Схема метацикла, стадия - (Фактор уровня жизни)
Как ни странно, но и мифологии при всей ее трансцендентальной агрессивности не дано являть собой что-то неподвластное сомнению или с любой точки зрения лишь привлекательное. Потому притом, что примитивный социум, быть может, и справедливо расценивать как «полностью погруженный» в мифологические иллюзии, равно и неизбежный ход исторического развития в известной мере лишает такие иллюзии качеств эмоциональной продуктивности (позитивности) и наделяет их спецификой куда скорее «рутины». И тогда любой даже фрагментарный прорыв человеческого сознания за пределы мифологического пространства при сохранении определяемого мифологией порядка позволяет человеку обретение и такого понимания подобных порядков, в основе которого лежат уже не мифологические начала.
То есть - наступает момент, когда мифология не может не отступить назад в ее власти над умами, что позволяет человеку овладение и первой своего рода «социальной теорией» - концепциями родства и специализации. Для нас важно, что такого рода идеи уже позволяют осознание такой специфики как горизонтальная дифференциация общества. Причем такому осознанию дано предполагать и такое развитие как задание квалификации такой горизонтальной стратификации теперь и посредством экономических характеристик. Наблюдая различие в экономическом положении отдельных семей, индивидуальные различия соплеменников в способности ведения активности, различные вызываемые всевозможными иными причинами виды состояний уровня жизни, человек закрепляет в своих представлениях такие результаты непроизвольно собранных наблюдений. Хотя, конечно же, пока не следует допускать наличия иной приписываемой примитивным сознанием подобному многообразию причинности помимо двух следующих вариантов истолкования, - с одной стороны, неких здравосмысленных оценок, с другой - неких фиктивных оснований. Содержательное наполнение такого рода «эскиза» картины мира - это понимание отражаемого им многообразия не только порождением индивидуальных качеств умения, но, здесь же, как привычно судит примитивное сознание, и порождением «доброй и злой воли«.
Миф, если отличающую его способность воссоздания картины действительности расценивать как объем опыта, накапливаемого тем или иным обществом, то в начальный период человеческой истории - он равно и средство концентрации интеллектуальных достижений, относящихся к любой сфере человеческой практики. Тем не менее, все же настигающая это всесилие мифа «сдача позиций» позволяет нам выделение и такого отдельного направления развития опыта ведения человеком его деятельности как сфера хозяйственной практики. Очевидное же следствие такой «революции» - становление нечто «концептуального начала» порядка усвоения экономической активностью ее собственного опыта. Нам в этом случае подобает позволить себе принятие допущения, что нарастание объема представлений того опыта, что сопровождает экономическую активность в палеоэкономике начинается с появления разумных способов распределения забот (проще говоря, с появления функции фиксации трудовой ориентации).
Распределение забот среди коллективов высокоразвитых животных - это новшество далеко не рожденное появлением социальной организации; стайная организация многих развитых животных явно подразумевает то или иное распределение обязанностей и ответственности. Но человек подобный опыт ни наследует ниоткуда из «животного прошлого», социальная организация осваивает его в силу своих собственных причин, что и подтверждает «мифологическая зависимость» такой формы опыта. Для человеческого понимания тот опыт, что выражает собой смысл распределения обязанностей, обращается основанием для переосмысления всех известных человеку элементов экономического поведения, и потому каждая принимаемая им оценка соотносится теперь с таким основанием, как рефлексивное по своей природе понимание людьми своих общих биологических и частных индивидуальных возможностей. Хотя здесь не исключено и становление понимания, рожденного наблюдением за животными и обуславливающее копирование их повадок, но и такое повторение, что важно, восходит к разумному способу выделения.
По сути, прогресс той осмысленности, что сопровождает деятельность ведения хозяйства и приводит к зарождению еще одного представления: работа спорится в умелых руках, развитию умения способствует концентрация на той или иной рабочей специальности. Данное интеллектуальное достижение, своего рода понимающее соотнесение опыта и «опытности» и обращается важнейшим началом, способствующим формированию специализации, конечно, не в сфере так называемой «древнейшей профессии», но, скорее, в исторически первой специальной сфере деятельности - занятии охотой, выделяющейся в сферу исключительно мужских обязанностей.
В пояснении к данной мысли мы позволим себе указать, что известные из работ Л. Мамфорда и К. Леви-Стросса антропологические данные в принципе указывают на преобладание в примитивных человеческих сообществах все же практики собирательства. Подобную практику слагали и такие элементы, как простейшие способы охоты - употребление всевозможных силков, ям-ловушек и т.п. И лишь следующий этап становления примитивного общества обогатил человека опытом обращения с индивидуальными инструментами активной охоты: стрелами, бумерангами, пращами, духовыми трубами. Мы позволим себе связать данные свидетельства с нашим представлением о том, что изначально охота представляла собой форму коллективных действий, и лишь впоследствии развилась в специфическую форму индивидуальной деятельности.
С такого рода древнейшим опытом развития индивидуальных способностей человека и подобает связывать широко распространенный в примитивном обществе обычай племенных инициаций мужчин, - ритуал, как бы поручающий тогда и «сверхъестественному началу» беречь живую нить промысловой традиции.
Выделение фигуры работника, выделение ситуаций его особого деятельностного поведения и обращается, как о том и подобает судить, формой примитивного осознания такого формата ведения деятельности как работа.
Следующий параграф: Обретение функцией «обратного» влияния формы фактора
