Большая математика представляет собой, по существу, развитую систему обособленных экспертиз, с большой осторожностью и лишь в силу крайней необходимости допускающую качественную систематизацию; математика никогда не «предвосхищает» смысловую конструкцию простого счета, свою собственную операторную систему она фактически мыслит лишь «служебным» дополнением счета. Тем самым математика как бы «перекладывает ответственность» за выделение констуитивных начал количественной формации именно на функцию «естественного» простого счета. Исключительно счет наделен для математики правом определения, в частности, такого условия, как корректность счисления «данной простоты» в отношении вычисляющего выражения.
Но всякое простое численное установление, например «5 яблок», это, собственно, есть «ничто» в смысле возможности нашего познания величины, поскольку «апеллируя к памяти» для нас становится обязательно необходимо наполнить иллюзией «объема вещи» всякую устанавливаемую на числовой оси точку. Ради достижения подобной цели собственно уже обобщение «конкретной роли» количественного значения адресуется нечто «математической прецедентности» – различного рода иллюзиям «абсолютизации», – которые и решают задачи отвода от самого численного значения претензии в части общей «разумности» того или иного выражения (попробуйте как-либо функционализировать представление о 13/17-х гвоздя…).
Итак, счисление следует понимать функцией, придающей своего рода «сверхобъективность» любому численному значению, основывающейся на отождествлении этой величинной конкреции как существующей в более широких пределах, нежели то допускает свойственная нашей психологии категория «разумное». Если же исключить подобное осознание, то смысл номинации (если, например, разум практического применения определил тройку локальным максимумом) уже приводит к нарушению иллюзии «простоты» числа, и, этим самым, провоцирует мысль, забывая предмет номинативного отношения возобновить уже свои качественные спекуляции. Но и характеристика «разумности», дополнительной понятийной тождественности числа, будет определяться, что вполне естественно, на основе различных определяющих номинал предварительных условий.
Мы позволим себе рассмотреть ряд возможных методов защиты номинативного представления от ненужного ему погружения в качественный анализ; нашим первым примером выберем следующую констатацию:
1. Формат «простое число» обязательно выражает количество в формате лишенного внутренней «последовательности» (если условие счисления не задано). Число (величина), не принадлежа ни «самому себе», ни своей системе, и становится исполнителем функции, пока еще, нечто просто «указателя». Установление подобного порядка блокирует некоторые формы активности сознания, мешая ему концентрировать внимание на собственно сложности факта «значащего», препятствуя применению к этому значащему «номинальной» классификации (препятствуя образованию какой бы то ни было системности).
В случае выделения нечто «очевидный» масштаб событий, кроме того, могут потребоваться еще и дополнительные меры блокированию качественного понимания:
2. Для «неполных» объемов стандартного «разряда» счисления потребуется запрещение посылки переопределяющих счисление вызовов, инициирующих переход на меньшую «кратность»; выбор счисления следует понимать функционально основной методологией расчета, не допускающей ее ревизии в соответствии с некими «текущими» обстоятельствами.
Когда расчет потребует определения «существенного» смысла, выражаемого, в частности, и непосредственно условия ситуации превращения, то здесь опасность «сваливания» в качественное понимание потребует применения следующей блокировки:
3. Необходимо просто игнорировать возможность «размеренного» счета – здесь, в пределах отрезка числовой оси, подобное представление способно лишь путать интерпретацию навязыванием некоей «постепенности». Вместо этого следует подбирать числам нечто их специфические «особенности», что имеет место, например, в определении «простого 101», - для счисления вполне естественно различение «закономерных» и «произвольных» величин, как и подчинение простому правилу постепенного «погашения» произвольности во множестве (убывания частоты встречаемости простых чисел). (Философское определение бесконечности, скорее всего, будет звучать именно так: бесконечность и суть именно тот отрезок числовой оси, что уже исключает появление простого числа.)
Мешать расчету способно и нечто метафорическое осознание «принципа нерациональности», в отношении которого возможно применение следующего способа блокирования:
4. Излишняя «экспансия» порядка представления (счисления) - например «двоичное счисление», которое кажется неумело выполненным, «дезорганизует» мысль такой своей записью как «1100100» вместо «100», - подобное представление и требуется для оперирования исключительно бедному в отношении ресурса имитации, «просто-альтернативному» виду сознания. Напомним в связи с этим, что в программном коде двоичное число представляется … именно в шестнадцатеричной записи.
Предложенный алгеброй порядок обозначения чисел условными определителями «переменная» и «постоянная» тоже в некоторых случаях провоцирует переход к использованию качественной интерпретации, защитой же от подобной опасности можно понимать следующий способ:
5. Необходимо введение служебных понятий «формат» и «обобщение», которые и позволят сузить возможности интерпретации только до уровня сохранения свободы лишь копирования значений, что и закроет собственно доступ к сущности, – то есть алгебраическая запись будет принуждена к использованию только доалгебраически заданных установок.
Своего рода «провокация» качественного понимания наблюдается и в картине «образной среды» счисления – тех же пространственных фигурах – здесь чистоту их номиналистической утилизации способен поддержать следующий прием:
6. «Истинными» образами номинализмов фактически оказываются лишь геометрические фигуры, и в их отношении допустимо «не указывать» качества потому, что в целом их структуру можно рассматривать не как нечто «измеряемое», но как нечто совмещаемое в заданном номинальностью порядке.
Хотя счет, как это и показывает наш анализ, и насыщают различного рода «видимости», он, все-таки, обладает и средствами купирования влияния смыслового понимания именно потому, что способен представить все их либо проекциями множества, либо – выделить на положении условных «единств». В итоге истинно «математический смысл» будет допускать его выделение лишь в отношении таких абстракций, которые после «отвлечения» могут совершать еще и вторичное «привлечение», то есть тех, которые предполагают еще и ту отличающую их «вторичную» реальность, что определяет выполненный расчет ожидающим пересчета (одни коэффициенты позволяют уравнению сходится, другие – нет). Так потребность рационализации счетной операции расчищает путь «гармонической интерпретации» любого присутствующего в мире предмета.
