Вообразим, что мы преуспели в «извлечении из мира» нечто особенного и в определении отличающего такое особенное «позиционирования между», что и вознаграждает нас возможностью оценки выделенных нами связей особенного в соответствии с теми или иными условиями достоверности. При этом наш анализ такого особенного также происходит в согласии с общими установками «философского пространства» - ограничения позициями сдерживания, тождественными краевым положениям осей и получения решения как выделения характеристик утраты сдерживания, что предопределяет переход к следующей точке и вытекающей отсюда фиксации конфигурации условий сдерживания идущей на замену исследуемой конфигурации. Посредством таких манипуляций фактически мы приводим некое содержание в полное соответствие нечто априорно (теоретически) заданной конструкции преобразования.
Тогда предлагаемую нами концепцию «помещения особенного в точку оси философского пространства» и подобает расценивать не просто как практику задания «контура формации», но - как практику задания и нечто замещающего такие форматы присутствия в мире, заданного как такая составляющая часть этого мира, наличие которой таким образом дополняет мир. Подобное приведение и позволяет понимание любого отдельного явления равно же той отдельной предметной конкрецией, что тождественна общему порядку позиционирования в виде ее представления «точка» и ее совмещения с другим содержанием посредством метаморфизма. Если, в частности, нам выпадает констатировать такое положение как «плавучими являются объекты, удельный вес которых меньше удельного веса воды», то теперь возможно и такое ее построение как выделение на положении объекта отождествления не только «контура» казуса, но и комплекса условий, допускающих замыкание этого казуса то и такого рода контуром. Как тогда и определяют принципы предлагаемого нами метода моделирования, сам способ построения подобных схем - это замещение математических и сходных с ними по духу «равенств» комбинациями замыкания, что и образует поле поиска для получения ответа на вопрос о способности данной сущности «замыкаться» некими обстоятельствами конкретного ограничения. Подобная специфика и предопределит тогда тот существенный вывод, что принцип нахождения - это и нечто ограниченность «пределом» (местом схождения) последовательности замыканий, в котором условия существования принимают вид столь непротяженных (неотклоняющихся, неизменных), что прямо отвергают какое бы то ни было ожидаемое «замыкание».
Отсюда тогда и возможно то понимание, что представляет подобные принципы фактически исключающими иное понимание спекулятивной последовательности философских умозаключений, кроме ее осознания своего рода процессом сведения ограничивающих условий к ситуации в известном отношении их «ограничения самими себя». Отсюда, скорее всего, но именно лишь в подобном спекулятивном смысле, точка «философского пространства» и будет предполагать ее понимание ограничением, не распространяющимся ни на что другое, кроме как на собственно данное ограничение.
В таком случае и философское «решение» неверно понимать как решение по типу «выделения значения», но правильно определять как решение, принимаемое в порядке устранения из «чистого бытования» значения (заданного у нас «точкой») какого бы то ни было стороннего воссоединения. Посредством данной модели философия фактически и отказывается судить о способности гистерезиса устранять определенность в существе фазового перехода, но выделяет и специфику, что в некотором «четком смысле» фазовый переход будет существовать именно в отсутствие гистерезиса. Тогда если некая сущность исключает возможность ее существования в качестве «ограничения, действующего только на само ограничение», то она не будет представлять собой и нечто монотонного, но будет соответствовать тому ее воплощению в некое многообразие, что содержит в себе и возможности реализации уже нескольких сущностей. Тогда и вещество, обязательно совершающее фазовый переход в форме гистерезиса, образует особую фазу «переходное состояние».
Но в чем именно и подобает видеть существенный смысл такого рода мнимого решения философии? Подобному смыслу и подобает состоять отнюдь не в отличающей представленный здесь метод способности предоставления «прямо» извлекаемого ответа, но в обращении поступка получения ответа равно и возможностью препровождения к месту сосредоточения поиска. Именно подобное «препровождение» и позволит определение, действительно ли некую модель можно понимать доведенной до необходимого состояния позиционной «минимизации» или же данный комплекс обстоятельств ожидает и уточнение того «диапазона», где и подобает продолжить поиск «населяющих» его сущностей. Это и будет означать отход от фиксации предметного качества в пользу понимания специфики определенности модели, что и отражает уровень достаточности процесса фиксации нечто предполагаемой узкой позиции.
Более того, нахождение «мнимого» решения следует понимать равно и возможностью ответа на вопрос, в какой именно мере предметное моделирование позволяет совершенствование и его собственного инструментария вплоть до достижения данными средствами требуемого качества предметной точности. И здесь непосредственно возможности подобного совершенствования и дано исходить из того, что всякому особенному непременно соответствует и нечто обстоятельственный контур неких «иначе сложенных» порядков. Расследуя специфику «сложения» конкретной предметной позиции, тогда анализ и обретет облик определения характеристики «достаточности» используемой модели. Как бы то ни было, но представление некоторого «общего» взгляда тогда уже как своего рода «дифференцирующей меры» и позволит его обращение источником скепсиса по отношению правомерности определения неких зависимостей на положении именно «общих». Но здесь и наша собственная установка на представление нашей схемы «философского пространства» на положении «общей» равно же позволит ее признание то и не более чем допущением.
