Выполненный ранее анализ предмета «материи» (§ 38) включал в себя и рекомендацию в части отождествления «материи» не узкой спецификой, но нечто именно «широким спектром». Подобное понимание и определило необходимость ответа на вопрос о характеристиках вещей теперь в качестве обладателей тех или иных форм образующих вещи частей, а именно, форм, позволяющих отождествление типу «ресурс». Если, в частности, специфика подобного ресурса будет отличать ресурс объема, то существо подобного ресурса превосходно и выразит понятие «емкость». Однако мы позволим себе выбор другого характерного примера подобной возможности, а именно – представления о такой нарушающей однородность сплошной среды специфике как отверстие.
Тогда начнем наш анализ предмета тех принадлежащих вещам и принадлежащих типу «ресурсов» частей напоминанием представленного в корпусе философского познания понимания подобного предмета. Некое уже принадлежащее корпусу философского знания понимание, основываясь на принципе уравнивания некоторых оснований, и определяет возможность наделения одновременно и материальной вещи, и отличающего вещь (пустотного) ресурса своего рода «идентичностью статуса». В частности, подобную точку зрения мы находим у Б. Смита в его совместной с А. Варзи работе «Онтология границ»:
[30] Часть проблемы заключена здесь во взаимных уступках между нашей теорией объектов (и процессов) и нашей теорией границ. Позднее следует объяснить, что же подобные уступки значат для двух граничащих вещей, но факт их существования не требует дачи развернутых объяснений существа основных метафизического (или физического) оснований. Таким образом, принадлежит ли граница между отверстием или дополнением отверстию или дополнению – или имеет ли граница назначенный или справедливый тип – является вопросом, отвечать на который предметно следует именно теории отверстий, но никак не всеобщей теории границ.
Характерное нам неприятие подобного подхода простирается столь далеко, что, на наш взгляд, не допускает оправдания даже и постановки вопроса о наличии подобной неопределимости, что и позволяет нам обращение к несколько иному истолкованию подобного соотнесения. В первую очередь, нам следует понять, правомерна ли в отношении подобного соотнесения фиксация какого-либо статусного долженствования. Скорее всего, конкреция наличествующего при определенном вещественном объекте ресурса, хотя бы и претендующего на получение статуса, практически соответствующего статусу объекта в целом, уже в отношении отличающей подобный ресурс характеристики «завершенности» явно предполагает определение лишь вслед определению непосредственно объекта. Именно в качестве своего рода «структурированной бесструктурности» подобный (пустой) ресурс и позволяет его включение в комплекс содержания обладающего им объекта уже в качестве нечто «вторичного» проявления. В отношении ресурса справедливо понимание, что любая смена его испытателя, «хозяина» ресурса, неизбежно обращается и переустройством ресурса (если, например, две шайбы располагают одинаковыми отверстиями, то подобная особенность исключает ее отождествление теперь уже возможности обмена такими отверстиями между их «обладателями»). Условием собственно возможности ресурса и следует понимать специфику, обретаемую именно в соотнесении с условием возможности объекта, представляющую собой предмет некоторой характерной ресурсу более «слабой» основности. То есть основность ресурса следует понимать «более слабой», нежели собственно основность вещи, непременно определяемую спецификой (потенциально) свободно переносимого в физическом пространстве материального объекта.
Далее, уже некоторое развитие предложенных здесь положений мы склонны видеть и в рассмотрении еще одной философской проблемы. Философский опыт не только прошлого, но и современности, даже наш собственный анализ, каждая из названных здесь практик познания, можно сказать, пренебрежительно небрежны в отличающем их употреблении понятия «вещь». Философский опыт странным образом всякое действительное наделяет спецификой «вещественного», и даже эйдетическая сфера нередко допускает понимание выделяемых в ней объектов предметами «овеществления» притом, что всякое материально воплощенное и подавно понимается заключающим в себе «специфику вещественности». Однако предлагаемый нами комплекс решений, уже невозможный вне тщательного соблюдения принципов абстрагирования, и обнаруживает несовместимость с фактическим отсутствием в философской традиции конвенционально строгого определения понятия «вещь». И здесь мы, следуя принципам «констуитивной онтологии» Барри Смита, и позволим себе признание правомерности отождествления философской «вещи» тому, что Смит и определяет в качестве класса «состояний» (state), но никак не случаев и универсалий. Отсюда и возможность быть идентифицируемой в качестве «вещи» мы намерены относить исключительно к предполагающему его отождествление именно в качестве переместительно свободной «отдельности», то есть к тому, в чем в качестве значимой особенности и участвует разделитель. То есть специфика «вещественного» и предполагает ее отождествление исключительно располагающему возможностью (пусть и потенциальной) приобретения характеристики отдельности. Или, формулируя данное положение с требуемой нам точностью, мы и позволим себе определить: «Атрибут вещь допускает его присвоение любой наделенной спецификой разделителя условности, тому, что представляет собой такого сорта феноменальность, по отношению чего возможна констатация признака контактной способности». Тогда все прочее, неспособное к обладанию признаком «вхождения в соприкосновение» и не будет позволять его определения как принадлежащее категории «вещей».
Следующий параграф: Свобода - вид предстоящего как предстояния
