысленного мира ^[26]

Как же нам, в виду всеобщности структур физического мира, выбрать одни соответствующие данному нами определению наивной физики? Следует обратить прежде всего внимание на повсеместность роли чувственно воспринимаемых качеств при заполнении мира здравосмысленного опыта. В каждом возможном случае чувственно воспринимаемые качества идентифицируются с признаками соответствующих физических изменений. Цвета, например, идентифицируются с характерными для поверхностей спектрами отражения ^[27], качества горячего и холодного - с определенными свойствами движения молекул и т.д. Но только некоторые типы физических изменений способны феноменально поддерживать качественную различимость. Простые механические системы (маятники, к примеру), не входят в это число, несмотря даже на то, что они способны обуславливать соответствующие качественные изменения в других средах (например, приводить в движение молекулы воздуха). Как в таком случае мы смогли бы сфокусироваться на проблеме искомой изменчивости? Ключевой для нас послужит идея, высказанная в записках Жана Петито, показанных нами в списке литературы, и восходящая к мысли Рене Тома. Существует ли такой способ достаточного обогащения физических теорий, что благодаря ему мог бы реализоваться способ научного осмысления свойств, специфических для качественной действительности? Основание этому решению следует искать там, где физика, во всем ограниченная количественным представлением, на практике, однако, оперирует явлениями, составляющими качественный мир. Если бы она не следовала этому ограничению, ей бы пришлось обращаться со специфическими способами компоновки, связки или разграничения подобных феноменов, обязательно соответствующими миру нашего качественного опыта. Достижение Тома как раз и состоит в идее способа заполнения пробела между двумя данными возможностями интерпретации.

Чтобы не появлялось, оно способно появиться лишь в контексте пространство-временного распространяющегося целого. Другими словами, имеют место отношения базируемости или экзистенциальной зависимости между чувственными качествами и пространство-временным распространением (цвет не может реализоваться без условия его распространения в пространстве, звук - без продолжительности звучания и т.п.) ^[28] Воспринимаемые качества черных или коричневых пятен долматинца наделены, в частности, определенным распространением в пространстве. Качества, минующие любое данное распространение, представляют собой, вдобавок, или некий феноменальный сплав, в смысле того, что не существует наблюдаемого разделения между ними (как, например, в случае плавного перехода от одного цвета к другому), или им свойственна феноменальная "разделенность". В первом случае физическому изменению свойственна континуальность, во втором - оно проявляет определенного рода прерывность.

Отметим, что в случае долматинца это исходит из присущей нам способности не отрывать разделительный или очевидный контур присутствующего в нашем восприятии внешнего вида собаки от происходящего в случае восприятия внутренних границ разделения, выделяющего пятна из непосредственного окружения. Кажется, что в каждом из названных случаев ясно, что чувственный феномен обладает необходимым точным рельефом отношения с другим феноменом, там, где создается неоднородность посредством заполняющих ее расширение качественных моментов. Это и есть разделение, или, другими словами, то, что понимается как выделенность.

Представляя необходимое математическое описание данной идеи, мы предположим, вслед за Рене Томом и Жаном Петито, что W есть пространственно-временное распространение данного феномена. В качестве порции пространства-времени W представляет собой топологическое пространство обычной топологии. Предположим далее, что различные наполняющие W качества выражаются степенями n различных интенсивных величин q1, q2, . . . , qn, оказывающихся функциями точек w W. Всякое qi(w) оказывается рассмотренным именно физически чувственным качеством ^[29] (цветом, текстурой, температурой, отражающей способностью и т.п.), свойственным непосредственно самому объекту и ассоциированным с некоторым способом измерения ^[30].

Точка w называется регулярной, если qi(w) все континуальны в окрестностях w. Обозначим R множеством регулярных точек W. R содержит окружение каждой из его точек и, следовательно, это открытое множество W. Обозначим K комплиментарным множеством R, относящимся к W. K является закрытым множеством, мы его назовем не-регулярными или сингулярными точками W. Ясно, w может быть сингулярной точкой если и только если есть как минимум одно качество qi, являющееся прерывным в w. Отсюда мы можем назвать K морфологией феномена, заполняющего W. Отсюда мы можем утверждать, что K является системой качественной прерывности, определяющим рельеф данного феномена и делающего его именно феноменально явным. (Рассмотрим, например, морфологические организации листа, трещины в оконном стекле, собаки и фотографии собаки.) В соответствии с физическим содержанием данного определения нам следует установить некоторый способ употребления морфологии K как предмета физических свойств, внешних тому, что является причиной рассматриваемого явления. Концентрируя множество физических деталей в небольшом объеме, мы определим, что непостоянные состояния физической системы формируют здесь само физическое проявление, когда же мы вернемся к их индивидуальному рассмотрению, то они окажутся преходящими: здесь они избыточно мимолетны для наблюдения. Можно, однако, говорить и об обстоятельствах, в которых усиливается наблюдаемость состояния системы: такое случается, например, в случае асимптотического поведения траектории, или же в случае мгновенного перехода из одного стабильного состояния в другое. Подобные эффективно наблюдаемые состояния, во что способна впадать система, или же в которые она стремиться обращаться, по совершенно очевидным причинам и называются аттракторами (точками притяжения) системы. Рассмотрим, к примеру, колебания электрического тока. Из некоего начального состояния за некий промежуток времени система переходит в состояние стабильного колебательного процесса (автоколебания) и в этом случае ее траектория стремится к данному состоянию.

Вернемся теперь к нашему феномену пятнистого долматинца, обладающим субстратом S, пространственно-временным расширением W и морфологией K. Выберем не-сингулярную w W. Внешнее состояния субстрата S как w позволяет физически описать его в терминах некоторого аттрактора Aw некоторой "внешней" динамики. И qi(w) окажутся здесь интенсивными качествами, ассоциированными с Aw. Объяснение качественной прерывности qi(w) мы отныне адресуем wo K, являющей некоторой сингулярной точкой в пределах W. Перемещаясь через точки w W аттрактор Aw приобретает нестабильность в момент пересечения wo и замещается на другой аттрактор Bw. Аналогично при нашем пересечении внешних очевидных контуров вещей аттрактор Aw полностью исчезает. Отметим в целом, что поведение названных физических систем (при соответствующих им изменениях) оказывается ненаблюдаемо. Что проявил данный опыт, и в каких словах естественного языка он описывается, и является качественной прерывностью в форме фазового перехода.

Один случайный результат данного рассмотрения - тот, что точно в соответствии с рассмотренной выше здравосмысленной перспективой опровергается Локковский тезис о свойстве исключительной субъективности вторичных качеств вещей. Поскольку существует различие между представленными здесь физическими структурами, то, соответственно, как вторичные, так и первичные качества вещей одинаково порождаются опытом ^[31]. Это различие никак не пролегает ни в какой предполагаемой далее "субъективности", существование которой допускали многие, включая и Локка ^[32]. Скорее всего, оно основано на том, что вторичные качества не интересны физической теории, поскольку им не свойственна никакая важная роль в причинной структуре мира, независимой от способности восприятия. Они отражают такой тип дробления физической действительности, что всецело основан на существовании определенного аппарата восприятия у части способных к восприятию людей. Тем не менее, они не зависят от определенных ощущений или убеждений (и, тем более, ни от наших языков и теорий). Как писал Гильберт:

Отметим и одно случайное следствие из положения об истинности наивной физики, утверждающее о независимости существования мира здравосмысленной действительности от человеческого опыта: палеонтология и другие сходные дисциплины описывают здравосмысленный мир таким, каким он был до момента появления человека. Конечно, пока не появился человек, никто бы не проявил интереса к этому миру, и, естественно, не было бы и подобных наук. Но то, что описывают подобные науки, безусловно, существовало вне связи с человеческим существованием.

Огл. Теория Здравосмысленного мира

Наша цель заключается в создании наглядной теории независимой области, лучше всего соответствующей имени "здравосмысленной действительности". Наша онтология качественной действительности может рассматриваться только как первый шаг на этом пути. С одной стороны, область качественной действительности столь широка, что она перекрывает область здравосмысленного опыта, например включая цвето-подобные качественные структуры, не различаемые человеческими органами чувств. Для упорядочения качественной онтологии нам необходимо обратиться к психологии ощущения за выяснением предела возможностей аппарата восприятия человека. С другой стороны, наш взгляд столь узок, что он не позволяет судить о той группе онтологических измерений, что охвачены миром здравосмысленного опыта, но не принадлежат качественной сфере. Следовательно, здесь выделяется задача дополнения качественной онтологии теорией таких здравосмысленных категорий как субстанция, изменение или процесс, типичность, вид и категоризация, место и время и т.п. Нашему представлению качественной онтологии следует решить проблему с предметом определенного рода восприятийно обнаруживаемых (выделяемых) границ, присутствующих в рассматриваемой физической действительности, границ, не располагающих необходимой квалификацией в количественной физической теории. Подразумеваемый здесь принцип обнаруживаемости связан с обнаруживаемостью именно следующего - теперь не вещей, но контуров и границ.

Работа Тома и Петито пролила нам свет на недостаточность, в сравнении с требуемой с физической точки зрения, предсказательной способности подобной теории. Наивная физика стремится всего лишь установить состав качественных или структурных форм, включающих субстанциональность, случайность, изменение и т.д., создающих мир повседневного опыта. И затем оказывается, что существует лишь ограниченное число подобных форм, которым типически соответствует существование сложных систем. И это еще и не говорит о том, где и как подобная форма может обрести нестабильность. В отличие от обычной физики, адресующейся, на ее манер, ко всему, и поэтому (если в отношении только определенной ограниченной дробности) не содержащей никаких предсказательно-объяснительных лакун, наивная физика имеет дело с узким кругом феноменов, объяснение и предсказание которых требует почти в каждом случае вовлечения и феноменов, не состоящих в этом узком кругу. Последнее подвергает сомнению способность наивной физики служить рабочей основой исследований в области искусственного интеллекта, например, в сфере роботизации или чего-либо подобного. Тем не менее, именно пользуясь своими наивно-физическими убеждениями, люди идут по миру своим неровной дорогой, как и наивно-психологические убеждения помогают им предсказывать поступки их спутников.

Литература

Austin, J. L. 1979 "A Plea for Excuses", in Austin's Philosophical Papers, 2nd ed., Oxford: Oxford University Press, 175-204.
Boden, Margaret A. (ed.) 1990 The Philosophy of Artificial Intelligence, Oxford: Oxford University Press.
Bozzi, P. 1958 "Analisi fenomenologica del moto pendolare armonico", Rivista di Psicologia, 52, 281-302. (English translation prepared in the Department of Psychology, University of Arkansas at Little Rock.)
-- 1959 "Le condizioni del movimento 'naturale' lungo i piani inclinati", Rivista di Psicologia, 53, 337-352. (English translation prepared in the Department of Psychology, University of Arkansas at Little Rock.)
-- 1989 "Sulla preistoria della fisica ingenua", Sistemi intelligenti, 1, 61-74.
Carnap, Rudolf 1967 The Logical Structure of the World, London: Routledge and Kegan Paul.
Clement, John 1982 "Students' Preconceptions in Introductory Mechanics", American Journal of Physics, 50, 66-71.
D'Andrade, Roy 1987 "A Folk Model of the Mind", in Holland and Quinn, eds., 112-148.
-- 1989 "Cultural Cognition", in M. I. Posner, ed., Foundations of Cognitive Science, Cambridge, Mass.: MIT Press, 795-830.
DiSessa, A. A. 1982 "Unlearning Aristotelian Physics: A Study of Knowledge-Based Learning", Cognitive Science, 6, 37-75.
-- 1985 "Learning about Knowing", New Directions for Child Development, 28, 97-124.
Dreyfus, H. L. 1988 "Making a Mind Versus Modeling the Brain: Artificial Intelligence Back at a Branchpoint", in S. R. Graubard, ed., The Artificial Intelligence Debate. False Starts, Real Foundations (Daedalus, 117), Cambridge, Mass. and London: The MIT Press.
Feyerabend, Paul 1978 "In Defence of Aristotle: Comments on the Condition of Content Increase", in G. Radnitzky and G. Andersson, eds., Progress and Rationality, Dordrecht: Reidel, 143-180.
Forbus, K. 1983 "Qualitative Reasoning about Space and Motion", in Gentner and Stevens, eds., 53-73.
-- 1984 "Qualitative Process Theory", Artificial Intelligence, 24, 85-168.
-- 1985 "The Role of Qualitative Dynamics in Naive Physics", in Hobbs and Moore, eds., 185-226
Forguson, Lynd 1989 Common Sense, London and New York: Routledge.
Gambardella, L. M. 1985 A Graphic Approach to Naive Physics, Masters Thesis, Pisa University.
Gardin, Francesco and Meltzer, Bernard 1989 "Analogical Representations of Naive Physics", Artificial Intelligence, 38, 139-59.
Gentner, D. and Stevens, A. L. eds. 1983 Mental Models, Hillsdale, N.J.: Lawrence Erlbaum Associates.
Gibson, J. J. 1979 The Ecological Approach to Visual Perception, Boston: Houghton-Mifflin.
Graham, G. and Horgan, T. 1988 "How to be Realistic about Folk Psychology", Philosophical Psychology, 1, 69-81.
Hager, Greg 1985 "Naive Physics of Materials: A Recon Mission", in Commonsense Summer: Final Report, Report No. CSLI-85-35, Center for the Study of Language and Information, Stanford University, Stanford, California.
Hayes, Patrick J. 1985 "The Second Naive Physics Manifesto", in Hobbs and Moore, eds., 1-36.
-- 1985a "Naive Physics I: Ontology for Liquids", in Hobbs and Moore, eds., 71-107.
Hilbert, D. R. 1987 Color and Color Perception: A Study in Anthropocentric Realism, CSLI Lecture Note Series, Chicago: University of Chicago Press.
Hobbs, J. R., Croft, W., Davies, T., Edwards, D. and Laws, K. 1988 "Common-sense Metaphysics and Lexical Semantics", Manuscript, forthcoming in Computational Linguistics.
Hobbs, J. R. and Moore, R. C. eds. 1985 Formal Theories of the Common-sense World, Norwood: Ablex.
Holland, D. and Quinn, N. eds. 1987 Cultural Models in Language and Thought, Cambridge: Cambridge University Press.
Holland, John H., Holyoak, Keith J., Nisbett, Richard E. and Thagard, Paul R. 1986 Induction. Processes of Inference, Learning, and Discovery, Cambridge, Mass. and London: MIT Press.
Horton, Robin 1982 "Tradition and Modernity Revisited" in M. Hollis and S. Lukes, eds., Rationality and Relativism, Oxford: Blackwell, 201-260.
Husserl, E. 1970 Logical Investigations, 2 vols., trans. J. N. Findlay, London: Routledge and Kegan Paul.
-- 1970a The Crisis of European Sciences and Transcendental Phenomenology. An Introduction to Phenomenological Philosophy, trans. by D. Carr, Evanston: Northwestern University Press.
Kaiser, M. K, Jonides, J. and Alexander, J. 1986 "Intuitive Reasoning about Abstract and Familiar Physics Problems", Memory and Cognition, 14, 308-312.
Kanizsa, Gaetano 1979 Organization in Vision. Essays on Gestalt Perception, New York: Praeger.
Keil, F. C. 1979 Semantic and Conceptual Development: An Ontological Perspective, Cambridge: Harvard University Press.
Kempton, Willett 1987 "Two Theories of Home Heat Control", in Holland and Quinn, eds., 222-242.
Kleer, J. D. de and Brown, J. S. 1984 "A Qualitative Physics Based on Confluences", Artificial Intelligence, 24, 7-84 and in Hobbs and Moore (eds.), 109-183.
Kleer, J. D. de and Bobrow, D. G. 1984 "Qualitative Reasoning with Higher-Order Derivatives", Proceedings of the Fourth National Conference on Artificial Intelligence, 86-91.
Kцhler, Wolfgang 1921 "Intelligenzprьfungen an Anthropoiden", Abhandlungen der Preussischen Akademie der Wissenschaften. Jahrgang 1917, Physikal.-Mathem. Klasse, 1; Eng. trans. of 2nd German ed. as The Mentality of Apes, London: Kegan Paul, Trench, Trьbner, 1927.
Kuipers, B. 1986 "Qualitative Simulation", Artificial Intelligence, 29, 289-388.
Lipmann, Otto and Bogen, Hellmuth 1923 Naive Physik. Arbeiten aus dem Institut fьr angewandte Psychologie in Berlin. Theoretische und experimentelle Untersuchungen ьber die Fдhigkeit zu intelligentem Handeln. Leipzig: Johann Ambrosius Barth.
McCloskey, M. 1983 "Naive Theories of Motion", in Gentner and Stevens, eds., 299-324.
-- 1983a "Intuitive Physics", Scientific American, 248(4), 122-130.
McCloskey, M., Carmazza, A. and Green, B. 1980 "Curvilinear Motion in the Absence of External Forces. Naive Beliefs about the Motion of Objects", Science, 210, 1139-1141.
McCloskey, M., Washburn, A. and Felch, L. 1983 "Intuitive Physics: The Straight-Down Belief and Its Origin", Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory and Cognition, 9,
McDermott, Drew 1990 "A Critique of Pure Reason", in Boden, ed., 206-230.
Michotte, Albert 1946, La perception de la causalitй, Louvain: Institut supйrieur de la Philosophie, Eng. trans. by T. R. Miles, The Perception of Causality, London: Methuen, 1963.
Moore, G. E. 1959 "A Defence of Common Sense", in G. E. Moore, Philosophical Papers, London: George Allen and Unwin, 60-88.
Peters, P. C. 1982 "Even Honors Students have Conceptual Difficulties with Physics", American Journal of Physics, 50, 501-508.
Petitot, J. 1985 Morphogenиse de Sens, Paris: P. U. F.
-- 1989 "Morphodynamics and the Categorial Perception of Phonological Units", Theoretical Linguistics, 15, 25-71.
-- 1989a "Hypothйse localiste, Modиles morphodynamiques et Thйories cognitives", Semiotica, 77, 65-119.
-- 1990 "Le Physique, le Morphologique, le Symbolique. Remarques sur la Vision", Revue de Synthйse, 4, 139-183.
Petitot, J. and Smith, B. 1989 "Physics and the Phenomenal World", Manuscript, E. H. E. S. S., Paris and International Academy for Philosophy, Liechtenstein.
-- 1990 "New Foundations for Qualitative Physics", J. E. Tiles, G. T. McKee and C. G. Dean, eds., Evolving Knowledge in Natural Science and Artificial Intelligence, London: Pitman Publishing, 231-249.
Philipse, Herman 1989 "The Absolute Network Theory of Language and Traditional Epistemology. On the Philosophical Foundations of Paul Churchland's Scientific Realism", Inquiry, 33, 127-78.
Rickey, F. 1975 "Creative Definitions in Propositional Calculi", Notre Dame Journal of Formal Logic, 16, 273-94.
Roncato, S. and Rumiati, R. 1986 "Naive Statics: Current Misconceptions on Equilibrium", Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory and Cognition, 12, 361-377.
Rosch, E., Mervis, C.B., Gray, W., Johnson, D. and Bayes-Braem, P. 1976 "Basic Objects in Natural Categories", Cognitive Psychology, 8, 382-439.
Searle, John R. 1983 Intentionality, Cambridge: Cambridge University Press.
Shanon, Benny 1976 "Aristotelianism, Newtonianism and the Physics of the Layman", Perception, 5, 241-243.
Smith, B. ed. 1982 Parts and Moments. Studies in Logic and Formal Ontology, Munich: Philosophia.
Stroll, A. 1985/86 "The Role of Surfaces in an Ecological Theory of Perception", Philosophy and Phenomenological Research, 46, 437-453.
-- 1987 "Counting Surfaces", American Philosophical Quarterly, 24, 97-101.
-- 1988 Surfaces, Minneapolis: University of Minnesota Press.
-- 1990 "Holism and the Perception of Surfaces", unpublished MS.
Thom, Renй 1972 Stabilitй structurelle et Morphogenиse, New York: Benjamin, Paris: Ediscience.
-- 1988 Esquisse d'une sйmiophysique, Paris: Interйditions, Eng. trans. by V. Meyer, as Semio Physics: A Sketch. Aristotelian Physics and Catastrophe Theory, Redwood City, etc.: Addison-Wesley, 1990.
Weld, D. and Kleer, J. de, eds. 1989 Readings in Qualitative Reasoning about Physical Systems, Los Altos: Morgan Kaufmann.

¹ Благодарность R. Casati, V. Gadenne, J. Petitot, H. Philipse и J. Seifert за полезные замечания.
² См. в частности Thom 1988, Petitot 1985.
³ См. Kanizsa 1979 and Bozzi 1958, и т.п.
⁴ Ср. Gibson 1979 и в особенности Stroll 1988, где онтология поверхности, представленная с широкой Гибсоновской позиции, впервые нашла подробную разработку.
⁵ Ср. Rosch и др.. 1976, Keil 1979.
⁶ См. по данной проблеме Forbus 1983, 1984, 1985, Kuipers 1986, Weld и Kleer, eds., 1989.
⁷ Ср. Gardin и Meltzer 1989.
⁸ Гравитация, например, описывается как тенденция двигающегося в определенном направлении элемента, проходящего расстояние, определяемое значением величины приложенной силы. См. Gardin and Meltzer 1989, с. 143, цитирующий Gambardella 1985.
⁹ Hobbs, и др.; Hager 1985.
¹⁰ Hobbs, и др.
¹¹ Я опускаю здесь вполне возможные технические трудности, препятствующие созданию требуемой аппаратуры.
¹² См. Rickey 1975.
¹³ См. также McDermott 1990, справедливо критикующего "логистическое" предположение Хайса о том, что результаты, получаемые посредством дедуктивных выводов на основании аксиом наивной физики, помогут при решении любых проблем мира. Но это не единственная вызывающая возражения концепция Хайсовской теории. Такова, например, модель онтологии жидкостей, представленная в Hayes 1985a, существенно подорванная своей опорой на нездравосмысленный (Куайн-инспирированный) трюк сведения объектов к четырехмерному измерению. Как показал это Р. Кассати в своих неопубликованных записках, это ведет к высшей мере анти-здравосмысленным последствиям.
¹⁴ См. в особенности упомянутые ниже записки Боцци, а ранее также, например. McCloskey 1983a, Holland, и др. 1986, с. 208.
¹⁵ Аристотель был здесь совершенно прав, полагая что твердые тела, в отсутствие препятствий, падали бы непосредственно в центр Земли.
¹⁶ Например, для философов-атомистов очевидно, что большинство наших обыденных чувственных суждений "оказываются буквально ложными, потому что мыслимые и воспринимаемые нами краснота и теплота не являются теми качественными состояниями материальных вещей, которыми мы их обычно награждаем". (Ср. Philipse 1989, с. 143.)
¹⁷ Ср. Bozzi, 1958, с. 2f. перевода
¹⁸ См., например, Gentner и Stevens, редакторы, 1983.
¹⁹ См., например, Shanon 1976, Peters 1982, Clement 1982, DiSessa 1982, Kaiser, Jonides и Alexander 1986, Roncato и Rumiati 1986.
²⁰ Как определил Мак-Клоски в отношении способности людей формировать на базе их повседневного опыта "примечательную хорошо артикулированную наивную теорию движения":

придуманные различными авторами теории лучше описываются в случае, если представить их вариантами одной и той же базовой теории. Хотя эта базовая теория и представляется разумным вариантом опыта с практическим движением, она поразительно разнится от фундаментальных принципов классической физики. Факт, что наивная теория примечательно сходна с до-Ньютоновской теорией, популярной с четырнадцатого по семнадцатый века. (1983, с. 299)

См. кроме того с. 318 о поразительной живучести народной теории перед лицом формального обучения физике, то же самое в McCloskey 1983a, McCloskey и др. 1980, и Forguson 1989.
²¹ Kohler's 1921 немало внимания уделил наивной физике шимпанзе. Кёлер помимо всего прочего утверждает, что шимпанзе практически не знают ничего статического, и он отмечает, что нечто подобное свойственно и детям самого младшего возраста. См. также Lipmann и Bogen (1923), экспериментальное изучение Кёлером наивной физики берлинских студентов.
²² Ср. Graham и Horgan 1988. См. также Forguson 1989 по проблеме "рациональной психологии".
²³ Это ясно показано в D'Andrade 1987, случайно подметившего примечательное сходство народно-психологических моделей и представлений структуры сознания в традиционной философии.
²⁴ Мы не сможем, однако, основывать наше доказательство здравого смысла на теории эволюции. Последняя, как и любая научная теория, основана на свидетельствах того толка, представление которых заведомо предполагало истинность здравого смысла.
²⁵ Серл, 1983, с. 265. Отметим, однако, что точное значение фраз типа "реализуется в" по-прежнему нуждается в детальных пояснениях, давать которые сам Сёрл, как нам представляется, не находит нужным.
²⁶ Идеи данного раздела подсказаны Жаном Петито.
²⁷ Hilbert 1987.
²⁸ См. сборник статей под редакцией Смита, 1982 и, кроме того, Гуссерль, Логические исследования, т. 3.
²⁹ Здесь применяется некоторое упрощение. Не существует никаких простых видов спектральных отражений, оказывающихся лишь макроскопическим приближением более тонкой структуры квантового уровня свойств, имеющих отношение к спектрам поглощения и излучения атомов, составляющих такой субстрат.
³⁰ Отметим здесь, поскольку разделение цвета сводится только к определенным видам расширений, мы скорее должны говорить о цвете не как о точке, а как об определенном интервале; это дополнение не подвергает сомнению принятую в тексте точку зрения.
³¹ О природе этих различий и о распределенном множестве вторичных качеств как таковых, см. Witschel 1961, обобщающего взгляд Гуссерля.
³² Отметим, что данное решение, впервые описываемое в Hilbert 1987, отличается от позиции Тома/Петито, представившими цвета просто ассоциированными с определенными базовыми физическими качествами, к тому же не идентичными.

перевод - А.Шухов, 09.2005 г.