Естественный язык одаряет познание особенным понятием пустота, но для простого употребления такое понятие не обращается случаем выделения какой-либо особой смысловой нагрузки. Другое дело, что смыслом такого понятия возможно признание и некоего физического феномена, или, другими словами, явления изучаемого практикой познания «наука физика». Но физика, если она и образует свое понятие «пустота», то принимает, как она понимает, все меры для наделения такого понятия строгим смыслом, и категорически не приемлет никаких сторонних упреков в наделении собственно физического понятия «пустота» каким-либо нестрогим толкованием. Тем не менее, возражения со стороны физики вряд ли могут быть приняты во внимание той сторонней критикой, что преследует цель обретения собственного представления о когнитивной и феноменальной специфике изначально знавшей нестрогую форму осознания характеристики «пустота».

Начать же подобный исходящий от «сторонней критики» анализ пустоты и следует оценкой, признающей физическое познание ищущим любой способ ухода от собственно использования понятия «пустота». Специфическое условно «техническое» понятие физики «вакуум», в переводе с латыни также означающее пустоту, и обращается в ее понимании именем того специфического состояния предельно низкого уровня молекулярного давления, когда зона вакуума, так или иначе, но сохраняет определенное молекулярное заполнение. То есть физика и отталкивается в таком понимании от той особой реальности, что вне хотя бы и какого-либо, пусть и предельно незначительного молекулярного заполнения невозможно и собственно существование какой-либо области пространства. Кроме того, отличающее физику понимание так же определяет «вакуум» и нечто специфической структурой физического поля, чьей функцией она и позволяет себе определение функции в некотором отношении «заместителя», формирующего виртуальное и, одновременно, как бы «не вполне» виртуальное поле в случае отсутствия в некоторой области пространства проникающих туда внешних полей. Иными словами физику в подобном отличающем ее понимании и следует определять условным материалистическим «максималистом», исключающим признание хотя бы какой-либо физической реальности, если такая реальность не предполагает наполнения материальным содержанием, пусть и на условиях предельно низких концентраций.

А далее следует напомнить то обстоятельство, что физика странным образом запаздывает с осознанием раздельности и самостоятельной значимости некоторых абстрактных категорий, которые мы позволим себе отождествить посредством обобщающего понятия операторных категорий. Важнейшей группой в совокупном разнообразии таких категорий и следует понимать группу категорий, определяющих степень достаточности фиксирующего действия, выражаемого посредством такой проекции подобного действия на когнитивный процесс, что и обретает благодаря подобному наложению такую специфику как условие достаточности закрепления признака. Признак некоторой сущности и следует определять как позволяющий различные возможности закрепления - или закрепление в качестве атрибута определяемой им сущности, или - закрепление на условиях задания модального свойства соотносительной особенности сущности. Во втором случае подобный формат признака будет отличать данную сущность лишь при условии присутствия некоторой третьей сущности, как и «жена» получает такой признак только при наличии мужа, а «частный» - при наличии владельца. Настоящее понимание и послужит нам основанием нашего последующего рассуждения: оно непременно будет исходить из той специфики собственно характеристики достаточности, что и отличает ситуацию задания некоторому физическому объекту некоторого физического же признака, что, согласно нашему предположению, и отказывается признавать или попросту замечать физическое познание. Поэтому наше рассуждение, прежде всего, и обратится анализом характеристики качества физических моделей, заведомо и подозревая подобные модели в недостаточной диверсификации условий казуализации моделируемой действительности. Здесь мы и позволим себе следование пониманию, определяющему нечто когнитивную практику «физический анализ» непременно пренебрегающей специфическими условиями того распределения, что и позволяет оценку физического содержания в соотнесении такого содержания со спецификой принадлежности к тем или иным (ситуативным) классам. Несмотря или даже вопреки узости физического понимания, как таковая возможность взаимодействия, собственно и следующая из образования некоторого специфического комплекса условий, и будет исполнять функцию своего рода «источника ассоциации» некоторых принадлежащих различным ситуативным классам условий или начал. Собственно формирование подобных «источников» ассоциации и предопределит формирование той специфической организации, чем и следует определять слияние в едином взаимодействии принадлежащих различной природе физических форм, откуда и положение существенных условий собственно возможности взаимодействия и следует связывать с некоторыми обуславливающими его обстоятельствами. В частности, роль подобных обстоятельств и допустимо возлагать на условие «формата результата» взаимодействия, либо - представляющего собой формат произвольного образования, индифферентного в отношении комплекса действующих условий, либо - формат образования, собственно и обращающегося образованием лишь в условиях полноты и глубины задаваемого им порядка. В одном случае условия окружения просто «приемлют» некое вновь обретаемое содержание, в другом - их и отличает способность «различения» некоторого обстоятельства, проявляющаяся благодаря различению еще и состояния его должной диверсификации.

Но здесь нам и следует адресовать возможному читателю предупреждение в отношении одной стилистической особенности нашего последующего рассуждения: в отношении образования, для которого и непосредственно статус «образования» следует понимать коррелятом полноты и глубины воспроизводимого в нем порядка, мы далее будем прибегать к имени «абсолютное» или «дискретное» закрепление.

В качестве же необходимой нашему анализу «завязки» мы и позволим себе прибегнуть к идее, рассматривающей условие наличия или присутствия некоторого физического содержания, как допускающего и такую возможность изменения собственного предметного начала, что и предполагает смещение расстановки акцентов с расстановки, определяемой в абсолютном смысле на расстановку, определяемую в соотносительном смысле. И такого рода как бы «когнитивное» явление в некотором отношении «внесистемной» ситуационализации физического содержания также странным образом ускользает от внимания практики познания, собственно и выстраивающей корпус физических представлений. Уже в противовес данному пониманию, мы и обустроим наше понимание как непременно чувствительное к специфике «ситуационализации», определяемой нами как наложение на физическое содержание специфики не просто физической, но и онтологической принадлежности. Тогда если и определить подобный подход с точки зрения характерной постановки задачи, то мы и предпримем попытку определения показателя «собственной значимости» такого важного онтологического формата, как признаковая объективация. И именно в смысле попытки оценки природы признаковой объективации и сложно предложить более удачный пример, нежели чем частная проблема отождествления в физическом познании «предмета» или «природы» пустоты. Условность «пустоты» будет подлежать здесь нашему рассмотрению не просто с точки зрения фиксации подобной данности в качестве не более чем понятия, но именно в смысле возможности ее определения посредством сопоставления «пустоты» в статусе некоторой (предположительно - !) абсолютной (дискретной) нормы с «дефицитом» в статусе некоторой соотносительной нормы. Одновременно целью настоящего рассуждения мы будем понимать и идею осознания существа возможных посылок интуитивно понимаемой нами иллюзорной ранее уже упоминавшейся условной концепции «тотальной материализации».

Итак, начать настоящее рассуждение все же следует с менее известного как философскому опыту, так и предметному познанию соотносительного «дефицита». «Дефицит» вряд ли позволяет другой порядок определения, кроме как представление в виде отличия определенных смешанных состояний, относительно которых мера востребования или присутствия либо указывает на неполноту покрытия востребования, либо – на подавление доминирующей частью состава некоторой менее представленной части. Анализ проблемы «дефицита» можно начать, например, с таких очевидных представлений как идея формата интегрированного присутствия в некоторой среде, например, тех же условий концентрации или следа (наличия остаточного количества вещества). Аналогичная специфика будет отличать и условие «слабого» наложения, например, вибрационной составляющей на составляющую поступательного движения, но в рамках нашей задачи не столь уж существенна полнота представления возможных примеров. Таким образом, условие «дефицит» и следует понимать не предполагающим другого порядка формирования, кроме как фиксации в отношении очевидного, но никоим образом не вырожденного представительства. Здесь не помешает уточнить, что ситуацию образования «вырожденного» представительства и следует связывать с теми обстоятельствами, что и налагаются на «горючее» посредством «продуктов горения» или на «радиоактивное вещество» посредством «продуктов распада», когда некая пространственная локализация и претерпевает полное освобождение от некоторого ранее помещавшегося там содержания. И одновременно эта же локализация будет вмещать в себя и продукты трансформации такого содержания. Тогда если рассмотреть такое специфическое понятие, как понятие «следа» некоторого вещественного наличия, то подобную «фигуру наполнения» объема пространства физическим содержанием и следует определить наиболее показательной иллюстрацией предложенного нами тезиса. Дело в том, что как таковой «след», оставаясь достаточным наличием, в частности, для аналитического выделения вещества, не образует собой концентрации, необходимой для инициации определенного процесса. Отсюда и характеристика «дефицит» будет позволять понимание недостатком некоторого наличия, что в качестве наличия уже не позволяет порождения определенной или дискретной реакции, или такой, что, в свою очередь, вызывает дискретные последствия. Характерный пример - опьянение, малая доза алкоголя хотя и оказывает действие на организм, но не вызывает состояния, что по наличию внешне заметных признаков утраты координации и позволяет понимание «опьянением».

Если в развитие настоящего рассуждения подключить и воображение, то какую именно операцию и следует признавать нечто аналитической процедурой, собственно и означающей фиксацию условия, обозначаемого как «дефицит»? Следуя собственной интуиции, мы и определим подобную процедуру как нечто операцию обратной реконструкции, использующей метод обратной проекции нечто данного к некоторым более обширным условиям совершения некоторого изменения, аналитически первоначально, но в воссоздаваемой картине уже вторично выделяемого на фоне некоторых менее разнообразных условий. То есть такую операцию и следует понимать актом приведения некоторого состояния меньшего разнообразия к спекулятивно выстраиваемой картине неких других условий, означающих собой уже некое большее разнообразие. Так, в частности, тот же присутствующий в некотором объеме остаток некоего вещества непременно и допускает возможность определения посредством спектрального анализа и одновременно исключает отождествление посредством применения собственно химических методов выделения. Другим вариантом картины обретения условной «дефицитной» формы и следует понимать картину большей степени разбавления, когда, например, концентрированный раствор будет допускать обращение в форму теперь уже «слабого» раствора. При этом подобно случаю выделения вкусовыми рецепторами малейших примесей веществ с резким вкусовым воздействием, будет иметь место и возможность регистрации такой слабой концентрации как определенного дискретного наличия некоторого компонента.

Собственно «логика» приведенного рассуждения и позволяет понимание картины «дефицита» представлением о таком последствии некоторой функциональной достаточности, где подобная достаточность и допускает совмещение с такой иной включающей в себя тот же компонент формой функциональной достаточности, где последнюю и отличает отсутствие проективно выведенной «безусловной» достаточности. То есть нечто «безусловная» достаточность и обращается в случае «дефицита» представительством «такой же» достаточности, но теперь уже некоторым образом функционально ограниченной. Тот же дефицит соли в приготовленном блюде и будет означать функционально ограниченную условность «несоленая еда». Тем не менее, собственно функцию регистрации состояния «дефицита» и следует определять как нечто дискретно организованное событие регистрации признака, специфичного в том отношении, что внутри этого события предполагается совершение и особого акта фиксации дефицита. Тогда если признать правомерность подобного понимания, то - что именно и следует понимать такого рода признаком наличия некоторого дефицита, где этот последний именно и будет допускать определение теперь уже в качестве функционала воздействия на некое развитие событий?

Настоящее рассмотрение теперь уже предмета механизма влияния дефицита и позволит его построение в форме последующего развития уже выполненного нами анализа механизмов регистрации дефицита. Этот предшествующий анализ и утвердил нас в убеждении, что в функциональном отношении «дефицит» непременно и предполагает понимание условием невозможности завершения некоторого процесса взаимодействия посредством определения его результата как дискретного продолжения исходного состояния. Например, если при проведении химической реакции задана неправильная пропорция реагентов, то смесь, содержащая продукты реакции, будет включать в себя и остаток реагента, исходно избыточного для данной пропорции. Иными словами, «дефицит» и подразумевает определение именно как нечто «искажение» некоторой последовательности событий, ожидаемо понимаемой рядом событий, непременно и предполагающих дискретный порядок повторения, где признак подобной дискретности и будет позволять нарушение, собственно и происходящее посредством наложения на состав результирующего события и условия долевого членения. Или - предлагаемая здесь условная модель и будет определять результирующее событие как бы состоянием «полного обращения» его начальных условий, и, одновременно, и так воспринимающим условие «дефицита», что и будет означать образование условий «разветвления», то есть наличия и продукта (продуктов) взаимодействия, и неистраченной части некоторого начального компонента.

В таком случае и посредством построения некоей «косвенной проекции», по существу - определенного непрямого отождествления с понятием «дефицит» и обнаружится возможность теперь уже построения понятия «полного отсутствия» - такого «полного» перехода некоторого наличия во что-то, что не будет знать никакого состояния разветвления никакого из начальных компонент. Но и данную характеристику непременно и следует видеть именно спецификой преобразования материальных форм, что пока не особо удачно согласуется с собственно и интересующим нас условием «пустоты». Однако теперь уже мы не испытываем сомнений в том отношении, что «дефицит» и позволяет понимание сравнительной характеристикой комбинаций материальных условий или материальных свойств, в границах некоторых изменений, собственно и определяющих бытование таких условий и свойств. Но в чем именно подобное понимание могло бы помочь теперь уже пониманию предмета «пустоты»?

Итак, если понятие «дефицит» и определять восходящим к рассмотрению условия дискретности порядка воспроизводства события, то «идея» такого понимания в качестве некоторой аналогии и позволит распространение и на попытку построения картины «пустоты». Если принцип «пустоты» и видеть возможностью наложения определенного условия на некое материальное присутствие, то данный принцип и будет допускать выражение в виде случая выделения условия НЕопосредованно наступающего функционально целостного события «не получения» никакой идентифицирующей реакции. То есть, если судить с позиций оценки возможности построения некоторой когнитивной схемы, то собственно отказ некоторого регистрирующего устройства, размещенного в некоторой области пространства от идентификации фиксируемого им материального присутствия, чему никак не способствовало никакое «когнитивное обеспечение», привычно и позволит понимание прямым свидетельством обнаружения (некоторой специфической) пустоты. (В виду возможной критики здесь следует пояснить, что данное рассуждение явно исключает иное построение, кроме как посредством отстранения технической специфики, в том числе и благодаря условному пониманию техники процесса когнитивной регистрации «идеальной».) «Пустота», таким образом, в смысле выражающей отсутствие определенного рода материального наполнения материальной адресной пустоты и будет представлять собой нечто наступающее дискретное событие «не действия» технических средств, используемых в целях регистрации определенного наличия в определенной ограниченной зоне физического пространства.

С одной стороны, подобное понимание непременно и позволяет признание «позитивным», но с другой положение интересующего нас предмета все же отличает не «пустоту» в смысле «отсутствия чего-либо», некоторой определенной материальной формы, но нечто пустоту «как таковую», возможность выделения вообще ничего не содержащего состояния физического пространства, против чего так категорически выступает физика. И здесь, даже для принятой нами «наивной» натурфилософской манеры рассуждения, необходимо использование совершенно иных методов анализа.

Такой предполагающий «совершенно иную» схему анализ и следует начать указанием на обстоятельство, что замыкание некоторого материального присутствия рамками определенного казуса, причем, на что следует обратить внимание, совмещенного и с другим материальным присутствием, никак не связано с условием трудности включения некоторого материального фактора или условия в собственно состав случая. И здесь фактическим умолчанием нашего предшествующего рассуждения и следует понимать некую нарочитую «наивность» – оно явно и исключало любой фактор сложности, собственно и препятствующий введению в состав случая некоторой формы материального представительства. Однако в физическом смысле такое понимание и следует определять как допущение, и потому настоящему анализу и следует обратить внимание на предмет, позволяющий определение как проблема «сжимаемости».

Физика, насколько известно, допускает разделение веществ по признаку отличающей их реакции на действие сжатия, выделяя, применительно к данным условиям гравитации, вибрации, температуры и, возможно, иным характеристикам физической среды, сжимаемые и несжимаемые виды материалов. При этом отнесение конкретных материалов к одному либо другому классу, что естественно для любой физической классификации, в определенной мере также сохраняет и специфику своего рода «грубого» истолкования, поскольку в достаточно малой доле сжатие допускают и «несжимаемые» тела. Однако на фоне показанной нами панорамы фактически «неконечных» физических ограничений и следует допускать существование двух видов поведения физической среды – с одной стороны, масштабного изменения объемов под действием сдавливающей силы и, с другой, только «практической» недопустимости изменения объема тела способом сжатия. Если вспомнить в подобной связи собственно и предлагаемое физикой объяснение, то в таких «несжимаемых» телах на уровне их кристаллической решетки имеет место действие сил отталкивания, определенно непреодолимых посредством приложения механического сдавливающего усилия. Тогда фактически единственной возможностью изменения объема тела посредством сдавливания и следует понимать перестройку структуры кристаллической решетки, что и происходит с графитом в момент превращения в алмаз.

Итак, если сжимаемые тела предоставляют возможность дополнительного наполнения объема иной формой материального присутствия, то несжимаемое тело (что важно, в идеальном смысле) невозможно понимать иначе, кроме как, при наличии определенных условий, в качестве наделенного потенциалом монопольного замещения отводимого ему объема. Мы здесь оставим в стороне группу проблем, в частности, «проницаемости массовидных тел для излучения», и будем говорить о том, что в смысле взаимодействия с другим массовидным телом некое конкретное массовидное тело представляет собой нечто монопольный заместитель занятого им объема. И далее мы также позволим себе допущение, что в отношении подобных феноменов мы сталкиваемся не с разнообразием возможных вариантов развития событий, но лишь с единственным вариантом совершения такого рода преобразования или изменения. Именно данная сумма условий и позволяет построение известной еще во времена Архимеда модели «вытеснения», собственно и адресовавшейся к свойству несжимаемости тела с целью определения эталона характерного таким телам и составляющего собой их очевидный признак свойства «объём», поскольку данное свойство для данной выборки условий и следует видеть проявляющим качество практической инвариантности. Однако использование модели «вытеснения» дополнило сознание мыслителей эпохи Архимеда и проблемой «природы» объемной характеристики, нуждающейся, в логике подобного рассуждения, в обязательном физическом (материальном) истолковании. Дабы не перегружать настоящее рассуждение обстоятельствами истории философии, нам лишь следует напомнить читателю формулировку одной из апорий Зенона - «есть ли у места место?» В интересующем же нас смысле и следует признать любопытным обстоятельство, что поставленный в этой апории вопрос, если и ограничить поиск ответа собственно пределами физической модели объемного вытеснения, вряд ли следует понимать имеющим ответ. С другой стороны, проблему отождествления объёма как нечто непустоты именно в отношении неотвратимости возможности эмиссии вещества, и, одновременно, отождествления объёма как источника свойств материального исполнения условия регулярности, мы определим как задачу, пока еще предстоящую нашему анализу. Тем не менее, несмотря на нашу приверженность подобному пониманию, если судить с точки зрения все же отчасти «грубой» Архимедовой модели вытеснения, то объём и следует понимать наделенным спецификой нечто характеристики, полностью исключающей отождествление в качестве каким-то образом допускающей расщепление средствами физического эксперимента. Хотя объем и допускает «расщепление» посредством математического моделирования, аналогичная операция над физической данностью (материально не заполненного объема) пока неизвестна в форме ее экспериментальной реализации. Если же рассмотреть предмет условной «общей типологии» подобного рода «эксперимента по расщеплению», то одной из разновидностей такой типологии и следует понимать «расщепление» субъективно-эмпирически представляемого «непрерывным» излучения, на события отдельных колебательных циклов (например, какое-нибудь его дифракционное разложение). Оперирующее же в модели «вытеснения» условие (свойство) «объём» оставаясь самодостаточным, никаким образом не обнаруживает признаков, указывающих даже на хотя бы гипотетический «синтетический механизм» порождения.

Итак, теперь мы следуем пониманию, наделяющему физические объекты (напомним, не все абсолютно, но определенную группу таких объектов) свойством конкуренции за возможность некоей свободы реализации их характеристик. И здесь благодаря наличию подобной составляющей «конкурентных притязаний» и образуется физически мотивированное представление о предмете определенной субстанции, уподобленной, в частности, по ее обустройству формату «физическая природа», но для которой уже не действует принцип физического расщепления. В силу этого если пустота и реальна в смысле физического востребования, то она явно не допускает никакой возможности физического тестирования, но допускает лишь косвенную возможность контроля, реализуемого посредством собственно размещения в нем некоторых тел, отличающихся существенным свойством «способности заполнения объёма». Однако подобное понимание категорически исключает признание современным физическим познанием, несмотря даже на возможность парирования такого неприятия той мыслью, что определенные физические сущности в статусе универсалий также исключают тестирование «в собственном роде», непременно требуя реализации на том или ином объекте. Другое дело, что если сущности в статусе универсалий и отличает специфика «исчезать вместе с объектом», то уже пустота, в отличие от универсалий, непременно и обнаруживает наличие такой специфики, как свойство остаточности. Тогда, если функция отражения света и допускает утрату вместе с потерянным зеркалом, то специфика по имени «место» после освобождения конкретного места от замещения одним объектом, корректно определяемым в смысле предложенной нами модели «вытеснения» все же сохраняет качество «места», допускающего замещение любым объектом, числящим в коллекции своих свойств и свойство «вытеснения». Следовательно, и вопрос о «физическом пространстве» в его условном «собственном смысле» необходимо понимать и вопросом о пределе физического эксперимента, который, как и всякое другое средство выполнения эксперимента требует определения еще и относительно условия корректности реакций техники, собственно и используемой при постановке такого эксперимента. И именно в подобном отношении физический эксперимент и следует понимать допускающим совершение над любым таким содержанием, что и располагает способностью образования синтетической связи. Определение же предмета что же именно и допускает отождествление в качестве подобной возможности, и следует вынести в отдельный пункт настоящего анализа.

Рассмотрение предмета физической условности «синтетическая связь» тогда и следует начать таким определением: функционал «синтетической связи» и следует понимать отождествляемым всякому наделяемому временем жизни объединению физических объектов. Положим, мы рассматриваем классическое соударение бильярдных шаров. И здесь, если исходить из условия невозможности представления какой-либо физической силы мгновенно действующей, то тогда такие силы и следует квалифицировать как устанавливающиеся в части масштаба действия. Тогда, в отличие от классической механической модели, - наши несколько слов в адрес определяющей ее идеализации будут произнесены ниже, - соприкоснувшиеся шары на протяжении того достаточно непродолжительного промежутка времени, пока в них не произойдет образование сил отталкивания, и следует определять как синтетическое физическое образование «кинетически прижатые друг к другу тела». Подобное образование непременно будет располагать, если судить с позиций субъективного по своей природе видения человеческого восприятия, той возможностью непродолжительного существования, на чьем протяжении в собственно и образующих эту синтетическую форму шарах и возможно установление сил отталкивания. Или, в случае соосного удара, - возможно завершение процесса передачи импульса первого шара следующему. Подобным образом и любое взаимодействие физических объектов, если оно прямо и не порождает новой синтетической структуры, все равно предполагает формирование «короткоживущего» в смысле некоторой сторонней меры синтетического объекта, чье время существования и будет определяться величиной промежутка времени, собственно и необходимого для формирования сил распада. Хотя подобный тезис реально и позволяет лишь индуктивный вывод из некоторых эмпирических наблюдений или общих соображений, он единственно соответствует онтологической норме обязательной «неидеальности» объектов материальной природы. Когда же механика моделирует столкновение шаров, приписывая им свойство «абсолютной упругости», а, по существу, не располагающей темпоральной характеристикой способности выработки реакции, то этим она и совершает насилие над конституцией физической реальности ради математической и иной простоты построения модели. Но помимо уже предложенного вывода из этого нашего рассуждения способен следовать и другой довольно любопытный вывод. Следствием из подобного понимания и следует определить утверждение, что если определенное нечто, а в качестве такового возможно понимание и той же «пустоты», физически требуемо и сущностно, но в физическом смысле не представляет собой «сопротивляющейся среды», то его и следует определять предполагающим иную форму взаимодействия с собственно физическими объектами. А именно, здесь и следует допускать наличие такого порядка взаимодействия, что никоим образом и не предполагает образования какого бы то ни было синтетического объекта и не предопределяет никакой затраты времени на переходный процесс. То есть если что в физическом мире и способно позволять мгновенный порядок совершения, то таковым и следует понимать операцию «замещения объёма» нечто материальной формой, собственно и определяемой относительно данных условий как наделенная свойством несжимаемости. И данное условие физически реально, в отличие от специфики идеализирующих приближений моделирования, появляющихся вследствие введения искусственных норм «абсолютной упругости», «абсолютной твердости», «абсолютной вязкости», «абсолютной хрупкости» и т.п. Мы, таким образом, допускаем в отношении пустоты два идентифицирующих признака, направленных на нее со стороны физического мира: пустота представляет собой невосполнимый несинтетический в смысле физической идентификации ресурс (1) и ее непременно отличает специфика атемпоральности протекания процесса, известного нам под именем «замещения места» (2).

Однако только что выполненный анализ отвлек нас от рассмотрения некоего примера взаимодействия пустоты и образующей физические объекты материальной среды. На основе массовидной материи, называемой по принятым нами условиям «несжимаемой» существует и возможность образования такого природного феномена как пористое тело. Рассматриваемый нами предмет явно и предполагает необходимость прояснения, допускает ли пористое тело понимание нечто образуемым «материей и пустотой» синтетическим объектом, и какими именно особенностями и наделяет такое тело собственно и образующая его пористая структура? Согласно некоторым посылкам, собственно и следующим из всего предшествующего анализа, прояснения природы пористого тела именно и следует ожидать из рассмотрения неких двух ситуаций его характерного поведения - случая вытесняющего взаимодействия с вязким телом в гравитационной среде и случая прохождения через пористую структуру любого потокового образования. Довольно известный пример первого рода относится к факту придания древесине плавучести именно благодаря ее пористой структуре. Для простоты нашего рассуждения мы будем подразумевать, что мы имеем дело с «внутренней» пористостью тела, по внешнему периметру ограниченного непроницаемой оболочкой. Здесь мы предполагаем следующий порядок рассуждения: правильно ли допущение возможности выделения некоторого определенного, наполняющего поры объекта под именем условие «пустоты», что и в некотором последующем использовании позволяло сохранение своей характерной значимости именно в качестве «некоторой такой» или некоторой вполне определенной пустоты, но не «пустоты вообще»? Логика подобного поиска явно допускает употребление некоторой физической аналогии, скорее всего, из числа обширной группы примеров «придания формы» посредством некоторого преобразования материального содержания. Так в условиях первостепенной значимости именно «качества структуры» и существенно, что некоторая сущность допускает образование лишь посредством контакта с другой определенной сущностью, например, поверхность высокой гладкости требует обработки именно таким, а не другим абразивом. Если это так, и пустота хотя бы каким-то образом способна отражать что-то посредством «собственной» структуры, в частности, придающей ей вполне определенную функциональность, то в таком случае наш вывод о том, что она не вступает ни в какие связи синтеза с материей, и следует понимать опровергнутым. Но фактически, насколько мы знаем из физики, физика не предлагает правил расчета вытесняющей способности тела в зависимости, от, если выбрать наугад, «конфигурации» пустотных фигур. Физика в случае расчета вытесняющей способности принимает во внимание лишь чистый объем пустого пространства, хотя и понятно, что расположение пустотных зон и обращается условием, влияющим на расположение центра тяжести. (Конечно, в данном случае мы не учитываем сопутствующие эффекты, например, поглощение пористым телом присутствующих в атмосфере тяжелых молекул.) Непосредственно условие «пустоты» и предполагает здесь понимание как исключающее какую-либо дифференциацию фактора увеличения объема тела. Если же пористое тело выступает рассеивателем проходящего сквозь него потока, то, опять же, здесь не происходит никакого «переноса пустоты» посредством такого потока, подобный процесс отличает специфика завихрения и рассеивания проходящего потока, но не, скажем, обмена содержанием между некоторыми физическими конкрециями и объемами пустоты. Структура пористого тела собственно и объемлет собой пустотные фрагменты на условиях не выводящего к какой-либо синтетичности сугубо геометрического наращивания объёма. Это настолько неинтересно физике, что «Физический энциклопедический словарь» просто не описывает такую специфику, как «пористая структура».

Далее в существенной мере благодаря подсказке В. Карева:

нас и посетила такая великолепная идея, как идея оценки характерного функционального потенциала «пустоты». Рассмотрение существа данной идеи и следует начать указанием на уже имевшее место установление нами той специфики пустоты, чем и следует видеть неспособность собственно специфики разнообразия возможностей распространения в пустоте различных материальных форм как-либо исключать постановку вопроса о нечто «пустоте в собственном роде». Согласно нашей оценке собственно функциональное понимание пустоты в качестве разного рода «условной остаточности» отнюдь не мешает ее рассмотрению и в качестве условности, допускающей и возможность выделения «в собственном роде». «Пустота», будучи понята нечто большим и онтологически более представительным, нежели просто признаваемая универсалией «физическая функция», тем самым, в качестве типологической формы и позволяет отождествление в качестве нечто наделенного особым статусом экземпляра класса, внешнего одновременно и классу объектов (состояний, states) и классу универсалий. При этом важно не упустить из виду и тот определенный «настрой», своего рода «подсознание» физиков, принуждающее их к попыткам редукции существа «пустоты» до положения, соответствующего статусу функции. Данную мысль вполне подтверждает и следующее утверждение В. Карева:

В таком случае, поскольку условным «закономерным» результатом нашего анализа предмета «пустоты» и следует признать необходимость рассмотрения некоторых универсальных функций, то тогда вряд ли следует понимать не имеющим отношения к делу и исследование как таковых «признаков объемности». И одновременно очевидным основанием такого анализа и следует определить принцип, никоим образом не допускающий возможности построения модели без определения «начала регулярности», относительно чего и существует возможность определения любого порядка моделируемой девиантности (см. об этом нашу работу «Регулярность»). Что же именно и следует определить тем основанием, относительно чего и возможно упорядоченное описание пространственных позиций и связей? Собственно начать настоящий анализ и следует допущением, что и определяет функцию основания регулярности позволяющей возложение только на нечто, включающее в свое содержание и составляющую не порождающей неупорядоченности внутренней структуры. Если, например, основанием подобной пространственной регулярности и понимать сжимаемые или эластичные тела, то и прибегающее к подобным инструментам моделирование непременно будет исходить из использования неопределенного средства описания. Напротив, если функцию подобного основания и возложить на несжимаемое тело, то подобное решение и предоставит в наше распоряжение условность основания, собственно и создающего возможность фиксации не только объема, но и такой все равно, что составляющей, что начала объемной характеристики как расстояние. Условие несжимаемости, практически независимо от той формы, в которой оно и позволяет задание, и следует понимать очевидным началом собственно способности технического оперирования миром, невозможной без построения систем хотя бы относительно стабильных эталонов. Отсюда и данную человеку возможность высокоорганизованной «второй природы» (техники и технологии), как определенно невозможной без реализации подобной унификации и следует признать свидетельством того, что непосредственно объективная потребность в несжимаемости как в некоем существенном функционале и позволит ее квалификацию уже и в качестве некоторого сущностного условия действительности. Вследствие этого и условие объемности в качестве нечто «объема пустого пространства» и позволит отождествление - тем самым проективно транслируя и некоторое «эталонное начало», - как нечто функциональная форма несжимаемо реализованной континуальности.

Следующий важный настоящему рассмотрению значимый аспект предмета «пустоты» и позволит признание восходящим к условию невозможности понимания любого предмета физического мира в абсолютном отношении «несжимаемым». Плотность вещества, если некоторое вещество только сохраняется в некоторых средах в качестве известного нам по земным условиям химически определенного вещества, способна меняться, пусть даже и весьма незначительно. Вещество, таким образом, в разнообразных практических ситуациях человеческого опыта непременно и будет пониматься в качестве определяемого возможностью наложения некоторой модели либо стабильно «несжимаемым» веществом, или - нестабильным сжимаемым, или, наконец, физически не вполне корректным условным олицетворением пустоты, чем и понимают воздух в «пустых» кастрюлях. Таким образом, «пустоту» и следует определять нечто форматом определенного отношения физических объектов или свойств, в качестве понятия непременно интегрированной в некоторый ряд отличающей некоторые объекты возможности сопротивления в определенных ситуациях взаимодействия. Отсюда и собственно задачу выделения пустоты следует определять задачей исследования функции или возможности наложения мультиматериального признака несопротивляемости. По крайней мере, все проведенное нами рассуждение убеждает нас в допустимости некоторого ограниченного представления о мультиматериальной форме несопротивляемости (что важно, - неполной модели подобной несопротивляемости). Другое дело, что физика принципиально не допускает выбора в качестве предмета анализа никаких сущностей, определяемых как восходящие к посылке «отсутствия» материального наполнения. Однако и сам по себе подобный взгляд уже позволяет соотнесение с таким специфическим предметом, как условное положение, определяющее собственно возможность построения физической модели. Во всяком случае, если и допускать возможность почленной деактуализации, то почему бы и не предполагать возможности образования комбинации, позволяющей одновременное проявление всех условий подобной деактуализации? Рассуждение на уровне идеализирующих требований конкретной физической модели вряд ли позволяет предполагать реальные препятствия «реализации» такой комбинации, хотя вряд ли что помешает и допущению, что экспериментальному осуществлению данной комбинации препятствует лишь исключительно изощренность техники подобного эксперимента.

В таком случае, какие именно посылки и следует положить в основание онтологического представления о «мультиматериальной деактуализации» некоторой пространственной локации? Возможно, здесь не помешало бы наделение физических сущностей онтологическим признаком определенного рода свободы, – а именно «свободы» под именем открытость для образования (вступления в) комбинаций. Чтобы быть точными в предмете объёма данного понятия, нам сразу следует оговориться в части, что реальные отношения взаимной проективности материальных форм – поглощения, отторжения, разрушения, преобразования следует понимать не «комбинационными», а посткомбинационными условиями, и вот почему. Все подобного рода проекции каузального плана невозможно понимать ничем иным, кроме как результатом взаимодействия. Отсюда же и условием «свободы комбинации» в определяемом нами смысле и следует понимать ту специфику или коллекцию характеристик физических конкреций, что наделяют такие конкреции способностью формирований отношений, собственно и предполагающих порождение (инициацию) некоторого взаимодействия. Важно, что в составе множества всех возможных форм физического содержания явно возможно нахождение и такого рода форм, что и располагают, если и определять подобные формы с точки зрения характерной им физической «потенции», свободой выстраивания отношения, инициирующего такое взаимодействие, что и позволяет его отождествление уже на положении ведущего к определенному исходу. Если проще сказать, то если нам дано горячее тело, то такому телу доступна и возможность передачи тепла холодному телу; аналогичным примером следует понимать и перенос заряда от носителя с большим потенциалом к носителю с меньшим потенциалом. Однако если и провозглашать принцип подобной свободы, то она же будет подразумевать и не одну только свободу «входа», но и свободу «выхода», устранения от вовлечения во взаимодействие. В подобном смысле и в отношении пустоты следует допускать и возможность ее отождествления в качестве одной из реализаций такой свободы, позволением любой физической сущности устраняться от взаимодействия с самой по себе данной областью пространства. Иначе, по отношению некоей сущности пространство и следует определять состоянием некоторой «пустоты» непременно в случае, если оно продолжает оставаться ресурсом поместительности, не располагая в своем составе никакими включениями, собственно и позволяющими идентификацию вносимой в него сущности. Напротив, если исходить из невозможности «свободы неучастия» во взаимодействии, то, в таком случае хотя бы для философской онтологии и потребуется построение теории «принципиально неполной» свободы комбинации для отношений физических сущностей.

Настоящий вывод и следует понимать достаточным основанием для построения общей модели «степени (уровня) вовлечения материальных форм в совместные структуры пребывания». Позволим себе тогда противопоставить нечто полностью «нейтральное» отношение и отношение, «нейтральное» лишь в аспекте накопления последствий. В частности, развитие некоторых взаимодействий возможно в порядке сохранения абсолютной идентичности одной из участвующих в них сторон. Мы можем бесчисленное число раз вливать в стеклянный стакан воду, рискуя лишь последствиями в виде налета на стенках стакана, что, если допустить определенную грубость констатации, никак не влияет на как таковое тело стакана. Совершенно иначе ведет себя вывешенный на флагштоке флаг; воздействие ветра, даже в отсутствие дождя, разрушает ткань, что и заставляет хотя бы раз в несколько месяцев озаботиться заменой истрепавшегося флага. Волокна ткани флага при каждом колыхании утрачивают частички ворса, что и приводит к износу флага. В подобном случае процесс износа тканых материалов и допустимо понимать некоторого рода отражающим объём перенесенного данным материалом динамического воздействия «накапливаемым» результатом. Пустоту же следует понимать такого рода возможностью физического влияния, что определенно и исключает возможность накопительного отражения ее воздействия на содержание физических данностей. Однако подобное правило уже явно исключает возможность применения в случае порождения соприкосновением тела с пустотой уже эффекта «парения» материала; данную проблему, однако, мы рассмотрим несколько позже, здесь же следует уделить внимание иному предмету – образуемому одновременно телом и окружающей тело внешней кинетической системой своего рода «кинетическом балансе». Для приводимого в состояние подобного баланса тела его собственная стабильность возможна лишь в случае ее поддержания хотя бы даже и крайне недостаточным внешним кинетическим «фоном». Напротив, для другого, условно «инертного» в смысле потребности в компенсации со стороны внешней кинетики тела именно «пустоту» и следует определять как нечто никак не отражающуюся на подобном теле реальную внешнюю существенность.

Если же говорить о примерах выражения собственно наукой физика её точки зрения на предмет «пустоты», то физика, исходя из наработанного опыта познания, фактически возражает против выделения подобного условия в особый вид субстанции. Реально физические представления устанавливают порядок, исключающий конституирование любой отличающейся однородностью (монотонностью) условности, наделенной, в смысле материального наполнения, возможностью дискретного взаимодействия с другими физическими средствами формирования среды. Далее, мы не допускаем, что приводимые здесь ниже примеры физических проблем исчерпывают все анализируемые физикой варианты взаимодействия с зонами «отсутствия материи», но проблемы кинетической модели «давление насыщенного пара» и выделения в вакууме т.н. виртуальных частиц и поляризация вакуума, быть может, и допускают признание важнейшими позициями такого перечня. Проблема, относящаяся к предмету первого из названных примеров, и допускает признание в определенном отношении последствием узости наложенного на элементы или части материальной структуры ограничения, собственно и проявляющимся в силу действия задаваемого моделью дискретного порядка представления. В частности, если и рассматривать комплекс условий физического «вакуума», то здесь просто сложно не обратить внимания, что рассуждения физики о подобном предмете, употребляющие, помимо того, и понятие «частица», придают такой используемой в данной модели вспомогательной сущности признак (характеристику) дискретного формата. Напротив, уже представление физики о характере совершаемого над данным физическим содержанием эксперимента исключает ограничение данной картины описанием, основанном на приеме введения фигуры нечто «дискретного» участника. В таком случае и приходит на помощь решение способом редискретизации, придания «континуальности» или нецелостности некоторым другим составляющим происшествия, в том числе и изначально физически не выделенному пустому пространству. То же имеет место и в случае использования понятия «твердое тело», когда данное тело обнаруживает свойство «парения» в вакуумной среде при уровне давления ниже характерного данной фазе подобного вещества уровня «давления насыщенного пара». Аналитически дополняющая и подобную модель редискретизация вакуума сохраняет в дискретной форме такую физическую сущность как «тело». Чтобы тогда не ограничивать настоящее суждение простой формулировкой гипотезы, мы попытаемся подкрепить его и некоторым более подробным комментарием.

Предположим, нам дано нечто мыслимое «исходное состояние» (сразу оговоримся, что мыслим его идеальным, недоступным для фактической реализации), в котором и пребывает тело, определяемое как окруженное дискретно интерпретируемой (или - определяемой признаком «целостности») пустотой. В таком случае, если материал не эмитирует в подобную окружающую пустоту никаких частиц, и потому такие частицы и позволяют отождествление в качестве жестко закрепленных в образованном из данного материала теле, то такой материал и допускает определение в качестве вещества с «идеальной хрупкостью». Нам сложно судить, но, возможно, подобное положение реализуемо в твердых механических агрегациях при температуре, близкой к абсолютному нулю. Однако если подобный материал обнаруживает свойство пластичности, хотя бы и соответствующей некоему «предельно малому» значению, то и связи элементов подобного тела в той же самой малой степени приобретают подвижность, меняющуюся в различных областях тела под влиянием случайных условий. Действие «правила» сложения активности приводит к тому, что на некоторых участках своей поверхности тело и приобретает способность испускания атомов в пустоту. И в подобном отношении фазовое равновесия случая «насыщенного пара» и следует определять нечто равновесием концентраций, концентрации зон захвата на поверхности тела в отношении определенного наличия такого вещества в окружающем пространстве с концентрацией зон выброса этого вещества в окружающее пространство. Проблема же физики будет заключаться в таком случае в том, что для нее явно исключается возможность мыслить тело дискретным, на условиях пренебрежения необходимостью построения модели дифференцированной прочности образующих тело связей. А сами подобные связи, поскольку их и следует понимать подчиняющимися, в частности, «случайному» процессу образования зон активности и замирания, не застрахованы и от образования экстремальных позиций, в которых и происходит выброс или поглощение составляющих тело элементов. Но, как мы можем заметить, подобного рода кинетические модели не подвергают ревизии дискретный принцип пустоты, поскольку последняя представляет собой лишь место бытования выброшенных в свободное пространство элементов тела. Однако возможна и другая модель, понимание подобного рода концентраций сильно растворенных насыщенных паров определенного рода «глубиной вакуума», до достижения которой погружаемое в вакуум тело может мыслиться «дискретным» (ничего не эмитирующем, восполняющим со стороны свои собственные затраты вещества). Если же такое тело и испытывает соприкосновение «вакуума» большей, чем концентрация насыщенных паров глубины, то здесь и данное тело в качестве «парящей» субстанции из дискретной вдруг обращается континуальной. Но раскрываемый в настоящем рассуждении парадокс вряд ли следует понимать позволяющим преодоление, поскольку этому препятствуют собственно исходные посылки направления познания по имени «физика».

Уже существенно более сложным случаем и следует признать описание вакуума квантовой и физикой элементарных частиц, фактически в ряде конструкций ограничивающих себя именно дискретным модельным форматом представления таких сущностей структурирования материи как «элементарные частицы». Некоторые общие особенности построения физических моделей, которые мы здесь не будем затрагивать, вынуждают рассматривать состояние свободы некоторого пространства от присутствия поля именно как нечто конкрецию континуальной природы. В силу этого физическая модель и дополняет подобную картину реализацией следующей «конструкции» вакуума:

Но особенно наглядно специфика обращения «вакуума» в окружающую дискретные частицы континуальную среду заметна в словарной статье «Поляризация вакуума», на которую и дана ссылка в цитируемой статье «Вакуум». Обратимся непосредственно к цитате:

На наш взгляд, именно данное понимание и следует признать столь ясно «обозначившим» условную проблему «континуально-дискретной неопределенности» физической модели, что к подобному описанию просто нечего прибавить. Потребность в описании частиц именно в статусе дискретных конкреций и вынуждает отнесение эффектов, уже нарушающих рамки подобного рода стационарности непременно к «свойствам» вакуума. Физические представления, каковы они есть, затрагивают не только собственно сущности и специфики природы, но и ролевые составляющие моделирования, явно не избегающие и идеализации подобного рода «ролей». Именно здесь и обнаруживается возможность такого варианта распределения ролей, когда одной группе участников взаимодействий предназначено нахождение на положении располагающих дискретным «амплуа», когда другой – принадлежность группе именно нечто континуальных «компенсаторов». Такие «компенсаторы» и позволяют за счет «обеспечиваемой» их континуальностью эластичности образование массива согласующихся с результатами наблюдений теоретически предсказываемых значений. Нам лишь следует отметить, что выделение некоторых физических представлений как «только дискретных» или «только континуальных» отчасти условно, реально подобную «роль» непременно и следует определять «многоаспектной» (корпускулярно-волновой дуализм). Тем не менее, если судить именно в пределах определенного случая, то и те или иные физические сущности будут позволять понимание своего рода «актерами», непременно и выступающими «в строго определенных» амплуа.

Заключение

Настоящий анализ мы и позволим себе признать плодотворным в том отношении, что его результаты принадлежат как бы «двум плоскостям». В таком случае и результатом, непременно лежащим в одной из таких плоскостей, мы и определим понимание способности «пустоты» позволять определение как физической сущности непременно на условиях согласия самого метода физического моделирования с возможностью придания пустоте дискретного статуса. Иными словами, возможность выделения пустоты и обнаруживает своего рода «конъюнктурную зависимость», собственно и определяемую развитием физического познания, склоняющегося к предпочтению одной или другой методологии построения физической модели. Результатом, лежащим теперь уже в другой плоскости, и следует понимать условие большей прозрачности физических моделей, формирующихся по принципу образования вокруг дискретных «островков» окружающего их пространства континуальных «сред». Физическая модель фактически исключает иное построение, собственно и предпочитая практику конституирования функциональной роли «дискретной», а потому и допускающей возложение на исполнителя именно в виде «неизменной» сущности, главным образом и действующей в континуальной среде условий существования. Кроме того, в данном отношении следует напомнить и об упущенной нами проблематике физического эксперимента по субстантивному выделению пустоты. Сформулировав некоторые критерии понимания «пустоты» как условия и участника физического взаимодействия, мы явно обошли вниманием особый предмет возможности ее субстантивного воссоздания. И, на наш взгляд, наше игнорирование подобной проблемы правомерно; до того момента, пока физика не заявит своего понимания нечто своего рода общей «теории упаковки» или теории совместимости различных форм воплощения материи, нам и не следует торопиться с анализом предмета «субстантивного выделения» пустоты.

01.2007 - 07.2016

1. Шухов, А., "Регулярность".
2. Шухов, А., "Метрологический факт и общая теория комплиментарности".
3. Шухов, А., "Пространство (и расстояние)".
4. Физический энциклопедический словарь, М., 1960, т.1, т. 4. 5. Шухов А., "Когнитивная структура физической задачи", 2006
6. Шухов А., "Самодостаточность физического казуса и несамодостаточность норматива", 2007
7. Шухов А., "Рутаджизм - следующая стадия материализма", 2011