В 1962 году вышла книга Томаса Куна «Структура научных революций», впоследствии переведенная на русский язык^[23]. Центральным концептом его теории, вокруг которого вращается все остальное, является концепт научной парадигмы. Под ней понимается целостный взгляд на мир и его устройство, дающий выход тем или иным конкретным выводам в какой-либо научной области. Именно приверженность одной и той же парадигме позволяет группе ученых говорить одним и тем же языком, одинаково понимать текущие и более отдаленные проблемы своей науки, налаживать совместные работы, готовить кадры будущих исследователей.

Кун настойчиво подчеркивает, что ни одна отрасль знания не может существовать без общепринятой научной парадигмы. Любая отрасль знаний, по его мнению, начиналась с допарадигматического периода, но всегда завершалась в конечном счете принятием единой точки зрения на лежащую в основе этой науки господствующую теорию. Иначе те или иные взгляды или гипотезы просто не предоставляли бы ученым базу для совместного их изучения, базу, которую Кун называет нормальной наукой. Так он называет только ту науку, деятельность которой протекает в русле определенной парадигмы. На некоторых переломных этапах в науке возникает ситуация, когда собранные факты больше не укладываются в схему ранее принятой парадигмы. Тогда начинается научная революция по ломке старой и утверждению новой теории. Книга Куна посвящается деталям таких научных катаклизмов.

Общеизвестным примером подобной революции является пересмотр взглядов на устройство Солнечной системы, принятых до появления теории Коперника, и утверждение основ нового подхода. Другой пример – смена ньютоновского видения мира на утверждения, принятые после появления теории относительности Эйнштейна. Кун пишет, что когда новые концептуальные схемы становятся несовместимыми с прежними, в свете новых теорий люди видят мир совсем иначе. Что и позволяет им ставить задачи на иной, чем прежде, основе, и глубже освещать старые, казалось бы, уже решенные вопросы. Самый процесс ломки старых взглядов является революционным, а эпоху, в течение которой эта ломка происходит, Кун обозначает как кризисную для данной науки. Научная революция – длительный и болезненный процесс, но он позволяет выводить ту или иную отрасль науки на новый, более высокий виток осмысления изучаемого предмета. Такой взгляд на развитие науки противопоставляется прежним представлениям о том, что наука движется по непрерывной восходящей линии путем простого накопления все большего количества фактов и теорий, их объясняющих.

Появление книги Т. Куна вызвало многочисленные дискуссии. Многие ее положения справедливо оспаривались, по другим выдвигались альтернативные решения. Особенное недоумение вызывал тот факт, что центральный концепт его теории, вокруг которого строились все выводы, – научная парадигма, – не получил в книге достаточно детального обоснования. Было подсчитано, что в своей книге Кун определяет парадигму с различных позиций двадцать два раза. И хотя интуитивно каждому читателю было ясно, что имеется в виду, четкое определение научной парадигмы в книге действительно отсутствовало. После долгих размышлений по существу дела я пришел к выводу о том, что в состав парадигмы любой науки должны входить восемь разделов, схематически показанных мной в виде круга.

Огл.  Парадигма зрелой науки

Эти восемь частей парадигмы дополняют друг друга и развиваются параллельно, хотя первая часть – философская – является начальной и отправной для всех остальных. Более-менее подробный анализ содержания схемы будет дан ниже.

Я думаю, что для обоснования любой науки как особой области знания, разрабатываемой специфическими методами, следует прежде всего выбрать предмет изучения и сформулировать к нему философский подход. Затем там, где это возможно (а возможно это далеко не всегда, особенно на начальных стадиях исследования), определяются аксиоматические исходные положения для данной науки, что позволяет наметить ее перспективные направления. Теперь уже можно перейти к классификации ее основных понятий. При этом они обрастают, так сказать, «мясом» – многочисленными характеристиками и отличительными чертами, позволяющими рассматривать их отдельно и/или в разных сочетаниях. Данный процесс естественным образом завершается таксономиями и классификациями объектов рассмотрения. На этом же этапе определяются методы, специфические для изучения этих объектов, включая сюда создание инструментов изучения и правила пользования ими. В процессе такого рассмотрения создаются термины, необходимые для обсуждения проблем науки, и составляется ее приблизительный (он все время пополняется) тезаурус терминов. Наконец, в создаваемом метаязыке науки фиксируются алгоритмы действия с ее концептами, понятиями и символами; эти правила представляют собой инструктаж для практической деятельности ученых внутри данной области знания и для тех, кто готовится вступить на эту стезю. Кроме всего прочего, создаются возможные методы проверки правильности полученных результатов – разные для различных наук.

Следует особо подчеркнуть, что парадигма науки развивается не последовательно – часть за частью. Все ее слагаемые, указанные выше, развиваются параллельно, взаимодействуя друг с другом. В качестве начального звена, дающего толчок к возникновению некоей области научного знания, выступают обычно философские рассуждения общего плана, но и они не остаются неизменными, постоянно уточняясь и конкретизируясь по мере взросления науки. Кроме того, они расщепляются на части, когда предшествуют не науке в целом, но ее отдельным составляющим. Скажем, если физика распределяется по отраслям (механика, оптика, электричество и др.), то каждой из них достается своя доля философских обоснований.

И еще одно обстоятельство. На схеме можно показать только сиюминутное состояние научной парадигмы, но каждая ее часть находится в непрерывном движении и развитии. Она постоянно изменяется, что ведет к изменению всех остальных слагаемых схемы. Вслед за каждым изменением модифицируются, оформляются и уравновешиваются между собой все остальные части научной парадигмы. Таковы некоторые философские проблемы, о влиянии которых на семиотику я хотел рассказать.

Огл.  Логики в знаковых системах

Логика в моей интерпретации – это не только наука о правильном построении непротиворечивых рассуждений, но и соответствующая им организация последующей человеческой деятельности. Целью подобной организации является нахождение таких алгоритмов действий, которые позволили бы разным категориям людей достичь поставленной цели наиболее быстрым и эффективным способом. Такой подход позволяет нам применить логику к любым человеческим начинаниям и вычленить четкую последовательность шагов, которые позволяют построить цельную и последовательную цепочку логически оправданных поступков в любых конкретных обстоятельствах. При таком подходе логика выступает не только как система рассуждений, но и как система планирования любой практической деятельности с помощью рассуждений. Логически обоснованная последовательность рассуждений рассматривается лишь как один из компонентов конкретной деятельности и тесно привязывает наши умственные усилия к тому, как они преображаются в практической реализации планов вне нашего сознания.

Эта цепочка представляется мне в очень приблизительном виде таковой: для любого предприятия, каким бы простым оно ни казалось, требуется предварительное обдумывание и создание логически обоснованного плана будущих действий. Предпринимать какие-либо практические шаги без их предварительного оформления в мыслях сопряжено с риском, и такой подход большей частью заканчивается неудачей, что хорошо выражено в русской пословице «Не зная броду, не лезь в воду». На стадии обдумывания и планирования мы опираемся на известные нам знаки и на их прогностическую силу, позволяющую нам заглядывать вперед.

Логика присуща не только сложным системным действиям, складывающимся в серии последовательных шагов в привычное поведение, но и одиночным поступкам, которые тоже подлежат предварительному обдумыванию. Аналогично, не только создание знаковых систем подлежит логическому обоснованию, но также и построение отдельных знаков. В результате обдумывания все предстоящие действия разбиваются на этапы, которые последовательно сменяют друг друга. Строгая последовательность этапов на этой стадии играет решающую роль. Для каждого этапа выбираются свои способы воплощения и орудия, которые для этого потребуются. В число орудий входят людские ресурсы, а также и те человеческие возможности, навыки и умения, которые необходимы для выполнения предлагаемых шагов. Здесь уже появляется конкретный материал, с которым предстоит работать, а, следовательно, и специфические методы, которых следует придерживаться (см. ниже главу «Лестница познания»).

Для создания логического плана действий на этой стадии требуются специальные знания и сопутствующий им предварительный опыт. Также и при создании знаковых систем для отдельных контингентов потребителей требуются специалисты особого профиля: знаковые системы для биологов следует создавать биологам, для математиков – математикам и т.д. Но при этом все они должны придерживаться общих логических и семиотических принципов. Мои последующие рекомендации будут касаться именно таких общих принципов, а рассмотрение специальных проблем для большинства практических и исследовательских ситуаций мне, попросту, не по силам. Однако логические принципы для построения знаковых систем в их общесемиотической оболочке я рискну предложить в качестве примера реализации представленных выше теоретических выкладок.

Я особо подчеркиваю, что в каждой создаваемой системе следует учитывать потребности людей, которые будут ею пользоваться. В зависимости от этого будут изменяться методы анализа и способы презентации одного и того же обрабатываемого материала, и он в результате примет неповторимый в каждом конкретном случае вид. Тот же материал и способы работы с ним будут подаваться иначе для специалистов в данной области знания, для «чайников»^[24], для взрослой публики, для молодежной либо детской аудитории и пр. Среди всех видов логики, которые будут использованы при планировании схемы действий, ведущее место всегда займет так называемая формальная логика, основы которой заложил еще Аристотель. Она в огромном большинстве случаев гарантирует нам нужную последовательность выполнения умственных операций и является их началом и фундаментом. Но формальная логика направляется и получает свое содержание из того, о чем мы рассуждаем. Поэтому я ввожу в мою систему логику соответствия (см. ниже) и ставлю ее на первое место.

Вначале замечу, что в любой знаковой системе я различаю не одну логику, а целых четыре. Во-первых, я выделяю логику соответствия системы той части реальности, которую семиотическая система пытается отразить и исследовать. Во-вторых, все наши действия, предпринимаемые с системой, повинуются формальной логике человеческого мышления, обеспечивающей нам элементарный контроль над обоснованностью выводов на каждом этапе принимаемых решений. В-третьих, действия эти зависят от особенностей используемой знаковой системы. Этот тип логики я называю логикой системы. Орудия производства оказывают решающее воздействие на ход операций и на их результат. Сравним это с ловлей рыбы: наша цель – поймать как можно больше рыбы определенного сорта. Соответственно, мы используем необходимые для этого орудия. Но это моментально отсекает иные варианты лова, и нам приходится приспосабливаться к тем орудиям, которые мы используем. Аналогичная картина вырисовывается при пользовании той или иной знаковой системой, которая выступает как орудие наших действий. Наконец, четвертым видом логики служит логика приложения системы. В зависимости от нее мы по-разному интерпретируем свои выводы и результаты, вернее, по-разному их демонстрируем.

Наличие четырех видов логики при работе со знаковой системой является кардинальным отступлением от обычного и обобщенного вывода, говорящего «это нелогично». Приходится рассматривать вопрос о том, «нелогично с какой стороны, какой вид логики при этом нарушен». Неудачи системного анализа могут объясняться тем, что неправильно были выбраны внесистемные ориентиры, что система обрабатывала не те объекты либо делала акценты на неверных связях между ними. Возможно, при этом были нарушены требования формальной логики. Или же сама система была использована не по правилам и была интерпретирована неправильно. Иначе говоря, мы вынуждены в любом случае применять многофакторный анализ. Рассмотрим каждый вид логики по отдельности. Вопрос этот сложный и совершенно не разработанный. Между тем, он фокусирует в себе нервный центр наших взаимоотношений с семиотической реальностью.

Огл.  Логика соответствий

Логика соответствия дает нам основные направляющие будущей знаковой системы, поскольку она показывает, что именно мы должны рассматривать по законам системы и по каким векторам. Иначе говоря, в знаковой системе, представляющей тот или иной срез действительности, мы должны адекватно отразить реальную картину в том виде, как мы ее понимаем. Философы издревле задавались вопросом, что является причиной того, что человеческий разум во многих случаях оказывается успешным инструментом в осознании окружающей действительности и самого себя, и давали на этот вопрос разные ответы. Великий Платон считал, что каждая вещь и ее свойства имеют идеальные воплощения, собранные в одном месте где-то на небе. Этот идеальный образец является исходным для его клонирования в земной жизни. Человеческая бессмертная душа до своего помещения в земную оболочку, странствуя по небесам, обозревает эти идеальные формы и потом в ходе своего очередного существования в теле их вспоминает. Эта точка зрения получила в философии название идеализма. Противоположная, материалистическая позиция считает, что человек сам разгадывает тайны природы в ходе общения с ней и путем приспособления к ее капризам. Наши успехи в этом направлении многократно возросли, когда люди приобщились к научному подходу в своих попытках понять природные и социальные закономерности.

Что касается того, как логика соответствий отражает ту или иную реальность, то она стремится по мере возможности отразить ее наиболее близко к тому, что мы наблюдаем в жизни либо в лаборатории, подчеркивая каждую деталь и отношение. Однако при наблюдении и восприятии реальности нас ограничивает позиция наблюдения и способы нашего восприятия. Наблюдения, разумеется, всегда могут быть расширены, а выводы углублены и модернизированы. Но в каждом случае мы стремимся передать наши впечатления от познаваемого наиболее полным образом. Это касается любых знаковых систем. Впрочем, это же касается и формальной логики, о которой мы поговорим в следующем разделе.

Огл.  Формальная логика

На любом этапе работы с системой знаков мы придерживаемся формальной логики, в частности, логики построения силлогизмов. Научные основы последней были разработаны еще древними греками. Это, по существу, логика последовательных отношений, заимствованная нами из наблюдений за природой. На заре своего развития люди заметили, что некоторые природные процессы происходят в неизменной последовательности: времена года шли одно за другим в определенном порядке, равно и день разворачивался по одному и тому же сценарию. Солнце всходило по утрам на востоке и заходило вечером на западе. Одно событие постоянно следовало за каким-то другим; первое событие стали называть причиной, а второе – следствием, вытекающим из этой причины. Так возникли начатки логического, то есть неизменного и обусловленного возникновения конкретного следствия из определенной причины. Этот принцип люди перенесли на свое мышление. Они уже не дожидались фактических изменений в природе, они их могли в определенных пределах предсказывать. Если произойдет то-то и то-то, то вслед за ними возникнет вполне предсказуемое следствие, нечто, что принесет положительные либо, наоборот, отрицательные результаты.

Начало было положено, и Аристотель формализовал отношения последовательно обусловленного мышления в специальной науке – логике силлогизма. Теперь уже можно было более точно оценивать умственные построения, высказанные в ходе обсуждения либо полемики. Логика пустила корни и продолжала развиваться. Происходила дальнейшая формализация силлогической системы и возрастала абстрактность ее знаков, но связь логики с практическим поведением и наблюдением за естественными процессами продолжала сказываться. Люди по-прежнему больше всего верили показаниям своих органов чувств, именуя это «здравым смыслом». Лишь на пороге новейшей научной эры пришлось отказаться от веры в то, что Земля находится в центре вселенной, а все иные небесные тела вращаются вокруг нее. Прежние взгляды на построение вселенной покоились на очевидных, казалось бы, наблюдениях за поведением объектов на небесах, и только дополнительные, все более точные исследования движений планет и Солнца с привлечением соответствующих приборов и инструментов убедили ученых в неправильности устоявшихся воззрений.

Рождение научной методологии не могло не сказаться на дальнейшем развитии формальной логики. Аристотелево построение силлогизмов было дополнено новыми положениями, в первую очередь – Рене Декартом. Если логика силлогизма касалась получения единичного вывода из правильно подобранных посылок, то Декарт показал, как следует мыслить, чтобы скомбинировать отдельные выводы в цельном рассуждении. Он это сделал в сочинении, названном «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науке». «Рассуждение...» было впервые опубликовано в Лейдене в 1637 году. Оно было с восторгом принято в научном мире и прочно вошло в сокровищницу человеческой мудрости. Кратко свои положения о правильном мышлении Декарт сформулировал следующим образом:

«Первое – никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.

Второе – делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье – располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.

И последнее – делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено».

Любопытно отметить, что «Рассуждения» Декарта сформулированы не столь однозначно, как Аристотелевы положения о построении силлогизма, что создает возможность для пользователей его рекомендациями избирать альтернативные способы подачи одного и того же материала. Вкупе формальная логика Аристотеля и положения, выдвинутые Декартом, обеспечивают нам платформу для рационального мышления. Важным подспорьем этому служит и то обстоятельство, что люди делятся своими первоначальными предположениями с другими индивидами, которые, ознакомившись с ними, вносят свои коррективы и дополнительные предложения.

Огл.  Логики специализированных знаковых систем

Это логики, связанные с обработкой различной материи либо обработкой той же материи, но с различных точек зрения. Любой специализированный предмет рассмотрения требует индивидуального подхода, нуждающегося в своем философском обосновании и в выработке особых методов анализа, а также в специализированных орудиях исследования. На практике это привело к тому, что некоторые исследовательские темы оформились в отдельную науку. Каждая отрасль науки вырабатывает свою логику рассуждений. Она обычно наилучшим образом приспособлена к соответствующему материалу, и ею же нам приходится пользоваться (другой логики в каждом конкретном случае у нас обычно попросту не бывает). В этом плане существуют различные ограничения. В любой знаковой системе объяснения даются на одном из естественных языков, который влияет на изложение и специфическую демонстрацию проблемы. Если мы хотим воспользоваться иным языком, нам приходится переводить на него объяснения, что ведет к частичной переформулировке рассматриваемого материала.

К счастью, люди придумали еще и такие формализованные языки, которые понятны во всем мире; они-то и скрепляют то или иное специализированное изложение. Это – языки математики, физических или химических формул и многие другие коды. Тем не менее, проблема остается – любой научный материал требует своей логики изложения. Ею мы пользуемся в дополнение к логике соответствия и логике формальной. Специализированный научный код целиком зиждется на семиотике, поскольку речь идет о знаковых системах. Поэтому семиотика должна занять подобающее место в общей системе наук, связанных с человеческим познанием.

Огл.  Логика приложения системы

Наконец, подготавливая тот или иной текст к презентации, мы не можем абстрагироваться от той аудитории, которой он будет представлен. Это – азбучная истина, но ее реализация требует немалых усилий, а также специальных знаний и умений. Я убежден, что эта сторона дела, которая столь часто игнорируется, нуждается в специалистах с особым талантом. Назовем этот талант педагогическим. Нужны специалисты, которые бы отбирали необходимый материал и преобразовывали его в доступный для усвоения той или другой аудиторией. В результате научный материал преобразуется в учебную инструкцию. Ни один учебный курс не повторяет целиком свой первоначальный научный прототип; каждый раз он становится иным – с той же научной подоплекой, но показанной в ином ракурсе. Иногда расхождения бывают довольно значительными.

Огл.  Полный граф логик в знаковой системе

Каждая знаковая система получает, таким образом, особый набор логик, такое их сочетание, которое не повторяется ни в каких других системах. Я называю такой набор логическим графом системы. Он отличает данную систему от всех прочих схем подобного рода. Выше говорилось о четырех видах логики в знаковых системах. Следует подчеркнуть, что их взаимосвязь зависит от степени абстрактности конкретной знаковой системы. По данному параметру мы можем сформулировать основное правило составления знаковых систем: по мере повышения степени абстрактности системы в логическом графе наблюдается уменьшение удельного веса логики соответствий и повышается значение логики правил системы. Иначе говоря, знаки системы с повышением степени их абстрактности все меньше зависят от внешних по отношению к системе факторов и становятся послушнее законам составляемой знаковой системы. Эти два фактора находятся в обратно пропорциональной зависимости по отношению друг к другу. Знак имеет два противоположных фокуса притяжения: с одной стороны он должен соответствовать своему обозначаемому, с другой – подчиняться законам той системы, в которую он входит.

Все бóльшая зависимость знака от системы сопровождается его постепенным отступлением от изображаемого им феномена, но это компенсируется возрастанием его связей с системой. Тысячи случаев повседневного использования естественных (наименее абстрактных) знаков не требуют их включения в формализованную знаковую систему – они происходят по правилам общепринятого человеческого поведения. В образных системах знаки регламентируются по правилам, которые, однако, используются с большими допусками (живопись, балет и пр.). Языковые знаки регламентируются весьма жестко, но допускают некоторые отклонения; а формализованные математические и иные системы не допускают никаких исключений, не предусмотренных правилами применения, изложенными в метаязыке системы. Формальные логики и логики приложения требуются для любой знаковой системы и не столь зависимы от степени ее абстрактности. Понятие абстрактности знаков и их систем будет подробнее рассмотрено в следующей главе.

ИЕРУСАЛИМ 2018

²³ Цитируется по http://peoples-peace.blogspot.com/2010/07/blog-post_13.html (сентябрь 2010)
²⁴ Прошу прощения за вульгарность, но это слово стало обычным даже в серьезном теоретическом дискурсе.

© А. Соломоник