Исследование проблемы "счастья" следует начать с постановки основных вопросов дискуссии. Они таковы:
1. Почему у некоторых людей в некоторых ситуациях в периоды некоторых культурных эпох возникает представление о счастье?
2. Каково происхождение идеи счастья?
3. Способна ли идея счастья структурировать всю человеческую жизнь?
4. В каких случаях следует говорить о счастье как о мимолетном ощущении, и в каких расценивать его в качестве "образа жизни"?
Первое, с чего именно следует начать наше рассуждение, так это с оценки общества как некоторого множества индивидуальностей. Каждый человек, как индивид, отличается от другого человека степенью доступной ему рационализации эмоционального состояния. Второй аспект, на который здесь бы следовало обратить внимание, это тот, что интерес к предмету "счастья" нельзя признать постоянным. Как правило, мысли о счастье приходят к нам в тот момент, когда мы переживаем депрессии, тем более, когда даже простое существование кажется нам недостижимым.
С другой стороны счастьем следует признать и обстоятельства неких жизненных ситуаций, когда мы попадаем в жизненные условия резко и в лучшую сторону отличающиеся от предыдущих. Пример названных обстоятельств очевиден в той жизненной ситуации, когда человек выходит из тюремного заключения.
После того, как мы поняли возможность ассоциации представления о "счастье" как с сознательными, так и непосредственно с жизненными признаками, мы можем проанализировать сам предмет категории "счастливость".
Во-первых, нам кроме всеохватного чувства самого "счастья" знаком и такой весьма близкий и по своей семантике весьма сходный со счастьем предмет как радость. Отсюда мы можем перебросить и некий мостик к пониманию состояния "счастья" как такого, в котором нам постоянно поступают радостные эмоции.
Если же говорить о том, как понятие "счастье" появилось исторически, то стоит обратить внимание на то, какими именно категориями оперируют такие хорошо известные памятники истории общественного сознания, как тексты Ветхого завета. Тексты Писания не употребляют понятие "счастье", а состоянию же "горя" противопоставляют понятие удачи. Кроме идеи "удачи", известной из Ветхого завета, Новый завет вводит такое понятие, отличающееся своим "счастливым корнем", как блаженство.
Таким образом, существуют исторические основания для выражения мнения о том, что идея "счастья" появилась тогда, когда появилась же и потребность в стимулировании, то есть потребовались средства идеологического подкрепления действий управления, а именно начался поиск наиболее эффективных средств трудового мотивирования. В противовес этому принцип индивидуализациилокализован в идее о том, что человек руководит собственной жизнью и никому не обязан; мысль, что именно сам человек является творцом собственного счастья, присуща именно уже свободному обществу.
Практически любой современный социальный порядок строится на ангажировании массы населения "идеей счастья", причем этот фактор является настолько важным, что никакое государство не в силах отказаться от подобного средства своей социальной политики. В частности, ярким примером эксплуатации вожделения счастья являются коммунистические идеи, сконцентрированные на стимулировании человека ждущим его "будущим счастьем". К подобного же плана эксплуатации радостных ожиданий прибегает и реклама, обещающая счастье обладания от владения продвигаемым в ней товаром.
На данном месте мы на время прервем анализ семантики "счастливых минут" и задумаемся над тем, какая именно онтология присуща счастью как особой форме состояния? Счастье можно представить себе неким нашим ощущением постоянного нахождения в максимально положительно воспринимаемом состоянии, то есть тем, что позволяет отождествить его таким подбором обстоятельств, когда мы чувствуем себя "идущими в первом ряду". "Счастье" – это именно наше ощущение незыблемости нашего "ведущего положения внутри некоторой динамики.
В заключение следует несколько слов сказать не о самой проблеме счастья, а затронуть вопрос общесмыслового понимания идеи счастья. Сознание человека высоко ценит такие категории как гармония, счастье и свобода, но испытывает трудности с их буквальным определением. Общесмысловое представление часто видит счастье в образе "удовлетворения всех потребностей", с чем трудно будет согласиться именно потому, что реализация подобных обстоятельств лишаетнас и всех обуславливающих радости стремлений.
Реальные поиски "формулы счастья" привели к появлению полярных представлений о стандарте "счастливого существования". С одной стороны, стоики видели счастье в служении добродетели, гедонисты понимали счастье в постоянном поиске удовольствий. Религиозная же точка зрения, применяя обратную проекцию, говорит нам о том, что жившие в раю Адам и Ева испытывали счастье, но не смогли обрести осознанного к нему отношения.
В итоге проведенный анализ говорит нам о том, что идея "счастья" характеризуется своим литературным (или – фольклорным) происхождением. Она появилась как особая форма представления идеи существования, заменившая до того господствовавший в литературных источниках событийный сюжет.
Текст представляет собой запись дискуссии в ОФИР'е, состоявшейся 17 июня 2003 года.
