В первую очередь нам окажет содействие такого рода вольность, как построение анализа на основании посылки, определяющей физику, один из основных инструментов научного познания мира, всяким образом лишь как специфически частный метод познания. Отсюда физическое знание следует оценивать как познание любым образом нечто особенных феноменов, относящихся к онтологии в целом лишь как элементы множества, заполняющие собой выделенную им особую нишу и подчиняющиеся закономерностям, специфичным для порядков и связей такого множества. То есть - отождествлению всякого содержания как специфически физического потому и дано быть всяким образом лишь предметно специфическим выделением нечто характерно частных форм обустройства действительности. Потому прямое следствие задания физического как нечто ограниченного своими особенными предметными и порядковыми шаблонами и доводится составить реальности системы критериев, достаточных для выделения всего могущего соответствовать подобного рода предметным и порядковым условиям обустройства неких возможных обстоятельств. И одновременно, в развитие изложенных здесь положений и как таковым признакам, прямо подпадающим под действие принципов задания данных критериев, дано найти продолжение и в построении нечто «естественной системы» чувственных маркеров, служащих оператору познания средством отождествления всякого физического как своего рода адресата его «прямого» опыта. Тогда развивая смысловое начало представленного здесь отношения, мы и определим оператора физического познания как исполнителя некоей специфической функции, когда, следуя установкам присущего ему навыка чувственного опыта, он вне зависимости от реальной природы объекта и прибегает к наделению рассматриваемого объекта спецификой в его понимании феноменологически «очевидной» физической принадлежности.

Но если кому-либо и дано использовать некие представления в роли своих чувственных маркеров, то, положим, некий вариант их приложения способен означать, что для такого лица равно возможна и оценка нанесенного на лист бумаги слоя краски то не иначе, как «невесомого», или – как фрагмента субстрата, не предполагающего механической формы реализации. Другими словами, подобному наблюдателю, принимающему во внимание нечто понятные ему основания, дано позволить себе пренебрежение механической реальностью малозаметного объекта, чему в таком случае дано означать и некую редукцию действительного физического содержания. Или - для подобного наблюдателя нанесенному на бумагу красочному слою в том и дано обнаружить специфику «физически достаточного», что он в состоянии показать качества поверхности отражения, но - не обнаружить качеств механически отдельной формации. Напротив, в понимании того же наблюдателя, если аналогичная поверхность отражения будет сформирована средствами нанесения аппликации, то таким структурам не помешает обнаружить качества и механически обособленной формы. Данный пример и следует рассматривать как очевидное свидетельство той непременной двусмысленности используемых носителем обыденного опыта условно «очевидных» критериев как бы «действительности» физического содержания, благодаря чему и возможно принятие такой предварительной оценки, как идея условной природы любой когнитивной модели физических явлений. А именно, физическое явление в его когнитивном представлении - никоим образом не что-либо «феноменально явное», но, напротив, облекаемое перед носителем обыденного опыта и таким качеством состояния «открытости», в чем носителю подобного опыта и открывается возможность применения грубых чувственных инструментов «определения принадлежности физическому».

Если эта картина верна, то непременное развитие подобного принципа дано составить оценке, что достаточно и элементарной критики нечто простейшего примера, чтобы указать на наличие нечто вносящей ошибку операции выделения физической специфики, некорректной в части определения действительности подобной специфики то и как объекта приложения средств логического оперирования. С другой стороны, подобное утверждение в известном отношении и несколько необычно для философской традиции в силу того, что само собой условие «физического» ни в онтологии, ни в логике еще не разу не рассматривалось равно и в особом качестве «физического». Потому от онтологии и логики и не следует ожидать помощи в части предложения идеи понимания «физического» уже как само собой не тождественного содержательной специфике каких-либо иных отделов онтологии. Далее, теперь уже некоей следующей стороной обозначенной здесь проблемы правомерно признание и нечто подчиненной проблемы сложности порядка взаимосвязи и взаимного дополнения онтологического и физического представлений. Последнее из перечисленных положений мы и позволим себе определить причиной изложения ряда соображений, подтверждающих правомерность представления, фиксирующего условие возможности выделения особой «логической специфики понимания физического». А далее подобной реальности «логической специфики» понимания физического дано предполагать необходимость и ее обобщенного осознания. Что, на наш взгляд, уже подлежит выразить и нечто принципу построения связи присущего человеку понимания и содержательного начала неких квалификаций, фиксирующих наличие физического объекта, физической процедуры или «физически специфического» отношения. Отсюда как таковую задачу нашего анализа мы и намерены определить как предложение некоего пояснения такого столь существенного принципа.

Однако подобного рода анализ следует расширить включением в него и некоего предварительного этапа, - а именно, предложения более «аккуратной» формулировки интересующего нас предмета. Что же именно нам и хотелось бы ожидать от определения подобного рода «принципа построения связи», - быть может, разработки нечто достаточно точной спецификации, заключающей собой перечень нечто «логически определяемых» требований, строго обязательных для построения модели специфически физической (или – материальной) действительности? Здесь, насколько нам дано судить, реально дано отсутствовать и как таковой возможности предложения прямого ответа на вопрос о смысле определения такого рода принципа, откуда поиску подобного ответа и дано обрести форму осознания двух, на первый взгляд, достаточно далеких предметов: онтологической специфики физического и эпистемологической схемы телеологических истоков предметной формы деятельности.

Тем не менее, и поиску ответа на этот не более чем предварительный вопрос не следует брать его начало с «чистого листа»; здесь равно следует допустить и некое отступление, начав с прояснения понимания, что дано составлять собой и как таковому предмету логики. В этом случае как таковым «существом» логики и правомерно признание нечто выхода логического познания за границы базисного формализма и определение его как функционала когнитивного конструирования, адресованного некоей деятельности, могущей обнаружить и характерный уровень сложности. Тогда одну сторону рассматриваемой нами проблемы и дано образовать и само собой условию сложности организации физической действительности, когда другую сторону - равно и степени обусловленности деятельности ею же и востребуемой добротностью обретаемого решения.

В этом случае и любого рода деятельность, прямо невозможную вне следования той когнитивной установке, что и определяет характер ментального «сервиса», непосредственно и обеспечивающего возможность некоего акта осознания действительности, и следует определять как проявляющую «странного рода» взаимную зависимость составляющих тщательности видения и уровня результативности деятельности. К примеру, если представления, принадлежащие сфере грубой и наивной («прямо» эмпирической) оценки позволяют человеку создание посредством воздействия, например, на твердую телесную субстанцию лишь механических систем с заведомо избыточным запасом стационарности (например, прочности), то, напротив, изощренному инженерному расчету дано обеспечить возможный результат теперь и из условий предельно экономного употребления ресурса. Тем не менее, и как таковая изложенная здесь наша оценка - она же и не более чем форма наивного понимания, обретенная в силу приложения своего рода характерно «простейшей» логики.

Вынесение же никоим образом не допускающей упрека в «наивности» оценки физической действительности и следует начать попыткой рассмотрения всякой частной модели физической действительности то и непременно как нечто сложной структуры интерпретации, способной располагать и нечто спецификой методологической (систематической) совместимости с целым рядом параллельных частных моделей. В таком случае как показательную иллюстрацию подобного рода зависимости мы и позволим себе отождествление условного «случая сопоставления» астрономических систем Коперника и Птолемея. Скажем так, если потребовать от этих систем не более чем предоставления данных о положении небесных тел во всякий момент времени, то обеим данным системам дано обнаружить и практически одинаковую эффективность, если не принимать во внимание и такой особенности, как сложность расчета. Однако если на основе таких моделей пытаться определить специфику нечто объекта по имени «небесное тело», то здесь возможно обретение и нечто необходимости в совмещении картин, образуемых как астрономической, так, возможно, и другими физическими схемами описания поведения физических объектов.

Так, никакое должное представление специфики поведения небесного тела недопустимо определять как достаточное то и в отсутствие представления о хотя бы форме и порядке гравитационного взаимодействия. Как правило, характерную специфику физической модели гравитационного взаимодействия и дано отражать той схеме, что наделяет некий более массивный объект спецификой и нечто «построителя» поля, когда менее массивную структуру этой модели дано определять и как не более чем нечто «присутствующее» в данном поле. Отсюда в смысле «логики» данной модели и летящему самолету уже дано предполагать понимание как нечто объекту, находящемуся в зоне действия «гравитационного поля Земли». Если это так, то характерный порядок образования связи, чему и дано иметь место в подобных зависимостях, и позволит отдать предпочтение схеме Коперника в сравнении со схемой Птолемея уже в силу наличия у нее равно же и способности воссоздания то и в известном отношении «более насыщенной» панорамы. А если в рассмотрении проблемы «соизмерения эффективности» двух различных моделей уйти от практикуемой нами последовательности рассуждения «от незнания», то стоит напомнить, что одно из представлений современной физики видит модель Коперника соответствующей физической норме «инерциальная система отсчета», а Птолемея - норме «неинерциальная система отсчета».

Тому осознанию, чему дано было прийти к нам по результатам такого лишь предварительного анализа, дано лечь в основу задания и некой грубой характеристики «достаточности» физической модели: чем некоторая модель в большей мере обеспечивает возможность обнаружения условий «пересечения» моделируемых специфик, тем ей в большей мере дано располагать и характеристикой достаточности. Отсюда признак принадлежности числу предельно примитивных «элементарно простых» моделей в смысле условия их достаточности и следует отождествить нечто надёжной зависимости, определяющей собой возможность элементарного предсказания. И равно же критерием «надежности» теперь и нечто предсказательных возможностей подобной зависимости, если его и выстраивать как некое обобщение выделяемого на эмпирическом уровне содержания действительности, и правомерно признание успешности тех действий оператора познания, что и направлены на внешний мир теперь на основании подобных предсказаний.

Только что представленной здесь схеме и дано обратиться основой для включения в наш анализ равно и попытки обретения представления теперь уже и о нечто «различии в достаточности» физической модели. Другое дело, что нам все же следует начать с определения тех объединяемых в некое множество первичных характеристик физических схем, что, будучи обращены в некую систему иерархической зависимости тогда и позволят отождествление как разным образом полноценные.

В таком случае поиск подобного рода первичных характеристик и подобает повести посредством рассмотрения следующих двух предметов. Первый такой предмет - уже представленная выше специфика или признак «состояния включения» некой физической области в физическую действительность в целом, а второй важный для нас предмет - равно и специфика структуры онтологических оснований, достаточных для онтологического представления физической действительности. В этом случае и некий «импульс», исходящий от нашей собственной интуиции и позволит нам начать такой анализ с рассмотрения и такого предмета, как нечто базисная структура онтологических оснований.

Но, как ни странно, и нашему прямому обращению к рассмотрению базисной структуры онтологических оснований дано помешать непониманию и нечто следующей весьма существенной специфики. Подобная особенность всякий раз в известном отношении «придерживает» философский анализ, препятствуя формированию отчетливой и недвусмысленной онтологической схемы. Дело в том, что любая возможная модель на положении определенной системы представлений позволяет воплощение в ней равно, что принципов построения комбинационной модели, как, равно, и принципов построения ее прямого антипода интегральной модели. Возможно, проблема «характеристик модели» и допускает возможность более широкого толкования, нежели обозначенные здесь пределы, но ради упрощения нашего рассуждения мы и ограничимся здесь лишь подобной простой дихотомией. Тогда нам и следует уделить внимание тому самому «прямому предпочтению» физического познания, как, впрочем, и большей части иных отраслей естествознания предпочитать продвижение познания то и непременно посредством практик комбинационного моделирования. Физике, несмотря на включение в корпус ее представлений равно и понятий «пространство» и «время» в значении понятий фундаментального уровня, тем не менее, дано предпочитать наложение дискретных «опций меры» метр и секунда, далее фактически посредством порядка меры вводя порядок отождествления иных физических специфик лишь непременно на положении комбинаций подобных базисных условий. В таком случае и мы в настоящем рассуждении, прямо повторяя давно отработанную «логику» предпочитаемого физикой способа моделирования, и построим наше рассуждение то и в строго комбинационной «парадигме», исключив из его построения равно и любые возможные интегральные конструкции.

Итак, теперь нам подобает ограничить нашу свободу суждения лишь тем видением практики физического познания, что ограничено его осознанием то и как предполагающего лишь такого рода совершенствование представлений, что следует путем образования частных схем и структур своего рода «комбинационного представления комбинационной же природы» физических объектов. Другой важный момент - как таковой физической действительности равно дано обнаружить и удивительную «лояльность» как таковому порядку представления, что прямо предполагает использование в синтезе лишь трех базисных онтологических формаций – состояния (или – существенности), случая и универсалии. И здесь если формация «состояние» в некотором смысле как бы «более формальна», то формации «случай» дано предполагать и характерно более широкое толкование, откуда как таковое исследование возможности построения модели физического случая нам следует определить и в качестве нашей первоочередной задачи.

Тогда нашим следующим шагом и дано послужить принятию допущения, что фигура случая, как бы «наиболее простая» для выражения посредством построения модели, и есть нечто форма протекания такого случая в пределах некоего характерного некоему же физическому медиатору его «собственного» предела действия (или – характеристики его «расположения»). Конечно же, подобной схеме дано предполагать и бесчисленное множество подтверждающих ее примеров, и тогда для подтверждения нашей оценки нам будет явно достаточно представления и некоего предельно упрощенного примера. В частности, то же прохождение электрического тока возможно лишь в месте расположения проводящих элементов, то есть в быту мы наделены возможностью образования временной электрической цепи лишь включением вилки в розетку, но не включением той же вилки в некое соседнее место простенка.

Тогда если позволить себе аналогию, то куда большую сложность и следует ожидать от модели случая, уже оперирующей и ощутимо большим количеством аспектов, нежели чем дано оперировать схеме в известном смысле «метафизической» комбинации признаков. Далее мы и позволим себе определение ассоциации между непониманием подобной специфики и распространенными трактовками концепции физического релятивизма, но в качестве первоначальной иллюстрации подобного непонимания мы все же используем возможность предложения и более простого примера. Тогда и следует представить картину наличия двух движущихся объектов - самолета и поезда, подобных друг другу в их замкнутости на нечто общий «медиатор» - земную гравитацию, но не вступающих ни в какую взаимную связь посредством теперь уже некоего «прямого» общего медиатора. Именно этим такие поезд и самолет и отличаются от связи между средствами генерации электроэнергии и устройствами потребителей, объединенных одно с другим посредством системы именуемой «электрическая сеть». Тогда и какая-либо операция, например, сложение скоростей поезда и самолета уже будет лишена и какого-либо физического смысла, просто по причине неучастия таких составляющих в порождении хотя бы какой-либо новой физической сущности. Или - если позволить себе остаться на некоем «грубом» уровне, то между данными физическими объектами отсутствует и какое-либо физическое взаимодействие, позволяющее характеризовать его как «достаточно мощное». Но на подобном же «грубом» уровне дано иметь место и возможности другого порядка суммирования, реализуемого посредством метафизического представления. Следует заметить, что подобному метафизическому представлению в некотором отношении не дано исключать и своего рода «развивающего» отождествления равно же посредством физического смысла, например, если рассматривать влияние относительной скорости данных объектов на их открытость наблюдению находящегося в них человека, пользующегося визуальными средствами (или для переговаривающихся по радио пассажиров поезда и самолета). Но собственно в части сугубо физического представления подобных движущихся объектов их взаимная соотносительная скорость так и сохранит за собой свойство невозможности отождествления как выражающей некоторый практический или «эффективный» смысл. Хотя для некоторого оператора, организовавшего сеанс прямой радиосвязи между одним и другим, и знание подобной относительной величины скорости будет нести и некий существенный смысл, хотя бы в части оценки продолжительности сеанса связи. В последнем случае, да, имеет место задание единой характеристики различных объектов посредством общего признака, но такой признак не несет смысла, значимого для как таковых подобных объектов.

Проделанному только что рассуждению дано составить собой основание теперь и для вынесения такой оценки: многообразие физических зависимостей способно предполагать осмысленность и тех моделей, где комбинирование некоторых признаков охватываемых ими объектов явно утрачивает существенный смысл именно в части процессов, значимых для как таковой действительности данных объектов. Но и такого рода с физической точки зрения «бессмысленное» комбинирование непременно же допустимо метафизически, и ему дано заключать собой и нечто физический смысл «второго рода», позволяя нормирование неких третьих процессов, протекающих благодаря «обеспечению», предоставленному такими объектами. Если напомнить здесь некие наиболее характерные примеры подобных феноменов, то это либо же ситуация «геометрической» скорости, в простейшем варианте случай светового зайчика, посланного из удаленной точки космоса и пробегающего по поверхности одной из планет или ситуация, кратким выражением которой дано предстать констатации «тени дано развивать большую скорость, чем световому потоку».

Кроме того, ради полноты нашего обзора не помешает напоминание и о нечто же следующем стечении обстоятельств. Или - вполне возможна и такого рода схема случая, чему при фиксации порядка протекания этого случая явно дано означать и известное пренебрежение некими физическими ограничениями. Характерно удобная иллюстрация подобного рода порядка - то столь привычное место всякого сказочного сюжета, когда чуть ли не буквально всему дано меняться «по мановению руки». Но в этом случае, как можно допустить, дано иметь место уже никак не метафизической, но, скорее, просто «афизической» схеме совершения события, тогда мы позволим себе пренебрежение идеей такого рода иллюзии.

А в результате данный предпринятый нами анализ и подобает истолковать как нечто рассмотрение следующего «парадокса» – онтологический норматив «случай» очевидным образом не предполагает абсолютной совместимости с любой комбинацией физического моделирования. Нечто «случай» только тогда и позволяет признание равно и нечто физически значимой комбинацией условий либо посылок, когда объектам, вовлекаемым в осуществление некоего взаимодействия, и дано обнаружить способность проявления той существенной силы (значимости), чему дано составить и нечто источник влияния на как таковой ход процесса воспроизводства случая.

Найденное нами разделение, задающее в отношении нечто обобщающей позиции «физически обеспеченный» случай равно и возможность выделения особенных видов пересматривающего (меняющего) и не пересматривающего как таковой порядок течения случая, и позволяет нам попытку рассмотрения некоей следующей любопытной проблемы. Для представления такой проблемы мы и прибегнем к картине события наблюдения на основе релятивистской интерпретации. Если следовать отличающему нас пониманию, то порядок или специфику построения подобной картины и дано обнаружить некоторому примеру, подсказанному нам В. Каревым:

Рассмотрение данного примера все же полезно начать с фиксации его способности содержать и некую «физическую ошибку» - эта ошибка, если допустить такую вольность, как ее оценка посредством употребления философских понятий, соответствует переносу означающего на означаемое, но мы намеренно допустим, что данный пример позволяет признание достаточным. То есть - пренебрежение подобной ошибкой уже оправдано в силу реальности того обстоятельства, что всякий возможный случай физически обеспеченного взаимодействия непременно предполагает признание и как нечто «источник влияния на процесс воспроизводства случая». Тогда уже само собой осознание подобного аспекта и позволит нам вынесение такой оценки, согласно которой уже как таковой природе физических реалий в известном отношении дано препятствовать заданию как бы «однозначной схемы» причинно-следственной связи. Само собой риск утраты такой однозначности, могущий исходить от пренебрежения проведением стадии типологического рассмотрения, и следует определять как несущий угрозу утраты логической последовательности как таковым рассмотрением той или иной проблемы.

Однако, с другой стороны, реальность принципа получения физически значимого изменения лишь в случае использования физически действительной медиации равно никоим образом не в состоянии содействовать нам в осознании специфики основания, прямо и определяющего подобный порядок. Более того, действию данного правила равно дано испытывать ограничения и со стороны наличия условий, фактически исключающих как таковой «простой» физический порядок действия того же «просто физического» отношения причинности. Тогда отсюда и дано следовать, что данное допущение и есть не иначе, как указание на наличие нечто «переносчика» или медиатора, тем более, что предполагающего как статическую, так и динамическую формы реализации.

Отсюда наш анализ дано продолжить рассмотрению тогда уже и такого предмета, как реальность нечто статического медиатора, или той формы средства медиации, что куда более доступен для рассмотрения, нежели ее прямой антипод динамический медиатор. Тогда такой анализ и следует начать совершением и такого рода шага, как определение и нечто условия уровня грубости, в пределах чего некоей зависимости дано предполагать признание как непременно «статической». Или - характеристику «статический» любым образом и подобает связывать с наличием такого рода конституции физической конкреции, что категорически исключает какое-либо изменение ее пространственных позиций или реперов в течение отрезка времени, в пределах которого и происходит совершение того или иного случая. Характеристика «статический» - и не иначе, как такого рода характеристика физической конкреции, что и позволит задание лишь при условии, что некий уровень неопределенности данных параметров позволяет признание и тем же «незначимым».

В частности, напряжение электрической сети, во всех своих точках равное 220 вольт тогда и следует характеризовать как вполне уместный пример такого рода «статического» медиатора, хотя, в частности, его постоянство и поддерживает работа (а, следовательно, и некий протекающий процесс) электрического генератора. Тем не менее, если исполняемая подобным критерием функция удостоверения и позволяет возложение на равно и нечто условный признак «стабильности», то и уровень напряжения сети следует понимать как «статический» медиатор.

Равно таким же «статическим» медиатором правомерно признание и постоянного магнитного поля, если и характеризовать это поле как нечто субъекта взаимодействия с парамагнетиком, какой бы специфике механических процессов подобного взаимодействия и не определяла бы ход такого взаимодействия. Как таковой идее настоящей оценки и дано исходить из реальности такого примера, чем дано предстать работе такого известного прибора, как магнитный компас, где его простейшая механическая система не просто подчинена, но в состоянии поддерживать и строго определенный порядок взаимодействия с внешним магнитным полем.

Обретенное нами понимание специфики «статического» медиатора и следует использовать как основу построения теперь и нечто представления о действительности динамического медиатора, очевидным образом не поддерживающего в неизменности на протяжении случая присущую ему специфику ориентации и размещения в пространстве. Как правило, функционалу подобного рода медиаторов дано отличать те среды, что, помимо того, открыты и для оказания воздействия, что способно следовать в известном смысле «параллельно» развитию случая, или создаваться условиями тех сред, что предполагают «консервацию» колебательной активности, уже само собой наследующей ситуации завершенного действия. Тогда если специфика поддержания той или иной динамики и есть характеристика как такового медиатора, то сам порядок трансляции им некоего взаимодействия - это, в отличие от функционала статического медиатора, уже никак не порядок как бы «характерного повторения». В этом случае ради придания подобному спекулятивному пониманию некоей иллюстративной достаточности и следует напомнить, с одной стороны, такую принципиальную вещь, как относительность энтропийного равновесия и, с другой, и такие технически специфические вещи, как тропосферное прохождение радиоволн или современные виды активных стекол с яркостно зависимой прозрачностью. Кроме того, в тот же самый ряд равно же правомерна постановка и такого издревле известного человеку опыта, как очевидная бесполезность крика в направлении, противоположном направлению ветра.

Теперь уже как таковое обретение нами понимания предмета такой существенной физической условности, чем и правомерно признание физического медиатора, и позволит нам попытку рассмотрения равно предмета и нечто логической структуры физической задачи. В этом случае исходной позицией такого анализа и правомерно избрание принципа, не только достаточного для фиксации не более чем наличия медиатора, но - достаточного и для фиксации фигуры того отношения, что определяет и как таковые обстоятельства присутствия медиатора то и непременно как условия, позволяющего охват и некоего структурного начала.

Далее, основанный на подобном понимании анализ пока что не как таковой логики, но, скажем, многообразия задач физического познания и следует начать с обращения к такому предмету, чем дано предстать кругу задач анализа каузальности. Физическому познанию в принципе дано охватывать некое разнообразие каузальности, положим, допускающее представление посредством такого рода форм -

Но, вполне естественно, нам вряд ли следует исходить из того, что данная классификация характерно полна; тем не менее, ей дано предполагать признание и как достаточной на положении нашей исходной посылки. Другое дело, что если не исключена и возможность дополнения данной классификации новой позицией, то нам следует оставить за собой право ее пополнения.

Тогда нашу иллюстрацию к позиции перечня (в) и дано составить картине взаимодействия пористого и плотного механического материалов (аналогичному смыслу дано отличать и смешивание объемов «солёной» и «пресной» жидкости, или смешение двух видов сигнала - «узкополосного» и «широкополосного» и т.п.). Далее, позицию (г) следует понимать означающей возможность потери формата одной или несколькими сторонами такого рода взаимодействия, причем здесь возможен подбор и до смешного простых иллюстраций, подобно картине случая столкновения капли и поверхности жидкости. Позиция (д) тогда позволит признание описывающей на «языке теории» момент разрыва струны, где как таковой ход развития этой ситуации и позволяет выделение «зоны истончения», где и происходит событие разрыва. В таком случае позиции (а) дано обрести облик и не иначе, как просто элементарной, а позиции (б) - оказаться и нечто позицией условно «не физического» взаимодействия, чье описание имело место выше.

В таком случае, если некоему анализу и дано предпринять исследование некоего события физического взаимодействия, то порядку его построения уже подобает соответствовать и нечто условиям логически определяемого порядка использования приемов и методов ведения анализа. Тогда первой стадией такого анализа и правомерно признание исполнения в полном объеме той же процедуры «снятия показаний» еще не означающей совершения мыслительной спекуляции. Отсюда специфику такого рода «предварительной» стадии снятия показаний и дано составить констатации факта, удостоверяющего, что в результате понимания некоего казуса процессу построения некоей модели дано уже перейти к стадии образования массива физической условности, представленного объектами и отношениями, выделенными по условию соответствия тем пределам дискретизации, что характерны для используемых средств регистрации.

Далее, положение некоего следующего этапа подобного анализа дано занять и акту задания квалификации теперь уже нечто строго изотропной физически нейтральной базы состоявшегося события, главным образом, времени, и расстановки относительно вектора такой изотропии условностей, выделенных на стадии констатации случая. Акт задания «изотропного основания» - он же и средство закрепления за состоявшимся случаем и нечто условий изолирующей тенденции, относительно чего возможно установление и того понимания, что характеризует эту тенденцию как определяющую обязательность некоего перехода, собственно и предопределяющего в отсутствие внешнего вмешательства достижение нечто «участниками» данного случая некоего «указываемого им» состояния. Далее если подобному изотропному состоянию дано обнаружить и нечто же вполне вероятную искусственность, то и в подобных условиях определяемому им случаю не дано знать и какой-либо иной возможности представления, помимо соотнесения с нечто порядком протекания случая, определяемым здесь в значении регулярного начала.

В свою очередь, третьим этапом определяемой здесь последовательности рассмотрения физического случая и дано обратиться нечто этапу «сортировки» образующей случай условности, теперь уже предполагающей спекулятивную возможность разделения посредством приложения критериев, позволяющих различение специфики контактности от специфики наложения. Эту процедуру и следует рассматривать как поступок своего рода «фиксации» физической конкреции, непременно отличающейся качеством пространственной завершенности, собственно и наделяющий такую конкрецию строгим комплексом признаков объекта как нечто завершенного в присущих ему пространственных пределах, и отделяющей от него те специфики, что предполагают квалификацию уже как нечто отношения, выстраиваемые этим объектом. Причем по отношению порядка задания квалификации «объект» существенно и то понимание, что «пространством» присутствия объекта правомерно признание не только лишь геометрического пространства, но и условного пространства бытования некоей природы, положим, проводимости, упругости или химического сродства. Далее, качеством «отношения» здесь правомерно наделение не только форм «истинного» отношения, таких, как отношения связи, совмещения или проникновения, но и определение как состояния образования отношения равно и наличия любого содержания, что, несмотря на перспективу обращения полноценным объектом, не проявляет себя как нечто «пространственно завершенное». В частности, очевидным случаем выделения такого «полуобъекта» и правомерно признание такого рода событий фиксации, по условиям которых и минимальной продолжительности или элементарному периоду события регистрации и дано представлять собой существенно более продолжительное событие в сравнении с тем, что подлежит регистрации. Таково, в частности, то же наблюдение человеком вращения авиационного пропеллера, распознаваемого подобным наблюдателем уже как нечто «сплошной диск». Тем не менее, если данным обстоятельствам дано допускать отождествление как позволяющим выделение и нечто «зоны совершения» процесса вращения, в том числе, включая задание четкой границы, отделяющей данное местоположение от прочего пространства, то здесь правомерно допущение задания и нечто особого объекта «пространство активности тела вращения». И одновременно важнейшее логическое условие совершения акта регистрации дано составить и неким ограничениям, собственно и задающим здесь специфику «грубости оценки». Отсюда как таковому отношению, выделяемому посредством подобного рода процедур констатации, дано обнаружить и качества присущего ему «условия наложения», замкнутости на специфику выстраивающих данное отношение объектов и сочетания с теми или иным внешними отношениями.

Тогда очередной, в данном случае, - четвертой стадией аналитического исследования физического взаимодействия и правомерен выбор стадии исследования применимости к предмету некоей задачи условий той или иной «классификации позиций». Образцом подобной классификации, подлежащей проверке на применимость к предмету некоей задачи, правомерно признание и той же предложенной выше классификации, но здесь правомерно допущение возможности приложения равно же и каких угодно моделей и схем. Более того, природой потребности в использовании при решении задачи неких модели или классификации и правомерно признание нечто определения «фигуры» или «контура» физического взаимодействия, чему, главным образом, и дано задавать стадии или фрагменты физического случая, в конечном случае приводимые к условиям «алгебраически заданного» порядка воспроизводства в форме неких математических зависимостей. Кроме того, сопоставлению с некоей схемой или классификацией дано определять и нечто условия «полноты» первичного представления, а равно обеспечивать выделение условий, чье содержательное начало никак не позволяет определения не только на стадии прямой регистрации, но и на стадии спекулятивной реконструкции.

Наконец, теперь уже нечто пятой стадией аналитического исследования физического взаимодействия и дано обратится стадии задания потенциально прогностически применимой формализации порядка совершения физического события, в основном представляющей собой построение математических выражений. Но именно нам в настоящем рассуждении непременно следует отказаться от детализации такой столь принципиально важной стадии, поскольку самой теорией ее возможности и правомерно признание уже нечто философской теории природы математического аппарата. Но, так или иначе, но здесь не помешает отметить, что данной стадии дано обеспечить создание представления и о как таковой неоднородности моделируемых объекта или отношения, по причине чего и само собой последовательности рассмотрения задачи дано требовать и повторного прохождения, начиная с ряда предшествующих стадий.

Другое дело, что помимо пяти основных операций, допускающих отождествление как своего рода «процедурные», возможна и шестая стадия анализа, а именно - стадия решения вспомогательной задачи контроля достаточности прошедших регистрацию условий случая для его моделирования. В данном отношении наилучшим примером нечто широко известного события обнаружения подобной несостоятельности и дано оказаться событию, известному под именем «опыта Торричелли» (позднейшее «открытие» флаттера в авиации – равно из подобного ряда). Торричелли, поставив свой знаменитый опыт, доказал необходимость включения в перечень наблюдаемых условий взаимодействия жидкости с заключающим ее сосудом равно и некоего следующего условия, известного теперь под именем «атмосферное давление».

Подобная формализация порядка исследования физического взаимодействия и позволит нам возвращение к проблеме, пониманию чего и было посвящено непосредственно настоящее исследование (хотя мы не наделяли эту проблему значением нечто основного «фокуса» нашего внимания), - прав ли А. Эйнштейн, пополнивший, подобно Торричелли, перечень физически наблюдаемых условий то и условием неизотропности пространства и времени? Дело в том, что, к примеру, время и есть то, чему и дано определять в классической механике как таковую изотропию случая, и решение Эйнштейна тем самым фактически означает устранение и одного из условий схождения физической задачи как таковой - условие задания наделенного фундаментальным смыслом изотропного основания. Как таковое задание собственно и исходящей из положений физического релятивизма неспособности времени определять «порядок течения» случая и не находит продолжения в предложении нового ответа то и ни на один из философских вопросов об изменяющемся в связи с этим порядке формирования структуры физического случая. Другое дело, что физическому релятивизму дано представлять собой и нечто теорию «материальной координации», что в состоянии уже настолько достаточно задавать подобную форму связи, что таким принципам уже не дано знать возможности опровержения. Тем не менее, теперь уже и проблему скороспелых онтологических выводов из физического релятивизма скорее следует рассматривать как производную недостаточной любознательности как таковой физики, что странным образом пренебрегает констатацией и тех явлений в физически «медленном» мире, где равным образом возможно наблюдение и ситуации фактической невозможности регистрации неких событий движущимся наблюдателем.

В отношении же предложенного В. Каревым примера мы позволим себе признание предпринятого выше анализа собственно и предлагающим аппарат проверки существа подобного рода утверждений. Следуя принципам выстроенной здесь схемы исследования физического взаимодействия, мы, во-первых, обосновали необходимость постановки вопроса о физической конфигурации регистратора по имени «наблюдатель», используемой в приводимом примере, и, скорее всего, и предопределяющей неясность относительно предмета «состава» рассматриваемого случая. На наш взгляд, В. Кареву непременно и следует уточнить, в правах какой именно условности из числа собственно и составляющих собой комплекс обстоятельств, определяющих случай наблюдения взаимодействия заряда и проводника, предложенный им пример и позволяет включение в комплекс его отношений того же упоминаемого там наблюдателя.

Тем более что специфика «искривления пространства», представляющего собой один из наиболее сильных аргументов нашего оппонента, выступает не в качестве приложения некоего материально реализованного шаблона прямизны к комплементарному ему «пространству», реализованному именно посредством некоторой материальной репрезентации, но представляет собой спекулятивно построенный вывод из наличия факта «задержки распространения сигнала». В принципе, данной проблеме и дано указывать на то, что философии необходимо обретение уже ее собственного представления, чем же в состоянии являться и как таковой метрологический факт, если и допускать его фиксацию на фоне условий как прямой, так и косвенной комплементарности метрологического отношения. Присущая же реальным физическим теориям «простота» используемого ими анализа, конечно же, предпочитает об этом умалчивать.

«Физическому случаю», каким ему и дано предполагать осознание в присущей науке «физика» практики синтеза представлений, не только дано обнаружить зависимость используемого для его формализации моделирования от исходно задаваемой грубости представления, но - такой схеме дано обнаружить и такую специфику «грубости» ее задания как «не особо тщательное» зонирование в пространстве и времени. Тем не менее, задачу разделения «области случая» и «области среды» непременно и следует понимать допускающей полное поглощение проблематической схемой, реализуемой в порядке определенной нами «третьей стадии» последовательности рассмотрения физической задачи. «Зоны» или «районы» пространства и времени, если их и не дано отличать предназначению для построения изотропного «вектора» случая, тогда уже потребуют представления и в качестве наделенных границами объектов, что допускают определение то и на началах отождествления такого рода «времени» или «пространства» уже как нечто «агентов заполнения». Или - здесь не миновать признания мнимой «объективности» и за тем парадоксом, что и обращает среду, «принимающую к себе» физический случай то и в нечто включаемое в состав случая на правах метаобъекта или метаобъектной структуры.

В таком случае теперь и нечто завершающим «аккордом» предпринятого нами анализа нам и хотелось бы определить идею порядка рассмотрения предмета как таковой «действительности физической среды». Во-первых, следует признать, что одним из числа принципиально (или «идеально») возможных представлений о предмете физического случая и правомерно признание его представления то и посредством изолированного «усиления» отдельных признака или характеристики. Ввиду недопустимости подобного понимания, к примеру, с позиций закона сохранения энергии, мы исключаем анализ данного представления из нашего рассмотрения. Еще одним весомым возражением против модели «изолированного усиления» равно правомерно признание то и потребности некоего действия в необходимой ему стабильности условий. Все мы пытались поджигать спички на ветру, и знаем, как непросто преуспеть в такого рода усилиях.

Напротив, если предназначением некоей задачи правомерно признание фиксации диапазона действующих значений условия или специфики (вода жидкая от 0 до 100° C, пружина предполагает удлинение в пределах 10 см), то относительно данной постановки задачи не следует пренебрегать и тем обстоятельством, что подобный анализ явно исключает его выполнение в систематике случая.

В этом случае теперь уже весь в целом рассмотренный здесь комплекс специфики физической задачи и позволит наше обращение к подведению итогов анализа в целом. Как нам бы хотелось надеяться, здесь все же имело место определение специфики как таковой ограниченности комплекса условий физического случая и нечто условием вхождения во всякую схему случая онтологических форматов «объект» и «отношение», как и выделение нечто специфики замкнутости случая далеко не бесконечно отнесенным вдаль горизонтом действительности и наследования. Далее - нам равно дано понимать как успешную и предпринятую здесь попытку выделения принципа, устанавливающего такое основание физического случая, чем и правомерно признание нечто определителя изотропного начала, упорядочивающего протекание случая. Тогда в смысле действительности подобной комбинации признаков физическую модель и следует определять как достаточную в обстоятельствах, если она обещает вознаграждение и такой возможностью, как реализация прогностически существенных моделей вне ревизии изотропного начала случая.

Если же задача моделирования физического случая не предполагает решения без поддержания известной неопределенности, положим, неопределенности «объект – отношение» или приводит к ревизии определителя изотропного начала, то подобному физическому рассуждению и дано предстать не иначе, как нечто выходящим за пределы логического стандарта модели. И здесь вне зависимости от меры прогностической эффективности такого выхода (что и имеет место в случае прогностически успешного физического релятивизма), подобное представление уже трудно признать как укладывающееся в логическую норму «модель». Тому физическому представлению, чему дано замещать те или иные из логических определителей предопределяющей его модели, положим, уже на некие двусмысленные характеристики, и дано ожидать отождествления то и как нечто особому трансмодельному представлению. Специфика же всякого трансмодельного представления - то равно использование той же самой нормы теперь как определяющей и два и более формата интерпретации.

Итак, нашему анализу и довелось привести нас к представлению не иначе, как всего лишь двух возможных форматов достаточности физической модели – одного, тождественного нечто логически корректной схеме и другого - то и нечто прямо нарушающего логическую достаточность трансмодельного представления. Тем не менее, если оставить в стороне проблему трансмодельного представления, то это и позволит обращение к поиску ответа на наш первый вопрос: каким образом теперь и как таковой логике построения физической модели дано определять и как таковой предмет «физического познания»?

Как нам довелось понять, существенное значение для построения модели физического случая дано обнаружить таким трем обстоятельствам: отдельность (несмешиваемость) вовлекаемых в течение случая действующих условий, корректное выделение полного перечня распространений (связей) подобных условий и выделение изотропного начала, координирующего порядок переходов уже на протяжении периода совершения случая. Таким образом «логику» физики и следует понимать практикой задания неких оснований нормирования, управляющих выделением и распространением физического содержания, как и фиксацией зависимостей, определяющих нечто «регулярные начала».

Тогда если и имеет место постановка задачи выделения некоего содержания, то существенное значение здесь и дано обнаружить тем двум составляющим, чему дано устанавливать уровень и как таковой изначально определяемой грубости меры. Или, иными словами, таковы и есть состояние смешения (фактически - условие однородности или континуальности) в некотором приближении определяющее тот или иной предмет как инвариантный, и - условие минимальной девиантности, ниже которой уже следует прекратить регистрацию элементов образующего объект инвариантного поля. Отсюда как таковая «задача выделения» и позволит отождествление как своего рода «задача регистрации» теперь уже ситуативно признаваемого «инвариантным» содержания, что уже может быть произведена лишь по некоему нейтральному основанию.

Еще одной задачей, невозможной вне определения для нее и некоей специфической логики, равно правомерно признание и задачи распространения или - задачи идентификации модальных условий существования неких объектов уже как существенных для как таковой действительности такого рода объектов. Здесь фактически и дано иметь место как бы такого рода «переквалификации», когда вроде бы фиксируемым как «неопределенные» или же - как толком «не заданные» условиям дано обретать отождествление равно же, как и особым образом характерные или же обязательные.

Кроме того, в том же самом ряду и еще одной особой формой своего рода «логики» постановки физической задачи правомерно признание и «логики» соотнесения физического случая с нечто важным для него регулярным началом, что и позволяет выделение обстоятельств, воздействующих на состав случая на условиях нейтралитета в отношении отдельных элементов случая.

Отсюда и физике в целом дано обратиться нечто в широком понимании «теорией совместимости» сущностей по отношению друг к другу и - по отношению к тому, чему в плане совместимости уже дано исключать выделение то и на фоне такого рода сущностей. Более того, если, положим, той же логике и дано было бы ввести в свой состав и некую специфическую теорию предметно особенных связей совместимости, то подобный отдел логики уже позволил бы отождествление то и как способ познания по имени «физика».

09.2006 - 09.2020 г.

1. Смит, Барри, "На основании сущностей, случайностей и универсалий. В защиту констуитивной онтологии", 1997.
2. Смит, Барри, Варзи, А.С., "Онтология границ", 1999.
3. Шухов А., "Регулярность", 2006.
4. Шухов А., "Рутаджизм - следующая стадия материализма", 2011.
5. Шухов А., "Преонтологическая эпистемологическая ревизия", 2009".