монография «Неощутимое искуство познания»

Состав работы:


Отзывчивость метода


 

Философия в поисках «истока истоков»


 

Вывод и ряд следствий первого закона абстрагирования


 

Вывод и ряд следствий второго закона абстрагирования


 

Когнитивный функционал понятия


 

Рациональная «узость» функциональной когниции


 

Помещение происходящего на место действия. Вывод второго закона абстрагирования


 

Прогресс эмоционального отчуждения


 

Расширенное понимание действительности коммуникации


 

Парадоксальный фундамент абсолютной нормы


 

Несостоятельность внеонтологической конституции логики


 

Иллюзия «простоты» утверждения


 

«Лоции» моря эвристики


 

Прямолинейность - природная особенность натурфилософии


 

Локальное целое и объектуальная собирательность


 

Когнитивный конфликт ситуативного и квалификационного


 

Вывод и ряд следствий третьего закона абстрагирования


 

Следствия принципов абстрагирования общего порядка


 

Неощутимое искуство познания

§24. Когнитивный конфликт ситуативного и квалификационного

Шухов А.

Если нам удалось некоторым образом рассмотреть мир и построить его понимание посредством образования определенной модели, то простейшим способом поделиться построенным пониманием и следует признать последовательное изложение, то есть формирование нарратива. Осведомление о некоторой полученной нами интерпретации посредством простого повествования не требует представления детализированного рисунка подобной панорамы, позволяя ограничиться лишь связным изложением сложившегося в нас осознания. И само собой повествовательное осведомление не предполагает ничего иного, кроме неупорядоченного перечисления составляющих определенного наличия, допускающего выделение всего только двух слагаемых им конкреций – комбинации «было» и комбинации «стало». Именно поэтому простой связный рассказ вряд ли следует оценивать как достаточный для полного представления получаемого нами осознания, хотя, возможно, он и позволяет достижение той степени совершенства, что и означает раскрытие всех значимых специфик излагаемого в нем представления. Хотя непосредственно отличающая нас способность повествовательного представления наших когнитивных успехов и обращается в нас характерной идеей формирования нечто «завершенной картины», но она и не посягает на выражение того же самого отличающего нас понимания уже посредством недвусмысленного формализма. Именно формалистическое упорядочение повествовательно доносимого содержания и не позволяет его воплощения в повествовании уже в силу собственно и отличающей повествование специфики следования порядку продолжения, смены одного сюжетного фрагмента другим, что и исключает как таковую возможность представления некоторой системы связей посредством уже нечто «топологической проекции». Именно в подобном отношении и отражающая всю полноту возможных связей структурная модель непременно и предполагает ее наделение той куда более существенной достаточностью, что и исходит из собственно и свойственной топологической схеме изощренной практики построения ассоциации. Хотя, если рассматривать определенную «грубую» действительность познания, то компетентное повествование явно превосходит любую не слишком компетентно выстроенную структуру, но, тем не менее, в любом случае повествование на положении особенного способа изложения уже проигрывает подобной модели методологически. Реальность подобного рода как методологического, так и содержательного разнообразия и открывает перед эпистемологией перспективу оценки прогресса познания еще и посредством осмысления тенденции замещения менее организованного повествовательного способа передачи информации более обстоятельным структурным.

С исторических позиций постепенную замену повествовательного представления структурным следует понимать весьма постепенным и, одновременно, своеобразным процессом внутри каждого отдельного направления познания. В смысле же характеристики полноты подобного перехода особенность любых действующих практик познания непременно и определяет некоторое условие компромисса между практикой простого повествовательного представления и структурированным формированием массивов данных при общей тенденции постепенного усиления именно последнего. Причем здесь ни в коем случае не следует доверять иллюзии однозначности подобного перехода, поскольку простое повествование отнюдь не всегда допускает его замену структурированной формализацией. Тем более не всякую структурированную формализацию следует понимать и теоретически достаточной. «Теория» – это непременно определенный потенциал синтеза развернутой картины на основе использования ограниченного числа посылок, посредством чего познание и обретает возможность понимания действительности на положении некоторой подчиняющейся разумному градуированию проекции. И хотя реально «правильную структуру» следует понимать результатом объективности и достаточности некоторой принимаемой теории, но в существующей практике познания правильная структура выступает скорее на положении лишь предпосылки рациональной теории. Тогда, если исходить из высказанных здесь оценок, то чем же именно и следует понимать те «слабые» модели, что в большей степени именно и склонны к использованию «повествовательного» способа представления информации? Какой уровень познавательной ценности отличает тогда те практики моделирования, что вполне допускают и определенную чересполосицу исходных данных, приемов анализа и получаемых выводов?

Создателя подобного рода «слабых» или беспорядочно выстроенных моделей, скорее всего, следует понимать «не осознающим себя» (или – неосмысленно оценивающим доступные ему возможности) оператором познания. Именно подобного плана качество частичной осознанности и следует понимать причиной неспособности определенного оператора познания к образованию завершенной предметной структуры, что, собственно, и вынуждает его ограничиться фрагментарным пониманием. В частности, для общественных отношений пресловутая концентрация на классовом аспекте социальной действительности и обращается в понимании социальных явлений пренебрежением прочими составляющими, именно потому и порождая лишь линейное проецирование социального развития исключительно в форме «развертывания классовой борьбы». Отличающая всякое «слабое» моделирование недостаточность и стимулирует непосредственно философию на попытки совершенствования понимания той специфики повествовательного синтеза, что сама по себе вынуждает определение некоторого действительного именно как «частного». Тогда и единственной возможностью ухода от погружения в подобного рода «частности» и следует понимать структурное представление, что одним обязательным порядком раскрытия сущности именно посредством «узлового» порядка замыкания отношений, так или иначе, но представляет собой еще и характерное принуждение к определению «полноты» данного адресованного избранному «узлу» состава выходящих на него «подключений».

В таком случае и непосредственно действительность двух рассмотренных здесь комплексов представления, далеко не равноценных по отличающему их качеству интеграции данных и следует понимать условием, обязывающим философию к размышлению о предмете построения некоторой модели своего рода характеризующей средства представления «нагрузочной способности». Если философия, пусть и в некотором отдаленном будущем признает и необходимость исследования предмета подобной «нагрузочной способности», то ей и следует рекомендовать рассмотрение подобного предмета именно в аспекте предметной общности одновременно и «области опыта», и, здесь же, социальной потребности в получении некоторых существенных данных. С другой стороны, и представление о понимании именно как о «функции понимания» также следует определять зависимым и от понимаемого предмета; здесь всякий слабо исследованный или наделенный существенной сложностью предмет явно будет порождать и достаточно слабо упорядоченное понимание. Еще одним существенным обстоятельством следует признать и возможность отражения в понимании как в определенной форме социальной активности и непосредственно характера подобного интереса, либо окончательно еще не сформировавшегося, либо поддерживаемого в силу лишь определенного эмоционального «притяжения» или же рождающегося по причине неплохой приспособленности такого рода предмета именно к его повествовательному отображению. А далее стоит определенному пониманию обозначить себя на положении хоть в какой-то степени существенного, то оно и обращается предметом еще и определенной оптимизации «как понимания», что и вызывает необходимость в использовании особых обеспечивающих подобную адаптацию средств. И именно в силу перечисленных здесь и ряда других факторов и философии следует умножить усилия уже в части теоретического осмысления практики ситуативных приемов понимания, чьи требования и вынуждают к следованию еще и определенному порядку представления данных, а также и верифицируют глубину интереса, обращаемого пониманием на тот или иной конкретный предмет.

Следующий параграф: Условие уникальности референта

 

«18+» © 2001-2023 «Философия концептуального плюрализма». Все права защищены.
Администрация не ответственна за оценки и мнения сторонних авторов.

eXTReMe Tracker