Предмет настоящего анализа выпало составить условию асимметрии или форме или разновидности задания порядка, столь существенной как одна из возможностей позиционной расстановки составляющих содержания мира. Более того, вклад асимметрии в построение картины миры столь важен, что ее вряд ли правомерно расценивать на положении какой-либо частной формы присущих миру порядков организации. Скорее мир не был бы самим собой, не знай он такой формы обустройства как асимметрия; однако условие асимметрии для мира - это не более чем условие порядка или формата, когда тот результирующий формат или действующее условие определяемое на условиях асимметрии - это такая форма организации как расстановка.

Сама же идея расстановки - это нечаянно преподнесенный «дар» И.В. Сталина философии, хотя сам даритель строил свою идею как явно далекую от спекулятивного употребления. Тем не менее, самой идее расстановки, стоило ей проявиться, дано было зажить собственной жизнью. Так или иначе, но если в нашем понимании «расстановки» мы отталкиваемся от трактовки автора идеи, далекой от синтеза абстракций то здесь надлежит представить и его собственную оригинальную концепцию такого формата:

Ожидать от исходной идеи понятия «расстановка» нечто большего, чем само имя понятия вряд ли разумно; отсюда перспективы анализа исходной идеи следует признать ничтожными, а потому и обратиться к анализу случаев расстановки возможных субъектов расстановки тогда уже по нечто формам «пространства», что также знают и возможность их заполнения.

Огл. Предпосылки формализации отношения расстановки

То содержание мира, чему дано «подлежать расстановке» - это равным образом некое специфическое, но отнюдь не любое содержание мира. Кроме того, обустройство различных фрагментов мира также можно расценивать как допускающее воспроизводство расстановки или лишенное такой возможности. Если же предпринять поиск такого фрагмента мира, что исключает саму возможность расстановки, то такова окружность, где для всех ее точек прямо невозможно и какое-либо объективное позиционирование, хотя здесь равно не исключен и порядок директивного задания позиции. С другой стороны, любой точке лежащей на окружности и доводится помещаться в позиции альтернативной позиции центра окружности.

Подобным же образом и отношение симметрии само от себя не определяет позиционирование сторон симметрии, но так же, как и окружность, симметрия также предполагает и контрпозицию точек каждой из сторон симметрии тогда и оси симметрии.

Далее если построить рассуждение в порядке, когда позиция исходного положения будет отведена утверждению «мир существует», то все то, что можно представить как размещаемое в мире, будет размещено в нем на условиях помещения, определяемых согласно тому или иному формату расстановки, а также и сам формат расстановки - это и следствие становления мира.

Тогда и миру в целом, если характеризовать его с позиций такого рода «глубокой редукции» его обустройства, также выпадет обрести облик равно же заданного тогда и в формате «асимметрии, неизбежно порождающей расстановку». То есть даже притом, что мир не исключает наличия и таких своих фрагментов, что уже совсем не предполагают задания в них и какой-либо расстановки, здесь же и они сами как такого рода фрагменты не исключают и позиционирования равно и по условиям той или иной расстановки. Если же пойти далее, то и такую фигуру построения отношения как признание формата расстановки следствием асимметрии подобает признать не иначе как явной тавтологией, но притом, что различие между асимметрией и расстановкой и надлежит видеть в том, что первая есть лишь «нарушение симметрии», а вторая - реализация упорядочения.

Высказанных здесь сугубо общих положений уже вполне достаточно и для обращения задачи исследования предмета расстановки анализом предмета, посредством каких именно условно «привходящих» в мир форм и соотношений дано устанавливаться и самореализации мира как порядка, предполагающего наличие формата «связь расстановки». С другой стороны, такая задача - это никоим образом не задача критики тезиса «мир и есть расстановка».

Огл. Задание упорядочения посредством «указания даты»

Признак указания даты, если на уровне абстракции и судить о нем как о признаке принадлежности «данному и только лишь данному» моменту времени - он же и признак, указывающий на позицию задания «момента совершения», когда нечто способному простираться уже выпадает утратить и любую возможную инерционность. Напротив, если нечто способное простираться продолжает проявлять качество инерционности, то оно «размазывает» момент совершения за счет придания ему протяженности, что уже прямо исключает и какую-либо возможность «указания даты».

В отношении только что предложенной оценки равно не избежать пояснения, что настоящая формулировка - она и прямое вторжение в сферу компетенции науки «физика», что не просто на вершине развития приходит к идее эластичности пространства-времени, но буквально едва ли не запрещает любые мгновенно протекающие процессы. Тем не менее, если ставить перед собой задачу задания и нечто «идеального и предельного» принципа, то при образовании идеальных структур ничто не мешает исходить и из такого допущения как «исключение инерционности», откуда и сама «дата» теперь уже в значении идеальной формации и будет предполагать определение лишь на таких условиях. Кроме того, практике ведения рассуждения относительно подобного рода предметов надлежит учитывать и такое обстоятельство как своего рода «парадигму» физического познания или нечто принцип онтологизации технических аспектов физического эксперимента. То есть физике дано строить картину мира как картину воспроизводства эксперимента, вопреки которой и метафизике дано строить картину мира как картину условий невозможности воспроизводства физического эксперимента, что мы и наблюдаем в случае непротяженной «даты». Более того, для метафизики равно правомерна и проблема метафизических начал или привходящих физических констуитивов, то есть - дано ли картине физических реалий включать в себя и те исходные моменты или обстоятельства, что исключают их физическую реализацию. И, конечно же, ответ очевиден - системы отсчета или идеальные граничные условия и есть те формы, для которых неизвестна и какая-либо физическая реализация.

Тогда на спекулятивной базе «различения физического и идеального» равно возможен анализ и той формы упорядочения, что подлежит заданию посредством зависимостей идеальной структуры «подлежащее упорядочению посредством указания даты». В этом случае «субъект» такого рода порядка расстановки - это и нечто множественная комбинация, экземпляры которой подлежат размещению в порядке «указания даты», что как «объем множества» и обнаружит способность развертывания посредством «привязки к датировке» уже во всей отличающей ее полноте. То есть если нам известны «неупорядоченные» моменты совершения или проявления, то мы их и упорядочиваем посредством задания датировки; сама же «якорная» привязка этих моментов - это их задание через пространственное или через субстратное позиционирование. Далее - сама «непротяженность даты» это равно и функтор устранения неопределенности, то есть «внутри даты» невозможно воспроизводство события, а потому, следовательно, невозможно выделение и какого-либо аспекта событийности. Также для экземпляров, что составляют некое множество и предполагают расстановку посредством задания даты, не возбраняется и любого рода порядок задания интервалов между образующейся «сеткой дат», причем образующейся на условиях что эта сетка не есть нечто раскрывающееся лишь посредством особого акта «выявления», но заданная в открытом порядке.

То есть установка посредством «задания даты» это равно и исключение сложности в части, что саму функцию закрепления чего-либо посредством указания даты не дано отличать и какой-либо сложности в смысле совершения действия закрепления. Если же попытаться определить, что есть тогда формы распространения для всякого определяемого посредством указания даты, то таково то, что, по сути, индифферентно к условиям его закрепления во времени - позиции в пространстве или субстратная (спекулятивная - для идеальных систем) специфика. Но одновременно и картина пространства в целом, и картина многообразия субстратных форм в целом или пестроты субстрата в данном актуальном состоянии - это и нечто, что равно достаточно и для его задания как «среза», привязанного к мгновенной дате. Сама же привязка «среза к дате» - это и прямой путь исключения то и какого-либо эффекта «смазывания картинки», что уже прямо заблокирован умеющим хватать лишь «мертвой хваткой» порядком «указания даты».

Огл. Репер - «начало ветвления» пространного обрамления

Тот бесценный подарок, чем физике выпало вознаградить метафизику и составляет концепция, конституирующая «динамику» как допускающую выделение лишь посредством привязки к положению не знающему движения, а потому асимметричному пребыванию в движении. То есть фиксация динамических явлений и возможна лишь в обстоятельствах выделения некоего бытования как не вовлеченного в процесс изменения расположения. Потребности же нашего «метафизического синтеза» уже вынудят нас еще и усугубить этот фундаментальный принцип физики, что и найдет выражение в таком определении. На наш взгляд, само по себе статическое состояние и надлежит расценивать как достаточное для «стягивания на себя» всего многообразия отношений, что далее самим своим непостоянством и позволят позиционирование репера как индифферентного к изменениям в системе замыкаемых на него «связей непостоянства».

То есть сама постановка репера как акт задания статической позиции возможна собственно потому, что отношения этой позиции с любым носителем динамики также отличает и асимметрия к любым отношениям связывающим самих носителей динамики. А отсюда и непосредственно среде динамических явлений выпадет определиться равно и на положении порядка задания множеств, всегда более емких, чем некие возможные «не динамические» альтернативы. Тогда в спекулятивном синтезе и сам репер можно будет расценивать как некую специфику, допускающую выделение лишь посредством рефлексии, когда нечто «множество возможностей нестабильности» уже всегда более богато по содержанию, чем любая такая альтернатива, в которой «нет нестабильности». Или - здесь образуется ряд, благодаря которому можно будет определить и нечто «истинный репер»: если придание динамики очередному «кандидату в реперы» и обратится увеличением «множества движимого» то относительно данного объема содержания уже бытует и нечто «более стационарный» репер. Обращение же движимым «предельно стационарного репера» не будет увеличивать объем подобного движимого.

Однако в данном случае речь шла о задании точечного репера, заданного относительно неизменного порядка грануляции. Однако формат репера не ограничен лишь выделением фигуры точечного репера, когда возможен и структурно связанный и структурно зависимый репер; таковы, конечно же, те два фокуса относительно которых и возможно задание эллипса. Равно если мы располагаем телом неправильной формы, то для него возможно задание не только лишь геометрического центра, но и определяемого по иным основаниям центра вращения (или центра масс). Тогда здесь претензия репера как нечто «позиции максимально притяжения» и будет заявлена не исходя из конкуренции с другим фокусом или с другого рода центром, но исходя из конкуренции с конкурентами на позиционирование того же самого плана либо порядка. То есть здесь, как и в случае с точечным репером будет воспроизведен эффект «расширения множества движимого», но теперь уже не в одном, а в нескольких жестко связанных друг с другом рядах, число которых специфично для данной формы организации. Еще один важный момент - если некоторые обстоятельства, те же идеальные структуры, например, геометрические фигуры, это и должное начало для задания не иначе как «идеального» репера, то в других возможных случаях, когда задание такой идеальной позиции уже не так просто можно использовать и условный или «конвенциональный» идеальный репер.

Если возможны такие реперы, чье построение равнозначно тогда и построению «комбинации элементов с функцией репера», то отсюда также возможны и порядки или ряды такого рода комбинаций. То есть реперы, построенные как комбинации элементов, тогда будут знать и тренды или манипуляции расширения состава такого рода комбинаций, например, когда одной точке доводится определять лишь саму себя, две точки уже достаточны для построения отрезка, три - плоскости, а четыре - обустройства объема. Причем каждому из элементов такого рода комбинаций, где абсолютно, а где - и ситуативно дано быть встроенным лишь в свою линию конкуренции «более стационарного элемента» и не вступать в конкуренцию с элементами других линий.

Но если репер «встроен в линию», то и его размещение в данной линии - равно позиция, определяющая расстановку производных реперов, пусть лучшего, пусть худшего качества. Причем если это линия, связанная системой отношений с «комбинацией элементов с функцией репера», то она как «линия» может и утрачивать линейность, строиться как переход из квадрата в ромб, из ромба - в параллелепипед. Тогда в «мире реперов» возможны два основных формата репера - такого, чья «линия репера» исключает изменения объема связи в комбинации элементов, как ось стержня при ее продлении сохраняет все качества «оси стержня» и такого, чья «линия» уже позволяет наращивание как в случае оси балки изгибаемой грузом, приложенным к ее свободному концу.

По результатам же данного анализа возможна оценка, что различие реперов в том, что одни из них, если и открыли «вход для связи» определенного рода подсоединению, то не открывают никакого иного входа, когда другие при переходе к новой форме ассоциации с другими реперами будут открывать или закрывать какой-либо приданный им вход. То есть если репер и обустроен как «комбинации элементов с функцией репера», то это уже не просто форма организации, но и форма организации открытая для ее модификации.

Огл. Физическое условие в свете протяженности события замещения

На предыдущих этапах настоящего анализа, где рассматривались либо реперы, задающие позицию даты, либо реперы, построенные как позиция связи с неким «обрамлением» мы позволили себе такую вольность как пренебрежение реальностью события замещения. Событие замещения в этом случае не раскрывалось с позиций порядка совершения события и исключало привязку к возможному шлейфу «вторичной» событийности. То есть событие замещения не материализовалось в такой картине как собственно событие.

Но для физической действительности событие замещения - одно из числа ординарных событий, и тогда оно не только материализуется как протяженное и объемное событие, но и предполагает источник, вызывающий событие, или же оператора, совершающего действия, что можно расценивать как ход события. Причем этот «оператор» также характерно многолик - это не только субъект, способный контролировать свои действия, но и такой объект, чьи действия можно расценивать как «исполнительные» - транспортер, подающий следующую емкость под заполнение, ветер уносящий один мусор и приносящий взамен другой. Отсюда и событие замещения в его правах ординарного события будет знать не только лишь протяженную форму совершения, но и совершаться в том или ином «порядке замещения».

То есть в отношении события замещения, по большей части просто как «ординарного события» равно дано иметь место и как бы «сценарию» его протекания. При этом такой сценарий также отличают и качества квалифицирующей характеристики события замещения, а также, если такое имеет место, и специфика меры отклонения события замещения от «назначений» его сценария. Или - стоит лишь событию замещения обрести специфику превращения совершаемого в физической действительности, то всем составляющим его становления и протекания тогда дано слиться и в нечто особенную фигуру «порядка замещения».

Но если имеет место и какой-то порядок, задающий собой то или иное упорядочение в некоей форме мироустройства, то сразу же находится и нечто такое, что можно расценивать как характерно комплементарное такому порядку. То есть через свою физичность событие замещения и находит возможность ассоциации либо с рядом событий близкого плана, либо же - с рядом сочетающихся с ним событий.

То есть если идеальная действительность прямо предполагала прямую невозможность любой «видовой специфики» события замещения, то физическая форма воплощения события замещения сразу подводит это событие и под упорядочение посредством «типов и видов». Тогда тот или иной вид такого порядка или будет обращаться «простым» оттеснением, или - составит собой оттеснение, нарушающее структуру подлежащего оттеснению, но - не нарушающее структуры действующего «агента», или оттеснение будет влечь за собой и изменения в структуре всех вовлеченных в него сторон. Также в физическом воплощении акт замещения обнаружит и такую специфику как нарушение структур плотности, когда один субстрат, переходя в «рассеянное» состояние, получит возможность просачивания в другой, или замещение может обусловить такое изменение элемента композиции, что даст в итоге другую форму регулярности или оно также способно вести к распространению замещенного объема.

Также событие замещения в его физической специфичности - это и другой тип заполнения локации, не только газа жидкостью, но и неисправной детали исправной, а также если замещенный субстрат сохраняет свою консистенцию отдельного объекта, то он обращается и своего рода «антисостоянием» такой вытеснившей его формации. И одновременно здесь доводится заявить свои права и такому аспекту как признак «насколько», - замещение может пойти только до какого-либо предела, обнаружить ту или иную глубину или распределиться по каким-то нишам, наряду с которыми сохранятся и ниши, где замещение не произошло.

Кроме того, для физической реальности возможен и такой формат акта замещения, что не знает четких пределов начала и завершения события замещения, откуда и само замещение будет предполагать понимание как все еще ожидаемое или пока еще протекающее. Кроме того, эта «неопределенность грануляции» также найдет развитие и в построении цепочек взаимо-последующих событий замещения. Равно в подобной картине не исключена и возможность «комплементарно» обратимых актов, что будут знать и такой простейший пример как формы механических колебаний.

Физическому формату замещения также не чужда и характерная «экспрессия», когда замещение способно состояться и как одновременное замещение сразу нескольких признаков - отразиться на составе, кинетике и остаточном заряде.

Кроме того, событие замещения также позволит признание и такого рода свидетелем сложившегося в науке положения, когда ее практику исходить из очевидной эмпирики и строить на таком основании общие схемы и подлежит расценивать как вряд ли должным образом рациональный способ обретения осознания. Напротив, рациональной схемой отношений, имеющих место в мире, тогда и надлежит понимать построение расширенной систематики случаев замещения, когда на основании всего многообразия отношений замещения появится перспектива определения тогда и агентов (операторов) и эффектов замещения. Кроме того, одной из типологических линий в системе отношения замещения надлежит определить и линию интенсивности или, здесь лучше подойдет такая мера, «напряженности» отношений замещения, из которой будут следовать равно и ситуации неустойчивого равновесия или неопределенности в самом субстрате.

А если же мы распознаем событие замещения и во всех тех осложнениях и препятствиях, что сопровождают это событие, то на такой основе равно откроется перспектива построения тогда и формальных методов служащих определению протяженности события замещения. А из протяженности и аттрактивности события замещения тогда будет следовать и возможность определения всякого физического события как восходящего к замещению.

Еще один важный момент, значимый для философского понимания природы и места «замещения» - это качество движения представлять собой ряд последовательных событий замещения.

Огл. Данность мира как перманентного перехода «шторма» в «штиль»

Мир, конечно же, вмещает и такую специфику, как чередование однообразно сменяющихся обстоятельств. Если видеть мир нечто «комплексом обстоятельств», то это всегда такой ряд обстоятельств, когда этап активной модификации, «большой беспорядок в Поднебесной» сменяет этап стабильного следования, хотя, конечно, не исключающий и всякого рода дрейфа. Следом за «колоссальной реорганизацией» мир или его фрагмент обращаются к тому, чтобы одушевить обретенный порядок новым оплодотворяющим наполнением. При этом само собой такое наполнение понемногу склонно запускать и процесс «просачивания» в «поры» новой формации, не порождая неспешностью производимой экспансии и никакого нового катаклизма.

То есть притом, что мир «пребывает в движении» для познания любопытен не собственно факт нахождения мира в движении, но различного рода формы упорядочения и характерной специфики смены фаз «бурного» и «уравновешенного» протекания. Для познания любым образом характерно признание существенным определения точных признаков момента наступления, продолжительности и характера бурной фазы, особенностей ее перехода в квазиравновесную фазу, продолжительности и влияния последней и т.п. Иными словами интерес познания направлен не на само пребывание в развитии, но на специфику чередования и наполнения циклов развития, что для планирующего поступок субъекта желательно представить и в виде дискретной диаграммы.

В этом случае если позволить себе заострение фокуса подобного предмета интереса, то существенной задачей и правомерно признание анализа присущей фазе «шторма» способности к опрокидыванию стабильности, и, напротив, способности фазы «штиля» инициировать «выравнивание» структуры платформы до состояния «надежности» обеспечивающей должный уровень сопротивления. То есть познанию важно понимать не как таковые условия возникновения «шторма», но понимание способности шторма тогда и «размести в щепки» предшествующий порядок. Кроме того, здесь равно значима не столько оценка, насколько долго и безмятежно дано тянуться штилю, но и оценка инертности, определяющей «устойчивость» штиля.

В такой модели «шторм» тогда - это нечто формация со своей специфической гомогенностью, усредненной динамической характеристикой штормовых волн, а равно и «штиль» в его значении островка устойчивости, прочности системы структурированных связей. Но помимо того, «шторм» тогда позволит оценку по признаку наличия всякого рода «всплесков» и «штиль» - на положении начала, «изгоняющего» составляющие структурного несоответствия. Также важная специфика «шторма» - это и реальность определяющей его течение области глобальной воронки, «штиля» - сферы охватываемого им «растекания» или «затвердевания» стабильности, прогрессирующей по причине порождаемой штилем диффузии.

Далее посредством столь существенных для «шторма» и «штиля» структур «воронка» и «затвердевание» также возможно выделение связей перекрестного проникновения, когда на фоне всеохватного шторма возможно сохранение защищенных от нарушений зон штиля, или на фоне повсеместной скованности продолжают действовать и очаги динамики. Равно существенно, что скованное состояние штиля - это лишь скованность форм, заданных на некоем уровне грануляции, притом, что внутри гранул и, не исключено, между ними дано продолжить течение процессов, равно располагающих и возможностью «микроскопической, но энергичной» диффузии.

Кроме того, равно невозможен и отказ в правомерности допущения, что «шторму» и «штилю» дано знать возможность встречи в явно большем числе пересечений, нежели удалось представить в том скромном перечне, что обрисован в настоящем очерке. Подобным же образом не следует забывать и о том, что «скованность» способна достичь масштабов, когда ей дано превысить лежащую в ее основе прочность, и смерч - достигать гомогенности, когда его уже в большей мере будут сдерживать потери фрикционной природы, нежели расход на захват новых объектов. То есть тогда или надлом прочностной связи способен обратиться очагом зарождения шторма, или преобладание фрикционных потерь - доминирующим условием сдерживания.

Огл. Два варианта сочетания - сочетание форм и сочетание стихий

В прошлом развитию системы водопровода довелось воспрепятствовать негативному эффекту «гидравлического удара», что не встречается в наше время благодаря применению вентилей с малой скоростью образования пропускного сечения. Но подобно тому, как плечу распространения волны дано быть причиной гидравлического удара, то таким же образом и ветру дано знать усиление в случае прохождения по длинной прямой улице совпадающей с направлением распространения ветра. Равно и электротехника преподносит реальность таких элементов схемотехники, как конденсаторы и индуктивности, в которых их специфическая геометрия - она же и начало порядка протекания событий. Кроме того, в данной связи уместно напоминание и законов Бернулли устанавливающих скорость течения жидкости; наличие подобных примеров и обращает правомерной оценку, что и собственно формам не дано предполагать отрыва от стихий, так и стихиям - отрыва от форм.

Однако если исходить из картины «сочетаний вообще», то правомерно то допущение, что как формам присуща взаимная комплементарность, так и стихиям взаимное наложение, что и обнаруживают «косые дожди», а также этим двум формациям не чужд и порядок сочетания, где экземпляр одной формации комбинируется с экземпляром другой. Но, опять же, и в этом случае невозможна постановка точки, и подобает уделить внимание и еще одному варианту реализации сочетания. Положим, нас интересует явление реки, что в ее собственном качестве и позволит отождествление в значении «стихии»; далее, если, развивая данное наблюдение, мы последуем вниз по течению, выходя тогда на берег моря, то последнее в его качестве объема жидкости в некоей конфигурации позволит признание и в значении «формы». В море дано иметь место процессу испарения влаги в атмосферу, что допустимо представить в качестве «стихии», благодаря чему и конденсируются облака, в определенном отношении позволяющие признание в значении «формы». А далее замыкающие подобный цикл осадки также будут знать и реализацию как «стихия», что далее или принимает опять же форму стихии по имени сток, или, напротив, тогда и «форму» в виде неподвижных луж.

Разного рода варианты конверсии «стихия - форма» (здесь: кинетическая - потенциальная энергия) мы можем наблюдать и на примере водопровода питающегося от водонапорной башни, электрического или теплового аккумулятора.

То есть мир надлежит расценивать еще и как «систему зацепления» форм и стихий, где, конечно, стихии не обязательно вступать в соприкосновение именно с формой, но, тем не менее, все же предполагать возможность согласования (но - не «сочетания»!), в том числе, со стихией, но форме - предполагать возможность согласования лишь со стихией. Или, иначе если форме в качестве нечто целого и дано выделять части в виде форм, то здесь она обнаружит возможность образования лишь сложной формы. Если же здесь идет речь о нечто концепте или принципе, то миру дано знать тогда и такую составляющую его устройства как «порядки сочетания форм и стихий».

Собственно же правомерности данного принципа дано исходить из допущения возможности тогда и двух особенных разновидностей порядка сочетания форм и стихий - одного «линзового» порядка, и другого - метапредметного порядка, где один из частных случаев этого последнего это показанный выше круговорот воды в природе. Далее если дать оценку специфическим особенностям метапредметного порядка, то в случае возможности конверсии одного формата в другой то равно и сам порядок такой конверсии следует определять как «предметный» или как структуру предметных отношений. Другое дело, что наделение метапредметного порядка еще и признаком «предметного» - это исключение из разряда форм тогда и такой любопытной формы как «динамический объект».

Если же характеризовать здесь «линзовый» принцип, то вроде бы это и принцип преобразования исходной стихии в производную стихию, но, тем не менее, это и принцип, где свое слово доводится сказать и форме. То есть форма в этом случае и есть тот оператор, что определяет характер преобразования, или в этом случае она наделена правом устанавливать облик той стихии на выходе который дано принять исходной стихии. Отсюда и как таковая «линза» - это и нечто «средство определения», что ограничивает всякое поступающее в ее пределы не более чем «контуром» порядка поступления.

Если же определиться с резюме данного анализа бытования в мире «стихии» и «формы», то миру дано разделять его формы отношений на отношения внутри типологии и отношения между представителями разной типологии. Внутри типологии мы будем знать случаи поглощения и совмещения, а между формами разной типологии - порождения и ограничения. Если же далее обратиться к попытке предложения и некоей более общей формулы, то мир допускает его наполнение не только множеством «связей сочетания», но равно и «связей, выполненных в технике перехода».

Огл. Самоначало сочетания как нечто порядок «регулярности» сочетания

Онтологический формат «сочетания» все же дано отличать несколько более широкой специфике, чем просто характер «условия» сочетания, этот формат также отличает и такая потенция как «фронт» сочетания. Например, берег реки может быть обрывистым и пологим, ее устье - формировать дельту или эстуарий, контакт тела и поля - выражаться в упорядочении положения или собственно тела или доменов в этом теле, а также и воздействию на рычаг дано передаваться или грузу или еще одному рычагу.

В физической действительности какого бы рода стыку не дано иметь места, он в любом случае означает выделение нечто «конфигурации» состояния соприкосновения, либо развертывается в «пространство становления события». Причем здесь важно, что особое состояние действительности, известное под именем «дикой природы» оно по преимуществу тяготеет к образованию беспорядочных форм, то есть для дикой природы характер стыка, как правило, более «драматичен» чем стыка в той же искусственной среде.

Если же далее обратиться к оценке таких форм бытования как биологическая и социальная, то для них такому их существенному началу как порядки репликации дано требовать наличия и такого существенного функтора как возможности «матрицирования». Отсюда тогда уже следует ряд важных начал биологической и социальной форм бытования равно же и «второго уровня» - таковы частотность, серийность, цикличность или построение на принципах задания начальных и финальных комплексов условий. Но какую бы сложность не обретала бы такого рода изощренная организация, по отношению такого онтологического начала как «сочетание» она формирует лишь некие условия его востребования.

Сочетание, обращаясь составляющей любого рода изощренной формы, продолжает проявлять здесь специфику не более чем «функтора» сочетания. То есть - какой бы не имел тогда место стык, все одно, стык в формате правильной геометрии - это одно, а стык в формате произвольной геометрической формы - тогда это и совсем иное. Причем иной раз в случае произвольной или даже хаотической формы это условие построения стыка столь существенно, что один раз реализованное сочетание не будет предполагать его повторения.

Отсюда и те стороны, что надлежит расценивать вступающими в сочетание, уже будут предполагать определение и по той сложности, что будет отличать образуемое ими сочетание. Причем также и лучшая возможность предложения иллюстрации для этого тезиса - это представление не примера, а контрпримера - той же созданной гением человечества техники; технику потому и отличает эффективность в прикладном отношении, что ей равно жестко последовательно придается и известная стандартность. Более того, технике дано быть как бы «многообразно стандартной» - не только в адаптации под правильную геометрию, но и в адаптации по условиям сквозной совместимости, когда держателю и сменному инструменту, сделанным на разных заводах, дано проявить и прямое взаимное соответствие. То есть техника в смысле онтологии сочетания - это нечто сфера максимизации регулярных начал построения сочетания.

Однако и техника - далеко не единственный пример такого рода реалии, что тяготеет к порядкам «регулярных начал» сочетания. Очевидные параллели техники - те же атомарная структура организации вещества или система генетической репликации живой материи. Тогда и «дикая природа» в том срезе, в котором мы ее расцениваем как «дикую» природу - это и та форма организации, что предполагает сильную подавленность специфики «регулярных начал сочетания». Здесь тогда в некотором отношении «высвобождая» нашу фантазию мы и определим «дикую природу» уже как нечто «антирезонансную» форму задания порядка организации. Во всяком случае, если от проблемы «формата сочетания» сделать шаг в направлении проблемы «формата организации», то надлежит обратить внимание и на условие «качества системы по отношению воспроизводства резонансной схемы» - либо системе дано тяготеть к резонансному порядку обустройства, либо, напротив, к антирезонансной форме задания порядка.

Огл. Заполнение в своем качестве «брутальной» формы расстановки

На данной стадии анализа уже правомерна оценка, что предложенные выше решения и надлежит расценивать как вероятную «теорию расстановки», когда дальнейший ход анализа - рассмотрение лишь «практических вопросов» - различного рода «фигур воспроизводства» расстановки. Тем не менее, если такие «фигуры» возможны, то их будет отличать и своя особенная типология; одна из градаций подобной типологии - градация заполнение, обобщающая собой грубые или «брутальные» формы фигур расстановки, другая предполагаемая нами градация - одноименная с самой расстановкой градация расстановки. Естественно, что более простая задача - это анализ «заполнения» как не столь сложной градации, к нему мы теперь и приступим.

Примеры ряда экземпляров градации «заполнение» мы заимствуем из теперь уже отчасти утратившего актуальность пособия «Основы проектирования машиностроительных и инструментальных цехов». Важно понимать, что раскрытие в этом пособии проблем и особенностей техники прошлого не отменяет собственно бытования этих проблем и особенностей тогда и как характерного явления. Тогда мы и начнем тем, что предложим здесь допущение, утверждающее саму реальность типологической градации расстановки по имени «заполнение», а далее пополним его коллекцию экземпляров тогда и такой формой как замещение пространства или объема чем-либо монотонно множественным, бассейна водой или безликими «работниками» некоторого числа вакансий. Если же подобрать в источнике тогда и некий особенный пример «монотонно множественного» заполнения, то таковым и подобает предстать «образованию в случае проектирования нового завода основного капитала только из капитальных затрат». Однако заполнение, конечно же, это заполнение не только лишь монотонными «массами», но и чем-либо разнообразным, например, заполнение подобающими претендентами ряда «специфических вакансий» или таково же оснащение станков «всеми необходимыми углами резания».

Гомогенный характер некоего заполнения - это равно и последствие однообразия «источника комплектования» предопределяемого отсутствием альтернативы - «в дореволюционное время почти исключительного импорта из заграницы всего станочного оборудования». С другой стороны, фигуре заполнения одного и того же объема дано и меняться от случая к случаю, что и обнаруживает пример практики одних заводов включать некие группы рабочих в категорию «производственных рабочих», а других - в категорию «вспомогательных рабочих». Конечно, здесь значим не в чистом виде предмет, но характерная некоей форме бытования доступность для идентификации либо на положении гомогенного субстрата, либо как неоднородной формы.

С другой стороны, вряд ли разумно предположение, что роль заполнителя способна исполнять лишь гомогенная масса, а потому таким заполнителем дано выступать и фрагментированной массе, в том числе, включающей в себя и гомогенные фрагменты. Характерный пример такого рода «фрагментированной массы», который указывает источник - это «установка в каждом ряду или одинаковых деталей в разном положении или разных деталей». Другая особенность порядка заполнения - то обстоятельство, что заполнителю дано обращаться или как бы «хозяином» заполняемого объема, или, напротив, - не более чем его «постояльцем»; подобное различие дано предполагать и такой ситуации, как «занятие половины цеха под автоматное отделение». Еще одна любопытная реалия отношения заполнения - это и своего рода адресация заполнителя заполняемому объему, как в случае «нахождения между механосборочными цехами склада металла с заготовительным цехом и термического цеха». Если же заполнителю доводится заполнять некий объем на условиях динамической формы организации самого заполнения, то заполнитель будет помещаться в отводимый ему объем на условиях своего рода «регенеративного принципа», что и дано обнаружить расчету площади курительной комнаты определяемой по норме «на одно место 12 человек в час».

Заполнению дано располагать и такими формами, что обнаруживают ту или иную неполноту заполнения, например, «определением суммарного времени обработки как суммы машинного и вспомогательного времени без учета подготовительно-заключительного времени». Также если заполнение строится в динамике, то отсюда возможно становление «ситуативной картины» заполнения, что и показывает пример события когда «пруток [в некоторый момент] почти вплотную подходит к корыту или щиту автомата». На представлении этого примера тогда и надлежит завершить наш показ череды иллюстраций и перейти к попытке задания систематизации различного рода форм и порядков заполнения.

На наш взгляд, наилучшее возможное средство или метод такого рода систематизации это задание особенной системы поликорреляции, или системы, относящейся к того рода ряду, что на языке науки известен как принцип «n-мерных» пространств. Тогда в составе такой специальной структуры поликорреляции и возможно задание порядковой формы по имени «ось субстантивности заполнителя», когда заполнитель гомогенной консистенции следует поместить в узловую позицию этой оси, а в позицию экстремума - некое многообразие калибров. Далее в той же системе поликорреляции возможно выделение другой осевой структуры, что будет выражать собой порядки «подсоединения» или «подключения» элементов заполнителя, в чью узловую точку возможна постановка элемента с односвязным подключением, а в «наиболее удаленную» точку - элемента, соединяемого по схеме «все связано со всем».

Еще одну осевую структуру все той же системы поликорреляции также составит структура, выражающую собой связи или отношения порядка группирования или кооперирования заполнителей. Здесь позицию узловой точки надлежит отвести для представления тех элементов заполнения, которым дано нести не более чем единственную особенность, открытую для образования группы, а в «наиболее удаленную» позицию правомерно помещение элементов, что способны обращать условием привязки то и всякую присущую им специфику, достаточную для становления группировки.

Далее следом за построением осевых структур раскрывающих характер заполнителя возможно построение и осевой структуры для подлежащего заполнению объема; тем не менее, построение этой структуры все же следует предварить и построением такой же структуры, определяющей порядок заполнения. То есть, опять же, следует образовать ось «порядка заполнения» и определить на этой оси такую узловую точку, как «построение, реализующее в элементах заполнения единственный признак сходства». Равно и позицию максимального удаления такой оси надлежит отвести для фиксации построения, основанного на наличии множества, не знающего ни одного элемента, допускающего выделение как нечто характерно индивидуальное (то есть обнаруживающего качество «совершенного сходства на бесчисленном множестве признаков»).

Следующим в этой последовательности «шагов систематизации» подобает предстать и построению осевой структуры для подлежащего заполнению объема. Характеризовать объем тогда надлежит такой структуре как ось, располагающая узловой позицией «объем, полностью заполняющий пространство» и позицией дальнего предела «объем, окруженный бесконечным количеством уподобленных ему объемов». Далее, теперь уже нечто шестую по счету осевую структуру создаваемой нами системы поликорреляции образует и осевая структура, отражающая условие удаленности заполняемых объемов, если между ними отсутствует прямой контакт. Узловую позицию в такой структуре тогда надлежит образовать позиции указывающей на реальность свободных объемов, разделенных лишь единственным промежутком, а позицию дальнего предела - положению, когда средством разделения двух объемов обращается и весь остальной мир.

Седьмая осевая структура в системе поликорреляции отражающей порядки заполнения - это осевая структура, отражающая условия пребывания на положении заполнителя, где ее узловую позицию дано образовать неизменности исполнения роли заполнителя, а позицию дальнего края - положению, когда обращение заполнителем это и утрата самой пригодности к такой роли. Далее седьмой член ряда осевых структур - это далеко не завершение ряда; восьмая осевая структура - теперь уже ось, отражающая условие плотности структуры заполнителя, где узловая позиция это заполнитель со сплошной консистенцией, а позиция дальнего края - с консистенцией, «достаточной для проективного воссоздания заполнения», что соответствует норме геометрии «три точки образуют плоскость». Тогда последней девятой осевой структурой настоящей системы поликорреляции возможно признание оси «событийной достаточности» заполнителя, где узловую позицию дано образовать заполнителю, позволяющему «охват события целиком», а позицию дальнего края - тогда и условной группе участников события, которым характерно лишь качество нечто «непротяженного порядка» вступления в условия события.

В результате же построения столь замысловатой систематики просто невозможно уйти от предложения и такого резюме, что задание квалифицирующей характеристики для возможности заполнения - это та череда актов обособления, что можно определить как «разделение, всегда находящее продолжение в следующем разделении». То есть в этом случае изначально вроде бы и ожидаемая асимметрия «подлежащего заполнению и заполнителя» и позволит обращение нечто асимметрией вариантов привнесения заполнителя и, помимо того, и вариантов обустройства как такового подлежащего заполнению.

Огл. Расстановка как позиционная локализация связей окружения

Далее наш анализ сможет совершить существенный шаг вперед, если признать правомерность того допущения, что заполнение и есть та форма расстановки, по условиям которой заполнитель и подлежит фиксации во всяком восприемлющем объеме то и непременно посредством «анонимной» схемы размещения в ресурсе вместительности. Отсюда и самоё расстановку следует определять и как нечто порядок размещения заполнителя на предоставляющем свободный объем ресурсе, когда закрепление элементов, употребляемых для заполнения, будет возможно лишь на строго определенной позиции. То есть «расстановка» - это не просто выбор элемента заполнения, но и выбор этого элемента равно и на условии, чтобы переместить его и в нечто определенную позицию установки.

Также наш анализ специфики «расстановки» равно не преуспеет, если не пренебречь в нем и проблематикой «контура связи и сопряжения», лишающей его предмет подобающей идеальности. Потому наш анализ и исследует лишь сферу «эффектов расстановки», на деле равнозначных непосредственно порядку расстановки - либо условий предопределения, либо - сопровождения, либо - дополнения уже реализованного порядка. Или если обратиться к попытке предложения альтернативной формулировки, то «расстановка» и есть нечто ряд эффектов заполнения объема элементами, размещенными в строго фиксированных позициях, которым дано что-либо или предопределять, или сопровождать или дополнять уже реализованный порядок. Другими словами, расстановка в ее наиболее существенной специфике, и позволит отождествление либо как условие некоего очевидного «организационного» преобладания заполнителя над получающим такое заполнение вмещающим, или, иначе, - лишь как компромисс субъекта расстановки и помещающего объема, или - еще и как нечто адаптация заполнителя к некоему размещающему его ресурсу.

То есть обретенное нами понимание своего рода «баланса условий» между заполнением и расстановкой и составит собой основание для определения не только лишь конфигурации комплекса связей, но и условий сопряжения расставляемого элемента и вмещающего его объема. Однако в любом случае вмещающий объем и надлежит расценивать как нечто «бедную среду», тем или иным образом обделенную и неким ресурсом возможности, что открыт для пополнения то и посредством расстановки. Или в случае «компромисса» между ресурсом, что наличествует в объеме и потенциалом вмешательства то или самому ресурсу дано возобладать над потенциалом, пытающимся оказать воздействие, или этот потенциал представленный пополнением в виде некоего заполнителя может «организовать под себя» лишь комплекс связей, что еще «слабо» или беспорядочно организованы в подлежащем заполнению объеме. Или заполняемый объем может отличать и то совершенство его заполнения, когда для вмешательства возможна лишь перспектива «втиснуть» свой заполнитель в еще не заполненные позиции.

Если же продолжить далее «логику» уже начавшей определяться схемы, то расстановка и есть такого рода план «индивидуальной организации», что и находит выражение в наделении каждого элемента заполнения равно и регулярной на некоем множестве аспектов формулой восприемлющего порядка интеграции. Здесь не столь существенно, что, на деле, имеет ли место расстановка одного или нескольких элементов, как важно, что расстановке всякого элемента непременно дано представлять собой то не иначе как индивидуальное событие расстановки. Настоящая обобщающая оценка уже позволит нам рассмотрение тогда и различных схем расстановки.

Тогда, в том числе, чтобы подготовить рассмотрение неких сложных схем, поначалу надлежит исследовать тот вариант реализации расстановки, что адресуется лишь к незаполненным лакунам ресурса размещения. Причем на этом этапе нашему анализу уже надлежит отойти от чисто умозрительного понимания, а потому исследовать и возможные примеры. Один из возможных примеров заполнения лакуны это и нечто «выполнение закрепления и снятия детали во время работы, когда один из шести патронов находится в холостом положении», другой возможный пример - «такой подбор системы шестерен, чтобы инструменты обладали наивыгоднейшими скоростями». В этом случае сам заполнитель - то не иначе как «комплемент лакуны», в том числе также и такой комплемент как условие рациональности. То есть реалиям мира техники дано выстраивать и такие фигуры «отчасти неполного» объема, когда дано иметь место или востребованию лишь одиночного акта замещения, или лишь данной конструкции, или - то непременно же данного материала для изготовления изделия. Однако наличие лакуны, способной лишь «ожидать» внесения заполнителя - это далеко не конечный фактор то и самой состоятельности события заполнения.

Уже высказанных нами соображений уже достаточно и для рассмотрения случая, когда станок по завершении цикла обработки выполняет сброс обработанной детали; здесь, в зависимости от конфигурации детали, дано уже иметь место «одновременному выходу со станка деталей с двумя или несколькими обработанными поверхностями». Или в отношении шестерен допустима и рекомендация «порядка нарезки в две операции: предварительной и окончательной», хотя подобному порядку равно же дано предполагать как большее, так и меньшее число операций. Также в неких иных обстоятельствах для выполнения неких операций возможен и вывод в резерв неких станков, но, если их не удается обеспечить должной загрузкой, то равно дано иметь место и «переброске малых величин нагрузки на другие соответствующие станки». То есть каждый из представленных здесь примеров - это демонстрация картины, что не заключает собой и какой-либо безальтернативности, а также и когда доступный заполнению ресурс как бы «индифферентен» к различным вариантам его заполнения. Если отойти от примеров источника, то таков и массивный предмет с несколькими плоскими гранями позволяющий устойчивую установку на любую из них, а потому допускающий в этом и сугубо случайный выбор.

Еще один вариант реализации расстановки будет следовать из качества заполнителя обращаться «началом задания конфигурации» собственно случая расстановки. Так, если предполагается «размещение все цехов под одной крышей», то это не означает, что мы ограничены данной схемой - нам, в принципе доступна и возможность возведения нескольких построек. Также можно «отвести соединительную часть под бытовые помещения», или, напротив, следовать схеме, предполагающей их вынесение в пристройку; равно же можно ограничиться лишь приспособлением существующих моделей к новым требованиям, когда возможна и разработка новых моделей, полностью заменяющих модели предшествующего поколения. Также можно признать целесообразным выделение ряда проблем «для рассмотрения в отдельных главах», а можно описать эти проблемы и параллельно другим предметам. Также морально и физически устаревшие станки можно занимать «только под простую и грубую работу», но, в другом случае, их можно применять и для выполнения сложных операций. Так же и в природе условно «замкнутая система», положим вулкан, может извергать содержание лишь в силу внутренних условий, не сообразуясь с «видами» тогда и внешней природы.

Насколько нам дано судить, те отношения, что составляют собой «начала совместимости» объема и заполняющего его элемента - это чуть ли не любая форма отношений действительного мира, а потому их и подобает расценивать как определяемые той или иной «формулой» предметной онтологии. А далее поскольку все содержание мира это те или иные «отношения вхождения», то с позиций реальности тех или иных форм заполнения и расстановки это содержание и получит возможность его систематизации по признаку его «формы интеграции» в мироустройство. В подобном отношении тогда уже множественные формы - это в большей мере претенденты на их размещение посредством заполнения, когда консолидированные формации - все же больше претенденты на замещение отдельных не заполненных локаций.

Тогда если где-либо в мире имеет место расстановка, а не заполнение, то само ее наличие будет указывать, что система связей окружения и обрела здесь «четкость» собственно потому, что одновременно с осуществлением расстановки реализуются и нечто условия конкретной онтологии, знающие лишь ограниченную перспективу коррекции со стороны порядка заполнения.

Огл. Асимметричное включение - нечто приданная миру возможность

Вывод, также возможный по результатам выполненного выше анализа - это понимание характеристики расстановки никоим образом не как средства замещения какой-либо предметной онтологии. Но если условие «расстановки» это все же некое существенное условие, то что оно способно привносить в ту или иную предметную онтологию?

Если последовать подсказке присущей нам интуиции, то ответ на этот вопрос и надлежит построить на основании понимания, что для устройства мира в целом помимо иных порядковых форм приемлема и порядковая форма отношения асимметрии. Важно понимать, что расстановка, собственно и реализуя себя как расстановку, не утрачивает в подобном востребовании и нечто образующего вместе с ней фигуру асимметрии, а именно - состояния структурности. Также если расстановку расценивать как «особую позицию», то это будет образование такой фигуры упорядоченного заполнения, что как особенная форма задания порядка не знает уподобления никакой иной порядковой форме, а если расстановку можно заместить на помещение в эти же локации другой расстановки - то это будет теперь и типовая форма расстановки. Если же расстановке дано преодолеть себя «как расстановку» и обратиться чем-либо иным, то здесь она не просто расстановка, но равно и нечто идентичность позиционирования как начало структурности. Простейшая картина подобной возможности обращения - это социальные метаморфозы по типу «обращения ресурса в вектор», тот случай, когда в беспорядочной толпе находится лидер, придающий направленность до того необузданной «энергии толпы».

То есть «мораль» этих наших подводящих итог рассуждений и надлежит видеть в задании принципа, когда «цемент» любого рода структурности - то непременно же расстановка. Или - условию асимметрии как нечто универсальному онтологическому основанию также дано предполагать обращение и на самоё себя, что происходит в тех обстоятельствах, когда существующий порядок расстановки допускает и дополнение внесением элемента, что равно распространит его качество «начала» расстановки на прочие элементы, как и они на него. Или, если перейти к предложению примера, то магниту и дано обнаружить качества «магнита» по отношению металлических опилок, как равно и опилки определят магнит как один из факторов наделенных в их отношении и неким потенциалом воздействия.

Тогда расстановка, если ей и выпадает «оставаться лишь» расстановкой, и остается лишь тем, что не переходит в структурный порядок задания целостности. Отсюда такую специфику и надлежит расценивать как нечто принцип асимметрии структуры и расстановки, откуда и расстановку невозможно понимать заместителем онтологии в целом, но вполне возможно - началом и некоего существенного отдела онтологии.

Огл. Заключение

Мир, пусть это будет не мир вообще, но нечто «картина мира», это также и комплекс фрагментов, задающих собой и нечто совокупность «асимметрии и расстановки»; если же для этой совокупности задать и нечто собственную «линию», то от условного «горизонта» она будет распространяться только вниз, но никогда не вверх в направлении сплочения. Вверх же от «линии горизонта расстановки» тогда возможно распространение лишь утративших свои порядки связей заполнителей, потенциалов и объемов. То есть в смысле задания порядка бытования расстановки мир равным же образом обнаруживает и подчинение общему принципу «асимметрии и расстановки». Тогда мир «есть расстановка» потому, что он не допускает возможности организации в обход расстановки, и он же «не есть» расстановка, поскольку и расстановка предполагает собственно ей и адресованную асимметричную позицию теперь и в виде возможности структурного сплочения.

11.2013 - 10.2023 г.

Литература

1. Семенченко, И.И., «Основы проектирования механических и инструментальных цехов», М., 1937
2. Сталин, И.В., «Отчетный доклад XVII съезду ВКП(б)», М., 1934
3. Шухов, А., «Пространство и расстояние», 2004
4. Шухов, А., «Сущностное решение проблемы времени», 2003
5. Шухов, А., «Онтология движения и структура его физической модели», 2008