Научная интерпретация наделяет математическое понятие функции тем значением, в отношении которого всякое его «стартовое условие» мы не должны определять как «первостепенно важное»; с качественной точки зрения, «вес» условия смещения «b» в уравнении «w = ax + b» не поддается категорическому определению. Смысл, формулируемый самой категорией «математическая функция», раскрывают вопросы и констатации типа: «что требуется для приготовления супа?» – 200 гр. мяса и 20 гр. соли на каждый литр воды. И еще – «дом можно построить, заложив фундамент с верхней отметкой 1.30 метра от уровня земли, и далее возводить этажи высотой 3.50 метра». Результирующее значение – вес супа, высота здания – суть констатации, наделенные в познании некоторым образом «не абсолютным» значением, поскольку они не допускают их понимания как показывающие «однозначно» состоявшееся содержание.
Мысль, таким образом, раскрывает существо математической функции в качестве возможности «указания» таких именно способов воспроизводства уже адресной интерпретации в отношении подлежащих «нечто», что принимаются именно потому, что наличествуют обстоятельства, предложившие функциональности действия идею некоей потенции вещи, относительно конкретной формы которой остается лишь принять «такое определенное решение». И при этом же и характер отождествляемого с алгебраической функцией высказывания оказывается означающим и принятие во внимание и «вопроса совместимости» – «этажи» и «фундамент» представляют собой именно выражающие некоторое взаимное соответствие условности. Отсюда следует, что сама «номинальность» функции в ее логическом «выражении» по существу может занимать лишь некое … «последнее» место.
Представленная нами аргументация позволяет нам понимать функциональный анализ математики не разрешающим одной-единственной проблемы, – определения пределов существования функций в числовых осях. Все «изыски» математики по такому вопросу оканчиваются суждением о данной проблеме лишь как о неопределенности собственно «существования».
Функция, способная стать «ощутимой» только посредством ситуативно обуславливаемого расчета, иным образом, с качественной, конечно, стороны, приносит вещам эффект «обратного логического нормирования», - отсюда и следует, что явная бессмысленность будет отличать, например, операцию «бесконечного увеличения длины поезда».
Нормирование «приобретенным смыслом» улучшает возможности понимания благодаря способности усиления «контрастности» изображения фиксируемого посредством качественного представления действия, что, далее, позволяет связывать простое и множественное виды условий посредством уже «указания категорического отношения» (понятие прибыли в любом случае относится только к положительным значениям). Но, «сугубо математически», функция, все-таки, способна показать нам и некую ее собственную «особенность» – им, конечно, и окажется соотнесение номиналов простого условия и коэффициента функции. Вот здесь вид функции представляется для смыслового понимания значительным, и это и позволяет представить уже собственно формацию некоей первоначальной «близости» организовавших функцию вещей, так же как и предоставляет возможность обнаружения специфической природы тех «миров», в которых теперь «постоянно живут» переменные величины функции.
Освоение формата «функции» будет означать и возможность использования при представлении отдельных процессов и нечто принципа «постоянства». Процесс, способный лишь «проецировать, но не поглощать» меняющиеся условия существования, представляет собой именно периодическую функцию. Первоначально математика познание такого рода функций понимала задачей исключительно тригонометрии, но вот дальше периодическая функция позволила описать ее посредством «табличного текста». А какой же, по существу, смысл отличает подобного рода порядок «табличного задания»? – Он, скорее всего, обеспечивает такое «удобство сообщений», что допускает возможность «знания без узнавания». Подобного рода «выведенные» численности и предстают перед нами некими «свойственниками» сферы гармонии, и о них мы готовы, эксплуатируя знание, формулировать некоторое «быстрое» суждение. При этом, хотя численные значения и не могут представлять собой собственно качественных порядковых форм, и не позволяют их прямого соотнесения с нашей субъективностью, мы посредством именно функции обретаем способ их представления видимостью, обеспечиваемой тогда и практикой «мгновенного суждения».
В дальнейшем, продолжая попытки вербализации численных форм, и представляя уже сами числа обеспечивающими возможность их реализации на положении принадлежащих «к функциям» (любое число записывается как десятичный логарифм!), математика окончательно оформляет и практику «предварительного счета», который в окончательном случае требует только подстановки значений.
