В словарном корпусе естественного языка дано найти себе место также и понятию пустота, но в обстоятельствах выражения этим понятием форм и коллизий обыденного опыта оно не заключает собой какой-либо «необычной» смысловой нагрузки. Однако этому понятию доводится обозначить и физическое явление или один из предметов исследования науки «физика». В концептуальных построениях физики, если там используется понятие «пустота», то понятие «пустоты» вроде бы предназначено выражать там непременно же строгий смысл, прямо исключающий нестрогий порядок его приложения. Но, как ни странно, и употребление физикой понятия «пустота» допускает и ту стороннюю критику, что признает недостаток строгости даже и в этом употреблении данного понятия, откуда этой критике и выпадает раскрыть картину характерно иных планов содержания понятия «пустота» в его функции средства обозначения физических явлений или представлений познания.

В таком случае если нам предоставлено право заявить себя полномочным представителем такого рода «сторонней критики», то наш анализ понятия «пустота» и надлежит начать с представления оценки, признающей физическое познание ищущим любой способ ухода от использования понятия «пустота». Прямое свидетельство тому - эволюции понятия «вакуум» в переводе с латыни также означающего «пустоту», что в понимании физической теории и обретает облик специфического состояния предельно низкого уровня молекулярного давления, когда любого рода зона вакуума это и наличие молекулярного наполнения. То есть данный подход тогда можно понять и как такого рода «подсознательный концепт» физической теории, когда она не позволяет себе мыслить существование какой-либо области пространства равно и в отсутствие пусть и столь незначительного молекулярного заполнения. Кроме того, «вакуум» для физики - это и специфическая структура физического поля, что образует в известном отношении пусть и виртуальное, но, одновременно, как бы и «не вполне» виртуальное поле в случае отсутствия в некоторой области пространства проникающих туда внешних полей. Иными словами физику в подобном отличающем ее понимании и надлежит расценивать как условного материалистического «максималиста», исключающего признание хотя бы какой-либо физической реальности, если такая реальность не предполагает наполнения материальным содержанием, пусть и на условиях предельно низких концентраций.

Далее здесь полезно напомнить то обстоятельство, что физика странным образом запаздывает с осознанием раздельности и самостоятельной значимости некоторых абстрактных категорий, которые мы позволим себе отождествить посредством обобщающего понятия операторные категории. Важнейшую группу в совокупном разнообразии операторных категорий и образует группа категорий, определяющих степень достаточности фиксирующего действия, выражаемого посредством такой проекции подобного действия на когнитивный процесс, что обретает благодаря подобному наложению такую специфику как условие достаточности закрепления признака. То есть здесь важно понимать, что для признака вообще равно не исключена и возможность различных способов закрепления - или на положении атрибута определяемой им сущности, или - закрепление на условиях задания модального свойства соотносительной особенности сущности. Причем своей соотносительной характеристикой сущность способна обладать лишь при условии присутствия третьей сущности, как «жена» получает такой признак лишь при наличии мужа, а «частный» - при наличии владельца. Настоящее понимание послужит нам основанием тогда и такого последующего рассуждения: в его основание мы положим то понимание специфики достаточности, что отличает ситуацию задания физическому объекту некоторого физического же признака, что, согласно нашему предположению, отказывается признавать или попросту замечать физическое познание. Поэтому наше рассуждение, прежде всего, и обретет облик анализа характеристики качества физических моделей, то есть оно заведомо будет подозревать такого рода модели в недостаточной диверсификации условий казуализации моделируемой действительности. Мы позволим себе здесь следование пониманию, определяющему когнитивную практику «физический анализ» непременно пренебрегающей специфическими условиями того распределения, на основе которого и возможна оценка физического содержания в соотнесении этого содержания со спецификой принадлежности к тем или иным (ситуативным) классам. Так, несмотря или даже вопреки узости физического понимания, сама возможность взаимодействия, собственно и следующая из образования некоего специфического комплекса условий, она же исполнитель и своего рода функции «источника ассоциации» тех или иных условий или начал как принадлежащих различным ситуативным классам. Далее наличие такого рода источников ассоциации и определит формирование той специфической организации, чем и обратится слияние в едином взаимодействии физических форм принадлежащих различной природе, откуда положение существенных условий самой возможности взаимодействия и подобает связывать с некоторыми обуславливающими его обстоятельствами. В частности, одну из составляющих такого рода обстоятельств и дано образовать условию «формат результата» взаимодействия, либо формату произвольного образования, индифферентного в отношении комплекса действующих условий, либо - формату образования, обращающегося образованием лишь в условиях полноты и глубины действующих условий. В одном случае условия окружения просто «приемлют» некое вновь обретаемое содержание, в другом - они равно обнаруживают и способность «различения» некоего обстоятельства, обретаемую ими тогда и благодаря состоянию его должной диверсификации.

Но здесь нам следует адресовать возможному читателю и предупреждение в отношении одной стилистической особенности нашего последующего рассуждения: в отношении образования, для которого и непосредственно статус «образования» уже надлежит расценивать как коррелят полноты и глубины воспроизводимого в нем порядка, мы далее будем прибегать к имени «абсолютное» или «дискретное» закрепление.

Начать же настоящий анализ мы позволим себе с заявления идеи, согласно которой физическое содержание открытое для изменения его предметной специфики, равно открыто и для смещения расстановки такого рода акцентов с расстановки, определяемой в абсолютном смысле на расстановку, определяемую в соотносительном смысле. Более того, такого рода возможность в известном смысле «кроссистемной ситуационализации» физического содержания также странным образом ускользает и от внимания практики познания, собственно и выстраивающей корпус физических представлений. Тогда в противовес такому «грубому зрению» мы и обустроим наше понимание то непременно как чувствительное к специфике «ситуационализации», определяемой нами как наложение на физическое содержание специфики не просто физической, но и онтологической принадлежности. Тогда если определить подобный подход с точки зрения характерной постановки задачи, то мы попытаемся определить показатель «собственной значимости» такого важного онтологического формата, как признаковая объективация. И именно в смысле попытки оценки природы признаковой объективации сложно предложить и более удачный пример, нежели чем частная проблема отождествления в физическом познании «предмета» или «природы» пустоты. Условность «пустоты» будет подлежать здесь нашему рассмотрению не просто с точки зрения фиксации такого рода данности на положении не более чем понятия, но именно как предполагающая отождествление посредством сопоставления «пустоты» в статусе некоторой (предположительно - !) абсолютной (дискретной) нормы с «дефицитом» в статусе некоей соотносительной нормы. Одновременно цель настоящего анализа - это равно и попытка осознания возможных посылок ранее уже упоминавшейся условной концепции «тотальной материализации», интуитивно признаваемой не свободной и от отдельных иллюзий.

Тогда начать настоящий анализ все же надлежит с рассмотрения менее известного как философскому опыту, так и предметному познанию соотносительного «дефицита». «Дефициту» вряд ли дано предполагать иной порядок определения, кроме как представление в виде отличия определенных смешанных состояний, относительно которых мера востребования или присутствия будет указывать либо на неполноту покрытия востребования, либо - на подавление доминирующей частью состава менее представленной части. Анализ проблемы «дефицита» можно начать, например, с таких очевидных представлений как идея формата интегрированного присутствия в некоторой среде, например, тех же условий концентрации или следа (наличия остаточного количества вещества). Такого же рода специфика характерна и для состояния «слабого» наложения, например, вибрационной составляющей на составляющую поступательного движения; другое дело, что в рамках данной постановки задачи не столь существенна сама полнота обзора примеров. Если это так, то условие «дефицит» не предполагает иного порядка формирования, кроме как фиксации в отношении очевидного, но никоим образом не вырожденного представительства. Здесь не помешает уточнить, что ситуацию образования «вырожденного» представительства прямо подобает связывать с обстоятельствами, что налагаются на «горючее» посредством «продуктов горения» или на «радиоактивное вещество» посредством «продуктов распада», когда пространственная локация способна претерпеть и полное освобождение от ранее помещавшегося содержания. И одновременно ту же локацию тогда могут наполнить и продукты трансформации данного содержания. Тогда если рассмотреть такое специфическое понятие, как понятие «следа» вещественного наличия, то подобную «фигуру наполнения» объема пространства физическим содержанием и надлежит расценивать как наиболее показательную иллюстрацию предложенного нами тезиса. Дело в том, что «след», не теряя достаточности как наличие, в частности, для аналитического выделения вещества, не образует концентрации, необходимой для инициации определенного процесса. Отсюда характеристика «дефицит» и позволит понимание как недостаток наличия, что в качестве наличия уже не позволяет порождения определенной или дискретной реакции, или такой, что, в свою очередь, вызывает дискретные последствия. Характерный пример - опьянение, - так, малая доза алкоголя хотя и действует на организм, но не вызывает состояния, что по внешне заметным признакам утраты координации и позволяет осознание как «опьянение».

Если прибегнуть теперь к такому средству ведения анализа как отличающее нас воображение, то что именно надлежит расценивать как аналитическую процедуру, означающую фиксацию условия, определяемого как «дефицит»? Тогда следуя здесь лишь собственной интуиции, мы и определим подобную процедуру как операцию обратной реконструкции, использующей метод обратной проекции нечто данного к некоторым более обширным условиям совершения некоторого изменения, аналитически хотя и первоначально, но в воссоздаваемой картине тогда уже вторично выделяемого на фоне неких менее разнообразных условий. То есть такой прием ведения анализа и есть акт приведения некоего состояния меньшего разнообразия к спекулятивно выстраиваемой картине неких других условий, означающих собой тогда и большее разнообразие. Например, возможен и тот случай, когда наличие в некотором объеме некоторого остатка вещества позволит его выделение методами спектрального анализа, но не тестированием с использованием химических реактивов. Также здесь правомерен и пример «привкуса», когда объемно незначительное присутствие в пище некоторого ингредиента, мало влияющее на полезность продукта, тем не менее, ощутимо на вкус, иными словами - допускает дискретное различение.

Отсюда «дефицит» и надлежит расценивать как ту функциональную достаточность, которую на фоне иного рода функциональной достаточности невозможно расценивать как «безусловную» форму функциональной достаточности. То есть «дефицит» - это любым образом функциональная достаточность, но при этом ограниченная по масштабу воспроизводства исполняемой ею функции. Или - недостаток соли в еде это и неспособность данного количества соли придать приготовленному блюду специфику солености. С другой стороны, как фиксации состояния «дефицита» - это и акт дискретно организованного события регистрации признака, специфичного в отношении, что внутри этого события предполагается совершение и особого акта фиксации дефицита равно и как «специфики наличия». Если это так, то что такое наличие дефицита равно же в отношении, где собственно дефицит - это и нечто функционал воздействия на развитие событий?

Тогда наш анализ теперь и такого предмета как механизм влияния дефицита и надлежит построить как последующее развитие уже выполненного нами анализа механизмов фиксации дефицита. «Анализ фиксации» уже утвердил нас в убеждении, что в функциональном отношении «дефицит» - непременно условие невозможности завершения некоего процесса взаимодействия посредством определения его результата как дискретного продолжения исходного состояния. Например, если при проведении химической реакции задана неправильная пропорция реагентов, то смесь, содержащая продукты реакции, будет содержать остаток реагента, исходно избыточного для данной пропорции. Иными словами, «дефицит» - это и прямая причина «искажения» некоей последовательности событий, ожидаемо понимаемой рядом событий, непременно предполагающих дискретный порядок повторения, где характеристика такого рода дискретности уже будет нарушена и становлением нечто условия долевого членения налагающегося на состав результирующего события. Или - предлагаемая здесь условная схема и определит результирующее событие как такое состояние «полного обращения» его начальных условий, что, одновременно, так будет воспринимать условие «дефицита», что оно будет означать образование «разветвления», то есть и наличия продукта взаимодействия, и неистраченной части начального компонента.

Согласно предложенной здесь схеме также возможно задание и такой квалификации как «полное отсутствие» или такого рода «полного» перехода некоего наличия во что-либо, чему не дано знать и какого-либо разветвления ни одного из начальных компонент. Однако данную характеристику непременно следует видеть и спецификой преобразования собственно материальных форм, что пока не особо удачно согласуется с интересующим нас условием «пустоты». Однако теперь мы не испытываем сомнений в том, что «дефицит» - это нечто сравнительная характеристика комбинаций материальных условий или материальных свойств, в границах некоторых изменений, собственно и определяющих бытование этих условий и свойств. Но в чем именно подобное понимание способно помочь и в понимании предмета «пустоты»?

Итак, если характеристический признак «дефицит» и расценивать как восходящий к началу в виде дискретного порядка воспроизводства события, то «идея» такого понимания в качестве аналогии также позволит распространение и на построение картины «пустоты». Если принцип «пустоты» расценивать как специфику задания условий пребывания некоего материального присутствия, то данный принцип также будет допускать выражение и в виде случая выделения условия НЕопосредованно наступающего функционально целостного события «не получения» идентифицирующей реакции. То есть, если судить с позиций оценки возможности построения некоей когнитивной схемы, то отказ некоторого регистрирующего устройства, размещенного в некоторой области пространства от идентификации фиксируемого им материального присутствия, чему никак не способствовало никакое «когнитивное обеспечение», привычно и позволит понимание прямым свидетельством обнаружения (некоторой специфической) пустоты. (В виду возможной критики здесь следует пояснить, что данное рассуждение явно исключает иное построение, кроме как посредством отстранения технической специфики, в том числе и благодаря условному пониманию техники процесса когнитивной регистрации «идеальной».) «Пустоте», таким образом, в смысле материальной адресной пустоты, выражающей отсутствие определенного рода материального наполнения, тогда дано представлять собой и нечто дискретное событие «не действия» технических средств регистрации некоего наличия в некоторой ограниченной зоне физического пространства.

Здесь при общей «позитивной» специфике данного понимания все же важно определиться, что нас интересует не «пустота» в смысле «отсутствия чего-либо», некоей материальной формы, но пустота «как таковая», возможность выделения вообще ничего не содержащего состояния физического пространства, против чего так категорически возражает физика. И здесь, даже для принятой нами «наивной» натурфилософской манеры рассуждения, необходимо использование совершенно иных методов анализа.

Такой анализ, предполагающий теперь и «совершенно иную» схему и следует начать указанием на обстоятельство, что замыкание некоего материального присутствия рамками определенного казуса, причем, на что следует обратить внимание, совмещенного и с другим материальным присутствием, никак не связано с условием трудности включения некоторого материального фактора или условия в собственно состав случая. И здесь фактическим умолчанием нашего предшествующего рассуждения надлежит признать тогда и нарочитую «наивность» или характерное исключение любого условия сложности, могущего составить препятствие введению в состав случая некоей формы материального представительства. Однако в физическом смысле такое понимание следует определять как допущение, и потому настоящему анализу надлежит обратить внимание и на предмет, позволяющий определение как проблема «сжимаемости».

Физика, насколько известно, допускает разделение веществ по признаку отличающей их реакции на действие сжатия, выделяя, применительно к данным условиям гравитации, вибрации, температуры и, возможно, ряду других характеристик физической среды, сжимаемые и несжимаемые виды материалов. При этом отнесение конкретных материалов к одному либо другому классу, что естественно для любой физической классификации, также сохраняет специфику и своего рода «грубого» истолкования, поскольку в достаточно малой доле сжатие допускают и «несжимаемые» тела. Однако на фоне показанной нами панорамы фактически «неконечных» физических ограничений следует допускать существование и двух видов поведения физической среды - с одной стороны, масштабного изменения объемов под действием сдавливающей силы и, с другой, не более чем «практической» недопустимости изменения объема тела способом сжатия. Если вспомнить в подобной связи предлагаемое физикой объяснение, то в «несжимаемых» телах на уровне их кристаллической решетки имеет место действие сил отталкивания, определенно непреодолимых посредством приложения механического сдавливающего усилия. Тогда фактически единственной возможностью изменения объема тела посредством сдавливания и обращается перестройка структуры кристаллической решетки, что и происходит с графитом в момент превращения в алмаз.

Итак, если сжимаемые тела предоставляют возможность дополнительного наполнения объема иной формой материального присутствия, то несжимаемое тело (что важно - в идеальном смысле) при наличии определенных условий уже не допускает иного понимания кроме как признание на положении наделенного потенциалом монопольного замещения отводимого ему объема. Мы здесь оставим в стороне группу проблем, в частности, «проницаемости массовидных тел для излучения», и будем говорить о том, что в смысле взаимодействия с другим массовидным телом некое массовидное тело и есть нечто монопольный заместитель занятого им объема. Далее мы позволим себе то допущение, что в отношении подобных феноменов мы сталкиваемся не с разнообразием возможных вариантов развития событий, но лишь с единственным вариантом совершения такого рода преобразования или изменения. Именно данная сумма условий и позволяет построение известной еще во времена Архимеда модели «вытеснения», собственно и адресующейся свойству несжимаемости тела с целью определения эталона характерного таким телам и составляющего собой их очевидный признак свойства «объём», поскольку данное свойство для данной выборки условий и подобает расценивать как проявляющее качество практической инвариантности. Однако использование модели «вытеснения» дополнило сознание мыслителей эпохи Архимеда и проблемой «природы» объемной характеристики, нуждающейся, в логике подобного рассуждения, равно и в некоем физическом (материальном) истолковании. Дабы не перегружать настоящее рассуждение обстоятельствами истории философии, нам лишь следует напомнить читателю формулировку одной из апорий Зенона - «есть ли у места место?» В интересующем же нас смысле любопытным дано предстать тому обстоятельству, что вопрос, поставленный в этой апории, если и ограничить поиск ответа пределами физической модели объемного вытеснения, вряд ли следует понимать и предполагающим получение ответа. С другой стороны, проблему «наполнения» как проблему непременной необходимости не только в наличии вещества, но одновременно и объема как ресурса емкости мы определим как задачу, пока еще предстоящую настоящему анализу. Тем не менее, несмотря на нашу приверженность подобному пониманию, если судить с точки зрения все же отчасти «грубой» Архимедовой модели вытеснения, то объём и надлежит расценивать как характеристику, совершенно исключающую отождествление на положении каким-то образом все же допускающей расщепление средствами физического эксперимента. Хотя объем и допускает «расщепление» посредством математического моделирования, аналогичная операция над физической данностью (материально не заполненного объема) пока неизвестна в форме ее экспериментальной реализации. Если же рассмотреть предмет условной «общей типологии» подобного рода «эксперимента по расщеплению», то одну из разновидностей такой типологии и образует «расщепление» субъективно-эмпирически представляемого «непрерывным» излучения тогда и на события отдельных колебательных циклов (например, какое-нибудь его дифракционное разложение). Оперирующее же в модели «вытеснения» условие (свойство) «объём» оставаясь самодостаточным, никоим образом не обнаруживает признаков, указывающих хотя бы даже и на гипотетический «синтетический механизм» порождения.

Итак, теперь для нас оправдано следование пониманию, наделяющему физические объекты (напомним, не все абсолютно, но определенную группу таких объектов) свойством конкуренции за возможность некоторой свободы реализации их характеристик. И здесь благодаря наличию подобной составляющей «конкурентных притязаний» и образуется физически мотивированное представление о предмете определенной субстанции, в том числе, уподобленной по ее обустройству формату «физическая природа», но для которой не действует принцип физического расщепления. В силу этого если пустота и реальна в смысле физического востребования, то она явно не допускает никакой возможности физического тестирования, но допускает лишь косвенную возможность контроля, реализуемого посредством размещения в ней некоторых тел, отличающихся существенным свойством «способности заполнения объёма». Однако подобное понимание категорически исключает признание современным физическим познанием, несмотря даже на возможность парирования такого неприятия той мыслью, что определенные физические сущности в статусе универсалий также исключают тестирование «в собственном роде», непременно требуя реализации на том или ином объекте. Другое дело, что если сущности в статусе универсалий отличает и специфика «исчезать вместе с объектом», то пустота, в отличие от универсалий, непременно обнаруживает и такую специфику, как свойство остаточности. Тогда, если функция отражения света и допускает утрату вместе с потерянным зеркалом, то специфика по имени «место» после освобождения конкретного места от замещения одним объектом, корректно определяемым в смысле предложенной нами модели «вытеснения» все же сохраняет качество «места», допускающего замещение любым объектом, числящим в коллекции его свойств и свойство «вытеснения». Следовательно, и вопрос о «физическом пространстве» в его условном «собственном смысле» и подобает понимать вопросом о пределе физического эксперимента, который, как и всякое другое средство выполнения эксперимента требует определения еще и относительно условия корректности реакций техники, используемой при постановке эксперимента. И именно в подобном отношении физический эксперимент и надлежит расценивать как допускающий совершение равно и над любым содержанием, что располагает способностью образования синтетической связи. Определению же предмета что именно допускает отождествление как заключающее собой равно и специфику синтетичности тогда и надлежит посвятить особый раздел настоящего анализа.

Исходной точкой рассмотрения предмета «синтетической связи» полезно избрать такое определение: характеристическая форма «синтетической связи» - это специфический признак любого рода объединения физических объектов наделяемого временем жизни. Положим, мы рассматриваем классическое соударение бильярдных шаров. И здесь, если исходить из условия невозможности представления какой-либо физической силы мгновенно действующей, то такие силы и надлежит квалифицировать как устанавливающиеся в части масштаба действия. Тогда, в отличие от классической механической модели, - наши несколько слов в адрес определяющей ее идеализации будут произнесены ниже, - соприкоснувшиеся шары на протяжении того непродолжительного промежутка времени, пока в них не произойдет образование сил отталкивания, и надлежит расценивать как синтетическое физическое образование «кинетически прижатые друг к другу тела». Подобное образование непременно будет располагать, если судить с позиций субъективного по своей природе видения человеческого восприятия, тем непродолжительным временем существования, когда в образующих эту синтетическую форму шарах происходит установление сил отталкивания. Или, в случае соосного удара, - возможно завершение процесса передачи импульса первого шара следующему. Подобным образом и любое взаимодействие физических объектов, если оно прямо не порождает новой синтетической структуры, то, тем не менее, равно предполагает формирование «короткоживущего» в смысле некоторой сторонней меры синтетического объекта, чье время существования будет определять величина промежутка времени, необходимого для формирования сил распада. Хотя подобный тезис реально и позволяет лишь индуктивный вывод из эмпирических наблюдений или общих соображений, он единственно соответствует онтологической норме обязательной «неидеальности» объектов материальной природы. Когда же механика моделирует столкновение шаров, приписывая им свойство «абсолютной упругости», а, по существу, не располагающей темпоральной характеристикой способности выработки реакции, то этим она и совершает насилие над конституцией физической реальности ради математической и иной простоты построения схемы. Но помимо уже предложенного вывода из этого нашего рассуждения также дано следовать и другому любопытному выводу. То есть здесь возможно то утверждение, что если определенное нечто, а в роли этого нечто не возбраняется предстать и собственно «пустоте», физически требуемо и сущностно, но в физическом смысле не представляет собой «сопротивляющейся среды», то его надлежит расценивать как предполагающее иную форму взаимодействия с физическими объектами. А именно, в отношении «пустоты» дано иметь место лишь порядку взаимодействия, что никоим образом не предполагает образования какого бы то ни было синтетического объекта и не предопределяет никакой затраты времени на переходный процесс. То есть что если физический мир и содержит такое что-либо, что способно знать мгновенный порядок совершения, то подобную специфику и обнаружит операция «замещения объёма» нечто материальной формой, собственно и определяемой относительно данных условий как наделенная свойством несжимаемости. И данное условие физически реально, в отличие от специфики идеализирующих приближений моделирования, появляющихся вследствие введения искусственных характеристик «абсолютной упругости», «абсолютной твердости», «абсолютной вязкости», «абсолютной хрупкости» и т.п. Мы, таким образом, допускаем в отношении пустоты два идентифицирующих признака, направленных на нее со стороны физического мира: пустота представляет собой невосполнимый несинтетический в смысле физической идентификации ресурс (1) и для пустоты также характерен и атемпоральный порядок протекания процесса «замещения места» (2).

Однако только что выполненный анализ отвлек нас и от рассмотрения примера взаимодействия пустоты и образующей физические объекты материальной среды. На основе массовидной материи, по принятым нами условиям тогда называемой «несжимаемой» также имеет место и образование такого природного явления как пористое тело. В этом случае для настоящей постановки вопроса обязательно предложение пояснения в части, допускает ли пористое тело понимание синтетическим объектом, образуемым «материей и пустотой» и какими именно особенностями наделяет это тело собственно образующая его пористая структура? Согласно некоторым посылкам, прямо следующим из всего предшествующего анализа, прояснения природы пористого тела и подобает ожидать от рассмотрения двух ситуаций его характерного поведения - случая вытесняющего взаимодействия с вязким телом в гравитационной среде и случая прохождения через пористую структуру любого потокового образования. Широко используемый пример первого рода - это обретение древесиной плавучести благодаря ее пористой структуре. Для простоты нашего рассуждения мы будем подразумевать, что мы имеем дело с «внутренней» пористостью тела, по внешнему периметру ограниченного непроницаемой оболочкой. Здесь мы предполагаем следующий порядок рассуждения: правильно ли допущение возможности выделения и нечто наполняющего поры объекта по имени условие «пустоты», что в некотором последующем использовании и позволяло бы сохранение своей характерной значимости именно в качестве «некоторой такой» или некоторой вполне определенной пустоты, но не «пустоты вообще»? Логика подобного поиска явно допускает употребление некоторой физической аналогии, скорее всего, из числа обширной группы примеров «придания формы» посредством преобразования материального содержания. Так в условиях первостепенной значимости именно «качества структуры» непременно важно, что некоторая сущность допускает образование лишь посредством контакта с другой определенной сущностью, например, поверхность высокой гладкости требует обработки именно таким, а не другим абразивом. Если это так, и пустоте каким-то образом дано отражать что-либо тогда и посредством ее «собственной» структуры, в частности, такой, что придает ей вполне определенную функциональность, то и наш вывод о том, что она не вступает ни в какие связи синтеза с материей и надлежит признать опровергнутым. Но фактически, насколько мы знаем из физики, физика не предлагает правил расчета вытесняющей способности тела в зависимости, от, если выбрать наугад, «характера» пустотных консистенций. Физика в случае расчета вытесняющей способности принимает во внимание лишь чистый объем пустого пространства, хотя понятно, что расположение пустотных зон и обращается условием, влияющим на расположение центра тяжести. (Конечно, в данном случае мы не учитываем сопутствующие эффекты, например, поглощение пористым телом присутствующих в атмосфере тяжелых молекул.) Непосредственно условие «пустоты» и предполагает здесь понимание как исключающее какую-либо дифференциацию фактора увеличения объема тела. Если же пористое тело выступает рассеивателем проходящего сквозь него потока, то, опять же, здесь не происходит никакого «переноса пустоты» посредством такого потока, подобный процесс отличает специфика завихрения и рассеивания проходящего потока, но не, скажем, обмена содержанием между некоторыми физическими конкрециями и объемами пустоты. Структура пористого тела собственно и объемлет собой пустотные фрагменты на условиях не выводящего ни к какой синтетичности сугубо геометрического прироста объёма. Это столь неинтересно физике, что «Физический энциклопедический словарь» не заключает собой и никакого описания «пористой структуры».

Далее в существенной мере благодаря подсказке В. Карева:

- нас довелось посетить и превосходной идее оценки функционального потенциала «пустоты». Рассмотрение существа данной идеи и надлежит начать указанием на уже установленную нами специфику пустоты, чем и правомерно признание неспособности разнообразия способов распространения в пустоте различных материальных форм равно исключать и постановку вопроса о «пустоте в собственном роде». Согласно нашей оценке функциональное понимание пустоты на положении различного рода «условной остаточности» отнюдь не мешает ее рассмотрению и на положении условности, также допускающей и возможность выделения «в собственном роде». «Пустота», будучи понята нечто большим и онтологически более представительным, нежели просто признаваемая универсалией «физическая функция», тем самым, в качестве типологической формы и позволит отождествление как нечто наделенный особым статусом экземпляр класса, внешнего одновременно и классу объектов (состояний, states) и классу универсалий. При этом важно не упустить из виду и тот определенный «настрой», своего рода «подсознание» физиков, принуждающее их к попыткам редукции существа «пустоты» до положения, соответствующего статусу функции. Данную мысль вполне подтверждает и следующее утверждение В. Карева:

Тогда, поскольку условным «закономерным» результатом нашего анализа предмета «пустоты» также обращается необходимость рассмотрения и некоторых универсальных функций, то вряд ли следует понимать не имеющим отношения к делу равно и исследования «признаков объемности». В качестве же основания такого анализа также вполне правомерно избрание принципа, прямо исключающего и саму возможность построения схемы без определения «начала регулярности», что и порождает саму возможность определения любого порядка моделируемой девиантности (см. об этом нашу работу «Регулярность»). Но что именно тогда и надлежит расценивать в значении основания, относительно чего и возможно упорядоченное описание пространственных позиций и связей? В этом случае не обойтись и без принятия допущения, что функция основания регулярности будет допускать возложение то непременно на нечто, включающее в корпус его содержания равно и составляющую той внутренней структуры, что не порождает никакой неупорядоченности. Если, например, основанием подобной пространственной регулярности понимать сжимаемые или эластичные тела, то и моделирование, прибегающее к помощи такого рода инструментов, непременно будет исходить из использования неоднозначного средства описания. Напротив, если функцию такого основания возложить на несжимаемое тело, то это решение и предоставит в наше распоряжение условность основания, собственно и создающего возможность фиксации не только объема, но и такой важной составляющей объемной характеристики как расстояние. Условие несжимаемости, практически независимо от формы, в которой оно позволяет задание, и надлежит расценивать как очевидное начало то и как таковой способности технического оперирования миром, явно невозможной и вне построения систем хотя бы и относительно стабильных эталонов. Отсюда данная человеку возможность высокоорганизованной «второй природы» (техники и технологии), как определенно невозможная без реализации подобной унификации и обращается свидетельством того, что объективная потребность в несжимаемости как в существенном функционале тогда позволит квалифицировать несжимаемость равно и как некое сущностное начало действительности. Следом и условие объемности на положении нечто «объема пустого пространства» также позволит его отождествление - тем самым проективно транслируя и некое «эталонное начало», - как нечто функциональная форма несжимаемо реализуемой континуальности.

Следующий важный в настоящем анализе аспект предмета «пустоты» - невозможность понимания любого предмета физического мира как в абсолютном отношении «несжимаемого». Плотность вещества, если некоторому веществу дано сохраняться в некоторых средах на положении просто известного по земным условиям химически определенного вещества, способна меняться, пусть и весьма незначительно. Вещество, таким образом, в разнообразных практических ситуациях человеческого опыта непременно будет предполагать понимание как определяемое возможностью наложения некоей модели: либо стабильно «несжимаемым», или - нестабильным сжимаемым, или - физически не вполне корректным олицетворением пустоты, чем и обращается воздух в «пустой» кастрюле. Таким образом, «пустоту» и надлежит расценивать как формат определенного отношения физических объектов или свойств, в качестве понятия непременно интегрированную и в ряд уровней возможности сопротивления отличающего те или иные объекты в тех или иных ситуациях взаимодействия. Отсюда задачу выделения пустоты и надлежит расценивать как задачу исследования функции или возможности наложения мультиматериального признака несопротивляемости. По крайней мере, все проведенное нами рассуждение убеждает нас в допустимости ограниченного представления о мультиматериальной форме несопротивляемости (что важно, - неполной модели подобной несопротивляемости). Другое дело, что физика принципиально не допускает выбора в качестве предмета анализа тех сущностей, что допускают отождествление как восходящие к специфике «отсутствия» материального наполнения. Однако даже и такое понимание физики - и то не исключает соотнесения с таким специфическим предметом, как положение, равно определяющее возможность построения и некоей физической модели. Во всяком случае, если допускать возможность почленной деактуализации, то почему бы тогда невозможно образование комбинации, позволяющей одновременное проявление всех условий подобной деактуализации? Рассуждение на уровне идеализирующих требований конкретной физической модели вряд ли позволяет предполагать реальные препятствия «реализации» такой комбинации, хотя вряд ли что помешает и тому допущению, что экспериментальному осуществлению данной комбинации прямо препятствует и изощренность техники такого эксперимента.

Как таковая «деактуализация» - это равно основание и для постановки проблемы онтологических оснований «мультиматериальной деактуализации» имеющей место в некоторой части пространства. Возможно, здесь не помешало бы наделение физических сущностей онтологическим признаком определенного рода свободы, - или «свободы» определяемой как открытость для образования (вступления в) комбинации. С другой стороны, в целях точного обозначения предмет объёма такого понятия также полезно уточнить, что реальные отношения взаимной проективности материальных форм - поглощения, отторжения, разрушения, преобразования тогда это никоим образом не «комбинационные», но посткомбинационные условия, и вот почему. Любые такого рода проекции каузального плана невозможно представить как нечто иное, нежели чем на положении результата взаимодействия. Отсюда условие «свободы комбинации» в определяемом нами смысле и есть специфика или коллекция характеристик физических конкреций, что наделяют такие конкреции способностью формирований отношений, предполагающих порождение (инициацию) взаимодействия. Важно, что в составе множества всех возможных форм физического содержания возможно нахождение и такого рода форм, что располагают, если определять подобные формы как обладателей тех или иных физических «потенций», свободой выстраивания отношения, инициирующего такого рода взаимодействие, что позволяет его отождествление как ведущее к определенному исходу. Если упростить формулировку, то если нам дано горячее тело, то такое тело отличает и возможность передачи тепла холодному телу; также и носитель заряда с большим потенциалом наделен возможностью передачи заряда носителю с меньшим потенциалом. Однако если провозглашать принцип подобной свободы, то она также будет подразумевать не только свободу «входа», но и свободу «выхода», устранения от вовлечения во взаимодействие. Тогда и в отношении пустоты надлежит допустить и возможность ее отождествления на положении одной из реализаций такой свободы, доступности для любой физической сущности тогда и устранения от взаимодействия с как таковым фрагментом пространства. Иначе, по отношению некоей сущности пространство и надлежит расценивать в значении «пустоты» то непременно лишь в случае, если оно продолжает играть роль ресурса поместительности, не располагая в своем составе никакими включениями, собственно и позволяющими идентификацию вносимой в него сущности. Напротив, если исходить из невозможности «свободы неучастия» во взаимодействии, то, в таком случае хотя бы для философской онтологии и потребуется построение теории «принципиально неполной» свободы комбинации для отношений физических сущностей.

Предложенный здесь вывод - равно и достаточное основание для построения общей модели «степени (уровня) вовлечения материальных форм в совместные структуры пребывания». Позволим себе тогда противопоставить нечто полностью «нейтральное» отношение и отношение, «нейтральное» лишь в аспекте накопления последствий. В частности, развитие некоторых взаимодействий возможно в порядке сохранения абсолютной идентичности одной из участвующих в них сторон. Так, возможно бесконечное число актов наполнения водой стеклянного стакана, что может вести к последствиям лишь в виде налета на стенках стакана, что, если допустить определенную грубость констатации, никак не влияет на тело стакана. Совершенно иначе ведет себя флаг, вывешенный на флагштоке; воздействие ветра, даже в отсутствие дождя, разрушает ткань, что и заставляет хотя бы раз в несколько месяцев озаботиться заменой изношенного флага. Волокна ткани флага при каждом колыхании утрачивают частички ворса, что предопределяет износ флага. В подобном случае процесс износа тканых материалов и обратится свидетельством реальности порядка вещей, состоящего в нарастании объёма «накапливаемого» результата динамического воздействия перенесенного данным материалом. Пустоту же следует понимать такого рода возможностью физического влияния, что определенно исключает возможность накопительного отражения ее воздействия на содержание физических данностей. Однако подобное правило уже явно исключает возможность применения в случае порождения соприкосновением тела с пустотой тогда и эффекта «парения» материала; данную проблему, однако, мы рассмотрим несколько позже, здесь же следует уделить внимание иному предмету - образуемому не только лишь телом, но и внешней кинетической системой окружающей тело своего рода «кинетическому балансу». Для тела приводимого в состояние подобного баланса его собственная стабильность возможна лишь в случае ее поддержания хотя бы даже и крайне недостаточным внешним кинетическим «фоном». Напротив, для другого тела, условно «инертного» в смысле потребности в компенсации со стороны внешней кинетики именно «пустоту» и следует определять как нечто внешнюю существенность никак не отражающуюся на подобном теле.

Если же говорить о примерах выражения собственно наукой физика её точки зрения на предмет «пустоты», то физика, исходя из своего опыта познания, фактически возражает против выделения подобного условия в особый вид субстанции. Реально физические представления устанавливают порядок, исключающий конституирование любой условности, не только отличающейся однородностью (монотонностью), но и наделенной, в смысле материального наполнения, возможностью дискретного взаимодействия с другими физическими средствами формирования среды. Далее, мы не допускаем, что приводимые ниже примеры физических проблем исчерпывают все анализируемые физикой варианты взаимодействия с зонами «отсутствия материи», но проблемы кинетической модели «давление насыщенного пара» и выделения в вакууме т.н. виртуальных частиц и поляризация вакуума, быть может, и допускают признание как важнейшие позиции данного перечня. То есть картина «давления насыщенного пара» - она и явное последствие узости ограничения, наложенного на элементы или части материальной структуры собственно и проявляющегося в силу действия задаваемого моделью дискретного порядка представления. В частности, если рассматривать комплекс условий физического «вакуума», то здесь просто сложно не заметить, что рассуждения физики о подобном предмете, употребляющие, помимо того, и понятие «частица», придают этой вспомогательной сущности используемой при построении модели тогда и признак (характеристику) дискретного формата. Напротив, всякому представлению физики о характере совершаемого над данным физическим содержанием эксперимента уже дано исключать ограничение данной картины тем описанием, что основано на приеме введения фигуры «дискретной» формации. Здесь тогда и приходит на помощь предложение решения способом редискретизации, придания нецелостности некоторым другим составляющим происшествия, в том числе и изначально физически не выделенному пустому пространству. То же имеет место и при употреблении характеристики «твердое тело», когда такое тело обнаруживает свойство «парения» в вакуумной среде при уровне давления ниже характерного данной фазе этого вещества уровня «давления насыщенного пара». Аналитически дополняющая подобную модель редискретизация вакуума сохраняет в дискретной форме такую физическую сущность как «тело». Чтобы тогда не ограничивать настоящее суждение простой формулировкой гипотезы, мы попытаемся подкрепить его и более подробным комментарием.

Предположим, нам дано нечто мыслимое «исходное состояние» (сразу оговоримся, что мыслим его идеальным, недоступным для фактической реализации), в котором пребывает тело, допускающее отождествление как окруженное дискретно интерпретируемой (или - определяемой признаком «целостности») пустотой. В таком случае, если материал не эмитирует в подобную окружающую пустоту никаких частиц, то тогда такие частицы и позволяют отождествление на положении жестко закрепленных в образованном из данного материала теле, а в целом этот материал предполагает отождествление на положении вещества с «идеальной хрупкостью». Нам сложно судить, но, возможно, подобное положение реализуемо в твердых механических агрегациях при температуре, близкой к абсолютному нулю. Однако если подобный материал обнаруживает свойство пластичности, хотя бы соответствующей и некоему «предельно малому» значению, то и связи элементов подобного тела в той же самой малой степени приобретают подвижность, меняющуюся в различных областях тела под влиянием случайных условий. Действие «правила» сложения активности приводит к тому, что на некоторых участках своей поверхности тело обретает и способность испускания атомов в пустоту. И в подобном отношении фазовое равновесия случая «насыщенного пара» и следует определять нечто равновесием концентраций, концентрации зон захвата на поверхности тела в отношении определенного наличия такого вещества в окружающем пространстве с концентрацией зон выброса этого вещества в окружающее пространство. В этом примере проблему физики следует видеть в том, что она исключает для себя возможность мыслить тело дискретным, задавая эту дискретность на условиях пренебрежения построением модели дифференцированной прочности образующих тело связей. А сами подобные связи, поскольку их и надлежит расценивать как подчиняющиеся «случайному» процессу образования зон активности и замирания, не застрахованы и от образования экстремальных позиций, в которых и происходит выброс или поглощение составляющих тело элементов. Но, как мы можем заметить, подобного рода кинетические модели не подвергают ревизии дискретный принцип пустоты, поскольку здесь пустота представляет собой лишь место бытования элементов тела выброшенных в свободное пространство. Однако возможна и другая модель, понимание подобного рода концентраций сильно растворенных насыщенных паров то и нечто «глубиной вакуума», до достижения которой погружаемое в вакуум тело может мыслиться «дискретным» (ничего не эмитирующем, восполняющим со стороны свои собственные затраты вещества). Если же такое тело и испытывает соприкосновение «вакуума» большей глубины, чем концентрация его насыщенных паров, то здесь данное тело в качестве «парящей» субстанции из дискретной и обращается континуальной. Но раскрываемый в настоящем рассуждении парадокс вряд ли следует понимать позволяющим преодоление, поскольку этому препятствуют собственно исходные посылки направления познания по имени «физика».

Далее, существенно более сложный случай - это и описание вакуума квантовой физикой и физикой элементарных частиц, фактически в ряде конструкций ограничивающих себя дискретным модельным форматом представления таких начал структурирования материи как «элементарные частицы». Некоторые общие особенности построения физических моделей, которые мы здесь не будем затрагивать, вынуждают рассматривать состояние свободы некоторого пространства от присутствия поля именно как нечто конкрецию континуальной природы. В силу этого физическая модель и дополняет подобную картину реализацией следующей «конструкции» вакуума:

Но особенно наглядно специфика обращения «вакуума» в окружающую дискретные частицы континуальную среду заметна в словарной статье «Поляризация вакуума», на которую и дана ссылка в цитируемой статье «Вакуум». Обратимся непосредственно к цитате:

На наш взгляд, подобное понимание и образует собой прямое свидетельство реальности проблемы «континуально-дискретной неопределенности» физической модели, что к подобному описанию просто нечего прибавить. Потребность в описании частиц в статусе дискретных конкреций и вынуждает к отнесению эффектов, как-то нарушающих рамки такого рода стационарности то непременно же к «свойствам» вакуума. Физические представления, каковы они есть, затрагивают не только собственно сущности и специфики природы, но и ролевые составляющие моделирования, явно не избегающие и идеализации подобного рода «ролей». Именно здесь и обнаруживается возможность такого варианта распределения ролей, когда одной группе участников взаимодействий предназначено нахождение на положении располагающих дискретным «амплуа», когда другой - равно и принадлежность группе континуальных «компенсаторов». Такие «компенсаторы» и позволяют за счет «обеспечиваемой» их континуальностью эластичности образование массива согласующихся с результатами наблюдений теоретически предсказываемых значений. Нам лишь следует отметить, что выделение некоторых физических представлений как «только дискретных» или «только континуальных» отчасти условно, реально подобную «роль» непременно же следует определять как «многоаспектную» (корпускулярно-волновой дуализм). Тем не менее, если судить в пределах определенного случая, то физические сущности будут позволять понимание своего рода «актерами», выступающими лишь «в строго определенных» амплуа.

Заключение

Настоящий анализ, так или иначе, но достаточен в отношении, что его результатам дано принадлежать как бы «двум плоскостям». В таком случае тот результат, что допускает признание как лежащий в одной из этих плоскостей, и надлежит расценивать как понимание способности «пустоты» позволять ее определение «как физической сущности» то непременно на условиях согласия самого метода моделирования с возможностью придания пустоте дискретного статуса. Иными словами, возможность выделения пустоты подвержена и нечто «конъюнктурной зависимости», определяемой развитием физического познания, склоняющегося к предпочтению одной или другой методологии построения физической модели. Результат, лежащий теперь уже в другой плоскости - условие большей прозрачности физических моделей, формирующихся по принципу образования вокруг дискретных «островков» окружающего их пространства континуальных «сред». Физическая модель фактически исключает иное построение, прямо предпочитая практику конституирования функциональной роли в ее качестве «дискретной», а потому допускающей ее возложение на исполнителя тогда и не иначе как в формате «неизменной» сущности, главным образом и действующей в континуальной среде условий существования. Кроме того, в данном отношении следует напомнить и об упущенной нами проблематике физического эксперимента по субстантивному выделению пустоты. Сформулировав некоторые критерии понимания «пустоты» как условия и участника физического взаимодействия, мы явно обошли вниманием особый предмет возможности ее субстантивного воссоздания. И, на наш взгляд, наше игнорирование подобной проблемы вполне правомерно; до того момента, пока физика не заявит своего понимания тогда и той или иной «теории упаковки» или теории совместимости различных форм воплощения материи, также не стоит спешить и с анализом предмета «субстантивного выделения» пустоты.

01.2007 - 07.2016

1. Шухов, А., "Регулярность".
2. Шухов, А., "Метрологический факт и общая теория комплиментарности".
3. Шухов, А., "Пространство (и расстояние)".
4. Физический энциклопедический словарь, М., 1960, т.1, т. 4. 5. Шухов А., "Когнитивная структура физической задачи", 2006
6. Шухов А., "Самодостаточность физического казуса и несамодостаточность норматива", 2007
7. Шухов А., "Рутаджизм - следующая стадия материализма", 2011