Существенным результатом предпринятого в предшествующем параграфе анализа и следует понимать оценку, определяющую научную модель непременно нечто направленным на построение собственного «малого мира». Вторая или практически равная ей по значимости оценка - идея отождествления научной модели той спецификой ее начальной редукции, что непосредственно и обеспечивает возможность построения некоторой схемы, собственно и определяющей собой построение модели. Непременным же следствием данного положения следует понимать принцип, согласно которому любое придаваемое модели условное «начальное состояние» просто исключает возможность его отделения от некоторого вполне определенного порядка его фиксации, собственно и предполагающего категорическое устранение некоторой части содержания мира, собственно и наделенной возможностью направления в адрес подобного комплекса условий некоторого блокирующего действия. Или, иначе, атрибутом любой научной модели и следует понимать специфику некоторой непременно «применительно» фиксируемой моделированием условной «неизменности», непосредственно и определяющей комплекс признаков, уже образующий «основание» для введения некоторого конкретного схематического отношения. И далее собственно возможность выделения подобного основания и позволяет признание в качестве начального и определяющего идентичность данной предметной картины условия нечто уже располагающее возможностью исполнения функции средства обращения подобной «системы» обращения (или – «использования») определенной практики моделирования. Если предложить условный «практический» пример, то электрик, следуя собственному пониманию предмета существенных оснований когнитивной схемы, уходит от рассмотрения чего-либо вне предметной области характеристик изолирующих и механических свойств электрической изоляции, когда химика интересует не только подобная специфика, но и свойства химической стойкости и возможности синтеза материала изоляции. Различие проекций, именно и восходящее к особенностям когнитивного востребования потому и позволяет выделение различий и в отношении непосредственно типов модельного отвлечения, когда идентичное на уровне феномена образование будет предполагать адресацию ему различных вариантов понимания составляющего его предмета. И здесь уже дальнейшим развитием настоящего положения и следует понимать принцип, определяющий невозможность отождествления феноменальной или, в обобщенном представлении, осведомляющей представленности и адресной модельной проекции. В подобном смысле феномен, занимая положение одновременно как инварианта, так и нечто условности, вмещающей в себя предельное многообразие составляющих содержания, в качестве собственных вариантов и конкретных проекций будет располагать и некоторым рядом обращений воспроизводящей его познавательной реконструкции. В свою очередь, всякое состояние познавательной реконструкции будет предполагать реализацию в нем уже не многоплановых наложений, но, непременно, нечто жесткой схемы наличия, например:
– объект «химическое вещество вода»,
или
– объект фазис данного вещества «жидкость вода»,
или
– объект стандартного состояния «химически чистая вода для анализа».
Далее именно понимание характерной специфики «схемы наличия» и позволит истолкование всякой как научной, так и более простой элементарной интерпретации именно не предполагающей прямого или же порождаемого нечто характерной данному интерпретатору первичной возможностью интерпретации потока предметно ориентированных данных. Как научный, так и все прочие варианты построения картины мира и следует понимать создателями специфических массивов данных, чью непременную особенность и составляет специфика формирования порождаемых данных непременно посредством осмысленно совершаемой провокации реакций элементов содержания мира на адресуемые им воздействия. Более того, исключительно возможность наделения данных подобного рода спецификой получаемых благодаря употреблению средств целенаправленной и характерно локальной провокации отклика и позволяет их рассмотрение уже в качестве начал идентичности мира. Примером подобного рода данных и следует определить некие теоретико-эмпирические версии эталонов, в частности физические меры, химическую валентность, биологическую принадлежность виду и т.п.
Тогда собственно действие предложенного нами принципа и предопределит то понимание всякой особенности мира, по условиям которого она и потребует ее наделения тем состоянием ее тождественности, согласно которому собственно возможность построения подобной связи отождествления непременно будет предполагать ее соотнесение с возможностью некоторой «специфической» провокации отклика. Одновременно подобная обращаемая некоторой идеализацией возможность мира будет исключать для себя и ту любую возможность ее реализации, что не предполагает и соотнесения подобного рода отклику на «провокацию» определенной же конфигурации инструмента запроса реакции. Именно свойство практики моделирования не просто навязывать моделируемой действительности вполне определенную предметную структуру, но и предопределять условие фиксации только той части ее реакций, что непременно востребованы и непосредственно построением такой модели, и формализует подобную среду на положении модельно актуализированной идентичности. Отсюда же и та характерная «действительность», что, собственно, и известна системе представлений человека под именем «наука» и будет предполагать специфику ее соответствия порядку той и на таком уровне подробности выделяемой идентичности, на котором познание и прибегает к фиксации подобной подробности в силу его следования принципам построения реализуемой познанием модели. Именно данное положение и предопределит тогда то очевидное понимание, что для научных представлений фактически не существует никакой феноменальной представленности или представленности предмета в некотором отношении «само собой». Отсюда и собственно возможность построения научной модели следует понимать такого рода практикой ассоциации феноменальных специфик, в которой собственно специфика феноменальности непременно будет выступать «мерой отождествления» содержания, для которого отличающий его порядок подробности и определяет такое основание, как структура модели. Само собой принятие данного принципа, определяющего как порядок выделения подлежащего моделированию содержания, так и порядок воспроизводства свойственных моделируемому содержанию отношений и послужит нам той принципиально важной посылкой, благодаря чему, теперь уже в следующем параграфе, мы и определим некоторый принцип, столь существенный настоящему рассуждению в целом.
При этом собственно предметом предстоящего рассуждения и будут избраны представления, непременно предполагающие существенную степень верифицируемости, что, однако, не сказывается на действительности других представлений, уже в своей небрежности не требующих точного удостоверения и основывающихся на принципах здравосмысленной достаточности. Если, напротив, некое рассуждение предпочитает понимание самое себя обращающимся к проблематике некоего задающего ему регулярность построения, то и обязательным условием его развития и следует понимать соблюдение порядка моделирования, определяемого каким-либо предметным направлением познания. Тогда уже другим, производным из данного следует понимать и положение, согласно которому философии определенно следует вменить в обязанность не только практику оперирования категориями, но и необходимость введения в рассуждение начал, еще и упорядочивающих собственно рассуждение в соответствии с определенными требованиями моделирования. Иначе - от философского рассуждения, равно как и от научного следует ожидать образования определенного «субмира», именно и означающего закрепление определенного способствования при исключении определенного блокирования.
Следующий параграф: «Количество» – парадоксальная категория наивного опыта
