Уважаемые классики диамата, извините!

Ко мне как-то подбежал внучок и спросил: «Дедушка, куда пойдет человек, когда увидит зеленого человечка?». «Ну, наверное, в поликлинику к психиатру» – отвечаю. «Нет, дедуля. На противоположную улицу через пешеходный переход!» – торжествует мой «продвинутый» внук.

Это я «для разгона» привел пример различия в оценке чего-либо, объяснимого не просто лишь возрастными особенностями «оценщиков». На этом незамысловатом примере можно видеть, к какому разбросу выводов приводят КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ различия в подходах к одному и тому же явлению.

А если это не такое себе «проходное» явление, а утверждение классика, да есть еще и кое-какие сомнения по поводу самого утверждения?! Тут уж возможны варианты, далеко расходящиеся и с довольно серьезными последствиями.

Раздел, посвященный времени и пространству, работы В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» с самого начала утверждает неизбежность признания реальности времени и пространства, их независимости от наличия или отсутствия кого бы то ни было, осознающего или не признающего этот факт: «Признавая существование объективной реальности, т.е. движущейся материи, независимо от нашего сознания, материализм неизбежно должен признавать также объективную реальность времени и пространства, в отличие… от кантианства, которое… считает время и пространство не объективной реальностью, а формами человеческого созерцания». Пока трудно не согласиться, хотя некоторые сомнения уже появляются.
Приведенная цитата содержит два принципиальных момента: первый – о том, что объективная реальность и движущаяся материя тождественны или даже суть одно и то же, второй – о том, что время и пространство столь же реальны, сколь реальна сама движущаяся материя. Далее ссылкой на Фейербаха Ленин уточняет представление о времени и пространстве: "Пространство и время, – говорит Фейербах, – не простые формы явлений, а коренные условия (Wesensbedingungen)… бытия" (Werke, II, 332). А ссылкой на Энгельса ("Основные формы всякого бытия, – поучает Энгельс Дюринга, – суть пространство и время; бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства") утверждение Фейербаха дополняется. Можно признать, что Ленин понимал пространство и время и как основные формы, и как коренные условия материального бытия. Вот тут сомнения уже усиливаются.

Начнем с «основных форм» бытия материального объекта.

Вот бабочка – вполне материальный объект. Вначале из яйца, отложенного «родительницей» нашей бабочки, вылупилась гусеница. Пожила гусеница, поисполняла свои «гусеничные» функции и превратилась в куколку. Повисела куколка где-то в укромном местечке положенное время и превратилась в мотылька. Это были метаморфозы нашего «материального объекта» – бабочки. При этом наш материальный объект выступал в РАЗНЫХ ФОРМАХ. Можно ли назвать эти формы ОСНОВНЫМИ ФОРМАМИ БЫТИЯ нашего материального объекта – я не знаю, но то, что это разные «формы бытия» одного и того же материального объекта – бесспорно.

Еще пример. Вот перед нами Артист. Пару недель тому назад он был «Король Лир», еще раньше – «Князь Мышкин», на прошлой неделе – «Отелло». А сейчас вот сидит в тапочках на босу ногу у себя дома, в одной руке – чашка с кофе, в другой – рогалик, а сам он смотрит по «ящику» сплетни «Из жизни звезд». Все это – РАЗНЫЕ ФОРМЫ БЫТИЯ Артиста, еще одного материального объекта.

Что я этим хочу сказать? Да то, что для меня «формы бытия» – вполне определенное и даже конкретное понятие, в которое не вписывается то, что писали о пространстве и времени классики материализма. Артист совершал свои преобразования, пребывая то в «гримерке», то в пределах сцены, то в своей квартире. Бабочка тоже пребывала в каких-то ограниченных пространствах, проходя через свои трансформации. И преобразования одного, и трансформации другой имели некоторую продолжительность. Но и пространства, и продолжительность преобразований и трансформаций имели лишь косвенное отношение к их «формам бытия» и не могли числиться в «основных формах бытия» этих материальных объектов.

Скажете: «Примеры притянуты за уши к нашей теме»? Хорошо, возьмите ЛЮБОЙ МАТЕРИАЛЬНЫЙ ОБЪЕКТ и проследите за его метаморфозами и трансформациями. Вы обнаружите, что «прошлое» этого объекта уходит в уже бывшую бесконечную неопределенность, «будущее» теряется в предстоящей беспредельной неопределенности, но все «формы бытия» этого ОБЪЕКТА были и будут результатом некоторых процессов с вполне определенной продолжительностью, пребывали и будут пребывать в некоторых пространствах – своего рода «коробках сцены», и при этом все «формы бытия» материального объекта – сами по себе, а продолжительность метаморфоз и их «коробки сцены» – сами по себе. Где тут появляются «основные формы бытия» у времени с пространством?

Но с момента, когда об этом было сказано, прошло более века (книга «Материализм и эмпириокритицизм» написана в 1908-м году). Наше понимание «материи в пространстве и во времени» меняется, это естественно – так и должно быть. А есть ли необходимость в классической формулировке увязывать «форму бытия материи» с пространством и временем? И если «основные формы бытия» не вяжутся ни с пространством, ни со временем, не окажется ли более уместной формулировка: «Наличие пространства и времени – необходимые условия бытия материи в любой форме»? Мы не догматики, важна материалистическая основа нашего миропонимания, но и такая «формальная» поправка (то есть, устранение упоминания «формы») к определению классиков выглядит недостаточной. Для времени определение «необходимые условия бытия материи» кажется избыточным, для пространства – недостаточным. Продолжим наш анализ и постараемся обосновать или развеять это сомнение.

Все, кто высшее образование приобрел в «советские» еще времена, с разной степенью успеха изучали диамат и знакомились с книгой В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Возможно, не все, но большинство из пришедших в науку, в частности в физику, убеждены в окончательной истинности утверждений: в мире нет ничего, кроме движущейся материи; движение материи осуществляется никак иначе, как только в пространстве и во времени; время и пространство реальны так же, как реален мир – движущаяся материя; время и пространство суть коренные условия и формы бытия; представления о пространстве и времени, их понимание пребывают в развитии, неизменно приближаясь к истине, однако неизменным является их реальность, объективность, не зависящая от самих представлений и понимания.

Эти утверждения – классика материалистической философии, от которой отталкивается наука о Природе, о Мироздании, о Реальности. Они сформулированы более ста лет тому назад на пониманиях, которые на тот момент были «последним словом» в познании Природы.

А что изменилось в понимании миром этих явлений – материи, пространства и времени – за прошедшее с тех пор время? Это поразительно, но, оказывается практически, ровным счетом ничего! О чем это говорит? Либо о том, что «передовая мысль» достигла в понимании этих явлений окончательной Истины и на том успокоилась, либо о том, что в этом понимании «не все в порядке». Скорее, все-таки, второе.

Однако проблема не в том, что нашему «философскому фундаменту» уже много лет. И не следует искать изъяны в нашем историческом прошлом. Эти утверждения должны постоянно проходить проверку «на применимость», исходя из уровня знаний о Природе на текущий момент. В конце концов, нам и В.И.Ленин – не икона, и Ф.Энгельс – не бог Саваоф. Для нас постоянной заботой должен быть вопрос: «Помогает наш «философский фундамент» при моделировании Природы приближаться к истине, или нет?». Текущий анализ положения, сложившегося в теоретической физике, которая сто лет назад «съехала» на позитивистские рельсы и продолжает катиться по ним до сих пор, показывает, что не очень помогает. Может быть, и в формулировках «не все в порядке»? Об одном своем предложении по «поправке» к формулировкам мы сказали. Давайте разбираться дальше, а более конкретно – с понятием «время».

Особую радость позитивистам и идеалистам всех мастей приносит цитата из «Анти-Дюринга»: «Нам дела нет до того, – пишет Энгельс, – какие понятия изменяются в голове г-на Дюринга. Речь идет не о понятии времени, а о действительном времени, от которого г. Дюрингу так дешево (т.е. фразами об изменчивости понятий) ни в каком случае не отделаться» («Анти-Дюринг», 5 нем. изд., S. 41). Эту цитату «заинтересованные лица» корреспондируют с утверждением Л.Фейербаха и В.И.Ленина о том, что время и пространство «суть коренные формы и условия бытия материи». Сквозь эти увязанные между собой утверждения классиков диалектического материализма позитивисты с идеалистами иных мастей проецируют и обосновывают довольно двусмысленные понятия: время, являясь формой и условием бытия материи, существует, по меньшей мере, параллельно с материей, а то и вообще вне ее. А, кроме того, согласно классике, есть «понятие времени» и существует «действительное время». Опираясь на эти утверждения, можно время принимать за «отстраненное» от материи явление и производить с ним некоторые манипуляции: допускать его замедление вплоть до полной остановки и даже соединять с чем-либо в удобный для употребления «коктейль».

А еще у них (у позитивистов) всегда под рукой есть цитата В.И.Ленина, которая помогает им отбиться от особо настойчивых критиков: «Человеческие представления о пространстве и времени относительны, но из этих относительных представлений складывается абсолютная истина, эти относительные представления, развиваясь, идут по линии абсолютной истины, приближаются к ней». «Что вы к нам привязались?» – заявляют они критикам-материалистам – «Читайте своих классиков! Вы видите: есть АБСОЛЮТНАЯ ИСТИНА о реально и независимо от материи существующем времени, а есть человеческие ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ о нем, ПОНЯТИЕ времени. Это и позволяет нам манипулировать «понятием времени» «в своем представлении», которое, развиваясь, приближается к «Абсолютной истине»!».

Парадоксальная ситуация: диалектика развития понимания Природы понуждает нас защищать материалистическое понимание времени от самих классиков диалектического материализма!

Разбираемся дальше.

Все наши затруднения в понимании времени можно свести к двум вопросам: «идет» ли время само по себе или в результате чего-то и может ли время «идти» вне материальных процессов?

Аристотелевского определения времени как меры движения, определяемой движением небесных тел, никто не оспорил до настоящего времени. За тысячелетия с момента провозглашения эта истина приобрела лишь одно уточнение: сегодня мы имеем более удобные эталоны «меры движения», чем существовали во времена Аристотеля. Но суть понятия «время» не изменилась – это мера продолжительности всякого процесса. Вдумайтесь, пожалуйста, еще раз: время – мера продолжительности, параметр, устанавливаемый в результате измерения, то есть, в результате субъективной деятельности. Галилей, например, когда наблюдал за своими катящимися по наклонным желобам шарами, использовал для отсчета времени собственный пульс. У Галилея под наблюдением, таким образом, было два процесса: один – взаимодействие шара и Земли, другой – сокращение его собственной сердечной мышцы. Между этими процессами никакой связи не было и, понятно любому здравомыслящему наблюдателю, быть не могло в принципе. Собственный пульс помог Галилею понять что-то во взаимодействии шара с Землей, но у него хватило ума и здравого смысла, чтобы не связывать процесс сокращения его сердечной мышцы с процессом падения предметов на Землю.

Чем более развивалась техника, и чем глубже наука проникала в микромир, тем более тонкими и изощренными становились процессы, применяемые исследователями в качестве заменителя галилеевого пульса. Но дистанция между исследуемыми процессами и процессами, заменившими пульс Галилея и принятыми за эталон при определении «меры движения» исследуемого процесса, не сократилась ни на йоту. Также, как не получили никакой реальной связи в физическом смысле изучаемые процессы с эталонными процессами, используемыми для сравнения, для отсчета условных мерных единиц продолжительности.

Но проблема не в том, где и какие часы мы выбрали и в какой мере зависим или независим от других процесс, выбранный нами за эталонный для определения мерных единиц того, что мы называем временем. Ведь в результате нашего выбора тот или иной эталонный процесс не становится процессом «творения времени» как какой-то сущности («вещества» времени), не становится он и неким «временнЫм» процессом, встроенным во все иные, скорость течения которых мы пытаемся таким образом определить.

Время отсутствует в реально существующем мироздании в том виде, в каком его представляли классики материализма, и представляет себе теоретическая физика. При этом нет времени и вне какого-либо движения. Очевидно и то, что подавляющее большинство видов движений в Мироздании с точки зрения определения их длительности «беспризорно». И также очевидно отсутствие некого всеохватного, всеобщего времени. Понятие «время» приобретает реальный, конкретный смысл только применительно к какому-то конкретному процессу и только как его характеристика, как вычисляемый параметр.

Время, как это уже отмечалось, – результат сравнения длительностей двух процессов: наблюдаемого и эталонного. Природа таких сравнений не производит, для нее все длительности равнозначны и в равной степени безразличны, она не делит их на «наблюдаемые» и «эталонные». И, поскольку в Природе сравнение наблюдаемых процессов с эталонными не производится, в Объективной Реальности то, что мы называем «время», отсутствует. «ВРЕМЯ» БЕЗ НАБЛЮДАТЕЛЯ – БЕССМЫСЛИЦА.

А теперь – особо важный момент.

Во времена, когда философия и физика были едины, они развивались в рамках натурфилософии. И тогда вопрос о РАЗМЕРНОСТИ того или иного понятия не стоял. Не ставили этого вопроса и классики философии, формулируя свои утверждения. Но физики, перенося философские утверждения в свою науку, не имеют права пренебрегать этой особенностью физических величин.

Обратим особое внимание: при определении времени наблюдаемый и эталонный процессы не просто сравниваются. Идет определение, сколько раз циклы эталонного процесса «укладываются» в длительности наблюдаемого, то есть, производится операция, которую можно назвать ДЕЛЕНИЕ одной длительности («наблюдаемой») на другую («эталонную»). В физике, когда размерности делителя и делимого одинаковые, в результате деления получаются «разы» – ВЕЛИЧИНЫ БЕЗРАЗМЕРНЫЕ! Мы искажаем результат, когда наделяем то, что принято называть словом «время», размерностью.

Когда мы говорим, что спортсмен пробежал дистанцию за 10 секунд, на самом деле некий цикл эталонного процесса повторился 10 РАЗ, пока спортсмен пробегал дистанцию. Размерность – секунды – мы к десятке приписали, не спросив «разрешения» ни у математики, ни у физики, заменили «разы» на «секунды» произвольно, нам так захотелось.

А когда Иван Иванович Иванов отмечает 75-летний юбилей, и его друзья провозглашают здравицы в его честь, на самом деле это Земля 75 РАЗ совершила оборот вокруг Солнца с момента рождения г-на Иванова до момента, когда его друзья заняли места вокруг праздничного стола. Это у Земли очередной «юбилей», а Иван Иванович никакого отношения к «земному юбилею» не имеет.

У времени есть еще одна изобретенная человеком функция – установление очередности событий, хронология. Но и эта функция – результат сравнения неких процессов. Каждый из видов хронологии привязывается к своему эталонному процессу: у историографии – свой «эталон», у геохронологии – свой. У историков цикл включает сто оборотов Земли вокруг Солнца, у геологов – миллион, но от события до события первые и от периода до периода вторые считают ШТУКИ, РАЗЫ «прохождения» своих циклов.

Кажется, уместно спросить себя, насколько справедливо предложенное нами утверждение: «Наличие пространства и времени – необходимые условия бытия материи в любой форме». О пространстве еще поговорим, а «наличие времени», похоже, из «необходимых условий бытия материи» следует исключить. Ну, не может бытие материи в «необходимом порядке» зависить от определения, сколько РАЗ циклы процесса, признанного голосованием научной общественности за эталон, «улягутся» в продолжительности того или иного из наблюдаемых процессов! Не могут РАЗЫ и ШТУКИ определять БЫТИЕ МАТЕРИИ, нельзя их возвышать до уровня философской категории – это слишком обременительная обязанность!

Мы еще задавались вопросом: «идет» ли время само по себе или в результате чего-то и может ли время «идти» вне материальных процессов? Теперь, как нам кажется, мы можем ответить: «время» не идет ни само по себе, ни в результате чего бы то ни было, и вне материальных процессов его нет. Оно не «ходит» и в самих материальных процессах. У материальных процессов есть ДЛЕНИЕ или ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ – КОНКРЕТНАЯ ОСОБЕННОСТЬ каждого КОНКРЕНОГО ПРОЦЕССА и функция исключительно соотношения действующих в них сил. Они (процессы) начинаются, когда нарушается баланс этих сил, и прекращаются, когда этот баланс восстанавливается. Акцентируем на этом наше внимание: ДЛЕНИЕ или ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ – СПЕЦИФИЧЕСКАЯ ОСОБЕННОСТЬ каждого из ПРОЦЕССОВ, и обусловлена эта особенность соотношением действующих именно в этом процессе сил. Если у процесса появится наблюдатель и если он СВЯЖЕТ дление (продолжительность) наблюдаемого процесса с продолжительностью цикла процесса, принятого научной общественностью за эталон, у наблюдаемого процесса появится то, что мы называем нашим «временем» – сколько раз «эталонный цикл» «уложился» в его длении или сколько штук циклов прошло, пока длился наблюдаемый процесс.

Если нужна формулировка для физического определения понятия «времени», можно, как вариант, предложить следующее: «ВРЕМЯ – МЕРА ДВИЖЕНИЯ И ИЗМЕНЕНИЯ СОСТОЯНИЯ ОБЪЕКТОВ НАБЛЮДЕНИЯ, ОПРЕДЕЛЯЕМАЯ С ПОМОЩЬЮ ПРОЦЕССОВ, ПРИНЯТЫХ ЗА ЭТАЛОН».

И для современного философского толкования понятие «время» не должно «превышать» понятия параметра движения. То есть, определения «основная форма бытия» и «коренное условие бытия» для времени – явное смысловое преувеличение в философии.

А для пространства?

То, что определение «основная форма бытия» и для пространства не приемлемо, мы уже, как будто, определили. А «коренное условие бытия материальных объектов»? Мы его применительно к пространству посчитали недостаточным. В чем его «недостаточность»? Давайте разбираться.

«Материя первична!» – и это вполне материалистическое заявление, как оказалось, рядом с определением пространства чревато искажениями в моделировании объективной Реальности. Из него как бы вытекает, что пространство – некое «сопутствующее» материи явление, вторично не только в нашем постижении, но и «в истории появления» в Мироздании.

В свое давнее время, когда речь шла о месте материи в Природе при сопоставлении самой материи с ее отражением в нашем сознании, это утверждение-лозунг имело смысл и значение. Сейчас оно в сопоставлении с сознанием потеряло актуальность (вроде бы, никто не возражает, что сознание следует за материей), но зато теперь это утверждение используется для «взламывания» понимания единства материальной объективной Реальности с пространством, занимаемым ею. Под этим лозунгом проталкивается мысль о «самостоятельности», пусть и «вторичной», пространства. Как утверждают «взломщики», оно может существовать хотя и «за материей», но как бы само по себе, а поэтому может не только соединяться с непонятной «субстанцией» под названием «время», но и подвергаться неким метаморфозам, искривляться и прогибаться. В немалой степени этому способствует наш «повседневный» опыт. Наблюдаемые нами процессы сплошь и рядом протекают как бы сами по себе, хотя и в пределах некой «коробки сцены», называемой пространством, но отдельно от нее, без вовлечения этой «коробки» в процесс. И дальше «наблюдатель», изучающий процесс, может позволить себе выносить отдельное суждение о пространстве – «коробке сцены» для наблюдаемого процесса. Наделяет его какими-то параметрами, геометрией. Появляются пространства Евклида, Лобачевского, Римана, Минковского, пространственно-временной «коктейль» Эйнштейна. На пространство всячески, чуть ли не механически, «воздействуют», «прогибают» его, «искривляют». И все – в смысловой увязке с формулировками классического материализма, не подкопаешься! А что? Пространство – лишь «условие бытия материи», пусть и «коренное». И хотя материи без пространства нет, но от материи оно отделено своей «вторичностью», то есть, вполне допустимо его самостоятельное, за пределами материи, существование, а там – делай с ним, что хочешь!

Давайте подумаем вот над чем.

Материи без пространства просто нет, ни «первичной», ни какой-либо иной по счету. Но и пространство не существует в Природе вне материи или без нее. Оно не только вмещает материальный объект, но и вмещается в нем. И, естественно, вмещаясь в материальном объекте, пространство не обладает никакими атрибутами, которые можно было бы назвать «самостоятельными». А «за пределами» объекта пространство есть? А с ним что происходит? Видимо, мы должны согласиться, что «объемно» материальный объект и его пространство совпадают. Пространство вмещает «свой» объект и вмещается в нем. И нет «ни грана» объекта за «пределами» занимаемого им пространства, но и пространства нет «ни крошки» за «приделами» вмещенного им объекта. Очевидно, то же следует повторить, когда вместо материального объекта мы будем говорить о материальном процессе. Именно поэтому все атрибуты пространства, включая геометрию, суть атрибуты материального объекта, вмещенного в него, или материального процесса, протекающего в нем. В этом, как и в случае противопоставления сознания и материи, заключается «первичность» материи.

Применительно к материальному объекту сказанное, хотя и с трудом, с оговорками допускается. Но против применения того же относительно процессов, все встают «на дыбы». Ну, как же?! Вот, например, мы выстрели из ружья. Материальный объект – маленькая пуля – вылетает из ствола, а перед ней – огромное пространство, сотни метров! Тут же явно пространство вмещает объект с его процессом – полетом от ружья до цели – с огромным избытком!

А о каком «пространстве» мы все время говорим? О философской категории, или о физическом понятии – о той «коробке сцены», в которой объекты нашего наблюдения и наблюдаемые нами физические процессы происходят? Не пытайтесь убеждать, мол, а какая разница?! Разница есть, и существенная – не во времена натурфилософии живем. Давайте подумаем, есть ли размерность у философской категории «Пространство»? Ответ однозначный – конечно же, нет. А у физического понятия? Не спешите с ответом. Оказывается, не просто есть, но этих размерностей … даже несколько! Первая, безусловно, кубические метры, сантиметры, прочие линейные размеры в третьей степени. Вторая – литры, иные «емкостные» размерности. Иногда у пространства появляется размерность силы или массы – это, когда «размер» пространства определяется через закон Архимеда (на тело, погруженное в жидкость … и т.д.): водоизмещение танкера, например, говорит о его «свободном пространстве», способном принять некоторый объем нефти. То есть, в физике понятие «пространство» теснейшим образом связано с понятием «среда», когда рассматривается какой-то конкретный материальный объект или конкретный процесс. У пространства в физике даже размерность определяется средой, в которой пребывает объект наблюдения. Появляется подозрение, что в физике, для естественных объектов и процессов, среда и есть пространство.

Совершенно закономерно возникает вопрос: а понимаем ли мы, что это такое – «пространство», какой смысл мы в это понятие вкладываем? Это пустой объем, вмещающий материальные объекты и материальные процессы, или это материальная среда, в которую помещены материальные объекты и процессы, и сама содержащаяся в них? Современная официальная физика не отвечает на этот вопрос однозначно, однако с завидным постоянством повторяет, что все в нашей Вселенной происходит в пространстве-времени как в некой среде. При этом, правда, не уточняя, пространство-время – это математическая условность или нечто реально существующее, и если это нечто реальное, то насколько материальна эта «среда» существования всего вселенского сущего. Мы для себя этот вопрос сняли, определив, что «время» физики – это всего лишь некие безразмерные «разы». Можно ли в физическом смысле что-то соединять с разами?

Наблюдая объекты и процессы, мы всегда отмечали наличие двух «субъектов», вмещающих наблюдаемые объекты и процессы. Эти «субъекты» – «пространство» и «среда». Мы вынужденно разделяли их, поскольку и объекты, и процессы пребывают и протекают в разных средах – в воздухе и в иных газах, в воде и в иных жидкостях, в вакууме и в космическом «межзвездьи» и «межпланетьи». А нам говорят, что обобщенно все эти среды называются одним словом «пространство». Один и тот же объект может пребывать в разных средах, а что при этом происходит с пространством? Где оно – не то, что в философских формулировках выступает в качестве категории, а в физическом смысле, как участник процесса или «партнер» объекта?

В разделе «Живые организмы в земной коре» труда «Биосфера» Владимир Иванович Вернадский пишет: «Изучая живые организмы, биологи в большинстве своих работ оставляют без внимания неразрывную связь, теснейшую функциональную зависимость, существующую между окружающей средой и живым организмом. Ясно осознавая организованность организма, они совершенно не учитывают организованность среды, в которой живет организм, т.е., биосферы… Материальный треугольник не есть треугольник геометрии, «атмосфера» физики не есть окружающая нас тропосфера, животное или растение биолога не есть живое, реальное тело.… Это всегда надо сознавать, и рано ли, поздно ли наступает момент, когда становится необходимым коренным образом изменить основные представления».
На первый взгляд кажется, что приведенная цитата не имеет отношения к рассматриваемому нами в данный момент вопросу. Однако стоит не ограничиваться первым взглядом, а обратить внимание на рекомендацию В.И.Вернадского: рассматривая живой организм (заменим его общим словом «материальный объект»), непременно учитывать его теснейшую связь с окружающей средой и даже зависимость от нее. Он достаточно ясно демонстрирует свою убежденность, что организованность организма («материального объекта» в нашей терминологии) неотрывна от организованности среды. Учтем, что это утверждение одного из авторитетнейших мыслителей мировой науки, каждое слово которого имеет глубочайший смысл. А то, что речь у него идет о живой природе, не означает, что подмеченные им закономерности ею и ограничиваются, не могут быть распространены на Мироздание в целом. Ибо «Природа работает небольшим числом общих принципов» (утверждение Альберта Сент-Дьердьи, одного из основоположников биоэнергетики, Нобелевского лауреата).

В свете сказанного, в чем можно увидеть «организованность» тех сред, в которых протекают естественные процессы? И каким представляется взаимодействие объектов, задействованных в процессе, со средой, в которой этот процесс протекает?

Прежде всего, можно утверждать, что все естественные среды, в которых протекают естественные же процессы, сами пребывают в собственном пространстве и вмещают его, являясь с ним единым целым. То есть, в этом смысле любая среда является материальным объектом, неотделимым от пространства, занимаемого ею. В физическом смысле среда и пространство – одно и то же, мы это можем утверждать уже более уверенно. И с объектами, задействованными в процессе, среда взаимодействует, как полноправный участник процесса, протекающего в ней, в этой среде. В этой связи вернемся к примеру с ружейной пулей, который мы на время оставили без рассмотрения.

В этом случае у «участников процесса» (ружья и пули) появляется партнер – воздух, через который пуля летит в цель. Воздух в этом случае и выступает как материальная среда – еще один участник процесса. И, естественно, с непременным атрибутом – со своим пространством, в которое воздух вмещен и которое он содержит. Пролетая сквозь воздух, пуля сжимает и расталкивает воздух и, в то же время, КАЖДЫЙ МИГ В ПОЛЕТЕ ЗАМЕЩАЕТ ПРОСТРАНСТВО СРЕДЫ НА СОБСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО ПО ТРАЕКТОРИИ ПОЛЕТА. В этом конкретном случае у нас уже есть уверенность, что в физическом смысле среда и есть пространство.

Здравый смысл подсказывает, что в физике, исследующей естественные процессы, объектом изучения должна стать и среда, в которой процессы протекают и с которой взаимодействуют участники процессов. «Пространство» – это философская категория, обобщение очень широкого масштаба, для которого конкретное понятие «среда» мало приемлемо, но и само для исследования конкретных естественных объектов мало пригодно.

Такое умозаключение предлагается принимать во внимание, не отвергая, при ответе на главный с нашей точки зрения вопрос: «Помогает наш «философский фундамент» при моделировании Природы приближаться к истине, или нет?».

С позиции единства организованности нашей Вселенной, ее объектов и ее среды, от тех пространств, которые нам задекларированы Ньютоном, придется отказаться: реальных пространств в виде пустых объемов в природе не существует. Ни малейших. Ни относительных, ни абсолютных. Любой самый «периферийный» уголок нашей Вселенной, каким бы пустым он нам не представлялся, – организованное по вселенским законам материально-энергетическое образование, полностью «упакованное», без ничтожнейших зазоров, которое из вселенского единства можно «извлечь» только условно. «Упакованное» чем? Ну, например, эфиром.

Официальная наука физика эфир не признает, но ее аргументы построены на негативе – на невозможности доказать наличие эфира. Это своего рода «презумпция невиновности» их отрицания – наличие эфира нужно доказывать, отсутствие его само собой разумеется.

Как представляется, нам придется признать, что эфир существует. У нас нет выбора: если существование его не признать, мы вынужденно вернемся к одной из форм «пустотного» пространства, местами и время от времени заполняемого материально-энергетическими образованиями – вселенскими объектами, либо к еще более бессмысленному понятию «пустой среды». А наш выбор, в свою очередь, понуждает признать, что вселенская материя может быть представлена, как минимум, в двух формах: в форме вещества и в форме эфира. При этом названные формы материи должны существовать, не переходя друг в друга и не образуя промежуточных состояний.

Следует так же признать: такой вывод накладывает исключительно обременительные обязательства. Этот вывод противоречит утверждению классика философии о «непрерывности» материи, на одном (мельчайшем) краю которой – наибольшее расширение, разреженность материи (эфир), на противоположном – максимальное сжатие до состояния вещества во всех его видах. Ну, что ж, по меньшей мере, на правах гипотезы наше утверждение имеет право на существование. Тем более что ныне признанные за истину утверждения довольно экзотичны, уже по одной этой причине вызывают сомнения, но, что более важно, – их состоятельность и научно обоснована далеко не убедительно.
Пространство нашей Вселенной – не пустой объем, вмещающий все ее материальное сущее, а вселенская материальная среда – эфир. Эфир заполняет нашу Вселенную и ее объекты без малейших пустот и промежутков, в ней нет ни малейшего «безэфирного пустого пузырька».
Можно ли назвать приведенные утверждения достижениями развития понимания времени и пространства на современном этапе – сказать трудно. Но они вполне могут претендовать на признание в качестве гипотез, заслуживающих, по меньшей мере, обсуждения. Стоит к этому приступить и станет ясно, что теоретическая физика в понимании пространства и времени заблудилась довольно основательно, что она уже столетие задолжала эфиру как объекту исследований, и что в этих вопросах ей предстоит продираться не только через дебри незнания, но и через уже устоявшуюся привычку к нему.

А как же быть с утверждениями классиков диалектического материализма по поводу пространства и времени? А так же, как и с любой иной из вершин человеческой мысли. Следует, постигая, стараться осваивать эти вершины, но не для того, чтобы догматически располагаться на них, как на незыблемых Абсолютных Истинах. Диалектика призывает нас двигаться дальше, оставаясь неизменно на материалистической основе.

Ноябрь 2012, г. Киев.

©    Е.Ф. Коваленко