Задача настоящего анализа - эпистемологический анализ понятий, выражающих такого рода смыслы (лингвистически – такого рода формы «плана содержания»), в данном случае – физические, чему в процессе познания довелось претерпеть эволюцию от идей «простой монотонной» структуры до воплощения в модели сложной структуры. Такую эволюцию заключенного в нем смысла и довелось претерпеть понятию физический вакуум, изначально мыслимый состоянием «пустоты», что, в частности, впоследствии в теории поля выросло в представление о комплексе условий процесса распространения поля. Отсюда предпринимаемому здесь анализу отображения в познании специфики некоей действительности и дано предстать не просто анализом неких когнитивной функции или «формата», но - исследованием и такого рода неоднозначности материальной организации, чему дано вознаградить познание такой важной новацией как практика ведения анализа посредством «удаления слоёв». Тогда, если последовать тому, как именно подобного рода картине «способа мышления» и дано предполагать воссоздание посредством присущей нам интуиции, то и нечто наиболее любопытным «переходом» в последовательности приложения этого метода дано оказаться моменту выделения нечто «последнего слоя». В таком случае, если исходить из своего рода «логики» поиска этого «последнего» слоя, то этот слой и следует определять как нечто условность или формацию нечто монотонного основания или «основы».

Тем не менее, даже если допускать реальность подобной «основы», то ей никоим образом не дано обращаться и причиной устранения той сложности, присущей отношениям материального мира, что непременно порождает и неизбежную для всякой материальной системы многостороннюю организацию всякой образуемой взаимосвязи, что лишает смысла и любую идею поиска такого рода «последнего слоя». Подобного рода условие, что, собственно, и подобает определять как условие «бессмысленности простоты» для отношений материального мира, иногда может обнаружить присущую ему очевидность уже на начальной стадии некоего предпринятого анализа, а иногда может ожидать прояснения то и лишь в последующем расширении области опыта. Той физической сущности, чему изначально дано предполагать отождествление как нечто «монотонному», впоследствии часто дано обнаружить и ту «неисчерпаемость» присущей ей вложенности, что и определяет собой непредвидимые на стадии постановки задачи как таковые «возвращающие структурность» условия.

Огл. Статус вакуума как возможной формы «физической среды»

Поначалу нам следует отказаться от признания существенным обстоятельного определения той типологической условности, чему дано допускать несколько нестрогое выражение посредством понятия «физическая среда». Далее следуя «посылу» подобной практики понимания мы исключим для себя возможность наложения на понятие физический «вакуум» и всякой связи с лексическими истоками слова «вакуум». В этом случае мы позволим себе тот способ фиксации содержательного начала научного понятия «вакуум» как буквальное согласие со справедливостью того определения, что предложено предметной наукой по имени «физика». Отсюда план содержания понятия «вакуум» – и есть нечто характеристика, объемлющая далеко не одну, но целый ряд неких физических условностей, – и вида разрежения, и специфики располагающей «остаточным давлением» среды, причем подразумевающий не только такого рода реалии, но и условную норму некоего идеализирующего представления. Далее – допускаемый из условия реальности подобного разнообразия теперь и некий синтез всех в сумме имеющихся элементов плана содержания понятия «вакуум» и позволит его квалификацию как характеристику состояния условно полного устранения некоей возможности наполнения этой области, собственно и достигаемого в некоей области пространства.

Другое дело, что условие «наличия материи» следует определять как исключающее то понимание, что предполагает фиксацию подобного «наличия» то и в значении нечто «безусловного» порядка сочетания, чем правомерно признание тех же форм идеального соответствия, например, комбинации вписываемых или описываемых геометрических фигур. Если некоей констатации и дано составлять собой нечто указание условия, определяющего действительность физически регистрируемого «присутствия» материи, то содержанию данной констатации дано подразумевать наличие в нашем распоряжении и нечто осуществляющей такую регистрацию материальной системы. Далее онтологически несомненный принцип единства форм «регистрирующего и регистрируемого» материального присутствия, предопределит и некое каузальное (эмпирическое) истолкование принципа «вакуум». Согласно подобному толкованию вакуум – нечто случай, когда некая материальная система в некоей области пространства за время выполнения тестирования не встречает какого-либо внешнего материального соприкосновения, хотя, возможно, иным материальным системам доступна фиксация наличия в данной области и неких иных состояний заполнения. В частности, достаточной иллюстрацией подобного положения правомерно признание и того бытового примера, когда радиоприемники различным образом улавливают сигнал в силу различия в чувствительности, или разные присутствующие различным образом улавливают запах в силу различия в чуткости обоняния. Или – если применить некий сканирующий детектор периодического процесса с определенным периодом сканирования, то возможна и такая настройка детектора, когда заданная ему частота считывания будет приводить к такой утрате согласования с частотой проявления эффекта, что реальное наличие событий не позволит регистрации лишь исключительно в силу отсутствия синхронизации. В развитие темы следует добавить, что выделение вакуума тем и отличается от просто выделения условия устранения одной или нескольких материальных компонент, что при его фиксации устанавливается отсутствие соприкосновения с каким угодно создающим эффект присутствия материальным средством, например, выделяется условие полноты отсутствия в данном объеме наполняющей его газовой фазы. В дальнейшем под ситуацией констатации «вакуума» мы и намерены понимать подобного рода обобщенное положение.

Предложенные здесь оценки и позволяют тот вывод, что анализ материального присутствия невозможен и вне отождествления события регистрации рядом условий его совершения. Однако на деле в своей работе с материальными сущностями, как науке, так и практике дано исходить не из абсолютизирующих идеализмов, но из значимости тех или иных факторов в отношении неких форм существования. Хотя рассеянному дневному свету и дано оказывать воздействие на каменную стену, но для любого инженерного расчета подобный фактор позволит отождествление как характерно ничтожный. Отсюда и следует, что ситуацию материального взаимодействия дано отличать и той или иной восприимчивости, сопряженной с некоей частотой проявления событий, и относительно подобной нормативной основы средствам материальной идентификации дано располагать и возможностью определения нечто условия «заполнения» пространства не иначе, как посредством выделения некоей наполняющей такое пространство внешней для него материи. И в подобном отношении «вакууму» материальной ситуации и дано обнаружить специфику не иначе, как актуализированной по базе неких оснований констатации невозможности обнаружения некими средствами неких стандартно выделяемых подобными средствами внешних влияний. Следовательно, разговор о возможности физического вакуума в собственном роде и следует открыть рассмотрением возможности построения идентифицирующей системы, располагающей возможностями регистрации всякого материального проявления во всякой концентрации и независимо от частоты следования событий соприкосновения подобной системы с данным проявлением.

Тем не менее, следует пояснить, в каком именно смысле и подобает признавать правомерность употребления понятия «пустота» как нечто онтологического условия, определяющего собой возможность построения некоей идеальной модели. Ряду посылок само собой физического моделирования и дано обязывать к пониманию всякого идеального условия как справедливого лишь в ограниченных пределах отдельной задачи, когда некое действие уже намеренно признано свободным от ограничений любыми видами сдерживания, устраняющими идеальность порядка совершения данного действия. Однако теперь уже в смысле понимания некоей области пространства местом «окончательного устранения» материи вряд ли дано иметь место и возможности его отождествления на положении «пустого», в первую очередь, по причине реальной ограниченности возможностей наших средств регистрации. Реалии физической ситуации вынуждают нас мыслить «пустоту» не субстантивным условием, но лишь неким устанавливаемым для данной задачи пределом, относительно которого одновременно в реальной и в идеальной форме и допустимо задание характеристики, чьи производные условия и обуславливают устранение из списка условий данного физического казуса тех или иных позиций из «возможного списка». Тем не менее, данное положение не следует понимать исключающим допустимость построения и неких альтернативных моделей, например, модели «ограниченности распространения материи в пространстве», когда находящаяся в некоем центре материя убывает по мере удаления от данного центра, переходя, на галактическом уровне, в «пустое пространство».

Подобного рода модели явно возможны на условиях определения пространства Вселенной как бесконечного, а материального содержания, – равно как дискретного. Если материальному содержанию и дано предполагать отождествление не иначе, как нечто «композиции дискретных составляющих», фиксированных в линейных размерах и сосредоточенных в некоей области пространства, а пространству – допускать признание «бесконечно расширяющейся сферой», то рано или поздно между подобными дискретными составляющими и возможно появление ничего не содержащих промежутков. В подобных обстоятельствах как таковой возможности «пустоты» и дано предполагать признание уже не как следующей из функционала физической регистрации, но – как следующей из факта признания правомерности логической модели, присущей неким физическим представлениям, что, тем не менее, в состоянии претендовать и на статус полноправного «типологического основания» любой формы материальной дискретизации. Как бы то ни было, но подобную модель все же следует расценивать как «лишенную перспективы» обращения полноценным физическим описанием, поскольку ситуации проверки такой схемы, так или иначе, но дано принимать облик то и ситуации если не занятия, то сокращения или ограничения подобного рода «пустых промежутков».

Другими словами, попытки констатации «пустоты» как системы неких лакун неизбежно терпят провал в силу то и как таковой невозможности посредством применения материальных средств подобраться к субстанциальному выделению подобной сущности. Всему, чему бы то ни было, а равно и пустоте, дано предполагать отображение лишь как нечто включенному в материальный мир; и пустота здесь, уже как нечто неспособное к образованию материальных связей будет предполагать определение то и как нечто исключающее возможность тех включений, что позволяют и как таковое совершение события регистрации. Однако в другом ряду казусов, когда в отношении некоего материального присутствия некоему прилагаемому к нему пространственному окружению дано допускать признание материально инертным, то такое всего лишь «инертное» окружение в силу справедливости подобного рода оснований также будет допускать идентификацию и на положении «пустого». То есть – это «пустое», но – теперь уже выделенное не более чем логически, и позволит признание как нечто ситуативная норма, когда в смысле конкретного опыта спецификой некоего участка пространства и дано предстать невозможности для такого участка какого-либо «собственного вклада» в некое изменение, имеющее место в физической действительности. Конечно, здесь не подлежит сомнению, что нечто условием, предопределяющим справедливость подобной оценки, и дано явиться как таковой идеальной природе пустого пространства, непременно выступающего и нечто инвариантным источником возможности размещения материального наполнения перед любой равновеликой потребностью в подобном размещении.

Тогда нам следует продолжить настоящее рассуждение предложением и такой аналогии: алхимия терпит неудачу в решении проблемы превращения вещества в золото, но отсутствие средств легкого получения золота не означает устранения потребности в данном металле, как и конкуренции за обладание золотом. Попробуем задать себе, раз уж мы выяснили связь представления о «пустоте» с возможностями неких материальных средств, регистрирующих ее заполнение, и нечто идею прояснения существа и такого рода проблемы: зависимы ли условия «конкуренции за пространство» от наличия материальных факторов, прямо располагающих возможностью задания условий подобной конкуренции? Тогда и подобает принять во внимание, что основание современного физического объяснения строения вещества дано составить идее выделения и целого ряда «видов взаимодействия», однако не одно лишь разделение на «виды взаимодействия», но и явление водородной хрупкости металла – равно свидетельство нечто многообразия форм «конкуренции за пространство». Веществу дано распространять себя в пространстве как в случае нахождения его элементов в «свободном» состоянии, так и в случае угнетения тех или иных исполняемых им функций другими взаимодействиями, равно обнаруживая и способность к утрате возможности такой конкуренции в силу «сосуществования» с другим веществом (раствор газа в жидкости, в частности). Веществу, таким образом, каким-то образом дано таить и «в себе самом» причину присущей ему активности в конкуренции за пространство, но открытую ему «свободу» подобного определения также дано исчерпывать и нечто пределам, задаваемым как некими ограничениями, налагаемыми другими материальными связями, так и тем, что позволяет определение как «принятие условий сосуществования». В последнем случае понятию «сосуществования» и дано указывать на обстоятельства, когда заполнение пространства одним веществом уже не препятствует его заполнению и другим веществом (или, если быть точным, другой формой материи). Тогда из реально обнаруживаемой множественности определяющих «конкуренцию за пространство» причин и будет следовать, первое, проблема определения того, что можно понимать под представлением о веществе «свободно заполнившем пространство», то есть о таком, у которого сам момент конкуренции за пространство, в смысле его положения в пространстве и представлен наличием лишь «одностороннего» ограничения? Второе – чему именно дано следовать из подобного рода множественности – то есть что такое теперь и нечто природа как такового казуса «инертного сосуществования» в пространстве неких различных веществ? Конечно, в подобном отношении не следует забывать и о проблеме «характера несвободы», возникающей в случае ограничения хотя бы одной из сторон взаимодействия влиянием третьей стороны, но мы позволим себе опустить данную частность, поскольку не видим пути, ведущего к иному толкованию пространственного фактора материального взаимодействия.

Итак, помимо проблемы «свободного пространства» нам равно дано обнаружить и нечто проблему вещества, именно таким образом и размещенного в пространстве, что оно ограничено только самим собой. Между прочим, поскольку веществу присуще, как учит физика, свойство представлять собой тепловой излучатель, а, оказавшись в пустом пространстве, ему тогда уже недоступно получение стороннего нагревания, то получается, что «самим собой» вещество способно существовать лишь в положении тепловой ямы, для механически агрегированной материи – абсолютного нуля температуры. Но из «теоремы Нернста», третьего начала термодинамики следует утверждение о невозможности достижения абсолютного нуля, то есть, по сути, утверждение о невозможности реализации веществом состояния исключения всякого «чуждого» присутствия. (По принципу теоремы Нернста, «третьего начала термодинамики», «при T --> 0 обращаются в нуль коэффициент теплового расширения и термического давления», - ФЭС, т. 5, с. 200.) Тогда настоящему рассуждению и не дано предполагать какой-либо иной перспективы помимо перспективы лишь той интерпретации представленных здесь оценок физики, что конституция самого вещества как такового исключает его реализацию без включения в него и некоего внешнего присутствия, например, вещественных условий энтропийного баланса. То есть изолированный при абсолютном нуле кусочек вещества элементарно позволит отождествление как нечто физически абсурдное. А отсюда и дано следовать либо предположению, что между структурностью вещества и структурностью его эмиссии должна поддерживаться такая пропорция, что даже при мизерной дельте от невозможного нулевого состояния все равно будет происходить некая эмиссия, либо, напротив, следует допускать возможность и своего рода «тепловой самоликвидации» вещества. Или – здесь равно не исключен и такой вариант разрешения подобного парадокса, когда веществу в паре с некоей достаточной ему «минимальной дозой» эмиссии и дано формировать нечто замкнутую автоколебательную систему, и тогда как таковую физическую картину вещества как некоей статической формации следует понимать как ошибочную.

Или, иначе - характерной особенностью вещества и правомерно признание способности эмиссии неких, пусть их и подобает наделить именем «несобственные», элементов состава, условие чего дано составить и нечто низкому уровню «потенциала» присутствия подобного же состава в окружающей среде. Напротив, с такой точки зрения и той же «пустоте» дано обращаться свидетельством того, что для эмиссии состава вещества в некую область пространства невозможно установление какого-либо ограничения, конечно, при условии выбора любой температурной характеристики. И подобное положение тогда и позволяет предполагать два способа фиксации пустоты – как, в одном случае, посредством приводящего к отрицательному результату улавливания находящихся в некоторой области пространства частиц вещества, так и успешностью эмиссии состава вещества, происходящей на фоне предельно негативных для такой эмиссии условий состояния вещества.

Тогда если исходить из выводов, добытых настоящим анализом, то невозможности фиксации абсолютной пустоты и дано следовать из такой простой причины, как сама по себе природа материальных форм. С одной стороны, препятствием для такой фиксации и дано послужить свободе проникновения в пустую область пространства частицы из соседней заполненной области того же пространства. Во втором случае тогда уже тот порядок, чему прямо дано следовать из такой физической нормы как «теорема Нернста» также воспрепятствует доведению вещества до состояния, полностью неблагоприятного для эмиссии какого бы то ни было элемента его состава, поскольку эмиссия, скажем так, «тепловых фотонов», способна продолжаться вплоть до достижения температуры абсолютного нуля. В таком случае нам следует позволить себе возвращение к началу настоящего анализа и обратить внимание на некую погрешность, налагающую свой отпечаток и на понятийный аппарат естествознания.

А здесь наилучшим способом обретения суждения о подобной проблеме и правомерно признание мысленного эксперимента. Положим, мы используем одну из «гирь для гимнастики» миллионера Корейко, нагретую до температуры «выше окружающей среды» и помещаем ее в находящуюся в земной атмосфере вакуумную камеру. Положим, чтобы обеспечить данной гире полную тепловую изоляцию от стенок камеры, мы устанавливаем гирю на прокладку из идеального теплоизоляционного материала. Тем не менее, гиря, при определенном запаздывании, понизит ее температуру до уровня, близкого температуре стенок вакуумной камеры. Стенки камеры и гиря, несмотря на исключающий конвекционные процессы вакуум, посредством обмена излучением, всегда следующим от теплого к холодному объекту, сохранят способность выравнивания температуры системы. То есть «агрессивность» материи, выбрасывающей свое тепловое излучение в пустоту, позволит веществу и в отсутствие кинетической связи достижение состояния теплового равновесия с внешним окружением.

Физика рассматривает механизм подобного равновесия как результат выделенного ею принципа детального равновесия, когда «любое тело должно излучать в окружающее пространство ровно столько фотонов, сколько оно поглотило из падающего на него равновесного излучения» (ФЭС, статья «Тепловое излучение», т. 5, с. 141). Но что получается, почему мы ведем речь о пустом состоянии пространства, «вакууме» в случае, когда реален и такой вид взаимодействия как приведение в равновесие тепловых состояний, единственно возможный благодаря циркуляции фотонов между телами, якобы разделенными состоянием «вакуума», то есть вид взаимодействия, возможный благодаря активности всяким образом характерно материальных фотонов? В этом случае и как таковому «вакууму», о чем дано рассуждать физике, и во что и возможно помещение нашей гири для гимнастики, и дано обнаружить свою пустоту в одном отношении и не обнаружить такого качества в смысле иного рода возможности взаимодействия. Если из некоей данной зоны и устранены все молекулы, то этому не дано препятствовать и как таковому выбросу, в данном случае, тепловых фотонов, благодаря чему телам дано обретать и состояние температурного баланса. И если в подобном «вакууме» помимо системы, откачивающей механически консолидированное вещество, установить и улавливатель фотонов, то остается, нам следует напомнить и о потребовавшемся нам теплоизолирующем материале, и действие в данной среде гравитационного поля, собственно и предопределяющего приложение к телам силы тяжести.

Другое дело, что нам в данном случае помимо рассмотрения характерных парадоксов «вакуума» следует уделить внимание и анализу формата «телесности» то и как источника такой существенной специфики как способность «присутствия в пространстве». Телам, в зависимости от «чистоты» пространства, дано не только выражать себя перед пространством как нечто потенциальные либо актуальные источники эмиссий, но – непременно проявлять себя и как обладатели того или иного «комплекса» теперь и нечто видов распространяемого содержания. Как таковой подобной необходимости и дано вынудить нас к отказу от иллюзии выражения материальности посредством линейных классификаций, что предопределит и наше последующее обращение к получению неких иных способов моделирования материальной действительности.

Тогда если избрать для настоящего рассуждения пределы не более чем обобщенного понимания, то материю и следует видеть построителем картины далеко не только «горизонтально» дифференцированного набора различных веществ, совмещенного с «вертикальным» дифференцированным набором различных агрегатных состояний. А именно, в этом случае равно и нечто специфика условий «пересечения» подобного рода как «вертикальных», так и «горизонтальных» связей и проявляет себя как нечто источник реальности теперь уже специфических экстремумов и оптимумов наподобие максимумов плотности или активности. Положим, такого рода «пересечением» и правомерно признание характеристики максимальной плотности воды, наступающей при температуре 4° по Цельсию или отличающего ту же воду температурного диапазона «способности химического сродства», невозможной в его плазменной фазе и практически невозможной в случае сверхглубокого охлаждения. Даже и как таковое свойство воды представлять собой растворитель это не свойство как такового вещества воды, но и свойство его агрегатного состояния (мы игнорируем при этом, например, крайне слабую возможность поглощения у плотных сред и т.д.). Сюда, конечно же, равно правомерно отнесение и рассмотренной здесь способности вещества к эмиссии каких-либо элементов его состава.

А отсюда и дано следовать, что материю на положении предмета познания следует определять и никоим образом не простым, но непременно нечто композиционным нормативом, теперь и под когнитивным углом зрения всяким образом предполагающей использование и характерно сложных средств фиксации предметной специфики. Тогда материю и следует рассматривать как такого рода комплекс форм содержания, относительно которого определенно невозможно однозначное определение строгого разграничения с каким-либо иным тоже материальным комплексом видов содержания или даже, если она возможна, монотонной средой. Кроме того, материя равно и такова, что в ее отношении неизбежно и то определение, что, так или иначе, но массовая эмиссия или мизерная эрозия (массовая «накачка» или случайные вкрапления), представляют собой причину занятия некоторым материальным субстратом той или иной позиции в том или ином взаимодействии или в ситуации экспансии.

Более того, объем функциональности материального комплекса это и всяким образом способность элемента данного комплекса к употреблению ресурсов комплекса в целом на поддержание возможностей данного элемента. В таком случае и априорная позиция выделения материальной системы как не более чем замкнутой некими однотипными ограничениями вряд ли позволит признание исчерпывающей, а потому – и недостаточной для задания на ее основе тех ограничений, следование которым и позволит констатацию состояния, означающего исчерпание всех материальных возможностей заполнения пространства. А потому и понимание под устранением материального влияния в целом устранения лишь некоей единственной возможности материального влияния и следует признать иллюзией, но, другое дело, зачастую человеческий опыт то же важное с его позиций наиболее «осязаемое» присутствие механического материального конгломерата и предпочитает определять как устранение материального присутствия «как такового».

Тем не менее, следует ли расценивать такую специфику материального как качество совмещения в нем непременно и нечто диверсифицированного состояния совокупности факторов равно и как источник явного запрета на образование «места без материи»? Сам функционал потребного объема возможностей, обязательных для устранения из некоей сферы пространства любого материального наполнения непременно связан с двумя рассмотренными здесь спецификами - одной спецификой структуры материи, дискретной либо континуальной, и другой - условием возможности задания в материальной структуре полностью «дематериализованных лакун». Тогда нам следует позволить себе и то допущение, что, быть может, подобного решения и следует ожидать и от своего рода «теории дематериализованных лакун».

Если это и так, то, скорее всего, нам и следует обратиться к проверке предположения, что континуальной структуре в состоянии неоднородности, а принципиальная склонность немеханических форм материи к проявлению неоднородности – экспериментально установленный факт, не дано допускать и каких-либо материальных лакун. Но если определить предметом анализа теперь уже дискретную структуру, и если, при условии построения сугубо логической модели, допустить существование минимальных, хотя бы нестрого замкнутых, материальных дискретных элементов, то отсюда возможно и допущение реальности и нечто же материальных лакун. В частности, при условии образования таких материальных дискретных элементов посредством задания им однородной монотонной структуры и при естественном для такой модели предположении об отсутствии у подобных элементов механизмов поддержания какого-либо равновесия для испускаемого в них наполнения, и следует допускать, что пустотные лакуны возможны. А из этого и дано следовать, что для получения чистой пустоты в дискретной структуре материи фактически необходимо наличие системы предельно малых элементов, для которых справедливо, что их взаимодействие носит лишь контактный характер. Но как только обнаруживается возможность действия механизмов эмиссионных средств поддержания какого-либо равновесия, то для данного уровня материальной организации также и о пустотности следует забыть.

Однако данный анализ следует понимать неполным в случае, если не уточнить, что же в действительности означает представление о, в частности, способности вакуума «пропускать» сквозь себя, положим, электромагнитное излучение. Но здесь уже необходимо пояснение, что поскольку мы уже утвердились во мнении, что природа содержит не универсальный «вакуум», но, собственно, лишь некий объем пространства, не занятого определенного плана материальной конгломерацией, то нас здесь вряд ли ожидает и перспектива построения обобщенной картины. Второе, физика устанавливает свойства отклонения, интерференции различных излучений, и если мы в вещественном смысле располагаем «вакуумом», то такое обстоятельство никоим образом и не означает факта наличия нечто «свободного» участка пространства. Тогда, по-видимому, подобное рассуждение и следует строить в обратном порядке, начиная от казуса, а не от обязательного для некоторого множества казусов признака, – некоторые виды отсутствия заполнения и подлежат отождествлению как устраняющие препятствия для прохождения электромагнитного излучения. В частности, ничто не мешает прохождению электромагнитного излучения и в тех областях пространства, где мы располагаем «не засвеченной» некоторого рода полями свободной от вещественной фазы отдельной частью пространства.

С другой стороны, здесь подобает принять во внимание и ряд признаков вакуума, определяемых как таковой физикой. В частности, физике дано наделять вакуум то и как таковым свойством «пропускания световых лучей». Тогда если и позволить себе сведение воедино всех определяемых физикой характеристик вакуума, то отсюда и дано следовать представлению, каким же видам заполнения в понимании физики дано обнаружить «приемлемость» в отношении вакуума, а каким – нет. Например, если то же вещественное наполнение и признается физикой формой недопустимого наполнения для случая вакуума, то на таком фоне физике дано пренебречь и присутствием в вакууме теплового излучения. При этом следует обратить внимание и на ситуацию понятийной неопределенности: если обозначенная применением к ней понятия «вакуум» область пространства заполняет поток излучения, то никто не удосуживается пояснить, сохраняется ли за данным участком пространства статус «вакуума» или это наполнение и определяется как «несущественное»? Разобравшись в тонкостях и оставленных неопределенными условиях вполне можно понять, какого рода наполнение соответствует физическому понятию «вакуум», а какое – ему противоречит. В современной физике, скорее всего, в силу конкретной конфигурации ее научного опыта, имеет место ни что иное, как актуально зависимое от объёма опыта понятие об «абсолютном» пустом пространстве «вакууме», для которого реально не исключены отдельные вполне материальные разновидности наполнения. И одновременно такие «уместные» с позиций представления о вакууме формы материального наполнения позволяют отождествление то и как условное «содержание» вакуума, а их свойства равно предполагают выведение из ассоциативного ряда свойств материи и проекцию на состав ассоциативного ряда чего-либо иного, например, пространства или времени. Конечно, именно философии не следует обращаться к каким-либо попыткам усовершенствования физических понятий, но философию никто и не лишает права внесения предложения по устранению подобной нестрогости при последующем развитии физической теории.

Еще одну существенную в нашем смысле проблему следует видеть и в оценке понимания физикой вакуума, странным образом квалифицируемого ею не только как непонятную «абсолютную» пустоту, но и как своего рода донор механизмов протекания «физических процессов в вакууме». Если исходить из известных нам данных, то физике не дано предлагать и какого-либо методологического обоснования данного положения. В объяснение данного подхода тогда мы и позволим себе обращение к высказыванию одного из наших собеседников, С. Рычика, что «уже то, что вакуум пропускает свет – волну указывает на то, что он имеет некую упругость – без оной волны не распространяются... ;)», так и авторитетное свидетельство словаря ФЭС о «нулевых колебаниях вакуума» (ст. «Вакуум (в теории элементарных частиц)», ФЭС, т.1, с. 221-222). Основываясь на нашем предыдущем рассуждении, мы лишь позволим себе обратить внимание творцов физической теории на необходимость точного указания того самого состояния «вакуума», в котором данная теория и обнаруживает ее работоспособность. Другое дело, если и дать себе право судить лишь с философской точки зрения, то куда более любопытной и правомерно признание фактически априорно задаваемой посылки, что нечто «абсолютное ничто» также способно представлять собой нечто «донора механизма» физического явления.

В этом случае для рассмотрения такой любопытной специфики, как «донор механизма» мы признаем достаточным представление примеров лишь двух подобного рода схем, хотя, возможно, такой порядок допускает распространение и на явно большее число обстоятельств. Если чему-либо и дано допускать определение равно и в качестве «донора механизма», то его следует определять и как ту конкрецию, что каким-то образом будет перераспределять поступающие к ней виды активности или содержания. Тогда подобного рода физическим формам активности и дано представлять собой либо эмиссии, что в материальном отношении дополняют систему, ранее не располагавшую данной составляющей, либо – данным формам активности и дано обнаружить способность формирования абсолютно упругих или как-то подобных им реакций неких непременно материально выраженных составляющих принимающей системы. Или, иначе, здесь мы позволим себе согласие со справедливость положения, что материи, подобно признававшим лишь их круг Кэбботам и Лоджам, дано взаимодействовать только с материей. Тогда, по нашему предположению, для случая эмиссии «навязыванию механизма» дано исключать и всякий иной способ реализации, кроме как посредством использования еще одного действующего на подобную эмиссию материального средства. Если это так, то, опять-таки, имени «вакуум» и дано обозначать некое образование, далеко не лишенное содержания. Случай передачи фигуры взаимодействия другой среде в условиях «нереализованности» этой передающей среды рассматривать просто абсурдно, но если, не вдаваясь в его внимательный анализ, просто принять подобный принцип, то именно он и обусловит наличие весьма любопытных последствий. Если абсолютно пустое пространство «упруго», то тогда, исходя из принципа единства физических норм, равно необходимо введение и понятия как бы «ограниченности» распространения материи в пустоте. Материи и в пустоте дано обнаружить не более чем возможность пробежать некое расстояние до момента такого ослабления подобного распространения, что на какой-то стадии уже будет предполагать блокирование «упругой реакцией» пустоты.

Однако если позволить себе пренебрежение буквальным смыслом неких понятий, то, наверняка, под видом «упругости вакуума» дано иметь место отождествлению, если такого рода форма подлежит избранию как нечто средство определения колеблющегося вещества, то и специфики действительности носителей тех или иных излучений. Так, если поместить в вакуум обычные механические часы, то здесь человеческой ментальности явно дано обнаружить и случай действия некоего механизма инициации колебаний. Напротив, свет для человеческой ментальности - уже нечто «иначе детерминируемое» и потому и понимаемое лишенным субстанциональности, отчего, как следует предположить, непременные упругие качества световых фотонов и находят в неких моделях представление в значении лишь некоей непонятной «упругости вакуума». Во всяком случае, если подобная упругость и есть упругость той самой пустоты, то … то, как мог бы заметить читатель, мы уже повторяемся.

Тогда для полноты нашего логического анализа нам следует привести и метафизический тест реальности вакуума. Вещество в смысле взаимодействия биноминально – ему дано обращаться равно и средством, и - объектом загрязнения. Допустимо ли и вакуум понимать располагающим способностью «загрязнения» чего-либо? Чтобы предложить ответ на подобный вопрос, следует подумать над предметом и как такового признака «загрязнения». Последний скорее выражает собой не точную область смысла, но - замыкаемый данным словом фрейм содержания, что и предполагает возможность как контрпродуктивного, так и нейтрального, так и, более того, способствующего загрязнения. Правда, существо облагораживающего загрязнения язык предпочитает выражать посредством иного имени – «примесь». Однако по существу «примесь» представляет собой ни что иное, как загрязняющее включение. Используемый нами словарь ФЭС обсуждает проблему примесей в статье 2-го тома «Легирование» (с. 590). Легированию дано происходить посредством «замещения», не нарушающего порядок кристаллической системы, а также – и нарушающего ее порядок «внедрения», и, кроме того, возможен и механизм «замещения и внедрения одновременно». Здесь, как можно предположить, дано идти речи об отличающем некую материальную структуру порядке отношений, допускающем для данной структуры после введения примеси продолжение существования в собственном качестве, но – теперь как структуры, способной обнаружить и ранее неизвестные свойства. То есть речь идет о регуляризации, в которой «наряду с» обыкновенным (основным) комплексом отношений в менее массовом порядке возможно воспроизводство и дополнительно обустраиваемых отношений. И одновременно существенно то, что подобным дополненным видам отношений дано опираться на наличие нечто (конечно же, условно) самодостаточно сформированных (законченных) элементов.

Тогда мы, воспринимая опыт, выработанный в практике легирования, и определим существом интересующей нас проблемы попытку получения нечто «самодостаточно сформированного элемента вакуума». Но здесь следует принять во внимание, что о вакууме мы судим не иначе как о данности нечто области пространства, где вся присутствующая материя вытеснена (или – так мы желаем думать, что «вытеснена») за пределы зоны. Теряя всю материю и в принципе не располагая каким-либо собственным содержанием, вакуум, видимо, исключает иную возможность понимания, кроме как посредством признания формирующим нечто «собственные дискретности». Тогда если вакуум и допускает отождествление как нечто «объемлющая» подобное состояние материальная структура, то и своего рода существом подобной «конституции» вакуума правомерно признание и нечто формации окруженной непроницаемыми границами лакуны, в пределы которой сама подобная материальная структура блокирует проникновение какого-либо стороннего содержания. Отсюда «вакууму» и дано подлежать отождествлению, с одной стороны, и как нечто не предполагающему внедрения в материальную структуру в качестве вытесняющего условия, но и, с другой, как нечто способное к обращению таким элементом замещения данной структуры, для которого сами условия обретения обуславливает не он сам, но - объемлющая его структура. Вакуум, таким образом, не «приходит» в структуру, чтобы сделать ее иной, но допускает порождение самой структурой в силу того, что для нее не исключены подобного рода реализации форм фрагментации. Тем самым вакуум, или псевдовакуум, никаким образом не порождаемый посредством видоизменения материального предшественника, тем и отличается от материи, всегда возникающей как перевоплощение предшествующих форм. Поэтому вместо отношения «загрязнения» вакуумом материи, столь характерного для как таковых отношений взаимодействия различных форм материи, лучшим решением и правомерно признание и совершенно иной «фигуры» реализации вакуума – нечто нарушения упорядочения регулярных или плотных материальных структур вакуумными включениями, если подобным формам и дано иметь место.

Огл. Реальность материи - нередуцируемая комбинация видов природы

Чему тогда и дано иметь место в случае, если познание следует строить уже из того, что «вакуума нет» и что если развить данный принцип в построении подобающей проекции – то и (физически реальному) миру не дано содержать простоты? Нам следует вернуться к проблеме, поставленной «теоремой Нернста» и понять материю, в том числе, и как лишенную специфики грубо однородной монотонной продолженности. Во-первых, как оказывается, как таковому энергетизму тела дано предполагать поддержание и более чем одним источником, наука говорит в подобной связи об энтропии решетки и магнитной части энтропии (ФЭС, т. I, с. 21, ст. «Адиабатическое размагничивание»). Во вторых, при приближении к абсолютному нулю падает размер «порции» отдаваемого тепла; ФЭС: «абс. нуля температуры нельзя достичь ни в каком конечном процессе, к нему можно только асимптотически приближаться» (ФЭС, т. V, с. 200). Третье, магнитные моменты разделяются на «магнитные моменты ионов» и «магнитные моменты ядер» (ФЭС, т. I, с. 22), чему вновь дано указывать на адресный порядок расщепления материальной структуры и «конкуренции за влияние» внутри как таковой структуры тех или иных механизмов взаимодействия. Тогда уже как таковое владеющее нами понимание подобной степени сложности и предопределит передачу права исследования физической специфики как таковой науке физика. Подлежащую же нашему решению проблему мы определим как означающую нечто иное, а именно, означающую неопределенность того, дано ли фрагменту материи, не обладай он механическими и вроде бы «внешне проявляемыми» свойствами утраты монотонности, сохранять и немеханические «внутренние» условия предопределяющего его специфику многообразия проявляемых им реакций. В таком случае если этому нашему материальному комплексу, логически нечто «единому адресу» и дано предполагать отождествление как нечто «позиции привязки» сразу нескольких механизмов реализации действия, то здесь мыслима и нечто ситуация, положим, пограничного состояния, когда отклику на некое внешнее воздействие дано возникать благодаря как одному, так и другому природному началу. То есть – вполне правомерна реальность и того состояния, когда незначительной или сторонней неустойчивости дано менять и как таковую природу реакции материальной формы (скорее всего, здесь уместно представление примера той утраты стабильности находящегося в сверхстабильном состоянии вещества, что, в частности, может проявляться в ситуации переохлаждения воды).

Тогда, если и судить с позиций картины реакции, то допускают ли материальные формы и такое их рафинирование, чему дано сообщать им и качество «чистоты реакции», и, с другой стороны, чему именно дано характеризовать нечто своего рода «чистые» или однородные формы материальных образований? В таком случае, если и понимать материю как нечто систему, располагающую способностью актуализации реализованных в ней механизмов или даже актуализации не более чем доминирования подобных механизмов, то, в таком случае и норме «материя» не следует придавать смысла типологической меры условности, располагающей простой структурой. Для структурирования связей подобного рода условности явно недостаточно наложения и не более чем одной форматирующей схемы элементарного модально-атрибутивного логического описания. В подобном отношении и само собой простому порядку воспроизводства взаимосвязи, характерному для подобного описания прямо дано предполагать и непременное нарушение привнесением возможности изменения характера как таковой специфики признака, например, согласно схеме, определяемой в технике под именем «обратной связи». Бесценным подобного рода примером и правомерно признание петли гистерезиса, когда соответствию состояния объекта внешним условиям еще дано обнаружить и зависимость от векторной компоненты совершаемого изменения. Отсюда принцип «материи» теперь и в представлении как нечто «расширенной» формы и потребует исключения возможности приложения к нему нормы регулярности в виде монотонной формы последовательности нечто его собственной атрибутики. Вследствие этого и философской категории «материя» не дано предполагать приведения к ней как к некоему типологическому началу материальных форм то и лишь как экземпляров феноменологически однородных классов, но – любым образом дано предопределять понимание присущих ей экземпляров то и как нечто «комплексов явлений». Здесь «материи» и дано обнаружить ту же специфику, что и рассмотренному выше «вакууму», что, если и последовать присущему нам пониманию и есть не иначе, как нечто имя сразу и целого ряда типологически самостоятельных «ситуаций реализации».

Отсюда характеристика «материя», если и наделять ее спецификой достаточной для построения куда более внятной картины физической реальности, и потребует ее наделения способностью приобретения и утраты «не своего внутреннего» содержания, чему дано обращаться и причиной задания для материи шкалы «градуировки фаз» начиная хотя бы с бинарности. То есть – «материальное» это ни в коем случае не одномерный формат, но – любым образом реальность нечто коллекции замещающих даже конечные положения комбинаций, где взаимодействие ряда «простых» или редуцированных компонент и обуславливает возможность воспроизводства «устойчивого» материального наличия. В подобном отношении и возможно то допущение, что одним из числа такого рода «компонент», чему дано обнаружить специфику «лишенных массы покоя», и правомерно признание как таковой пустоты. Но здесь философскому осознанию не остается ничего иного, кроме как надеяться на получение разъяснений от физического познания теперь и нечто особенностей «условий удовлетворенности», отдельно допускающих определение для динамической и статической формы существования материи (где под таким «статическим» следует подразумевать статическое постоянство все же лишь по отношению некоей фазы состояния). То есть – уже как таковой физике на уровне некоего возможного обобщения и следует понять реальность материи то и непременно как картину состояния «упорядочения компонент». Насколько можно судить, в известной мере по отношению вещества такая идея, скорее всего, уже определена посредством физической концепции «квантовых чисел».

Однако следует ли подозревать физику в недобросовестности в случае применения способа рассмотрения некоего процесса или системы зависимостей материального мира то и в качестве такого предмета когнитивного описания, чему дано знать за собой возможность наложения не более чем нечто «единственного» закона? В частности, физике дано допускать возможность рассмотрения тех же теплового или механического процессов вне зависимости от электромагнитных или гравитационных влияний. В частности, модель передачи тепла посредством кинетического обмена практически исключает лучевую конвекцию. Да, с одной стороны подобные приемы можно оправдать наличием такой особенности как доминирование в конкретных физических процессах одних механизмов над другими, с другой – современную физику в определенной мере и следует понимать наукой, прямо предпочитающей однослойные модели. Тогда само собой подобному факту и дано предстать причиной нашего обращения к рассмотрению предмета, что именно дано представлять собой и нечто «слою физической действительности», как происходит его выделение, и насколько подобного рода представления предполагают как ситуативное, так и онтологическое оправдание.

Огл. Послойный анализ как инструмент или средство построения модели

Наиболее простая форма многослойной модели – не более чем ряд принципов, определяющих собой действительность нечто комплексной формы физической активности (включая сюда и её производную химическую и т.п. виды активности). Предположим, мы исследуем прочность некоего материала против ударной волны и выделяем здесь объединенное воздействие условий давления и вибрации. Или воздействие электромагнитного поля на ферромагнетик вызывает в нем как электрическую индукцию, так и магнитное притяжение. Ну а классический пример в этом смысле – химические реактивы в виде смеси веществ, способных оказывать разнородное воздействие, например, моющие средства с агентами, действующими против некоторых специфических источников загрязнения.

Тогда если подобного рода краткой характеристики достаточно для прояснения смысла интересующей нас проблемы, то этому дано определять и само собой возможность нашей попытки построения теории, достаточной для описания подобного предмета. В этом случае нашему исследованию некоей физической конкреции, предназначенному для определения причин проявления конкрецией некоей реакции, и следует исходить из посылки, что источником подобной реакции дано послужить лишь одному из видов содержания данной конкреции, и что это конкреция позволяет модификацию и до «урезанной» конфигурации, не утрачивая сродства к данной реакции. В таком случае применение метода «отслаивания» элементов и позволит обнаружение некоего единственного элемента, собственно и отвечающего за воспроизводство реакции. Благодаря проведению подобной селекции мы и получаем возможность констатации положения, для которого отождествление определенного признака с некоей сложной сущностью и следует определять как неконечное решение. Окончательность подобного решения может быть установлена лишь в смысле, что в данных условиях именно данное материальное средство замещения пространства и позволяет отождествление в качестве источника некоей конкретной формы физического отклика. Но одновременно источником реакции здесь дано оказаться не «конкреции в целом», но - уже той составляющей ее содержания, что как содержание конкреции одинаково предполагает представление посредством и концентрированного, и рассредоточенного присутствия в составе конкреции. Причем подобному наличию, как, в частности, можно убедиться на примере анализа состава материальных сред, не дано исключать и собственной вторичности в отношении конкреции, что дано обнаружить и примеру обеспечивающей дифракцию насечки на поверхности стекла, непосредственно и представляющей собой некую «неотъемлемую часть» данной конкреции. Объект может располагать возможностью порождения реакции и всем комплексом содержания, и – может выделять как источник реакции и некий «растворенный» в нем простой либо составной компонент, или - неотделимую от него конфигурацию элементов сложения, или, наконец, что нам пока не доводилось рассматривать, - и воздействие, придающее объекту некую временную (динамическую) структуру. Как таковая реальность подобного рода многообразия возможностей и лишает нас перспективы предложения иного решения, нежели чем определения понятия причинного расщепления признаков проявления материальным объектом той или иной реакции. Если же мы окончательно определяемся в необходимости поиска причины конкретной реакции посредством обращения к нечто аналитическому приему «расщепления», то нам и подобает обратиться к попытке определения условных правил сброса «балласта», чему никак не дано отражаться на формировании физическими конкрециями неких определенных реакций. Что же тогда позволяет признание теперь уже как «средство избавления» от подобного рода «излишней» части содержания?

Рассмотрение такого предмета, как механизм «расщепления причинного начала» уже непременно следует начать с выделения его завершающей позиции, указания на присутствие в составе объекта и некоего «истинно» причинного основания исследуемой реакции. Предположим в нашем воображении, что этот элемент «найден». В таком случае, что именно и следует определять как нечто вероятную перспективу реконструкции его наиболее существенных характеристик? Во-первых, объекту дано допускать его материальное представление как рядовыми элементами состава (когда образующим реакцию обращается фактор формы материального объекта), так и неким размещенным в нем как в объекте-носителе материальным дополнением. При этом, как определяют условия задачи, случай «прямой» тождественности проявляемой функции непосредственным свойствам монотонного материального объекта мы исключаем как находящийся за рамками интересующей нас проблемы. Тогда для как таковой геометрической формы здесь возможно и дальнейшее расщепление, например, на активные и нейтральные элементы одной и той же связной поверхности, что, по существу, не имеет значения, поскольку форме поверхности в целом и дано допускать редукцию к тому же наличию такого рода значимых участков. В отношении же размещенного в объекте-носителе материального включения здесь вряд ли возможно предположение то и такого рода простой редукции.

Отсюда положение первого важного ограничения, на что нам и следует обратить внимание, и подобает отождествить условию концентрации. В этом случае некая характерно малая концентрация, положим, черного красителя в растворителе фактически не изменит его цвета, а избыточная – обратит раствор то и непроницаемо чёрным. Для некоторых материальных включений возможность действия связана с присутствием в составе материального объекта кроме его основного материала равно и нечто способствующего включения. Как, в частности, незначительной концентрации кислорода в воде уже дано предотвращать гниение. Анализ подобного рода связей позволяет предположение реальности теперь и такой вполне возможной коллекции условий состава объекта «в дополнение к образующему его материальному началу»: средообразователь, нейтральный наполнитель, обеспечивающая добавка, нейтральная добавка, способствующая добавка, блокирующая добавка. Каждый из входящих в данный перечень элементов состава объекта тогда и следует определять как существенный равно и на условии задания для него и нечто уровня эффективной концентрации.

Идея такого рода схемы и позволит формулировку принципа, допускающего три характерно особенных варианта результатов послойного анализа: в одном случае путем устранения добавок возможно выделение действующего начала как такового, в другом – наличие начала будет предполагать совмещение с материальным подкреплением в виде среды, в третьем – два первых условия дополнит включение обеспечивающей добавки. Собственно отсюда и дано проистекать возможности понимания, что как таковое понятие «действующего слоя» или действующего начала только в одном из случаев и следует определять как «собственную форму» нечто монотонно представленного условия. В других же случаях условию «слой» равно дано представлять собой и нечто характеристику тогда и любым образом синтетической или комплексной материальной формы. Следовательно, материя, становясь субъектом взаимодействия, а именно в этом ей и дано обретать онтологическую идентификацию в качестве как таковой материи, лишь в некоторых случаях способна проявлять себя то и как нечто «монотонно организованная» форма порядка или условности. Отсюда задачей любого исследования материальной организации и правомерно признание не просто обретения представления о материальном субстрате как о нечто «конечной» позиции расчленения сложности материальной действительности, но неизбежной составляющей решения этой задачи дано предстать и определению условий, когда комплекс материальности обретает и как таковую возможность проявления себя в качестве стороны взаимодействия. Кроме того, здесь существенно знание и нечто условий смешения и включения, в которых объединенная со сторонним материальным присутствием сторона взаимодействия продолжает исполнение функции стороны взаимодействия. Только с учетом подобных ограничений, как исходя из условия «достаточности» так и из условия «требовательности» и подобает допускать возможность выделения и материальной, и, помимо того, и некоей дематериализуемой реальности, чем и правомерно признание того же «чистого пространства» на положении нечто монотонной заданности. В любом же ином случае важно уделить внимание рассмотрению и такой специфики, как присущая материальным формам способность взаимного проникновения.

Отсюда исходным пунктом анализа всякой материальной ситуации и правомерно признание изучения тех предположительно ожидаемых наслоений, что формируют подобную ситуацию то и как нечто продукт естественной мультиприродности физической действительности. В этом случае не иначе, как тому или иному устранению «сторонних» наслоений и дано обеспечить выделение как такового «действующего начала» исследуемого момента взаимодействия. А отсюда и любые опережающие устранение наслоений суждения о «вакууме», «веществе», «поле» и т.п. форматах физического субстрата будут представлять собой лишь суждения неполной оценки. Физическому субстрату как одному из специфических начал момента взаимодействия дано предполагать понимание не просто как «самому по себе», но – как данному посредством некоей комбинации, в том числе, и «фигуры тестирования» на предмет комбинационной природы тех материальных форм, что для наивного или нарочито грубого представления предстают лишь в обличье характерно «монотонных».

Огл. Заключение

Прямое предназначение предложенной здесь методики послойного анализа и дано составить не более чем попытке выражения условного пожелания познанию в части соблюдения им осторожности при оценке всякого материального выделения как претендующего на специфику выделенного в собственном роде. Тогда прежде чем решаться на включение в некое физическое описание понятие о «собственном роде» некоей специфики, и следует удостовериться в действительной способности подобной фактуры физического состояния допускать приведение к норме монотонного воспроизводства. Только убедившись путем расширения операций эмпирического и спекулятивного отслаивания в невозможности выделения из данного субстрата некоего следующего слоя, мы и получаем возможность определения своего наблюдаемого как «монотонного».

Кроме того, как мы смогли удостовериться, и материальный, и дематериализованный субстраты в любом случае не позволяют обращение предметом простого и скорого суждения об условии их действительности. Дабы подобное суждение состоялось, необходимо проведение определенного комплекса тестов, о чем здесь и шла речь, вначале на эмпирико-обобщенном, а далее и на метафизическом уровне. И тогда, как нам и дано надеяться, наша концепция «послойного» исследования вещества будет полезна если и не в прямой форме, то, можно предположить, как нечто норма, ориентирующая исследователя на более тщательное и взвешенное понимание неких определяющих существо физических конкреций условий присущего им «формата».

07.2007 - 09.2020 г.

Литература

1. Шухов, А., "Регулярность".
2. Шухов, А., "Метрологический факт и общая теория комплиментарности".
3. Шухов, А., "Пространство (и расстояние)".
4. Физический энциклопедический словарь, М., 1960, т.1, т. 4. 5. Шухов А., "Когнитивная структура физической задачи", 2006
6. Шухов А., "Самодостаточность физического казуса и несамодостаточность норматива", 2007
7. Шухов А., "Рутаджизм - следующая стадия материализма", 2011
8. Шухов А., "Пустота и дефицит", 2007