Отчеты ОФИР за 2011 год

11 января 2011 года, Тема - "Презентация второго тома книги "Кто сегодня делает философию в России"

Время заседания ОФИРа 11 января 2011 года было посвящено презентации только что вышедшего из печати сборника, объединяющего собой беседы и манифесты современных русских философов, - "Кто сегодня делает философию в России" (том II). Вначале автор-составитель А. Нилогов вкратце рассказал о принципе выборки, лежащем в основе издания, и следом познакомил с рецензией И. Джадана. Автор рецензии говорит пусть не о философской как таковой, но близко сопряжённой с целями философии задачей издания. В частности, И. Джадан видит мировоззренческие декларации философов "рефлексивным ответом их нервной системы" на "тест током" со стороны вопрошающего общества. Более того, рецензенту показалось, что само существование русской философии как бы оправдывается вне её конкретного результата тем, что собственно "употребление русского языка в качестве рабочего инструмента для философского познания" способствует "сохранению русской этничности".
        Далее А. Нилогов представил "картину" русской философии, на которой особое место отвёл лингвофилософии и философии языка (Н. Арутюнова, Б. Гаспаров, В. Колесов, Ю. Степанов). По мнению А. Нилогова, современную русскую философию трудно назвать "чистоплотной". Аналогичный отзвук прозвучал в словах К. Фрумкина, который определил современную отечественную мысль как "беспроблемную", то есть не занятую поиском решения конкретных задач. Отвечая на вопросы, А. Нилогов дал своё определение философии, несущей по преимуществу критическую, а не позитивную функцию, что дало повод Ю. Раките уточнить функционал философии в качестве "расколдовывающего, но не околдовывающего". При анализе социальной позиции современной русской философии А. Нилогов признал её срединный топос между "маргинальной всеядностью и академической зашоренностью", а при обсуждении отметил, что собственно философии не следует отвечать на экзистенциальные вопросы, ответы на которые - прерогатива так называемой "народной философии".
        Стадия выступлений началась с реплики К. Фрумкина, определившего русское "философское пространство" после распада CCCP как "пустынное", не содержащее тех проблем, которые бы интересовали сразу нескольких представителей философской мысли, а не кого-либо одного. На данном фоне выгодно смотрятся именно западные философские школы, располагающие куда более эффективными методами собственных постановок проблем. Ю. Ракита оценил проект А. Нилогова как культурологический и подчеркнул свою приверженность именно экзистенциальному смыслу философии. Также Ю. Ракита высказал интересную мысль о том, что философия, замкнутая в рамки гуманитарной дисциплины, трактует "не научные данные, а лишь мифы на темы, подсказываемые такими данными". Я. Гринберг подметил следующий аспект: понимание А. Нилоговым философии не превращается в видение основных философских проблем, но оказывается коллективной грёзой философских творцов, оборачиваясь не столько наукой, сколько искусством. Н. Петров назвал феномен сосредоточенности современной философии на себе самой - "упадничеством", которое оказывается симптомом её глубокого поражения как социального института. П. Полонский поставил вопрос о том, "что такое "злоба дня" в смысле попадающего в фокус внимания среды философствующих предмета. Его понимание заключается в том, что "злоба дня" - это мнения тех, чьи оценки интересны широкой аудитории. П. Полонский оказался оптимистом: ситуацию в современной русской философии он оценивает на стадии "налаживания коммуникации". По словам А. Шухова, философия всегда была и будет не генератором текстов или других средств фиксации данных, а построителем систем утверждений. Отрадно отметить, что современная философия стремительно развивается в направлении становления в качестве "всеобщей теории семантики", и это знаменательно.

Аналогия

Некоторое время назад мы на своих заседаниях увлекались аналогиями: сравнивали общество и муравейник, или проводили аналогию между социальной и биологической эволюцией, и даже пытались усмотреть параллели между отдельным человеком и всем обществом. Вот и я решил уподобить ОФИР… Ну, хотя бы человеческому организму.

     Ясно, что костяк нашего сообщества – Константин. Он не только ведет заседания, решает организационные вопросы, но и успевает бросить взгляд за пределы ОФИРа, привести к нам для доклада интересных людей, порекомендовать посетить семинары и лекции.

     Немного сложнее с разумом. Поначалу я даже хотел вообще обойти его молчанием, но вовремя одумался. И лучшей кандидатуры, чем Павел Борисович, не вижу. Его эрудиция, здравый взгляд на вещи, вызывают заслуженное уважение в наших рядах, хотя и дают порой сбои.

     Любой разум должен содержать рациональную часть, и на эту роль, как никто другой, подходит Яков. Как часто, стоило нам погрузиться в тонкие материи и начать было пороть чушь, звучал его трезвый голос: «Минуточку! А вот с этим я согласиться никак не могу!» - и мы вовремя спускались на грешную землю.

     Но что такое разум без веры? Веры в познаваемость мира. И Константин Николаевич в полной мере обладает этой похвальной способностью: верить в то, что весь мир можно разложить на простые однозначные понятия и преподать их окружающим.

     А если возникнет потребность в обобщении этих понятий – Александр Федорович даст нам стройную иерархию категорий, восходящую к самым вершинам бытия.

     Но одним только рациональным разум не может ограничиться, и вот у нас есть Ирина, изредка вносящая благодатную иррациональную струю. Она успевает не только делать логичные, хорошо аргументированные доклады, но и позволяет себе очаровательную непоследовательность, и эмоциональную окраску, доходящую до личных нападок, и все мы охотно и с благодарностью это принимаем.

     Конечно, бытие разума не исчерпывается рациональным либо иррациональным мышлением. Требуется еще интеллект, коим в полной мере обладает Юра. Кто посмеет упрекнуть меня в том, что я просто загипнотизирован его докторской степенью?

     Вы знаете, как я не люблю душу. И все же совсем обойтись без нее как-то неловко. Тем более, что все мы знаем, кто является душой нашего общества. Николай Михайлович создает эту особую атмосферу, которую мы имеем удовольствие вдыхать на наших заседаниях или у него на даче. Не говоря уже о том, что Николай Михайлович досконально изучил все мельчайшие свойства души – как будто сам побывал в ее шкуре.

     Человек – существо противоречивое. В нем обязательно должен присутствовать элемент самоотрицания. И у нас есть такой элемент. Ибо если внимательно прислушаться к Леше, то мы увидим, что он ни во что не ставит все наши интеллектуальные потуги, и считает их одним большим заблуждением, лишь изредка соглашаясь признать частичную справедливость того или иного взгляда.

     К сожалению, я смутно представляю себе устройство желчного пузыря. Знаю только, что как только Виктор Андреевич начинает ерничать, у меня происходит обильное выделение желчи.

     Вы можете спросить: «А что же ты умолчал про себя? Может быть, не нашел своего места в нашем отлаженном механизме? Или просто побоялся дать себе честную и непредвзятую характеристику, как всем остальным?» Нет, господа – и нашел, и не побоялся. Как назвать то, что наблюдает за собой как бы со стороны? Нечто, которое неустанно тщится постичь феномен собственного естества? Конечно, вы поняли, это «Я». Я – это всего-навсего «Я» ОФИРа.

     И в заключение, чтобы придать нашему коллективному портрету больше человечности, сделаем легкий мазок наивного простодушия. Здесь нас очень выручит Василий.

Виктор Князев,
сентябрь-декабрь 2010

© ОФИР