В некоторых случаях принятые ныне способы монетаристского регулирования рынка явно бесполезны, поскольку не обходится и без воздействия условий, значительно уменьшающих их эффективность. Как можно предположить, ряду таких помех дано охватывать и условия, прямо блокирующие рост емкости внутреннего рынка, то есть условия, не позволяющие формирование целенаправленного спроса на товары и услуги. Отсюда возможна и постановка вопроса, а что есть условия, уже прямо способствующие росту емкости внутреннего рынка, или условия, поддерживающие формирование целенаправленного спроса. Конечно, в этом анализе нам следует отказаться от актуалистской постановки вопроса, или вопроса о влиянии на емкость внутреннего рынка смены поколений технических устройств или вхождения в состав государства новых территорий, но следует предложить свой ответ, какие именно регулярные социальные условия и позволят признание причиной роста емкости рынка. Как нам представляется, некоторые методы государственного управления все же странным образом уклоняются от обязанности пестования таких привходящих.

Но начать наш анализ не помешает рассмотрением и собственно предмета общей онтологии хозяйственного устройства, из чего и исходят некие принципы, прямо определяющие некие важные типологические формы.

Огл. Общая онтология «типов потребителей»

Рынок - это любым образом не как таковое производство, но непременно потребление производимого продукта, и потому и следует начать тем, каким фигурам или типам потребителей тогда непременно дано присутствовать практически в любой форме рыночного хозяйства.

Конечно, когда речь заходит о потреблении, здесь в первую очередь приходит на ум представление об индивидуальном потреблении. Или и сам по себе образ потребления - это образ индивидуального потребления, а если точнее - то индивидуально-семейного потребления. Но здесь же не помешает дополнить, что ведение хозяйства знает и такую специфику, когда не весь объем своего потребления некоему индивидуальному потребителю дано черпать из рыночного предложения, в таком отношении ему доступна и возможность ведения подсобного или промыслового хозяйства, ориентированного лишь на его потребление. Такую специфику тогда и следует понимать как решающий довод, в силу которого к типологической форме индивидуально-семейного потребления необходимо отнесение и такого вида потребления, как потребление средств ведения подсобного хозяйства.

Другая характерная нашей реальности форма потребления - это потребление, что тем или иным образом исходит из собственно социализации человека. Или - человеку некий адресованный ему сервис дано получать и из деятельности социальных институтов, от защитной функции вооруженных сил и охранительной функции полиции и вплоть до бесплатной медицины. Причем здесь неважно, что некоему индивиду прямо не дано составлять собой как такового субъекта сделки по предоставлению такого рода сервиса, как он может прямо не выезжать за пределы страны и потому не получать обслуживания от пограничной стражи. В таком случае весь объем потребления, на что и дано предъявлять спрос любым социальным институтам общества, вне зависимости от схемы взаимодействия с отдельными индивидами, тогда позволит выделение и в особую группу институционального потребления.

Отсюда и некоей третьей возможной в современных реалиях формой потребления следует признать коммерческое потребление. Данная форма потребления - непременно форма собственного потребления любых структур, в свою очередь предлагающих рынку и нечто производимый ими продукт. Понятно, что потребление такой продукции как оборудование или сырье не порождает здесь лишних вопросов, но нам следует отметить и такой любопытный момент. Чуть ли не каждому понятно, что непосредственно бог так и устроил церковь, что ей невозможно прожить без воздаяния от паствы; в экономическом смысле сложно сказать, что продает церковь, пусть она продает и всего лишь саму себя - то благодатное влияние на паству, чему дано следовать уже от собственно факта ее существования. Но в смысле образуемой нами типологии церковь - такой же обычный коммерческий производитель, пусть она и позволяет отождествление как нечто лишь «поневоле» коммерческая форма; в этом отношении и собственное потребление церкви - такое же коммерческое потребление. Видимо, церковь не одинока в таком качестве, но здесь она просто характерный пример. Итак, теперь мы располагаем и формой коммерческое потребление, включая сюда и «поневоле» коммерческую форму потребления.

Но что для нас важно в образованной здесь типологии? Когда мы рассуждаем о потреблении, нам важно, что в объеме «общего вала» потребления имеют место три отдельных потока - индивидуально-семейное потребление, от лица семейного сектора, институциональное потребление от лица государственных и прочих власть предержащих форм и, наконец, коммерческое потребление. Важно, что характеру активности в каждом из таких потоков дано отличаться от уровня активности в остальных потоках. В частности, тому же ведению «обычной» войны уже дано усиливать поток институционального потребления и ослаблять поток индивидуального потребления и, скажем, несколько ослаблять поток коммерческого потребления. А далее в соответствии с этим распределением дано иметь место тогда и изменению потоков ликвидности, усиливающихся в одном направлении и иссякающих в другом.

Огл. Общая онтология «физического смысла» потребления

Насколько можно судить, осознание условности «физического смысла» потребления если и возможно, то в случае привязки предназначения отдельных поступков потребления к предложенным выше типам потребления. Потому и единственно возможный вариант построения нашего анализа - это определение «смыслов потребления» для каждого из указанных выше типов потребителей.

Если обратиться к первому определяемому выше типу «индивидуального» потребления, то в чем именно следует видеть как таковой «физический» смысл такого потребления? Конечно, здесь явно следует начать с выделения нечто комплекса составляющих «регулярного востребования», продуктов питания, одежды и бытовых предметов или некоей группы услуг. Далее здесь возможно выделение и такой составляющей, как потребление предметов «долговременной» надобности, а также предметов эпизодически значимого потребления, тех же путешествий, посещений зрелищных мероприятий и т.п. Скорее всего, на трех таких составляющих уже возможно закрытие этого списка с последующим переходом теперь уже к рассмотрению предмета, что именно и позволяет признание тогда уже как развитие подобного рода возможностей? В частности, для подобного потребления уже возможно признание существенным и того же увеличения числа предметов, находящихся в обладании или ведении потребителя, включая и возможность временного владения. То есть здесь потреблению дано решать такую задачу, как задача «насыщения» ближайшей области предметного мира как такового потребителя, обеспечивающего как физиологический, так и психологический комфорт. Кроме того, уже на беспредметном уровне такому потреблению дано служить и такой цели, как диверсификация способности самовыражения. Иными словами, для индивидуального потребителя следует понимать существенным то же представление самого себя спортсменом, модником или фанатом, возможность слыть театралом или эрудитом и т.п. Или - и на беспредметном уровне потреблению равно дано возрастать и в том же значении объема возможностей, но здесь не физически заданных, но возможностей задаваемых посредством условностей, возможностей ассоциации и т.п.

Далее, каким формам предназначения дано отличать потребление теперь уже в институциональном секторе, как и некоторые формы собственно роста объема этого потребления? Поскольку для институционального сектора наиболее существенное - оказание ожидаемых от него услуг, то и основной объем подобного потребления - потребление средств поддержания такой формы деятельности. То есть это своего рода потребление «расходных материалов», необходимых для предоставления институционального сервиса. Но и здесь это потребление - оно же и потребление средств, необходимых для закладки «материальной базы» институционального потребления, например, возведение зданий и сооружений. И хотя чистая демаркация здесь не всегда возможна, стоит лишь вспомнить «временные сооружения» или «капитальные затраты» на оборудование, например, на тяжелую военную технику, но, тем не менее, эти две линии уже определенно предполагают признание как собственно и определяющие потребление в «институциональном секторе».

В таком случае, какую именно специфику следует отождествлять теперь уже с потреблением «коммерческого сектора»? Здесь подобным же образом дано иметь место что потреблению «расходных материалов», что и потреблению средств, каким-то образом позволяющих развитие «линии конкуренции» коммерческого предложения - конкуренции качества, мобильности и эластичности реакции. То есть здесь дано иметь место как транслированному от как такового сбыта продукта потреблению «расходников», так, равно, и потреблению средств, предназначенных на создание или пополнение ресурсов развития.

Иными словами, практика ведения хозяйства - это не только устойчивый уровень или тренд потребления регулярно необходимых вещей, но и некие тенденции изменения такого объема потребления, выражающие тот или иной смысл. Если потребление растет, то такой рост здесь же означает и рост емкости рынка, если оно сокращается, то с ним сокращается и емкость рынка. И одновременно емкость рынка не будет предполагать сокращения лишь в силу изменения спроса или интереса в одной из форм потребления, сокращение емкости рынка происходит лишь тогда, когда сокращение потребления в одном секторе не компенсирует рост в другом или равно в случае сжатия потребления уже во всех существующих секторах.

Огл. Чему же дано «питать» уже проявленный интерес?

Если потребителю и дано обнаружить некий «интерес к потреблению», то какие наличные возможности позволяют ему и собственно «обращение потребителем»? Какие именно возможности вовлечения в хозяйственные связи и зависимости и позволяют потребителю собственно заявлять себя «как потребителя»?

Конечно, в первую очередь здесь следует действовать тому же убеждению в достаточности располагаемых доходов или, положим, в той же достаточности уже присущей потребителю способности обретения посильного для него источника кредитования. Или - потребителю дано усиливать свое «присутствие на рынке» лишь непременно в случае наличия убеждения, пусть, положим, и иллюзорного, или при наличии у него и достаточного уровня доходов или сбережений или - той же способности обретения и «посильного» в смысле будущих компенсационных выплат источника временного финансирования. Но таким мотивам все же более дано отличать тех же индивидуального или институционального потребителя, когда коммерческому потребителю дано следовать и несколько иной схеме. Ему также не обойтись без обретения убежденности, но только не в достаточности доходов или замещающего их финансирования, но - в возможном интересе рынка к некоему либо прямо предлагаемому продукту, либо - к создаваемым им коммерческим активам теперь уже на положении нечто «мета-продукта».

Или, если обратиться к развитию подобного плана схемы, то рост потребления и следует признать возможным или в случае наличия свободного располагаемого дохода, к чему на уровне его производных и эквивалентов и возможно отнесение сбережений и кредитов, или - в случае наличия веры в способность увеличения или возрастания дохода. То есть в принципе проявленный интерес дано питать либо «не пристроенной» ликвидности, либо - и своего рода «непременной вере», что собственно интенсификации активности и дано обеспечить некий добавочный доход. Иначе говоря, потребительскому интересу дано располагать такими источниками, как реальные средства или, напротив, нечто должная авантюрность в случае склонности к проявлению «оправданного» риска.

Но помимо того, «психологический портрет» обладателя текущих платежных ресурсов - это нередко и составляющая характерной «взвешенности» в части интереса к возможным новым продуктам. Тогда уже все указанные нами моменты и позволят оценку, что «питающим началом» тогда уже как бы «зародившегося» интереса и возможно признание условно нечто фактора исходного объема свободных средств, «помноженных» на убеждение, скажем, в позитивном характере «текущего вектора» развития. В любом случае, потреблению дано расти тогда, когда его подкрепляет позитивное убеждение в собственно присущей ему полезности, как бы ни структурировалась такая полезность - из ожидания выгоды, комфорта, успеха и т.п.

Огл. Механизмы «роста интереса» запускаемые убеждением

Но и сам рост интереса к потреблению - это далеко не перестройка психологии, но нечто иное. Перестройка психологии - лишь мотивационное начало такого роста, но собственно подобный рост уже следует характеризовать как несколько иное явление. В таком случае, чему именно вслед за перестройкой психологии дано составить собой и нечто «механизм формирования» такой тенденции, как «рост интереса» к потреблению?

Конечно, ответ на такой вопрос явно невозможен и без раскрытия той же картины потоков капитала, что тем или иным образом и дано подпитывать рыночное предложение некоей продукции, не исключая, что этим же отражающейся и на характеристике «градуса конъюнктуры» в некоем секторе рынка. В таком случае, какой именно облик и дано принять как таковой «картине формирования» подобных потоков?

Первое - здесь следует ожидать воздействия и такого фактора, как снижение склонности к сбережению; или - те же лица, в чье распоряжение поступает некий объем денежных средств, здесь уже куда реже склонны тяготеть к формированию таких целевых резервов располагаемой наличности, как суммы предназначенные для размещения в сберегательных инструментах. Второе - здесь дает себя знать и тенденция к приобретению предметов с отсрочкой в оплате; или - здесь потребителю также дано обнаружить и склонность к поиску той же возможности приобретения на условиях обещания оплаты. Другой очевидный момент - здесь равно следует ожидать и роста использования кредитных источников, в том числе, немаловажно, и посредством залога имущества. То есть здесь не просто риск невозврата кредита, но и риск потери имущества уже будет предполагать оценку как куда менее опасный, нежели последствия, что каким-то образом способны следовать из собственно недопотребления.

Все это в любом случае и порождает тенденцию «охоты за свободными средствами», когда владельцам свободных средств будут предложены более чем соблазнительные условия для вложения; в подобных обстоятельствах в известном смысле «мертвый капитал» уже усердно будет вымываться с рынка. Кроме того, здесь будет иметь место и практика использования псевдоденег в виде вексельной, акционерной и облигационной эмиссии, когда средства, условно «недоэмитированные» центральным эмиссионным органом будут поступать в оборот на условиях подобной псеводоэмиссии. Здесь же очевидным признаком такого положения послужит и тот факт, что та же «живая» наличность будет оцениваться и несколько выше номинальной цены.

Или - на рынке, где преобладающей установкой и дано обратиться идее потребления, будет иметь место и такого рода «охота за деньгами», что будет мешать и их спокойному нахождению в том же распоряжении прямых владельцев наличности. Здесь равно же будет возобладать и идея дисфункциональности обладания чистой наличностью в противовес возможности произведения определенных расходов. Иными словами, идее владения деньгами как идее владения безотказным «поплавком» здесь будет дано смениться и на идею размещения денег как средств, пусть не обязательно как источников процентного дохода, но - в общем смысле источника полезности, что все же куда полезнее просто наличия «поплавка». Другими словами в подобных обстоятельствах любые денежные средства и обнаружат качество любым образом «горячих» денег. Деньги здесь не будут знать места, где они могли бы «остыть», поскольку здесь им уже дано обладать либо такой обратимостью, либо таким уровнем востребования, что чуть ли не практически полностью будет исключать возможность их «заморозки».

Результат - деньги в обстоятельствах потребительского бума собственно и появятся потому, что существенно возрастет и скорость их оборота. А скорость оборота возрастет потому, что и собственно приложение денег в некотором отношении будет отличать смысл «премиального», всегда по разным причинам более востребованного и эффективного, нежели «заморозка» денег.

Кроме того, здесь будет иметь место и такой эффект, как девальвация для той же экономической оценки и той же характеристики «физической меры». Здесь уже окажется неважным, что некое производство или некая деятельность - это источник определенных объемов продукции или определенной пользы, здесь как бы «понизится рейтинг» и характеристики «доход плюс рациональность» и возрастет рейтинг той же характеристики уровня чистого дохода. Или - здесь несколько поблекнет та картина, когда можно будет сочетать «спокойную работу» и «невысокий доход», но вырастет в рейтинге та позиция, когда все издержки как бы позволят «замещение» уровнем отдачи.

Собственно в развитие данного ряда оценок тогда и следует судить о той любопытной ситуации, когда общий «более высокий фон доверия» будет наделять определенной ценностью и явно не столь доверительные ресурсы. В таком отношении такие составляющие, как непомерно быстрый оборот самих денег, фон доверия и допустимость задержки в оплате и создадут тот дополнительный вал псевдостоимости, что и добавит объем ресурса оплаты сверх его номинального размера. Или - здесь будет иметь место эластичное расширение исходно условно «постоянного» объема ресурса оплаты. Именно это «расширение» собственно и нарастит емкость внутреннего рынка.

Огл. Условный «хоровод»: производство - потребление

Кроме того, важное условие расширения объема внутреннего рынка - это и самосознание работника, уже наделяющее самого себя и качеством «статусной фигуры» в как таковом отношении объема «располагаемого» дохода. Кроме того, сюда же возможно и отнесение производства как уже ориентированного на социальный слой, так или иначе, но «непременно приверженный» создаваемым в нем ценностям потребления. В том числе, здесь дано иметь место не одной лишь приверженности конечного потребителя, но и нечто «уверенной ориентации» на такой продукт еще и коммерческого потребителя.

Или - нечто как бы «непреходящий» бум или как бы лишь его осознание как единственно правильного «порядка вещей» тогда и позволит обращение тем же источником расширения емкости внутреннего рынка, чему уже дано следовать из того, что потреблять и следует именно так, «как следует потреблять». Иными словами, если производству, пусть и не обязательно в постоянном порядке, дано наделять своего работника еще и качествами «статусной фигуры», то и собственно статус будет вынуждать такое лицо еще и «следовать статусу» в потреблении. Точно так же и коммерческий потребитель - если он и видит себя производителем определенного продукта, то, невзирая на характер конъюнктуры, он уже будет строить производство лишь как производство, как-то отвечающее технологическому стандарту. Соответственно подобным установкам дано отразиться и на емкости внутреннего рынка уже в части придания ему стабильности даже, положим, несмотря на провалы конъюнктуры, когда и как бы сам собой «порядок вещей» потребует следования некоей практике потребления.

В таком случае фактором расширения емкости рынка возможно признание и такого фактора, как фактор «формирования стратегии» расходов тогда уже в собственно сфере извлечения дохода. Какая-никакая, но условно «усредненная» устойчивость уже позволит «закрепление» и за индивидуальным, и - за коммерческим потребителем того характерного ему положения определенной фигуры, что фактически и обяжет его к тому же следованию «схеме потребления». Тогда здесь и образуется своего рода циркуляция или «хоровод», когда собственно присоединение к некоей деятельности по извлечению дохода и возможно лишь в случае поддержания в самом себе и неких условностей в собственно потреблении.

Если же, напротив, эта форма устойчивости не достигается и подобная зависимость не допускает ее образования, и извлечение дохода никак не связано с условным социальным «позиционированием», то одно это уже снизит емкость рынка тогда уже и в силу некоей неустойчивости интереса к потреблению. То есть потребитель в отсутствие такой схемы уже будет думать не о возможности потребления, но теперь о том, как сэкономить на потреблении, перевести ресурсы на что-то, что не связано с потреблением - или поместить в сбережения, или, что нередко - передать в руки теневого сектора наподобие казино или фиктивных сберегательных учреждений.

Огл. Стратегии «искусственного взращивания» емкости рынка

Не секрет, что в современных условиях основная стратегия искусственного взращивания емкости рынка - стратегия «ускоренного старения» продукта, не обязательно морального старения, но нередко и простого преждевременного износа. Но и сама реализация такой стратегии вряд ли столь элементарна, как может показаться. Здесь прямо необходимо придание значимости и такому моменту, как свойство ускоренного старения не подрывать собственно интереса к подверженной ему продукции, или - такому явно укороченному жизненному циклу такого продукта любым образом следует предполагать и осознание уже как «естественному». То есть потребителя тогда и должно отличать убеждение, что через определенный период времени и само его восприятие такой продукции будет определять ее признание как в чем-то «не подобающей».

Отсюда и самой идее продукта следует представлять собой любым образом комбинацию, образуемую как предметным функционалом, так, соответственно и понятием о жизненном цикле. Потому и лучшим способом зарождения подобного представления уже буде возможно признание и той же идеи хотя и «следования тренду», но и на условиях пусть и небольшого отставания. Или - человеку, приобретающему продукт, уже каким-то образом следует встраивать себя в тренд, пусть и на условиях известного отставания, но здесь же и отставания пусть и не столь существенного, если соизмерять с собственно темпом «тренда».

Отсюда рыночному пространству и следует представлять собой не просто «пространство предложения» продукта, но и пространство «действия трендов» подобного предложения. Тогда для подобного рода трендов уже не настолько важно, «модны» они или нет, но существенно, что из условия принятия тех или иных установок рыночному предложению не иначе, как следует принимать и вид уподобленного нечто заданному условиями становления некоей стадии характерного тренда.

В силу всего этого и собственно порядку обустройства некоего рынка следует принять вид еще и порядка прямой поддержки того же становления трендов рыночного предложения. То есть на таком рынке следует ожидать реализации как нечто «идеологии» востребования новаций, так и дополняющей ее блокировки вторичного рынка, ограничений по архаичности и несовершенству продукта или даже просто подавления площадок вторичного предложения. Кроме того, и восходящей к характеру данной стадии тренда специфике продукта также следует определяться как «стандарт».

В подобном отношении и собственно возможность придания практике ведения хозяйства подобного рода специфики - уже непременно результат регулирования, но и не просто регулирования, но и собственно отклика на данное регулирование экономических структур. Регулированию следует формировать ниши, а экономическим структурам - обнаружить и характерную податливость в смысле заполнения открывающихся ниш. А последнее возможно лишь в случае, если в распоряжении хозяйственных структур дано будет оставаться и достаточному объему инвестиционных ресурсов. То есть регулирование по формированию ниш нового спроса - это и регулирование по образованию у хозяйственных операторов достатка средств, используемых для заполнения открывающихся ниш. Иначе - стратегия искусственного взращивания емкости рынка - это не просто стратегия придания ему некоей динамики, но и стратегия формирования неких резервов, прямо необходимых для обретения подобного динамизма.

Огл. Эффективный расширитель емкости - рынок активов

В простой, хотя и товарной по механизму экономике рынок активов - это едва ли ни «ничто». Здесь поступок продажи активов - или прямой признак разорения или, в другом случае, акт продажи «чистых» активов наподобие сделок с земельными участками отдельно от строений, оборудованием отдельно от помещений, морских судов на условиях вывода из эксплуатации и т.п. Напротив, на развитом рынке присущий ему «рынок активов» - главным образом это продажа действующего бизнеса, то есть продажа действующей коммерческой единицы в известном отношении «на ходу». Такой «живой» товар тогда уже существенно дороже своего антипода «мертвого» актива, но он же теперь не лишен и явно большей уязвимости той же назначаемой ему цены, нежели условно цена «не действующего» ресурса. Но что тогда следует понимать и как таковыми социальными условиями, позволяющими образование эффективного рынка активов?

Рынок активов - это, главным образом, хозяйственная система общества, тем или иным образом, но исключающего произвольное отчуждение собственности. В том числе, такое отчуждение не так просто даже и в силу действия условий тех же задаваемых законом обременений. Или, по сути, в таком обществе собственность столь приоритетна, что и ее отчуждение - лишь последняя форма разрешения коммерческого или фискального конфликта. В другом случае такая система уже способна предусмотреть и действие некоей процедуры выплат, когда компенсирующие выплаты фактически ожидает распределение и на столь продолжительное время, что только и позволяет сохранение данной собственности в руках ее неудачливых хозяев.

Или рынок активов - он же и элемент такой практики ведения хозяйства, когда как таковому праву собственности и дано составлять собой в известном смысле «священную корову» для правовых институций общества, собственно и развивающего данный рынок. Таким образом, владение собственностью в подобных условиях - уже нечто отчасти подобное доблести, чуть ли не воинской, что и создает ту форму уверенности, что и позволяет осознание собственности уже как непременно нечто «ликвидной разновидности» ресурса или объекта вложений. Само по себе понимание собственности как «ликвидной и защищенной от нарочитого обременения» и создает тот особый сегмент рынка, где и возможно совершение сделок с подобной собственностью.

Сегмент рынка, где совершаются «сделки с активами» прямо исключает его построение и без должной формализации, иначе данный сегмент тогда и явно «несостоятелен как рынок». Здесь равно важно и то, что такой рынок возможен лишь тогда, когда тот же актив допускает осознание еще и в отрыве от его балансовой формализации или составления его подробной спецификации. Здесь на место физической спецификации уже дано прийти нечто условно «платежной спецификации» - объему оборота («дохода»), прибыли до изъятия ее части, прибыли после изъятия, уровню дивиденда и прочей подобного рода специфике. Характерный пример - рынок недвижимости, где куда более существенный компонент общей оценки - размещение объекта в некоем районе, но - не физическая специфика сооружения. Собственно подобная формализация и позволяет использование уже не столь сложной структуры сделки, когда исходя из вполне обозримых составляющих платежной или оценочной спецификации и возможно определение цены сделки.

Напротив, в тех формах ведения хозяйства, что уже прямо не приемлют формата «рынок активов» там и вступает в действие развернутая составляющая «физического начала» цены актива, а также имеет место и его положение не только по отношению к прямо наложенному, но даже и вероятному обременению. То есть на таком рынке именно потому и «нет актива», что фактически он и не позволяет приведения к компактной «платежной достаточности», но, напротив, уже прямо позволяет признание нечто непременно «сложным субъектом» разнообразных связей в этой экономике. Отсюда и возможно определение тогда и нечто политического вектора - если он, так или иначе, но направлен в сторону дефизикализации, то - собственно данный вектор и поддерживает становление рынка активов.

Но что тогда в состоянии приносить экономике тогда уже собственно наличие «рынка активов»? Конечно, дополнение рынка подобным компонентом тогда и обращается существенным расширением рынка предложения, хотя и - «предложения не для всех». В таком случае одним это расширение уже будет нести новый источник или, лучше, новую форму извлечения дохода, другим - еще одну форму приложения свободных средств. Рынок здесь явно прирастет за счет образования сферы, где неким обладателям определенных возможностей и открывается возможность «чем поторговать».

Огл. Емкость рынка и занятость и мобильность

Емкости рынка дано возрастать и в случае, если занятости дано переходить к форме «мобильной занятости». Или - здесь в поиске большего уровня дохода работника уже не связывает привязанность к месту, а сама собой подобная мобильность и позволяет то дополнение собственно пространства рынка, чем и обращается расширение оборота недвижимости. То есть здесь в дополнение к развитию спроса на дорогую рабочую силу возможно как вливание новых средств в экономику от роста прямых доходов, так, равно, и приток новых средств от нарастания оборота на рынке недвижимости.

Таким образом, емкости внутреннего рынка дано возрастать еще и в силу действия фактора повышения мобильности рабочей силы, а не только лишь экстенсивного создания новых рабочих мест. В таком случае, что именно и следует понимать теми же признаками открытости экономики для такого варианта наращивания объема ее внутреннего рынка, как большая мобильность рабочей силы?

Конечно, такими факторами следует понимать как развитие бизнеса в области рекрутинга, так и тщательное регулирование прав профессиональных объединений при создании прозрачной системы взаимных обязательств между работником и работодателем. То есть здесь самому порядку найма и увольнения следует представлять собой нечто строго формализованное, упорядоченное с позиций совершения процедур, а также защищенное с позиций возможных негативных последствий, что для работника, что для работодателя. И одному, и другому здесь следует быть «обязанным не более, чем обязан», хорошо понимать, что он может или неспособен сделать и, кроме того, отдавать и отчет в том же возможном нарушении подобных процедур. И, конечно, это невозможно без той же диверсификации системы подбора персонала, ее способности к оказанию многообразных видов услуг для поиска персонала точно соответствующего запрашиваемой квалификации.

Кроме того, в социальной области здесь следует приходить в действие и простым и ясным схемам «расставания» с местом пребывания и обретения новых связей на новом месте. Здесь как расставанию с местом пребывания не следует обременять индивида излишним багажом, так и устройству на новом месте не следует обнаруживать избыточную тяжесть. Если все это уже имеет место, то и своего рода «утилизации» стоимости, направленной как на зарплатные выплаты, так и на расходы связанные с мобильностью здесь уже куда проще находить объекты приложения и, следовательно, и обуславливать рост емкости рынка.

Огл. Постановка рынка активов на рельсы «производных инструментов»

Наконец, существенный прирост емкости внутреннего рынка происходит и в случае, когда та же торговля активами от прямой формы сделок уже обращается к операциям с производными инструментами. Этим последним дано отличаться не только лучшей адаптацией к порядку продажи, но, положим, и эластичностью к формату спроса - доступностью и для массовой скупки, и для продажи мелкими долями, причем, как показывает практика, с упором на последнюю форму. Рынок производных инструментов не только обращается конкурентом банковского депозита, но и создает возможность достижения того объема продаж, чего невозможно достичь, если этот рынок отсутствовал. То есть рынок производных инструментов важен как бы сам собой и вопрос может состоять лишь в том, что следует делать обществу, чтобы подобный рынок работал?

Прежде всего, здесь существенна инфраструктура такой торговли, развитие брокерского дела и, второе, организация вторичного рынка как «рынка котировок», чтобы такие инструменты привлекали не только обещаемой доходностью, но и должной ликвидностью. То есть производным инструментам посредством принятия подобных мер следует обрести не только прямой, но и «продвинутый» смысл - не только представлять собой форму вложения на предмет получения «текущего» дохода, но и обеспечивать такого рода форму временного помещения средств, что чуть ли не любым образом будет позволять и возврат инвестиций. Или - производные инструменты в подобном качестве это чуть ли не «деньги мета-рынка», когда они не только представляют собой предмет покупки или продажи, но и предмет распространенного в наше время «бартера», когда фактически отождествляются деньгам.

Другими словами, производным инструментам лишь тогда и дано образовать свой «полноценный» рынок, когда они фактически образуют еще и специфический канал обращения, чуть ли не повторяющий функцию денег. Причем в наше время мы уже располагаем не только чисто производными инструментами, но и всякого рода «гибридными» формами таких инструментов и денег, наподобие криптовалют. Подобному опыту в целом тогда и дано указывать лишь на то, что без развитой инфраструктуры в виде соответствующих площадок и действующих брокерских структур рынок производных инструментов фактически или не существует или - быть может, не выходит за рамки просто «рынка активов», только в данном случае как бы активов «худшего качества». Что тогда и дано обнаружить тем экономикам, где рынок производных инструментов фактически культивируется лишь искусственно, не представляя собой рынка «широкого круга» инвесторов.

В таком случае рынок производных инструментов - это рынок комфортной инфраструктуры и одновременно рынок взаимодействия специализированных операторов с широким кругом инвесторов. Если мы не наблюдаем подобного комплекса структур на некоем отдельном рынке, то такой рынок и не позволяет признания как полноценный «рынок инструментов».

Огл. Государство и его «меры подавления» внутреннего рынка

Организацию не только общественного хозяйства, но и в целом социальной системы не всегда отличает свойство расположенности к расширению емкости внутреннего рынка. Причинами подобного положения правомерно признание чуть ли не какой угодно причины - начиная сугубо хозяйственными причинами, и так через административные и культурные доходя и до сугубо политических. Но в основном подобного рода причины - это непременно внешнее выражение некоей сугубо глубинной причины, а именно - утраты в широких слоях общества всякого интереса к самореализации путем занятия коммерцией. Для населения нередко более характерна такая особенность как привычка к невзгодам, нежели поиск лучшей возможности для устройства в системе ведения хозяйства. То есть населению нередко свойственно свыкаться с невысоким уровнем жизни, с ограниченной квалификацией, привязанностью к привычному месту, нежели чем предпринимать поиск лучших возможностей за счет переключения на другие формы деятельности или другие места проживания. Но подобное положение, в силу того, что сама государственная политика все же как-то «лояльна» настроениям населения, уже будет выглядеть как «меры понижения» емкости внутреннего рынка, хотя на деле такая политика лишь «закрепляет» преобладающие настроения. Но, в таком случае, какие именно формы все же дано принимать этой политике?

Тогда здесь следует начать тем, что если обобщить все рассмотренные выше возможности и «направления» расширения емкости рынка, то они прямо позволят признание зависимыми или производными от морально-психологического климата в обществе или характерного обществу «культурного фона». То есть интересам и предпочтениям будет дано обретать форму собственно «выраженных» интересов или предпочтений, когда само состояние общества в большей мере будет позволять осознанный, нежели чем навязываемый выбор. Напротив, когда развитию общества уже в большей мере дано исходить из нечто «сверхценностных» принципов, наподобие всякого рода форм мессианства, - от религиозности до государственничества, то и собственно интересы и предпочтения будет ожидать хотя и далеко не полное, но все же характерное подавление. В этом отношении и экономической активности дано будет реагировать на это положение лишь проявлением тогда уже исходя из некоей «надобностной», но никак не инициативной схемы.

Или - в общем и целом рост емкости внутреннего рынка - это любым образом продукт обретения обществом такой комплексной формы социального климата, что не только просто поощряет свободу инициативы, но и реализует некий сервис, позволяющий поддержку начинания. Конечно, этому способствуют и такие условия, как ясность правил игры, минимализм запретов, лишь относительная значимость сверхценности, даже определенная, но не беспредельная вольность и, одновременно, достаточно эффективный аппарат санкций как бы индифферентный к подверженному им субъекту. Если все это отсутствует, и социальный климат предполагает обременение и сложностью правил игры, избытком запретов, нахождением под влиянием сверхценностной установки и равно будет предполагать и использование не до конца упорядоченного аппарата наложения санкций, то здесь не следует ожидать и роста емкости внутреннего рынка.

Огл. Заключение

Характеристика «емкость внутреннего рынка» - это далеко не механическая производная сугубо хозяйственных начал, хотя и все же производная этих начал, но она же одновременно и фактор, действующий чуть ли не наравне с прочими привходящими. Предпринятый выше анализ все же больше касался предмета, каким образом подобный показатель следует понимать зависимым от социальной части привходящих; здесь и собственно идея предложенного подхода - то, что пусть не сама собой емкость внутреннего рынка, но возможность ее повышения - это непременная производная тех же социальных условий.

09.2018 г.