Ленину, более всего обращавшемуся к экономической проблематике в известной работе «Империализм как высшая стадия капитализма» дано удостоить монополизм, форму, выражающую собой уровень предельной концентрации технического и экономического начал производственного функционала, статуса «высшая стадия» капитализма. Конечно, в наши дни эту оценку можно воспринимать лишь под углом зрения общественной значимости, вряд ли ожидая за ней наличия систематической ценности. Ленину в вынесении этой оценки явно довелось исходить из построения искусственных схем, а владеющему им видению вектора социального развития, следующему из приложения этой оценки, скорее всего, довелось обнаружить лишь присущие ему вожделения. Тогда нашему критическому восприятию различного рода надуманных схем и дано определить тот порядок построения предлагаемого ниже анализа, чему подлежит исходить из образования специфического «пространства», сообщающего рассуждению известную «свободу маневра» при определении нечто «содержательного начала» критерия «развитости» в части возможности его приложения к хозяйственной практике. Более того, принятие нами ряда посылок равно позволит осознание «критерия развитости» то непременно восходящим к тому общему принципу, что предполагает формирование представление о нечто «предельно эффективной» интерактивной системе. То есть - в нашем анализе вынесение оценок будет возможно лишь в силу их возведения к идее действительности нечто «предельно эффективной» интерактивной системы, которую одновременно дано отличать и специфике минимального времени реакции (в идеале не связанного с длиной «цепи реакции»), и, равно, максимальной полноты действия, выражаемого посредством подобной реакции. Или - если последовать присущему нам пониманию, то предмет условной «конституции» хозяйственной системы и есть нечто функциональность, прямо предполагающая аналогию с такими идеями обыденного сознания, чем и правомерно признание характеристик «физически развит» или «интеллектуально развит». Другое дело, что в развитие подобного подхода мы равно позволим себе признание экономики и нечто особого рода областью человеческой деятельности по воспроизводству материальных средств и приравниваемых к ним нематериальных воспомоществований или «ноу-хау», для которой соотношению между представленными в ней различными видами и направлениями активности также дано означать характеристику уровня развития. Картине, воссозданной в силу следования данному порядку, и доведется предстать такого рода осознанием предмета ведения хозяйства, где это занятие обретет вид наполнения «пространства взаимодействия», в котором каждый из операторов будет предпринимать попытки распространения контроля на определенные участки прохождения «возбуждения», что равно позволит отождествление равно же и любой практике ведения хозяйства.

Но экономике, помимо обладания такой спецификой как «пространство взаимодействия» равно дано предполагать представление как чуждая изоляции сложная структура, наделенная множеством интерфейсов, что одновременно обременена обязанностями и внеэкономического социального взаимодействия, и, равно, представление в значении структуры, проявляющей себя в условиях такого взаимодействия на положении участника, обладающего некими преимуществами. Потому предстоящий анализ мы и посвятим исследованию форм «способности» хозяйственной системы к обретению состояния эффективности действия, а именно - форм оптимизации сфер производства и «производительности капитала», зоны инфраструктуры, включая сферу государственного управления, сферы кредита и связывающей все эти области практики «межплатформенных связей». Предмет предпринятого нами анализа также составит характеристика экономического потенциала, что наделяет экономику качествами «развитой», когда образуется и такого рода хозяйственная система, чему присущ особенный функционал формирования, восприятия или адаптации желательных для нее тенденций развития, и в дополнение - функционал устранения неблагоприятных тенденций.

Огл. Диверсификация производства и производительность капитала

Наш анализ такого предмета, как показатель производительности, одновременно характеризующий и производственную деятельность и производительность капитала, все же подобает начать с принятия посылки, что для данной постановки вопроса функция «производства» - любая форма деятельности, или связанная с воспроизводством материальных предметов, или - с коммерческой формой оказания услуг по редислокации производимой продукции. То есть - не только лишь производству продуктов питания или предметов потребления, сырья, промышленного оборудования, но и услугам транспорта, связи, торговли, различным услугам аренды, книгоиздания, медиа, хранения, утилизации отходов, ремонта, строительства или деятельности по улучшению среды обитания также в данном отношении дано допускать отождествление как «ведению производственной деятельности». Более того, данный перечень также не подобает расценивать как претендующий на безусловную полноту, однако подобный недостаток допускает его устранение посредством задания и некоего формального признака. В том смысле, что значим для предложенной постановки вопроса единственно правомерный критерий отнесения некоего вида деятельности к сфере занятия производством и есть специфика совершения операций над материальными предметами, выполняемых социальными структурами, не принадлежащими числу наделенных прерогативами института государственного управления. То есть, в частности, пусть подобному решению не избежать и известной комичности, но и тюрьма в подобном отношении позволит признание как нечто «предприятие гостиничного сервиса». Тогда из принятия данного ограничения и дано последовать исключению тюрьмы из числа «производственных» предприятий в силу ее наделения прерогативами органа государственного управления, хотя известное в современной практике решение уже переводит содержание тюрем на частный подряд; но в последнем случае потребителем данной «услуги» все же выступает государство, а не частные лица. Кроме того, не следует забывать о правомерности общего правила, указывающего на существенные трудности, сопровождающие едва ли не всякую попытку выделения какой-либо «чистой формы», которую всякий раз дано спутывать наличию переходных форм; отсюда действующую в ряде обществ «казенную промышленность» также подобает расценивать как субъекта производственной сферы. Кроме того, вряд ли возможны сомнения, что характеристику «производственное предприятие» равно подобает отождествлять не только арсеналу, но и монетному двору. По существу же подобную двусмысленность дано обнаружить и любой попытке определения принадлежности ломбардов, что с равным основанием позволят признание формами и производственных, и кредитных структур. В отношении определения такой типологии нашему анализу все же подобает не фокусироваться на сложностях классификации, означающих употребление недостаточно четкого критерия различения, но адресовать и столь условно обозначенной сфере занятия производством постановку задачи определения внутренне характерных признаков «развитости» как таковой этой формы ведения деятельности. Более того, задача определения подобных признаков потребует от нас обретения и общего представления о «производстве» тогда уже и в части присущих производству типа или класса процессов.

Итак, производству доводится оперировать материальными сущностями или такими нематериальными, для которых материя представляет собой необходимую основу или начало реализации. Далее, если исходить из заявленного здесь допущения, то существенный смысл равно дано обнаружить и характеристике спектра материальных предметов, на создание или оперирование с чем и возможно обращение производственной деятельности. Более того, дабы не обращать анализ такого предмета анализом лишь нечто частной специфики, этот анализ подобает дополнить исследованием и ряда иных условностей, фактически так достаточных для дополнения спектра материальных предметов, чтобы образовать с последними и нечто «единый комплекс». В частности, очевидным кандидатом для включения в ряд такого рода дополнений и доводится предстать характеристике скорости воспроизводства или осуществления процесса производства. Другое существенное дополнение того же самого ряда - показатель, определяющий меру тонкости и тщательности воспроизводства продукта и смысл функции, в условно «грубом» измерении позволяющей истолкование при посредстве понятия «качество продукции». Далее, еще одно столь же значимое пополнение данного ряда - квалификации, характеризующие ресурсную базу или потребности производства в наличии необходимых ресурсов. И, наконец, поставить точку следует на включении в данный ряд и такой позиции, как характеристика способности производственной единицы обеспечивать изменение спектра выпускаемой продукции или переход к производству более широкой номенклатуры продукции. Тем не менее, также вполне возможно, что особого адресного анализа равно подобает удостоить и проблему ценовой конкурентоспособности, но мы в данном случае позволим себе несколько упростить картину в целом по причине понимания нами ценового фактора результатом прямой проекции потребности в производственных ресурсах. Более того, если анализ производственных возможностей дополнить картиной их исторической эволюции, то подобает уделить внимание и предмету инновационных способностей производственной системы, - но здесь сама наша задача, ограниченная определением неких исходных позиций понимания принципа «развитости» экономики может довольствоваться интерпретацией экономики не более чем в значении образца своего рода «консервативной» системы.

Теперь мы явно готовы воспринять и следующую постановку задачи - нам подобает рассмотреть предмет производственной системы или практики, ограниченной пределами национального государства и допускающей отождествление в значении элемента производственной сферы некоего национального рынка. В таком случае, что именно доводится означать для такого рода рынка, укорененного на национальной почве возможности производства любой требуемой продукции национальным производителем, или фактической независимости национальной экономики от внешнего рынка? Прежде всего, подобную возможность и подобает расценивать как непременно же обещающую большую стабильность, а равно - и более высокие темпы производства сложных видов продукции - ведь здесь все необходимые комплектующие изделия доступны для получения в пределах данной национальной экономики, вне необходимости выхода на смежные рынки. Диверсификация суммарной производственной программы национальной экономики - основа гибкости подобной экономики при проявлении реакции на вновь проявляющиеся тенденции спроса, особенно при производстве сложнотехнической продукции. Отсюда и диверсификации продуктовой линейки равно дано предполагать отождествление как нечто такого рода «производственный фундамент», что вполне достаточен и для возможности выпуска сложнотехнической продукции, а, следовательно, и для выведения экономики в целом на более высокий уровень развития. Уменьшение ресурсоемкости производимого продукта также позволит признание достаточно простым и элементарным признаком эффективной экономики - подобному качеству производства помимо просто обращения источником преимуществ в ценовой конкуренции, дано способствовать и повышению уровня прибыльности в случае утраты ценовым фактором его конкурентной существенности. Проблема «качества продукта» также будет позволять рассмотрение далеко не посредством всего лишь единственной проекции. С одной стороны, уровню качества продукции дано обнаружить характерную связь и с условием оптимальной пропорции соотношения «цена - качество», и, с другой, испытывать зависимость от специфики связи возможностей производства и обеспечения выпуска наиболее сложных видов продукции. Отсюда как характеристику «развитости» экономики в сфере качества продукции и подобает расценивать способность совмещения в данной экономике массовости производства продукта «приемлемого» качества с возможностями использования высокотехнологичных процессов для производства сложной и уникальной продукции. Скорость производственного процесса и любые иные условия оптимизации производственного цикла уменьшают потребность в средствах и ресурсах производства, а потому они равно будут подтверждать и высокий уровень развития экономики. И, наконец, степени технической диверсификации отдельной производственной структуры дано предопределить и смещение центра экономической конкуренции из области конкуренции умения (производственных возможностей) в сферу конкуренции капитала. Тогда если исходить из оценки, что концепции, развернутой здесь посредством ряда допущений не дано заключать ошибки, то из нее дано следовать и такого рода характеристическому признаку развитости национальной экономики, как принцип, означающий, что для данной экономики конкуренция производственных возможностей непременно исключает ее окончательное подавление конкуренцией капитала. Иными словами, характерной особенностью развитой экономики и правомерно признание ситуации баланса между конкуренцией производственных возможностей и конкуренцией капитала, а смещение такого равновесия в ту или иную сторону и подобает расценивать как прямое свидетельство неблагополучного состояния экономики.

Другое дело, что любую форму развитой экономики равно подобает расценивать и в значении системы, предполагающей развитую практику управления производительностью капитала. Классический современный пример действия такого функционала - перенос производства дешевой продукции в те национальные экономики, что отличает существенно более низкий уровень издержек производства, главным образом, в оплате труда, и сохранение в экономиках с высокой стоимостью труда лишь производств с высокой нормой прибавленной стоимости. Отсюда возможной аналитической схемой определения качества экономики посредством показателя эффективности использования капитала правомерен выбор такой зависимости: некоторой хозяйственной системе только тогда и дано допускать признание в качестве развитой, когда ее равно дано отличать и структурированию по условию выделения зон и структур, различных в отношении производительности капитала. Иными словами специфику развитой экономики непременно дано составить делению, чем-то напоминающему современное разделение на «консервативные» и «рисковые» виды инвестиций, причем этому разделению не дано ограничиваться практикой лишь прямых инвестиций. Непременной особенностью развитой экономики и подобает предстать четкому различению ресурсоемких, трудоемких, капиталоемких видов производства, «быстрых» и «длительных» циклов оборота, долгоживущих и быстро амортизируемых вложений и т.п. Развития экономика - уже любым образом система, где практически отсутствуют действующие агенты, плохо владеющие управлением капиталом, и где всякое производство непременно ранжируется по специфике характерной капиталоемкости.

Еще одна существенная составляющая производственной системы высокоразвитой экономики - равно и развитие возможностей ценовой оценки продукта, усредняемой относительно рыночной ситуации, что и определяется через деятельность систем биржевого или квазибиржевого коммерческого процессинга. В этом случае источник повышения эффективности ведения хозяйственных операций дано составить возможности обретения ориентирующего представления о показателе эффективной цены продукта, определяемой по ценам текущих сделок. Картине биржевых трендов уже доводится дополнить понимание производителя идеями текущей корректировки практикуемых им методов ведения деятельности, откуда возможны и такие практики, как оптимизация затрат и конъюнктурная адаптация активности. Обычное положение дел в развитой экономике - непременная связь или зависимость товаропроизводителя с биржевой или квазибиржевой системой (например, с теми же выставками, ярмарками или системами оглашения сделок), в любом случае доводящего до такого рода систем его предложение и адаптирующего показатели предложения к уровню активности в подобных системах. Таким образом, в развитой экономики дано иметь место не только существованию бирж, но дано иметь место и той практике, когда производители особым образом трансформируют их активность или даже структуру с целью синхронизации их активности с теми тенденциями, развитие которых и определяют процессы в биржевых системах. Или - подобному положению равно дано определять оценку, что в развитой экономике как таковой «стратегической» установкой производителя дано обратиться и практике заявления участия в своего рода «публичных» формах ведения хозяйственной активности. Более того, здесь даже и непубличные формы коммерции равно же склонны обнаружить и своего рода «мимикрию» под публичные формы, откуда и сделки, совершаемые вне биржевой системы, искусственно принижаются как явно менее значимые.

На данном пункте тогда мы позволим себе завершение настоящего в существенной мере оценочного философского анализа предмета производственного раздела экономики. Наиболее же существенный вывод из тех оценок, что предложены здесь в характерно «обзорной» форме, и дано составить пониманию, что далеко не всякое условие, признаваемое в значении отличия «уровня развития» производственной системы хозяйства, будет допускать отнесение к числу условий максимизации определенной возможности. Если, например, условие скорости производства и требует предельной оптимизации, то есть максимально возможного сокращения длительности производственного цикла или цикла товарного оборота, то уже в части показателя качества существенно более важен и как таковой баланс между выпуском дешевых и ограниченных по качеству и, с другой стороны, дорогих и высококачественных видов продукции. Так же вряд ли следует понимать признаком развитости экономики и полное вытеснение конкуренции производственного умения конкуренцией капитала (инвестиционных возможностей). Отсюда и тем уровнем развития производства, что будет означать уровень наибольшего развития экономики и подобает определять состояние, при котором доступность любых производственных возможностей будет предполагать сочетание и с таким условием, как диверсификация тех источников мобильности, что определяют структурные изменения. Ту экономику, что обнаружит соответствие критериям экономики наивысшего уровня развития производственных возможностей, будет отличать не просто возможность производства абсолютно любого вида продукции, но и такая специфическая возможность, когда в дополнение к свободе инициативы в сферах техники или технологии здесь будет доступна возможность выбора и наиболее удобного способа поддержки инициативного проекта.

Огл. Уровень развития инфраструктурной сферы

Вполне естественно, что важнейшие характеристики, показательные в части достижения экономикой высокого уровня развития, - возможности производственной сферы, единственно уместные для вынесения прямой оценки уровня развития экономики. В таком случае вклад инфраструктурного подкрепления в вынесение такой оценки - представление не более чем косвенных характеристик экономической результативности. Однако для предпринятого нами обобщенного анализа все же подобает не прибегать к оценке хозяйственной системы лишь напрямую «по результатам деятельности» и дополнить ее оценку равно и посредством анализа инфраструктурных возможностей, должным образом поддерживающих функционирование системы. Понимая всю условность подобной оценки, тем не менее, мы позволим себе понимание хозяйственной системы одновременно и творцом, и «источником обеспечения» ее инфраструктурной базы. В оценке же возможности инфраструктурного обеспечения хозяйства нам подобает выделить и такую его составляющую как «естественные» возможности инфраструктуры. Определенной части инфраструктуры явно доводится поступать в распоряжение общества, быть может, благодаря географическому положению, но в какой мере данный фактор подобает расценивать как «реально значащий»? Если привести пример такого весьма известного общества прошлого как Османская империя, располагавшего превосходным ресурсом морского торгового пути, то можно согласиться с тем, что оно не проявляло особенного интереса к возможностям данного инфраструктурного проекта. По крайней мере, османских владык явно не интересовала возможность повышения экономического значения самой природой предоставленного им достояния. Если, допуская долю гипертрофии, предложить и некое обобщение, следующее из представленного здесь примера, то он вполне достаточен для обоснования такой идеи, как принцип «искусственности» природы инфраструктурных возможностей. Или - в значении нечто «инфраструктуры» и правомерно отождествление системы различного рода средств, позволяющих хозяйству не только обеспечивать потребности производства, но и существование собственно общества - это дороги, водопроводы, связь, землепользование, склады и материальные резервы, а помимо физических формаций, и платежные средства или уровень образования и физического здоровья населения. Равно любому из упомянутых здесь «элементов инфраструктуры» не дано обходиться и без поддержания и развития посредством произведения капитальных затрат, как правило, черпаемых из общесоциальных фондов, а равно выделения специальных инвестиций на его поддержку. И одновременно сложно определить, возможен ли ответ на вопрос, что подобает расценивать как «оптимальный выбор» в смысле развития экономики - избыток или своего рода «экономное» развитие инфраструктуры? Очевидно, что само существо проблемы достаточности инфраструктуры уже исключает предложение простого ответа, - с одной стороны, избыток предложения на рынке труда - благо для расширения производства, с другой - достаточное наличие трудовых ресурсов равно и препятствие для освоения совершенных технологий.

В этом случае мы ради обретения четкого понимания условия соответствия инфраструктуры высокому уровню развития экономики позволим себе рассмотрение классического примера - истории развития железных дорог. Сейчас практически повсеместно железнодорожному сообщению дано пребывать во владении государства или в смешанном государственно-частном владении. Железнодорожному транспорту в определенном отношении дано проигрывать в конкурентной борьбе другим формам транспортного сообщения, но и утрате данной части инфраструктуры в системе современного хозяйства явно дано обращаться причиной и крайне нежелательных последствий. В итоге этот комплекс условий и приводит к становлению специфической практики - дотационному возмещению затрат по эксплуатации железной дороги. Подобный порядок, хотя и оправданный хозяйственной ситуацией в целом, явно не оправдан в смысле коммерческой практики предоставления данной услуги, в результате чего она и обращается статьей расходов, обременяющих государственный бюджет. В то же время в силу ряда обстоятельств и проблема конкретной конфигурации сети, содержания отдельных перегонов также находит решение не в порядке реализации коммерческих проектов, но в соответствии с принятием во внимание социально (и общеэкономически) значимых обстоятельств. Следовательно, в данном случае мерилом рациональности решения отдельной инфраструктурной проблемы и доводится предстать не коммерческой целесообразности эксплуатации данной формы инфраструктуры, а в широком смысле социальной оправданности, связанной с множеством локальных ситуаций интегральной экономической целесообразности. Но характерно иную картину дано обнаружить и ситуации в иной отрасли инфраструктурного сервиса - сфере телекоммуникаций, в настоящее время практически полностью отошедших из столь характерного прошлому государственного в коммерческое владение. Подобное положение и подобает связывать со спецификой существенно меньшего, в сравнении с железнодорожным хозяйством, уровня затратной составляющей, а равно не столь высокого, в сравнении с социальным значением транспортной доступности, социального усреднения. На наш взгляд здесь явно излишне рассмотрение следующих частных примеров, поскольку очевидно, что в силу действия неких социальных условий, формы инфраструктурного обеспечения экономики и подобает отождествлять лишь как условно предполагающие специфику коммерческой самодостаточности. Так, если конкретным условиям обращения дано допускать выведение некоей инфраструктурной функции на коммерческую площадку, то общество в лице государственных институций, как правило, соглашается с этим решением, однако реально судьбу данной функции все же определяет сумма ее социальной и общехозяйственной значимости. Поэтому по условиям некоего усредненного востребования инфраструктурную функцию и подобает расценивать не иначе, как такого рода объект управления, на что и правомерно проецирование требований, исходящих от практики поддержания и ряда других социально и экономически значимых форм. В таком случае спецификой развитой экономики и правомерно признание равно же качества гибкости и адресности управления, в задачу которого непременно дано входить и функции поддержания инфраструктурного ресурса. Отсюда характерная черта развитой экономики - не как таковое наличие инфраструктуры, она явно приемлет и такие формы, как недостаточный или избыточный или слабо поддерживаемый уровень инфраструктурного развития, но - любым образом феномен выстроенной в данном обществе инфраструктурной политики, что и определяет приоритеты в части развития или, напротив, сжатия инфраструктуры.

Другое дело, что функциям инфраструктуры доводится разниться, откуда части этих функций и дано предполагать оценку не только по наличию, но и по характеру присущей им функциональности. В частности, к числу такого рода областей инфраструктуры и правомерно отнесение системы платежных средств, и, равно же, системы подготовки кадров, в частности, системы общего образования. Как не вспомнить в данной связи пример поступка Е.К. Лигачева, публично пенявшего, а дело происходило во времена существования CCCP, грузинской высшей школе на избыток подготовки специалистов гуманитарного профиля. Но нашим основным примером все же следует избрать не примеры положения дел в сфере образования, но реалии функционирования сферы денежного обращения, чему равно доводится исполнять и некую существенную инфраструктурную функцию. В подобной связи автору просто нельзя не удержаться от передачи здесь сложившегося у него впечатления от знакомства с переводной англоязычной прозой, чей частый элемент сюжета непременно доводилось составлять и практике оплаты чеком. Напротив, отечественную экономику, и последняя оценка справедлива и для ее «лучших времен», отмеченных деятельностью выдающихся министров Столыпина и Коковцова, непременно отличала практика оплата наличными, то есть действовавшей в российской экономике системе обращения платежных средств явно не доставало и должной диверсификации. Отечественный платежный оборот одно время отличало даже действие правила, исключавшего использование монеты низких номиналов при оплате значительной суммы. Отсюда вполне возможно сравнение двух платежных системы прошлого времени - одной англосаксонской, включающей чеки, дорожные чеки, векселя, облигации и широкое использование розничного кредита, и отечественной того же времени, главным образом основанной на наличности и ограниченном потребительском кредитовании в основном нанимателем работников через кассу фабричной лавки. Как таковую показанную здесь картину и подобает расценивать как основание для предложения вывода, фиксирующего очевидное различие в реализации инфраструктурной функции обслуживания платежного оборота. Конечно же, аналогичному порядку сопоставления дано действовать и в отношении любой иной инфраструктурной функции, например, транспортного обслуживания, в одном случае продающего билеты лишь в одну сторону, а другом - предлагающем транспортные карты на поездки с несколькими пересадками. Признание же такого рода реалий равно же позволит тот вывод, что в случае должного развития экономики правомерно предполагать и действие порядка, состоящего в выведении инфраструктурной функции из-под ограничений, налагаемых наличием некоего средства ее обеспечения. В частности, те возможности диверсификации, чему дано отличать современную экономику - это широкое развитие аутосорсинга в сфере своего рода «технологической» инфраструктуры - передача внешним подрядчикам функций уборки, бухгалтерии, содержания систем жизнеобеспечения.

Наконец, нашему анализу пока что не довелось обращаться на предмет такой существенной сферы инфраструктурного обеспечения экономики, чем правомерно признание услуг государственного управления, включая сюда судопроизводство, правовую регламентацию, силовую и международную защиту, патентное право, финансирование инновационных и исследовательских проектов. Скорее всего, для принятой нами постановки задачи вряд ли актуально рассмотрение каждой из этих функций в отдельности, но, напротив, нам подобает прибегнуть к построению модели социальной тенденции, реализуемой посредством объединения всех в целом такого рода возможностей. Ради этого экономику и подобает представить нечто «полем деятельности» агента, наделенного определенной, но далекой не абсолютной, но - в этом случае функционально «оптимальной» свободой развития активности. В таком случае государству в его качестве элемента экономической инфраструктуры также дано представлять собой исполнителя функций гаранта и творца такого рода свободы экономической активности. Но если это так, то какой именно характер активности экономического агента и подобает расценивать как «позитивно» воспринимаемую форму проявляемой им активности? Скорее всего, «позитивный отклик» в обществе дано будет вызывать способности придания предложению уровня насыщенности, по объему и качественным параметрам отвечающему предъявляемому спросу; отсюда «оптимальным» экономическим агентом доводится обратиться лишь индивиду или структуре, прибегающим к конвенциональным способам воспроизводства продукта. Или - продукту дано быть «конвенционально» заданным не только в объеме запрашиваемых качеств, но и в объеме тех технологий, что нашли применение при доведении продукта до запрашиваемых качеств. Кроме того, другой составляющей такого рода «конвенционального» способа воспроизводства продукта также дано предстать исключению для такой активности любой возможности ее обращения какой-либо практикой внеэкономического, например, «силового» блокирования интересов других членов общества. В то же время и соприкасающееся с экономическим агентом общественное окружение может обращать на его деятельность явно неправомерное востребование, как, в частности, помещик понимал себя вправе допускать потраву на крестьянском поле. В таком случае инфраструктурную роль государства и подобает расценивать как означающую практику установления конвенциональных принципов хозяйственного поведения и пресечения как посягательств на неконвенциональное вмешательство в хозяйственное поведение экономических агентов, так и попыток самих таких агентов расширять их практику за счет неконвенциональных способов активности. Но в данном случае мы рассматриваем исторически традиционную функцию государства в экономическом пространстве, а современному государству равно присуща и функция поддержки инновационной практики и балансирования экономических тенденций (Кейнсианское регулирование). Другое дело, что поскольку спецификой любых такого рода регулирующих воздействий и доводится обращаться не столько постоянному, сколько актуализируемому нормированию, то условие достаточности инфраструктурной экономической функции государства и подобает расценивать лишь посредством выделения данной функции тогда уже и как некоего «динамического» формата. В таком случае инфраструктурную функцию государства и подобает признать достигшей должного совершенства лишь в случае, если государство будет успевать с введением новых конвенциональных норм, устранением конвенциональных неопределенностей, и отслеживанием и блокированием ситуации выхода из условий конвенциональной практики, а равно и проведения политики поддержки инноваций и не допущения дисбаланса экономических тенденций. В развитой экономике равно подобает действовать если и не формальным, то хотя бы практически достаточным (лоббизм, адвокатура, общественное мнение) инструментам воздействия на конвенциональные основы хозяйствования и систему государственного управления хозяйственным развитием и экономическим равновесием. Государству, в таком случае, лишь тогда и подобает ожидать признания как эффективная составляющая экономической инфраструктуры, когда ему дано преуспеть и в выработке четко оформленной позиции по проблематике осуществляемого им регулирования, а равно сформировать и механизмы контроля процессов становления хозяйственных тенденций и наработать представление о характере хозяйственной ситуации. Более того, от государства равно подобает ожидать и способности не основывать сотрудничество с обществом на технологии «навязывания» собственной воли, но прибегать к организации специфического взаимодействия. Отсюда и правомерна оценка, что в развитой экономике от государства уже подобает ожидать умения избегать положения, при котором его деятельность выступает в качестве одного из факторов конъюнктуры, а равно и придания его управлению такой степени эффективности, когда государству фактически дано обращаться гарантом некоей позитивно воспринимаемой обществом конъюнктурной тенденции. То есть реальность развитой экономики и есть положение, одним из условий которого и доводится предстать способности государства не отчуждать от себя конъюнктурную проблематику.

На данном пункте настоящий анализ правильным будет продолжить теперь и подведением итогов пришедшего к завершению рассмотрения предмета инфраструктурной составляющей развитой экономики. Первый важный момент - нам все же довелось отразить порядок подчинения инфраструктурного роста равно и общей тенденции экономического развития. С одной стороны, в «материальной» подотрасли общего комплекса инфраструктуры (главным образом, в системе «инфраструктурных сетей») общество по большей части поддерживает достаточность такой инфраструктуры и блокирует ее избыточное разрастание. С другой стороны, в сфере присущей развитой экономике институциональной инфраструктуры имеет место становление функциональной адаптивности средств вспомоществования и управления, которые тогда и подобает расценивать как «инфраструктурные дополнения» экономической активности. Развитая экономика сама собой вряд ли возможна вне опоры на инфраструктуру, обеспечивающую ее достаточное, но не избыточное подкрепление материально зависимыми возможностями, а также вне опоры на институциональное подкрепление активно интегрированными в хозяйственную практику внеэкономическими системами.

Огл. Кредитный сервис как один из факторов экономики

Экономическим операторам, действующим в обществах, развитых в экономическом отношении вряд ли стоит предрекать участь Родиона Раскольникова, обреченного остаться клиентом безальтернативного источника заимствований в виде «банка» старухи-процентщицы. Интенсивное развитие хозяйства немыслимо без диверсификации возможностей получения кредита и долевого участия в капитале, залога, котировок инвестиционной привлекательности и инвестиционного обслуживания, а равно в отсутствие надежного депозитного сервиса. В развитой экономике капиталу, с одной стороны, подобает играть роль в известном отношении «доступного» ресурса, и с другой, отличаться спецификой своего рода «ликвидного» ресурса в смысле широкого предложения надежных возможностей помещения. Помимо того кредитному сервису развитой экономики подобает включать в себя и надежные формы страхового сервиса, а равно и сервиса «страхования стоимости» в виде срочного или форвардного рынка. Более того, развитую экономику сложно представить в отсутствие работы механизма интенсивного связывания свободной денежной массы (диверсифицированный депозитный сервис), а равно и наращивания числа направлений приложения капитала. В отношении развитой экономики вполне правомерно предположение такой присущей ей специфики, как издержки процесса расширения числа направлений инвестирования, в частности, тех, что определяли собой природу кредитного кризиса 2007-08 годов. Отсюда анализ функциональности кредитного сервиса в развитой экономике и подобает построить посредством задания таких схем, как схема «связывания» свободной стоимости и схема финансовой поддержки временно выводимой из оборота хозяйственно значимой товарной продукции. Воздействие такого рода условий прямо равнозначно тому положению, когда всякому хозяйственному процессу, протекающему в такой экономике, дано означать и процесс ввода в действие финансовых инструментов. Из этого и дано исходить отличающей современную экономику системе своего рода «параллельного менеджмента» в виде сочетания двух самостоятельных структур управления - производственно-технической и финансовой, откуда неразрывному производственному процессу уже доводится обрести форму комбинации «двух процессов» - продуцирования и запуска в оборот объема стоимости. Потому непременную особенность развитой экономики и дано составить практике понимания теперь уже любой операции, обеспечивающей воспроизводство стоимости тогда же в значении определенной возможности воспроизводства стоимости. В таком случае, какие именно институциональные, структурные и социальные посылки и подобает расценивать как условия или начала своего рода «вездесущности» финансового менеджмента? Скорее всего, становлению финансового менеджмента в его значении обязательной функции, дополняющей процесс производства, и дано последовать из описанного выше «комплексного принципа» реализации экономической активности. Отсюда чему бы именно в развитой экономике и не довелось составить причину отдельной хозяйственной операции, предполагай она совершение и в порядке вложения непосредственно капитала предприятия или использования заемных средств, такой операции все равно дано предполагать истолкование как акту использования инвестиционного ресурса. Даже в том случае, если фактически отсутствуют какие-либо затраты капитала, а хозяйственному использованию дано подлежать не более чем личному времени или всего лишь труду, все равно картине такой операции также дано изображать событие условной «инвестиции». Далее, произведенному продукту не избежать вовлечения и в ту форме организации продажи, что означает воспроизведение процесса, изначально ограниченного требованием соблюдения «времени реализации», когда в случае превышения лимита времени продукт ожидает уценка, лишающая его части первоначально запрашиваемой цены продажи. В таких условиях и показатель «выживаемости» производителя, связанного столь жесткой и непостоянной конъюнктурой, и есть не иначе, как ведение им постоянной работы с инвестором, способным в любой момент поддержать производителя предоставлением стабилизационного кредита. С другой стороны, и производителю, успешному в бизнесе на протяжении длительного периода и аккумулирующему постоянный приток прибыли, дано формировать свой стабилизационный фонд, размещаемый в «надежные» инвестиционные инструменты. В таком случае из учета такого рода специфики равно возможно определение и одного наиболее значимого и, насколько нам дано судить, характерно достаточного признака эффективности кредитного сервиса. В развитой экономике показателем уровня диверсификации кредитного сервиса и доводится предстать обеспечению кредитной поддержкой не просто проекта в целом, но и кредитованию в порядке адресной поддержки равно же каждой фазы начатого проекта или его существенной стадии. В развитие же подобного представления правомерна оценка, что в подобных условиях и долгосрочное кредитование непременно потребует осуществления посредством схемы наподобие объединенного (сводного) плана финансовых процессов (циклов) проекта, откуда и сам процесс в целом будет позволять понимание не просто производственным проектом, но и проектом, направленным на получение некоторого инвестиционного эффекта. Более того, условно «второй» стороной развитой экономики правомерно признание использования в проектном финансировании равно же и характерного сочетания различных финансовых инструментов. Условия развитой экономики это непременно следование и некоей тактике формирования инвестиционной основы проекта посредством совмещения оцененных в денежных инструментах технических или интеллектуальных ресурсов, прямых или долевых вложений и кредитных заимствований. Еще одну особенность развитой экономики дано составить наличию нечто устоявшихся моделей сочетания разных инвестиционных источников хозяйственных проектов, что позволяют адресовать им действующий на «правах стандарта» финансовый менеджмент. Кроме собственно развития искусства управления инвестициями и возможности адресной финансовой поддержки эффективной экономике дано вызывать к жизни и соответствующие представления, чье нормирующее начало в результате и обуславливает становление системы обеспечения безопасности инвестиций. В качестве возможного примера одного из проявлений подобной практики и правомерно признание действующего теперь требования устранения аффилирования кредитного института с получателем его кредитных ресурсов, и это только одно из не столь уж и малого перечня современных требований по обеспечению безопасности инвестиций. Обобщая же приведенную нами далеко не полную информацию о характерном для развитой экономики кредитном сервисе, мы позволим себе констатацию факта по сути выделения здесь «операций производства стоимости» в отдельную форму равно и своего рода «технологического» процесса. Причем подобного рода «технологию» не следует определять обращающейся лишь единственной или одной определенной практикой, но любым образом подобает расценивать как весьма изощренный «фактический стандарт», наделенный известной универсальностью несмотря даже на обращение предметом тех или иных процессов то и характерно различных материальных и финансовых средств. Особенностью развитой экономики и дано предстать той практике использования инвестиционных, кредитных и платежных возможностей как теперь и такого рода «инструментов», что предполагают определенную «технологию» их использования. Собственно потому условиям развитой экономики дано означать и некоторое изменение смысла массы капитала или инвестиционного ресурса, теперь уже обращаемого не иначе, как в фактор выбора инвестиционно эффективного инструмента.

Огл. «Трансплатформенные» связи - «скрепы» развитой экономики

Предшествующие стадии настоящего анализа уже включали в себя определение существа трех основных функциональных платформ развитой экономики - производства, инфраструктуры и кредита. Продолжить же этот анализ теперь подлежит рассмотрению предмета, что история хозяйства буквально пресыщена примерами губительного влияния гипертрофии какой-либо одной из названных здесь важнейших платформ. Классический недавний пример - назойливо повторяемая традиционной политэкономией тема «перехода национальной экономики от вывоза товаров к вывозу капитала», однако подобного рода примеры известны и по иным историческим свидетельствам, а наряду с ними - и по ситуации в современной экономике. Примеры более или менее недавней истории - губительное влияние монокультурной ориентации, когда коллапсу производственного профиля доводится порождать такие последствия, как образование «депрессивных регионов». Напротив, историческим примерам дано обнаружить и картину избыточного значения инфраструктуры, когда в период Империи Рим и Италия в целом играли роль лишь сферы потребления, и, соответственно, поддержания инфраструктуры, при завозе в эти части Империи товарных ресурсов тогда уже из других частей огромного государства. Реальности такого рода явлений и дано определять избрание предметом настоящего анализа равно характеристики эффективности «трансплатформенного» хозяйственного взаимодействия. Здесь если обратиться к попытке дополнения набора посылок данного анализа и представлением некоего дополнительного примера, то подобает уделить внимание возрастанию значимости инфраструктурной роли правового регулирования, без чего фактически невозможен бизнес на авторском праве. Более того, в современной экономике дано действовать жестким требованиям и в части безопасности производимой продукции, нередко исходящим из реальности даже и таких абсурдных трагедий как гибель от удушья детей, надевающих на голову пластиковые пакеты или попыток домохозяек подсушить домашних животных в кухонных СВЧ-печах. Еще одну форму «трансплатформенных» коллизий дано составить недостатку рабочих рук в «непрестижных» видах профессий. Другой пример подобного рода коллизий - обращение некоей национальной экономики к импорту высокотехнологической продукции при фиаско национального производителя в освоении производства изделий данной номенклатуры. С другой стороны, прямой отход от постановки задачи подобающего развития экономики - это и попытки поиска замены высококачественному импорту на гораздо худшую по качеству продукцию национального производителя.

Так или иначе, но вряд ли разумно оспаривать оценку, что имеющее место в некоей экономике нарушение баланса в пользу одной из платформ - источник куда скорее негативного влияния. Хотя в ряде случаев такие «перекосы» невозможно не признать и прямо полезными, например, в случае ограничения доступа на рынок иностранных банков, что позволяет наращивание объема операций отечественным банкам. Тем не менее, для развитой экономики в любом случае дано обрести определенное значение такому условию - владению государством или крупнейшими хозяйственными операторами равно и навыками контроля ситуации дисбаланса, когда такому «смещению» не дано исключать разумности на правах лишь временного явления, в значении не более чем средства поддержки неких существенных изменений. Тогда стоит лишь экономике устранить «структурные перекосы», то вслед за этим возможно и отключение режима подобного рода «щадящего» дисбаланса. Если же экономике дано обрести и такую специфику, как состояние постоянного нарушения баланса между отдельными платформами, например, уклона в сторону вывоза капитала или отставанию в модернизации производственной базы, то рано или поздно это сказывается и на развитии тех платформ, что поначалу выиграли от наличия дисбаланса. В таком случае как таковой характеристикой «взаимодействия» платформ в развитой экономике и правомерно признание реального отсутствия существенных признаков конкуренции платформ, и, напротив, возможности интеграции платформ и их перекрестного усиления. Например, развитую экономику уже доводится отличать такого рода отношению государства к бизнесу, когда последнему дано допускать оценку не только лишь в значении источника фискального дохода, но допускать понимание равно же на положении фундамента социальной и политической независимости общества. Для развитой экономики также характерно и то понимание производства со стороны кредитной сферы, которой присуще признавать в производстве не только лишь возможный источник поступлений, но понимать его и местом приложения долгосрочных вложений. Также в развитой экономике и производству дано расценивать сферу образования равно же в значении источника обеспечения кадрами и инновациями. То есть очевидной особенностью развитой экономики и правомерно признание такого характера межплатформенной интеграции как ситуация доминирования долгосрочных интересов над более выгодными в близкой перспективе текущими интересами. Или - развитую экономику дано отличать такому явлению, когда относящейся к одной из платформ структуре дано видеть в неких элементах другой платформы определенного постоянного партнера по взаимодействию, а не временный или случайный объект или предмет проявления активности. Таким образом, для развитой экономики характерна не только активность структур в области собственной деятельности, но и их активность в области влияющих на их деятельность структурных элементов иных платформ. В особенности такого рода «формат активности» - реальность производственной сферы, где хозяйственным агентам дано избирать ту тактику поддержания активности, что непременно предполагает мобилизацию элементов иных платформ - создание благоприятной инфраструктуры и подобающей кредитной базы.

Огл. Обобщающая схема «развитой экономики»

Теперь если перейти к обобщению предложенных выше отдельных оценок, то существенную характеристику развитой экономики и подобает составить не какому-либо признаку «максимальной потенции», но непременно же признаку максимальной адаптивности системы к той или иной особенной ситуации в экономике. Другое дело, что роль источника текущей ситуации в экономике равно дано принять на себя воздействию широкого спектра условий, когда развитой экономике из всех возможностей адаптации к происходящим изменениям дано избрать лишь адаптацию к некоторой части такого рода воздействий, при пренебрежении проявлением реакции на некие иные виды. В частности, развитой экономике во многом дано сохраняться и при установлении в обществе диктаторского режима, не реагировать на доминирование монотовара или не утрачивать качеств в силу принятия установки на максимизацию объема выпуска продукции или в случае перехода к практике самодостаточного наращивания инфраструктуры. Или, иначе, непременной спецификой развитой экономики равно дано предстать и своего рода «избирательности», склонности к выделению в значении источников развития лишь отдельных условий потенциального дисбаланса. В таком случае, каким именно «внешним» воздействиям на развитую экономику и дано обрести признание как нечто стимулирующие факторы ее развития? Кроме того, чему именно и доводится принадлежать числу того рода «внешних» воздействий, на что непременно следует ожидать реакции со стороны развитой экономики? От вероятных ответов на два поставленных здесь вопроса и подобает ожидать той обстоятельности, что обнаружила бы и должную достаточность равно и для последующей попытки обобщения предложенных выше оценок.

Начать попытку поиска ответа на поставленные здесь вопросы все же следовало бы рассмотрением характеристики развитости экономики под углом зрения достаточности производственной платформы. Состоянию высокого уровня развития в любом случае дано означать высокий уровень интенсификации производства, а основу такого рода интенсификации непременно дано составлять совершенствованию производственных процессов, включая их ускорение, а также возможности достижения ассортиментного разнообразия. При этом процессу развития производства равно подобает уйти от подверженности структурным ограничениям, а становлению производственной структуры не следует зависеть от деятельности общественных институтов, часто склонных понимать проявление инициативы лишь их собственной прерогативой. То есть - развитию производства не следует испытывать воздействие любых форм сдерживания, так или иначе ограничивающих способность изменения конфигурации производственной структуры. Напротив, в случае исходящих от общества ограничений хозяйственной «стихии», в частности, при установлении рационирования или при введении мер избыточного налогового «давления», равно дано иметь место созданию препятствий для обретения хозяйственной структурой оптимальной конфигурации. Далее, из наших предшествующих оценок уже дано следовать, что задача инфраструктуры в развитой экономике - это задача выстраивания инфраструктуры «под» конъюнктуру. С другой стороны, производству равно же свойственно ожидать от инфраструктуры состояния как бы «большей полноты» развития. Подобному положению тогда и дано позволить оценку, что развитую экономику непременно подобает отличать и свободе мобилизации инфраструктурных возможностей при совершении нового шага развития. Если же имеет место закрытие некоей инфраструктурной возможности для использования в хозяйственном развитии (или она ставится «над» экономикой, что фактически означает то же самое), то подобное положение блокирует и как таковые возможности оптимизации хозяйственной практики. Помимо того, нашему анализу кредитной системы также довелось породить понимание, что статус «развитой» все же подобает относить непременно лишь к той экономике, где деятельность кредитных институтов строится по производственному принципу, обращаясь лишь одной из форм предложения услуг. Для данной формы экономики капиталу или инвестиционному ресурсу непременно доводится обрести качества никоим образом не в чистом виде «объема» предельно ликвидной ценности, но теперь уже и нечто товара «по имени капитал». Стоит лишь в подобной экономике установиться тенденциям изолирующей тезаврации или же иным формам препятствования реинвестированию, как такого рода системе доводится утратить и одну из присущих ей возможностей интенсификации. Для развитой экономики и процессу выделения свободных стоимостных объемов непременно дано порождать и процесс формирования основ следующего цикла инвестиционной активности. Когда же в развитой экономике дано обнаружить их действие неким тенденциям, блокирующим инвестиционную активность, например, лицензированию деятельности и т.п., то подобным препятствиям уже дано порождать и очевидные нарушения в ее условном «балансе». Наконец, развитой экономике претит и перспектива «конфликта платформ». Здесь важно понимать, что одной из очевидных причин подобного конфликта и правомерно признание проявления в содержании одной из платформ тенденции ограничения ее практики лишь краткосрочными задачами. Примером подобного положения и подобает признать одно время и возобладавшую в экономике США тенденцию к максимизации уровня текущей прибыли. Так, как только практике ведения хозяйства доводится обнаружить у структур принадлежащих разным платформам тенденции утраты интереса к взаимопроникновению, то непременно порождаемая подобным явлением результирующая тенденция дезинтеграции хозяйства как единой системы также обретает значение и одного из препятствий его оптимизации. То есть статус «развитой экономики» - это любым образом характеристика лишь такого рода практики ведения хозяйства, где хозяйственный оператор непременно же отдает отчет в специфике связи его деятельности с иными возможностями, причем даже и с теми, что, быть может, прямо не актуализированы в его хозяйственной практике.

Следованию предложенным здесь оценкам равно же доводится обращать характеристику «развитости» экономики и нечто мерой максимума свободы мобилизации хозяйственной инициативой объема возможностей, необходимого для ее реализации. Однако прямым препятствием столь вожделенной свободе дано предстать не только лишь актуальному состоянию изоляции неких социальных возможностей, но равно и практике образования структур, изолированных от иных форм экономической активности и от социальной ситуации в целом (например, созданию производства, специфически ориентированного на замкнутый рынок или особый слой потребителей). Отсюда развитую экономику и подобает расценивать как систему своего рода гипермобильности конъюнктуры, когда, казалось бы, одно «изолированное» явление способно порождать и ряд экономически важных последствий для хозяйственной практики в целом. Напротив, очевидными признаками «отсталости» экономической системы и правомерно признание наличия зон, где цепочка последствий экономических и социальных явлений либо просто не выходит за ограничивающие их пределы, либо - затрагивает лишь прямо примыкающие сферы хозяйственной конъюнктуры. Подобного рода «очаги отсталости» и образуются в случае, если уровень коммерческой прибыли в такой экономике достаточно велик для возможности «амортизации» негативной тенденции фактически в пределах не более чем данной зоны. В развитой экономике, напротив, уровень прибыльности достаточно низок и конъюнктурный дисбаланс в одном сегменте хозяйства будет означать важные последствия и для экономики в целом. Отсюда развитую экономику и подобает характеризовать как такого рода систему, где практически невозможна (хотя временно и способна проявиться) концентрация некоторой хозяйственной практики в пределах одной структуры (монополизм или картель), поскольку низкий уровень прибыльности и обеспечивается здесь посредством децентрализации экономической «игры». Развитой экономике непременно дано допускать ее обращение системой, обязательно образующей из ее рыночного пространства и своего рода «тело», где, условно говоря, распространению «волн упругости» доводится обнаружить способность захвата тогда уже всех без исключения связей данной системы. Напротив, фрагментацию экономики на отдельные слабо связанные сферы экономической активности уже подобает расценивать как прямой признак равно же и очевидного недостатка в развитии.

Огл. Заключение

Предпринятый нами анализ отношений модели, на деле означающей не более чем порядки «логической» схемы, тем не менее, позволил формулировку концепции, обобщающую собой комплекс признаков развитости экономики и при этом ограниченной рамками философского истолкования действительности хозяйственной практики. Вполне вероятно, что если принять за основу куда более насыщенную многообразием деталей картину хозяйственных процессов, то представление о специфике «развитости» для экономики будет допускать определение и куда более конкретно. Но, насколько нам дано судить, даже и такого рода анализ уже достаточен для подтверждения предложенного нами принципа, означающего установку развития экономики на достижение все большего уровня «сквозной» интеграции. В любом случае, развитой экономике дано представлять собой лишь такого рода форму хозяйственного устройства, где всякое проявление экономической активности непременно предполагает увязку с обеспечивающими и смежными видами активности, никогда не выливаясь в проявление хозяйственной автаркии. Относительно же присущих развитой экономике форм интеграции и координации хозяйственных процессов нашему представлению не дано исключать и некоторой неполноты, но и само собой анализ подобной проблематики все же подобает возлагать лишь на предметные экономические изыскания.

Второй существенный момент - хотя нам доводилось прибегать к представлению множества примеров реального положения вещей в экономике, на деле наше рассуждение предполагало построение лишь как модель «идеального» хозяйственного устройства. Да, действительно, той или иной форме реальной экономики дано предполагать не более чем «сближение» с такого рода «идеальным» порядком хозяйственного устройства, но - вряд ли мыслимо и ее соответствие определяемым для идеальной формы условиям ее становления. С другой стороны, чем ближе картина реального хозяйственного устройства «идеальной» схеме, тем данному хозяйственному устройству дано обнаружить и более высокий уровень развития. Во всяком случае, нам в построении картины «идеальной достаточности» хозяйственного устройства доводилось исходить из присущего нам видения не только экономик крупнейших обществ современного капитализма, но и высокопроизводительных для своего времени систем Древнего Рима, ранней Византии или средневекового североитальянского города. Вполне возможно, что явный прообраз представленной нами картины и довелось составить той картине экономики позднего средневековья и начала Нового времени, что была воссоздана Ф. Броделем в его работе «Игры обмена».

02.2008 - 03.2022 г.

Литература

1. Райт, Дж. П.,"Дженерал моторс" в истинном свете", М., 1985
2. Томас, Д., "Воротилы финансового мира", М., 1976
3. Мелман, С., "Прибыли без производства", М., 1987
4. Форд, Г., "Моя жизнь, мои достижения", М., 1989
5. Моримото, Т., "Большая банковская война", М., 1981
6. Матюхин, Г., "Мировые финансовые центры", М., 1979
7. Загладина, С., "Капиталистическая торговля сегодня", М., 1981
8. Дубинин, С., Все дальше на "дальний Запад", М., 1990
9. Кейнс, Д., "Избранные произведения", М., 1993
10. Бродель, Ф., "Игры обмена", М., 2006
11. Ульянов (Ленин), В., "Империализм как высшая стадия капитализма", М., 1949
12. Шухов, А., "Ретроспективный портрет экономики", 2008