Концепция мета-универсализующего
порядка классификации

§5. «Маска» - характерный тип обличья

Шухов А.

Картина мира – это не только картина мира в облике общежития множества объектов, но и картина развития опыта как совершенствующегося до уровня овладения возможностью проникновения в существо наблюдаемых объектов и специфику устанавливаемых ими между собой связей. Человеку прошлого не удавалось понимать металл примером электропроводящего материала в силу ограниченности собственно исторически присутствующего опыта, не указывавшего на наличие характеристики электропроводности. Одновременно же непосредственно сама возможность контроля интерпретатором некоторой вполне определенной физикализованной характеристики будет означать для данного положения вещей операцию проецирования на контролируемый предмет некоторой материальной же субстанции, в частности, того же внешнего условия «разница потенциалов», без чего подобное тестирование просто невыполнимо. Тогда и «проводимость» требует ее понимания именно характеристикой сопряжения данного предмета с некоторым иным пусть лишь «нечто», что именно проводится проводником. Отсюда мы поставим перед собой новую задачу: нам следует рассмотреть характеристики, присущие предметам на положении «приобретаемых» ими вследствие сопряжения этих предметов с «внешним наложением». И здесь в качестве эмпирической основы нашего анализа мы изберем этико-философскую работу С. Корнева «Имидж в эпоху спектакля», конструирующую «пространство масок», но не тех, что относятся к элементам карнавального костюма, но форм обретения личностью специфики «обличья». Плотная «населенность» различными «масками» созданного в данной работе специфического «пространства спектакля» облегчит нам выделение необходимого в нашем анализе объема классификационных позиций.

Проблема, для обозначения которой С. Корнев использовал понятие «маска», заключается в реализации возможностей «выражения» и появляющейся благодаря подобному использованию «выраженности». Исходной позицией создаваемого им представления подобных весьма любопытных реалий оказывается идея невозможности никакой иной реализации поведенческой стратегии, кроме как реализации в ключе «выраженности». Парадигмально же собственно идея С. Корнева, основывается, что вполне естественно, на принципе, декларирующем невозможность реализации стратегии «невыразительная личность»; личность, если следовать С. Корневу, реализует себя только как носитель определенной выраженности. Естественно, что подобная безусловность в определенной степени искусственна, никакое «самостроительство» не в силах предотвратить спонтанность «случайного самопроявления», например, демонстрацию того же природного простодушия. Человек, если он и принимает для себя порядок ролевой игры «в маску», все равно полностью не достигает устранения в себе самом внутренней исходной адисциплинарной самоидентификации, а уже ситуация конфликта различных атрибутов, что имеет место в случае «прилично одетого грубияна», ставит под сомнение и саму возможность реализации «маски». В таком случае реализацию конкретной личностью камуфляжа обряжающей ее «маски» можно понимать и как реальную, и, так же, как и недостижимую.

Осознавая ожидающие нас трудности, естественно не чуждые и самой предложенной С. Корневым модели, мы попытаемся собрать вместе все те свободы и ограничения, которыми разнообразная случайность – абсолютно любая, только допускающая ее извлечение из текста данной работы, – одаривает подобные «маски». Естественно, в рассуждениях С. Корнева фактически присутствует посыл, повышающий статус «маски» из формата «свойство» до формата «предмет», что следует из рассмотрения им конструкции «маска» в качестве нечто, способного выступать в качестве адреса воздействия. В таком случае специфика «маски» не препятствует фиксации последней в создаваемой нами классификации и на позиции «получателя». Получая направленную на нее стороннюю активность, и та же самая определяемая в анализируемой нами модели «маска» обнаруживает не что иное, как ряд собственных отличий, отождествляющих реализованные в ней возможностям совершения поступка «получения». Не утруждая собственную фантазию, мы воспользуемся примерами тех возможностей получения, что оказываются характеристиками мыслимых «масок» в собственно представлениях создателя теории выраженности поведения. Данная концепция фактически вменяет маскам в «обязанность» регистрироваться по различным «пропискам» и исполнять определенные функции: от них требуется или же где-либо участвовать и состоять, или же – позволять обращаться к их помощи такому действию, что требует от «маски» дополнить источник данного действия тем нечто, что данное действие могло бы употребить в качестве некоторого нужного ему «подручного» средства. В дополнение к данной, уже следующую группу образуют всевозможные «ущербы» или, напротив «бонусы», в силу которых, в первом случае, маска утрачивает черты ее идентичности, или, во втором, пополняет объем отличающей ее характеристичности. Выделяя в «маске» способность «получения», следует не забывать и о присущей ей способности «предоставления» (передачи для использования во внешней ассоциации). Однако в отношении подобной функции собственно потребности упорядочения нашей классификации заставят нас ввести позицию «значащего участия», чтобы и маска располагала бы той же, что и кирпич, способностью просто-напросто представать «укладываемой в стену» («маска» - обладать способностью «участия во» вполне определенном «спектакле»). В последнем случае функция маски будет состоять в обеспечении так обустраиваемого замещения нечто, что позволяло бы внешней процедуре опираться именно на нее, например, там, где «маска» позволяет, посредством обеспечения некоторыми средствами поддержки, реализацию специализации («маска борца»). Обслуживая некий запрос посредством обеспечения требуемой специализации, «маска» в подобных случаях как бы либо оказывает «поддержку» некоторому развитию, либо - способствует образованию связей.

Далее, вслед за констатацией только что определенных нами способностей «маски» в части образования комбинаций, что мы позволим себе обобщить под именем «обрастаний», то есть таких, в которых «маску» связывает действие, мы исследуем другую характерную для нее группу способностей комбинации, а именно таких, в которых «маска» нарушает подобного рода связанность. Например, предположим состояние некоторой недостаточности ресурса «маски» для реализации некоего ожидаемого от нее камуфляжа. Отсюда появляется специфика «исполнения» маски, когда последняя наделяется признаком «второсортности», характерности определенным аспектом, те есть – наделенностью своей внутренней логикой и распадающейся на составляющие. Другим форматом все того же «исполнения» маски следует назвать и приобретение маской, входящей в состав множества себе подобных, нечто характеристик «массового состояния». Обретая принадлежность одному из массовых состояний, маски могут оказаться противоречивыми, позволять кому-либо «рассыпаться на маски», что и позволяет основывающемуся на опыте отношений с масками интерпретатору фиксировать характеристику их «согласуемости» или выделять явление «противостояния маскам».

После пояснения той группы комбинаций, что позволили нам обнаружить казусы неполного покрытия системным состоянием «маска» неких как бы «составляющих» его элементов, мы обратимся к другому ограничивающему «маску» условию: само ее существование обращается «существенным» именно потому, что маска обустраивает действия некоего иного феномена. Подобное позиционирование маски самими условиями ее востребования тоже можно представить категорическим признаком собственно феномена «маска». Но «маска» не только лишь способна что-то принимать или предоставлять свою поддержку, и она же может что-либо пропускать через себя, устраивая …«движение сквозь маску» или, фиксируясь в определенном состоянии, разрешая «оставаться собой под маской». И она же еще позволяет, входя во что-либо, оказываться одним из источников образования самого данного нечто – той же «череды перемены масок», пользовательской среды для индивидов, «игры в маски» и, вплоть до того, что демонстрировать столь мощную силу оказываемого ею влияния, что личность даже «подпадает под логику маски».

Что же именно подобного рода мысленный эксперимент может означать для прогресса инструментария философской интерпретации? Скорее всего, он способен показать, что способ исследования вещей посредством детального разложения не абсолютен, возможность построения классификации допускает ее реализацию уже в случае, когда классифицируемые предметы изучаются в качестве всего лишь «подверженностей и участий». Причем для этого не обязательно ограничивать опыт такими «плотными» ассоциативными формами как материальные вещи, для этого оказалось достаточно и столь зыбкой условности как стереотип структуры поступка, обозначенный С. Корневым посредством представления о «маске». Понимание же принципиальной нефинальности познавательного акта, собственно и позволяющей использовать такую форму классификации как классификация воплощения, обращает внимание философии на избыточность все не утихающей в ее среде дискуссии о предмете предельности познания. Незнание неким примитивным человеком существа высокотемпературного окисления не мешает ему пользоваться огнем и иметь представление о некоторых его свойствах. Классификация не служит в качестве средства создания исчерпывающей картины сущности, но вполне способна обслужить не столь углубляющийся в природу вещей познавательный запрос на получение представления о некоторой просто «эффективной» возможности различения.

(Приложение: Перипетии маски)

 

Следующий параграф - Эволюция от простого упорядочения к выделению «существа»

 

«18+» © 2001-2023 «Философия концептуального плюрализма». Все права защищены.
Администрация не ответственна за оценки и мнения сторонних авторов.

eXTReMe Tracker