Настоящая заметка не касается совмещения отдельных знаков (обычно имен собственных) со своими обозначаемыми, хотя это тоже является немаловажным вопросом. Она трактует вопрос о соотношении развернутой знаковой системы, пытающейся обозначить и разрешить какую-то важную житейскую проблему из онтологической либо семиотической реальностей. Конкретно имеется в виду мое утверждение о том, что наряду с онтологической реальностью следует выделять и отдельно анализировать семиотическую (знаковую) реальность. Показывая, что оба вида реальности не совпадают, я доказываю целесообразность такого отделения.
В конце прошлого столетия я выдвинул тезис о том, что то, что мы понимаем под материальной реальностью, должно быть представлено как два типа реальности – онтологическая и семиотическая (знаковая). Онтологическая реальность включает в себя всё, что существует в виде предметов, явлений и событий вокруг нас и в нашем организме, а семиотическая реальность состоит из знаков и знаковых систем, которыми мы обозначаем реальность онтологического плана, а также наши размышления о ней и о самих наших мыслях. Я при этом подчеркивал, что эти пласты материальной реальности различны по своему происхождению: онтология в основном возникает и существует не по воле человека, а знаковость имеет исключительно человеческое начало.
Знаки, в свою очередь (и на этом очень важном пункте я хочу остановиться в моей небольшой заметке), не во всем совпадают с обозначаемыми объектами и должны поэтому анализироваться отдельно. Семиотическая реальность включает в себя все знаки и знаковые системы, созданные людьми, но, хотя в идеале они призваны отражать обозначаемое в самых мелких и незначительных деталях, не всегда могут это сделать на 100 % и функционируют по своим собственным законам. Я настаивал также на том, что учение о семиотической реальности принадлежит семиотике и должно изучаться в ее рамках. В течение более чем двадцати лет я постоянно возвращался к данной проблеме, выделяя тот или иной ее аспект, и в данной заметке хотел бы подвести итог моим размышлениям по этому поводу.
Существуют случаи, когда семиотические конструкты принципиально отличаются от своих обозначаемых
К таким случаям относится, например, создание календаря. Календарь призван обозначить временной отрезок, в течение которого Земля возвращается в ту же точку на своей орбите, где она была годом ранее. Календарь фиксирует суммарное время года и его составляющие – времена года, месяцы, недели и дни. Конечной и основополагающей единицей в этих расчетах являются сутки – их мы используем как направляющую для всех своих практических предприятий: утром мы встаем и готовимся к планируемым событиям, днем их совершаем, к вечеру отдыхаем, ночью обычно спим.
Но сутки не могут составить год в математическом исполнении без остатка: год длится несколько дольше, чем 365 дней; поэтому мы собираем остатки суток и объявляем каждый четвертый год високосным, то есть имеющим 366 дней. На протяжении человеческой цивилизации были предприняты многочисленные усилия для примирения этого противоречия между онтологической и семиотической реальностями, но безуспешно, – григорианский календарь просто делает это с помощью легко понятной коррекции, то есть лучше, чем иные предложенные семиотические варианты, хотя и он не может окончательно нивелировать разницу между двумя видами реальностей.
Календарь также дает нам пример статичной семиотической системы, иногда становящейся динамической и подлежащей в этом случае иной интерпретации. Если мы пользуемся календарем, живя на одном месте, то он служит нам в том виде, как он записан на бумаге. Но если мы передвигаемся с места на место, то в зависимости от направления передвижения мы вынуждены вносить поправки в «свой персональный календарь». Впервые это заметили участники кругосветного путешествия Магеллана (1519 – 1522). Они в своих дневниках пользовались записями день за днем, но когда те, кто выжили, прибыли обратно в Испанию, они обнаружили, что их календарь отстает от местного календаря на сутки. Не имея представления о том, что Земля вращается вокруг оси с запада на восток, двигаясь в том же направлении, они отстали от движения Земли всего на сутки за все время пути. Если бы они двигались на восток, как Филиас Фогг в романе Жюль Верна «Вокруг света за восемьдесят дней», то обгоняли бы стабильный календарь по отношению к своему личному календарю. Разница между двумя реальностями создается из-за онтологических поправок, которые по-разному фиксируются в семиотическом отражении происходящего. Именно это обстоятельство стало решающим в теории относительности Альберта Эйнштейна.
Так называемые «логические парадоксы» рождаются из-за несоответствия между онтологической и семиотической реальностями
Знаменитые апории Зенона из Элеи (V век до н. э.), а также сходные с ними парадоксы Бертрана Рассела и Анри Бергсона (ХХ век) возникли из убеждения, что некий реальный феномен и его семиотическое изображение взаимодействуют как перчатка с рукой, на которую она прочно надета, и их можно представить как взаимно повторяемые вещи. Очень убедительна апория, связанная с историей о том, как Ахиллес догонял черепаху. По Зенону Ахиллес не мог догнать черепаху, так как на каждом этапе он, хотя и приближался к ней, но она уходила от него еще на какое-то незначительное расстояние. Такой результат не может быть опровергнут, если мы будем анализировать ситуацию только с помощью чистой математики, повторяя вычисления Зенона. Но на самом деле Ахиллес легко догонял и перегонял черепах. Просто явления из разных сфер реальности не совпадают 1:1, и мы вынуждены принять это как бесспорный факт. Кстати, если решать эту апорию математическим уравнением, обозначив иксом время, за которое Ахиллес догоняет черепаху и имея остальные конкретные данные, задача решается проще простого. Так же решаются и все остальные логические парадоксы.
Относительность сочетания знак – обозначаемое в связи с иными причинами
Есть и иные обстоятельства, свидетельствующие, что связь знака с обозначаемым не священна и не постоянна. Первое такое обстоятельство – референт знака сам может постоянно изменяться, что потребует соответствующего изменения или уточнения знаков, его определяющих. Каждый из нас постоянно изменяется на протяжении жизни, что ведет за собой изменение знаков, нас характеризующих. Фотографии, сделанные в разные периоды жизни, отчетливо об этом свидетельствуют. Изменяются и все прочие характеристики: рост, вес, место жительства и работы, социальный и семейный статус, даже имена и приложения к ним, с которыми к нам обращаются. То же самое относится к любому объекту из онтологической и семиотической реальности, с которым приходится иметь дело.
Данная проблема усугубляется тем, что ни один знак не может отразить полную картину того, что собой представляет его обозначаемое. Он может это сделать лишь в некоторой определенной части, доступной для изображения. Создание знаков при этом ограничено состоянием референта (отображаемого), обстоятельствами, при которых мы его фиксируем, орудиями фиксации и нашим умением производить знаковое обозначение. Имея в виду все эти обстоятельства, мы должны заключить, что знак способен отразить ту или иную характеристику референта лишь частично, а не в полном объеме. Зато мы обычно можем повторить воспроизведение знака многократно, подобно тому, как это делают фотографы-репортеры, бегая вокруг натуры и щелкая фотоаппаратами. Я в своих работах часто указывал на данные факты и даже обозначил одну из характеристик знаков как отражение внутренней сущности отображаемого не в полной, но лишь в доступной для наблюдателя мере, назвав это возможной фиксацией знака при данных конкретных условиях отображения.
Сентябрь 2018 г.
© А. Соломоник
