Судьба еще не ушедшего поколения, кому на собственном опыте доводилось познать радости идеологической «воспитательной» работы, к счастью не помогла ему застать эпохи расцвета этой «формы работы». А та «воспитательная» работа, что по старинке продолжалась в последний период существования «социалистического строя» не набирала того накала, как позволяла в былое время. Не помешает напомнить, что в ту давнюю пору важным началом «здания» подобной догматики и доводилось предстать нечто «диалектическому методу». Тогда продолжая такую «преамбулу» мы и позволим себе заметить, что предмет настоящего эссе - попытка обретения представления, что есть подобного рода «метод» и собственно «как метод» если и исходить из нечто практики мышления лица, для кого как таковое владеющее им понимание и есть приложение «диалектического метода».

Другими словами, Ленину как автору наиболее известной в его наследии работы «Материализм и эмпириокритицизм» прямо с порога и довелось бы отвести любые сомнения в том, что сам данный образец его критического анализа и есть яркий пример применения «диалектического метода». Другими словами для Ленина и само собой «средством защиты» диалектического метода дано было предстать и как таковому использованию метода.

Но мы на положении стороннего наблюдателя располагаем правом и на иную оценку. Более вдумчивому прочтению «Материализма и эмпириокритицизма» дано порождать то и впечатление явной «внутренней религиозности» писавшего его автора. То есть подобному выводу не дано означать, что автор этой работы последователь традиционной религии, скорее, напротив, прямой приверженец неких не лишенных конструктивности идей, но, при этом, носитель и такого рода формы приверженности, что означает придание таким идеям и качества «исповедания веры». В этом отношении и как таковое упоминание в тексте Ленина понятий «диалектика» и «диалектический» и есть подобие исполнения ритуального акта, для чего некий возможный аналог и дано составить осенению крестным знамением. То есть, если и следовать владеющему нами впечатлению, то произнесение Лениным слова «диалектика» и есть подобие заклинания, произносимого ради изгнания беса.

Но и как таковой возможности извлечения подобного впечатления не помешает подкрепление рядом оценок и само собой качества идей «Материализма и эмпириокритицизма». Первое - это очевидное из внимательного знакомства с работой отсутствие у Ленина исследовательского интереса к реальности; для него и как таковой способ поиска - никоим образом не присущий науке «исследовательский» способ, но, напротив, нечто способ по образу и подобию «сбора улик». Более того, для него отрицательны и как таковые «искания», за что он и адресует упрек «махистам»; но одновременно и само наше суждение о подобном предмете - вряд ли оправдание и как таковых махистов, поскольку предпринятые ими поиски сложно признать за должным образом состоятельные.

Кроме того, иное итоговое впечатление от внимательного знакомства с шедевром «ленинского письма» - равно представление и о наделении «диалектики» здесь же и своего рода функцией «колера». То есть диалектика для Ленина и есть нечто средство наложения в некотором отношении «окраса», чему и предназначено расцвечивать в «диалектические тона» едва ли не всё, что позволяет придание качеств «тональности» или «наклонности».

Далее, если «диалектика» это все же и нечто подобное методу, а не что-либо лежащее вне пределов метода, то «на положении» метода ей равно следует знать и «предел применения» как метода. Но, увы, ни о каких ограничениях в возможности применения диалектики нам и не удается узнать не только от Ленина, но и от кого-либо из иных приверженцев этого выдающегося метода. То есть «диалектика» такова, что мы лишены возможности определения как таковой черты, где именно подобному методу, по отношению какого именно ряда задач дано представлять собой и собственно «метод».

Другой прямо предполагающий упоминание момент - специфика равно любым образом и не более чем условного «материализма» Ленина, что не иначе, как предполагает подтверждение и самим содержанием «Материализма и эмпириокритицизма». Первое - для Ленина неприемлемо то представление, что и означает объективный смысл для устройства мира равно и тех же самых математических зависимостей. Да, миру дано представлять собой нечто материальный «комплекс», но помимо отношений как бы само собой материи миру дано предполагать обустройство и как воплощению математических зависимостей, а такое существенное начало Ленин и не позволяет себе принять во внимание. Второе - как таковую характеристику или специфику «сознание», что и находит у него постоянное использование, все же следует определять в правах и нечто формы представления, более органичной философскому идеализму, нежели материализму. Да, в том же значении иллюстративно достаточной метафоры такому понятию и дано обнаружить должную состоятельность, но оно совершенно не подобает как элемент то и как такового материалистического понимания мира. Здесь куда лучше дано подойти «психическому опыту», но Ленин, увы, не переходит к использованию подобного рода категорий. И, наконец, следующее, - это использование им и такой категории, как «органы чувств». Если уж и заявлять себя как «материалист», то следует исходить и из реальности «биотехнической» природы и потому и предпочитать использование понятия «рецептор». Или - пусть хотя бы и некий единственный раз сослаться на подобный аспект. Но «Материализм и эмпириокритицизм» если что и отличает, то полное «наличие отсутствия» такого рода попыток. Так что с тем же «материализмом» Ленина дано отличать выстраиванию и нечто характерно «сложных» отношений. Тем не менее, следует отдавать отчет еще и в том, что его истолкование «материализма» - не более чем истолкование в объеме проблемы «взаимодействия системы наработки психического опыта и внешнего мира». Но даже и такую частную проблему подобает рассматривать равно и на фоне указания иных важных аспектов материалистического истолкования действительности.

Теперь следует сказать и о том, как мы собираемся действовать. В наше время в некотором отношении это оказалось неизмеримо проще, поскольку здесь дано помочь и такому аппарату программных решений, как построение «баз данных». То есть - когда-то заранее нам довелось свести все содержание «Материализма и эмпириокритицизма» в форму коллекции утверждений, сведенных в базу данных, откуда у нас и объявилась возможность посылки запроса в базу с указанием подстроки «диалект-» и извлечения данным способом и всех представленных там оборотов, включающих в себя слова с данным корнем. Или - наше рассмотрение и примет вид нечто последовательного и классификационно упорядоченного анализа всех оборотов «Материализма и эмпириокритицизма» содержащих слова с корнем «диалект-», как и относящихся к ним подчиненных или производных оборотов.

Кроме того, мы равно позволим себе и тот порядок ведения анализа, как предпочтительное отделение положений, так или иначе, но восходящих к материалистическим представлениям от представлений «диалектического» происхождения.

Огл. Формы, виды, типы и важные производные диалектики

Или, как повелось бы определить Э. Гуссерлю, если реальности идеальных объектов, или, если предоставить слово его оппонентам, реальности метода обретения представлений познания и дано допускать наличие такой формы как «диалектика», то дано ли такой форме существовать и как нечто целостное и неделимое или предполагать и возможные «склонения»? Здесь если исходить из взятого нами за основу содержания «Материализма и эмпириокритицизма», то очевиден выбор и в пользу представления «диалектики» как прямо предполагающей ряд возможных склонений. В подобном отношении и как таковой нашей базе данных дано содержать помимо самой «диалектики» тогда и такие формы или производные как диалектическое мышление, гегелевская диалектика, «начатки» диалектики или, что одно и то же, ее первые посылки, и, конечно, и нечто «диалектический материализм». Естественно, что вряд ли возможны сомнения, что наиболее представительно здесь и дано выглядеть последнему, но и другие формы не лишены возможности сопровождения и рядом комментариев и пояснений. Потому и следует уделить внимание тому, какими дополнениями и пояснениями Ленин и понимает необходимым сопроводить такие понятия или категории. Или - что именно нам и доводится узнать о подобных вещах, если посредством обращения к известному нам тексту как бы «спрашивать Ленина»?

Итак, чем именно и дано предстать как таковой «диалектике» в известном отношении «на практике»? На практике, если «попытать Ленина», она и есть нечто немногое, а именно, то и - некие два существенных момента. Первый - диалектика и есть нечто средство блокировки, где роль «механизма блокирования» и дано исполнять тогда и нечто «знанию диалектики». Если такое знание отсутствует, то утрачивает смысл и нечто «релятивизм», поскольку при незнании диалектики ему и не иначе, как подобает обнаружить и свойство «вести к идеализму». Второй момент - диалектике дано обрести и качество нечто полного антагониста метафизики, тогда и понимаемой как «антидиалектика». А далее такому пониманию, или видению диалектики полным антагонистом метафизики и дано предстать - хотя и не более чем на условии объединения диалектики с «признанием объективной реальности», то и нечто источником «чувства меры» для той оценки механистических концепций, что признает такие концепции то и как «гипостазирующие» картину мира. Иначе - здесь диалектике дано сыграть и роль нечто оппозитного критерия работающего в тандеме с другим критерием. Кроме того, «диалектике», как нас просвещает Ленин, в той же мере дано располагать и спецификой природы или состава - здесь сложно определить, чего именно. В этом отношении диалектика и есть нечто, что «включает в себя момент релятивизма, отрицания скептицизма, но не сводится к релятивизму». Но какое количество «граммов» такого релятивизма или «килограммов» отрицания скептицизма и дано включать в себя диалектике, такого нам и не судьба узнать.

Диалектика не чужда и такой важной составляющей, как нечто «диалектическое мышление». Но здесь как бы все достаточно просто - это «мышление» опять-таки некий оппозитный критерий или маркер, нужный лишь с тем, чтобы не спутать с ним «метафизическое» мышление. И в подобном отношении показательно несчастлив и тот же Чернышевский, что, увы, и отмечен печатью греха «смешения в его терминологии противоположения материализма идеализму с противоположением метафизического мышления диалектическому».

Далее, вслед за «диалектикой вообще» нам подобает обратить внимание и на ее особую форму - теперь и нечто «гегелевскую» диалектику. А сам собой обзор такой формы и подобает начать рассмотрением ее состава, чему, по мнению последующей критики, дано содержать и такой существенный аспект как «гениально-истинное зерно»; помимо того, как таковому Гегелю, можно предположить, не вполне сознававшему свой успех так и не довелось характерно закрепить эту форму, и в ее законченном виде ей и представилось открыться перед любопытствующим взором то непременно как «выделенной Энгельсом». Тем не менее, такой важной форме дано раскрыться еще и в нечто существенном объеме отдельных положений, собственно и определяющих эту разновидность «диалектики»; кроме того, важно, что любому из них дано принадлежать и своего рода «апофатическому богословию», собственно и определяя ее посредством того, что ей доводится отрицать. Тогда если кто-либо и лишен такого существенного достоинства, как знание диалектики, то он равно подвержен и таким неизбежным заблуждениям, как признание неизменных элементов или неизменных сущностей вещей или - то и нечто следованию метафизическому материализму, как и позитивизму или утилитаризму. Этот «метафизический», а, иначе, то и «механистический» материализм и есть тот узкий взгляд, чему и не дано предполагать равно и нечто возможности «получения ализарина из каменноугольного дегтя». Но одновременно как таковой «логике» такого рода «апофатической» схемы дано выводить к возможности и нечто позитивного суждения, собственно и отождествляющего диалектике идею отождествления теперь и предмета науки как «бесконечного в силу неисчерпаемости не только само собой бесконечности, но и безначальности и бесконечности всякого фрагмента природы». В данном случае уже самим от себя нам все же следует напомнить, что и абсолютный релятивизм познания - это и само собой признание возможности построения вечного двигателя. Ну и, помимо того, диалектика - это ни в коем случае и не обращение признания материи в значении существующей вне нашего сознания тогда и в нечто «признание неизменной сущности вещей». Но здесь нам не помешает и посетовать, что кто бы нам мог бы предложить хотя бы и какое-либо завалящее определение той самой «неизменной сущности» вещей … . Однако и нам самим не следует сильно отклоняться от избранного предмета, а потому и продолжить выделением нечто момента, что для «гегелевской» диалектики равно не в привычке и «отрицание абсолютного характера важнейших и основных законов природы», что тогда, стоит ему лишь заявить себя, так и ведет к «объявлению законов природы простой условностью». А от подобного злополучного отрицания один шаг и к «отрицанию независимого от познания объекта, лишь в той или иной степени верно отражаемого познанием». То есть, по правде сказать, «гегелевской» диалектике дано обнаружить и норов, что обрекает ее отбросить с порога то и всякое «не вполне» серьезное понимание законов природы, а какое ей дано допускать тогда и «серьезное» толкование таких законов, отсюда опять мы не в состоянии знать.

Но диалектике в целом дано вмещать и не только столь «серьезную» форму как «версия Гегеля», но, помимо того, знать и формы строения, теперь и не вполне зрелые с позиций концептуальной достаточности, а именно - и нечто «начатки диалектики, иначе - первые посылки диалектики». И, увы, нам опять остается довольствоваться ни в коем случае не прямыми утверждениями, но уже привычными для нас отрицаниями. То есть, как поясняет Ленин, нечто формация «контрарной пары» или, другими словами, те же самые «полярные противоположности» - они и есть нечто прямо недостаточное под углом зрения диалектики. Здесь если и позволить себе практически точное следование источнику, то и самому Дюрингу было бы дано представить и само собой «ограниченность условия контрарности истины и заблуждения, если он бы был знаком с начатками диалектики».

Далее в рамках нашего анализа нас ожидает знакомство и с таким необъятным предметом, как «диалектический материализм». Но здесь, поскольку нам важен лишь «диалектический» компонент и практически незначим элемент «материализма», мы и позволим себе выделение лишь диалектических привходящих, по мере возможности оставив в стороне материалистические. Тогда и как таковое «существование природы вне сознания» - явная материалистическая составляющая, когда, напротив, «дополнение проблемы соотношения абсолютной и относительной истины условием грани между диалектическим материализмом и релятивизмом» - оно и нечто следствие «иной» установки. Итак, диалектический «след» в диалектическом материализме - он равно и обращение «проблемы соотношения абсолютной и относительной истины» из состояния просто логической проблемы то и нечто логико-типологической проблемой, когда такому соотношению дано располагать и некими склонениями как любому другому следующему из возможности образования отношений между содержащими его системами представлений. На наш взгляд - это и есть не более чем нарочитое и избыточное обременение некоей элементарной зависимости. То есть - неверно и то утверждение, что как таковое наложения подобной зависимости на нечто фигуру или форму определенного отношения и есть абсолютно точный выбор носителя зависимости; конечно, здесь и не исключена возможность ошибки в выборе носителя, но - невозможно изменение собственно формы зависимости. Тогда если тому самому «диалектическому» материализму и дано настаивать на таком предлагаемым им дополнении, то у него дано проявиться и неким проблемам с логикой. Далее - некая явно «диалектическая» составляющая - она же и нечто «признание всех граней в природе условными, относительными, подвижными выражающими приближение нашего ума к познанию материи». Но на этом вряд ли стоит задерживаться - Ленин уже любым образом явный поклонник идеи создания вечного двигателя. Тогда и некое его следующее суждение равно позволит признание и за предполагающее то же «диалектическое» происхождение - это и нечто «фундаментальный принцип изменчивости всех форм материи и видов ее движения включая сюда и неисчерпаемость атома». Но здесь, скорее всего, следует предполагать некую характерно небрежную формулировку, а если исходить из буквального понимания, то не обещание ли это и возможности создания «философского камня»? То есть - если и не сдерживать себя ограничениями, объявляя все грани в природе «не абсолютными», то, странным образом это и возможность предполагать, что любое состояние и есть «та же самая» материя что и в случае, когда нам из химических элементов дано образовать соединение. Иными словами, нам здесь и предлагается нечто «шкала существенного», когда, с одной стороны, имеет место некое «конечное» материальное существенное, а всяким эффектам по типу синергетизма - тем дано предполагать и их вывод куда-либо на сторону. Иными словами, ситуативные условия и ситуативные эффекты - второстепенны и даже как бы «не эффекты»; а отсюда возможно ли и то предположение, что и как таковому так судящему дано было «достаточно продумать» и собственно высказанные им идеи? То есть, если уточнить, то какое-то материальное начало тогда «объективно», а тот же самый ряд ситуативных условий - то и «не вполне» объективен. Далее, вполне возможно, такое понимание и есть нечто «диалектический» подход к материализму, в чем тогда, как для собственно подобного рода «подхода» и значимо только одно - а именно, то и свойство материи «быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания». Соотношение энергии и массы или, положим, то и соотношение между материальными формами и пространством и временем - это и «не тема» для материализма, пусть это будет и так. Кроме того, науке дано готовить и материализму, и диалектике на путях их строительства и такую ловушку, как идея «исчезновения материи» связанная с электрической природой атомарных структур и в подобном отношении то и как бы «не материальностью» элементарных частиц, в современном понимании - фермионов (электрон и т.п.). И тогда здесь уже не вполне понятно кто - материализм или диалектика - и готовы попенять «прежде существовавшему» знанию, что ему дано было определять некие свойства или специфику как фундаментальные, а на самом деле и представлявшие собой лишь нечто производное. Но и специфика «производного происхождения», увы, такова, что ей не дано отменять и необходимости в совершении некоего преобразования для обретения нечто требуемого состояния. Некое нечто не в состоянии стать нечто особенной формой не испытай оно и некоей требуемой модификации; если это было бы не так, то вместо выпечки и оставалось бы питаться просто сырым тестом. Или, скажем, испытывать то же удовольствие что и от обычного мороженого, что и от теплого мороженого. То есть опять же нам дано наблюдать и то же самое разделение на «чистых и нечистых», и, поскольку это «и само собой разумеется», то и дискриминацию ситуативных условий в пользу неких «само собой» существенных. Ну а рекомендация «от лица диалектики» - это отождествление и электричества как «фундаментальной субстанции». Другая составляющая тех же «диалектических», то бишь - «материалистических» рассуждений - равно и тезис о «первородности» материального начала перед сознанием; и нет же, просто рука не поднимается определить человека как «биологический организм», собственно и существующий исходя из обретения и некоего объема возможностей биологической адаптации. А так бы - то и подобная элементарная констатация уже избавила бы от потока пустых речей. И, наконец, есть абсолютная истина, и есть «относительная». То есть вторая, если определить начистоту, она же и та самая, для чего пока еще не вполне определены пределы пусть не нечто «области схождения натурного эксперимента», но области, на которой ее соблюдение не вызывает сомнений. Или - введение «относительной истины вместо представления об истине все еще пребывающей в процессе определения - это и есть фактически задание лишней сущности.

Но, в таком случае, что именно такого рода анализу и доводится оставить теперь и как бы «в сухом остатке»? Мы видим, что «диалектика» - это некая явно далекая от конструктивности, но, тем не менее, в некоем смысле все же и некая «параконструктивная» концепция. Фактически здесь ей как герою одной из эпиграмм Пушкина - «полу-мудрец, полу-невежда», так и доводиться предстать как некая далекая от завершения вещь, ситуация проживания в недостроенном доме, что, конечно, и дано проделывать неким любителям особых ощущений, но, при этом, и лишь некоей малой части человечества. А так - чью-то душу дано согревать и той же идее построения вечного двигателя.

Огл. «Диалектика» как агрегатор функциональных операторов

Положим, не как таковой диалектике, но «диалектическому материализму» дано располагать и таким существенным «оператором» как нечто «гносеология диалектического материализма». Но что именно это «за зверь»? Самое интересное, что это не особо сложная вещь - то есть не более чем «система посылок бьющих в лицо всему махистскому вздору о телах как комплексах ощущений, об элементах, о совпадении чувственного представления с вне нас существующей действительностью». Другое дело, что каковы и есть те самые посылки, нам и не дано установить, но … опять-таки, нам дано наблюдать здесь и уже встречавшееся выше благостное «апофатическое богословие» - посылки, позволяющие образование нечто «бьющего в лицо». И, конечно, вдогонку невозможно обойти вниманием равно и факт, что «почти буквально каждая фраза, каждое положение в рассуждении Энгельса построены всецело и исключительно на гносеологии диалектического материализма».

Далее, диалектике «по Ленину» дано предполагать наличие и такого важного оператора как «искусство применения диалектики в рассуждении». В таком случае, а что же это за «искусство»? На деле такое «искусство» - тогда и то нечто характерно подразумеваемое в некоем суждении Ф. Энгельса, что, опять-таки, лишь «апофатически» и позволяет вывод из той же «неспособности Дюринга применить диалектику к вопросу об отношении между абсолютной и относительной истиной». Кроме этого, вполне возможно, тому же «применению» дано предстать и как таковым пониманием, что «вечные истины вполне вероятны, но неумно употреблять большие слова относительно простых вещей». Иначе говоря, старайтесь мыслить скромнее, и это и обнаружит вашу способность «применить диалектику в рассуждении».

Наконец, не диалектике именно, но диалектическому материализму дано располагать и нечто собственными законами. В том числе, в «Материализме и эмпириокритицизме» Ленину дано указать лишь один из них - закон «перехода количества в качество». На наш взгляд, этот «закон» - он же и выражение крайней вульгарности в понимании реальности, фактически эксплуатация приведения картины мира лишь к нечто единственно возможному актуальному срезу (с нашим анализом подобной специфики можно ознакомиться здесь). Но Ленин дает пример и прямого применения, как он понимает, такого «закона» - это и случай «обращения прежде разрозненных выступлений представлением совместной декларации». То есть - нет совместной декларации - и нет иного качества, вот такой вот подход. И еще один момент - здесь важно учитывать и «фактор атрибуции», если так просто отождествлять любую собирательность в значении «качества», то и всякое случайное совпадение - все то же «качество».

Кроме того, опять же, не диалектике именно, но диалектическому материализму дано знать и нечто «современную» форму, а именно - как таковой «марксизм». Этому и дано обещать нам уже нечто необычное, поскольку здесь мы располагаем и нечто положительным определением такого рода «современной» формы. Но такого рода «положительное» определение тоже, как ни странно, достаточно «диалектично». Во-первых, марксизму и дано обнаружить как таковое совершенство собственно по причине удивительной гармонии всех его отдельных положений с концептуальными началами. Ну, просто потрясающая гармония! Кроме того, марксизму одновременно дано обратиться и «формой материализма современного на начало XX века и неизмеримо более богатого содержанием и несравненно более последовательного перед всеми предыдущими формами материализма». Но здесь равно возможен и вопрос о том, что если материализм и различается на «более последовательный» и, скажем так, «несколько не столько», то, может быть, и сама собой особенная форма философствования «материализм» это и не форма вовсе, поскольку ей и не дано составлять собой и нечто однозначную меру? В этом, как мы полагаем, равно следует видеть и некую «свою диалектику». Но если «в чисто положительном» смысле, то марксизм и есть нечто «классовая схема общественных отношений». В этом, конечно, если не касаться предмета достаточности подобной схемы, вряд ли следует видеть и хоть сколько-нибудь «диалектики». Ну а далее такому фактически единственному тезису некоего реально положительного определения дано найти продолжение и в неких «половинчато» положительных тезисах, а именно, признания марксизма концептуальной платформой, с одной стороны, для «исходной точки экономической теории Маркса», а с другой - то и для «материалистического миросозерцания Маркса и Энгельса». Это, конечно, очень хорошо, но в содержательном смысле практически ничто. Далее от марксизма в целом нам дано перейти то и к составным частям и отдельным положениям марксизма, с чем тогда и существенно легче справиться, поскольку и как таковое понимание предмета подобного рода форм уже больше предполагает задание равно посредством и положительного определения. Тогда и следует начать тем, что в современной терминологии позволит отождествление как нечто «продуктовая линейка» марксизма, то есть - теории или и нечто иные формы развитые исходя из фундаментальных принципов марксизма. Таковы и есть экономическая теория Маркса, марксистский исторический материализм и, само собой, и нечто «марксистская терминология». Это, конечно же, хорошо, но поскольку наша задача - поиск всякого рода конструкций или элементов, определяемых как «диалектика», то здесь нам остается лишь принять данный факт «к сведению». Далее, опять-таки, марксизм есть представление о том же «ведомом положения сознания по отношению к воспринимаемому им внешнему миру», что нам уже известно, но в данном случае мы обнаруживаем и одно весьма любопытное продолжение. Дело в том, что тот самый «внешний мир» в его транскрипции посредством деятельности органов чувств это и есть нечто «объективная реальность». То есть, тем самым, техническому несовершенству или, допустим, пусть так, «отдельным недостаткам» органов чувств здесь уже не дано удостоиться внимания, а зря. То есть сама собой концепция «объективной реальности» приводимой в прямой последовательности к реакциям органов чувств - это, конечно, и явно вульгарная трактовка, здесь бы «диалектике» и «разгуляться» теперь и в части функции скепсиса как корректора таких реакций, но … нет. И опять - нам и дано иметь дело то и не иначе, как с неким вульгарным истолкованием некоей сложной проблемы. Вот если кто-либо мог пояснить, что нашему восприятию мира как «объективной реальности» и дано восходить к реакциям органов чувств с точки зрения точности констатации лишь «по линии филогенеза», а по линии онтогенеза - то и лишь в части нечто ограниченного спектра проблем - это и могло бы составить совершенно иную постановку вопроса. Но тому же марксизму дано отметиться и в том, что он «никогда не употребляет метафизической фразеологии по типу выражения тождество идеи и реальности». То есть, если продолжить, то теория информации марксизму как бы неведома. Далее, что куда уже более любопытно, марксизму дано включать в себя и идею «объективной реальности времени и пространства» чему дано найти выражение еще и на фоне, что законы физики все же «относительны», то есть - точны лишь постольку поскольку. Увы, и здесь мы вынуждены отметить просвечивающий на горизонте вечный двигатель, откуда и этот вопрос то и не иначе, как следует оставить в стороне. Другое дело, что вечный сокрушитель фундаментов и станин Ленин не оставляет и места для статики, предпочитая определять мир то и как нечто «вечно движущуюся и развивающуюся материю». Возможно, что в нечто «фундаментальном» измерении это и так, но, одновременно, и для неких «менее» фундаментальных проекций это и явно не так; то есть - нам вновь дано наблюдать и как таковую привычную «грубость формулировки». Далее - марксизм это еще и такая любопытная вещь, что ни в какую не знает никакой спекуляции и только и предполагает «вывод единства мира из объективной реальности». Просто любопытно - это уже на сугубо «чувственном» уровне или и на некоем ином? То есть, если «по марксизму», то и все знаменитые математики, выводившие следующие выражения из анализа предыдущих, уже явно «не правы». Или - каким именно образом это следует понимать? Но опять же, как можно допустить, это не более чем случай речевой «небрежности». Или - то и надежда, что невзыскательному читателю, вполне возможно, что и «так сойдет». И, наконец, марксизм это и понимание человеческого познания как «находящегося в развитии» и пребывающего в процессе приближения к более точным представлениям. Такое, на наш взгляд, явно банальное суждение марксизма точно так же вряд ли можно представить равно и в определенном отношении «диалектическим». Аналогичная специфика, скорее всего, отличает и принятое в марксизме понятие «роста производительных сил», также не иначе, как принимающее облик простой линейной аппроксимации. Только, уже если «не спрашивать» Ленина, то и не помешает указание на то, что предложенный марксизмом анализ причин такого роста вряд ли достаточен, а то, быть может, и отсутствует как таковой.

Огл. Отдельные положения «диалектического» свойства

Наше понимание предмета «диалектики» равно не возбраняется строить и на основании обнаруженных в тексте «Материализма и эмпириокритицизма» отдельных положений или суждений, трактующих некие предметы или специфику как «диалектические» или коррелирующие с «диалектикой». Тогда и следует обратить внимание, какие именно вечные двигатели, а, быть может, и нет, нам и обещают в подобном случае.

И опять же, «легким движением ноги» здесь дано оказаться отброшенной и как таковой возможности построения общей концепции теории информации, взамен чего «в ассортименте» и предлагается все та же постановка внешнего мира «вне сознания», чего, вполне естественно, не в состоянии предложить «идеализм и агностицизм». Далее, здесь нам на удачу дано возникнуть и такому любопытному пункту, как «определение соотносительной природы причины и следствия как обнаруживающей специфику диалектической». Причем здесь равно отсутствует и какой-либо анализ того, что, быть может, и как таковая квалификация нечто или «как причины» или «как следствия» может носить характер и нечто «не вполне» достаточного, а характеристика такой видимой «зыбкости» названных форм логической условности и предполагать перенос на как таковые причину и следствие. Но что же, «вольному воля». Но для нас здесь возможно извлечение и такого урока как признание «диалектики» то и как просто не вдумчивого отношение к рассматриваемому предмету. Далее, той же «диалектичности» равно дано заключаться и в том, что, якобы, «весомая материя может превращаться в невесомую» и - наоборот. Но, все же, в этом странном суждении скорее следует видеть все же вину физики, или не понимающей или - не видящей существенного смысла в предложенном В. Гейзенбергом принципе «начальные условия физического эксперимента допускают определение только в понятиях классической физики». Для физики всякое измерение массы и есть лишь «измерение массы», хотя в одном случае действующим началом и дано выступать реакции опоры, когда в другом - то и нечто процедуре лишь вычислительного определения через значения импульса или энергии, то есть ситуаций, где прямо отсутствует и всякая реакция опоры. Но в присущем нам понимании это тот же самый случай предпочтения к вкушению лишь «теплого мороженого», и, как не помешает отметить, и как таковой философский опыт, увы, не в состоянии помочь приверженцам «диалектики» тогда и в выделении такого различия. Далее, здесь следует отметить и то указание, что как таковая реальность «естественной истории», истории эволюции небесных тел и всего, чего угодно, и есть подтверждение существования «объективной реальности». Да, действительно это так, но все это не в состоянии содержать и сколько-нибудь «диалектики».

Кроме того, в какой-то момент здесь равно дано «всплыть» и как таковой проблеме «соотношения абсолютной и относительной истины», рассмотренной теперь и под тем углом зрения, что она допускает дополнение и нечто «условием грани между диалектическим материализмом и релятивизмом». То есть опять же в традиционной форме «апофатического богословия» мы и проникаемся благотворным знанием, что диалектика и есть то, что, с одной стороны, все же можно спутать с релятивизмом и, с другой, то и расположенное таким образом, что ему дано помещаться и где-либо «за гранью» от релятивизма. «Сила» этого знания, как можно допустить, уже такова, что ему дано аж просто «окрылять». Собственно как важное уточнение к подобной характеристике и дано предстать пониманию, что «Богданов не заметив грани между диалектическим материализмом и релятивизмом, скатился в болото реакционной философии». Кстати, здесь равно суждено обнаружить и такую любопытную вещь, как «понимание диалектическим материализмом движения». Как оказывается, движение и есть нечто - мы не знаем, процесс, явление или нечто иное, - что и образует его собственный «диалектический закон движения», что, в свою очередь и выступает как нечто определяющее развитие природы и ход истории. Как определяет, в каком смысле «определяет», нам тогда и не дано знать, но движение «определяет»; более того, нам равно не обогатиться и знанием того, чему именно и дано следовать из факта «определения» таким законом развития природы и хода истории. Тогда нам всего лишь и остается, что сохранять нашу твердость равно и в убеждении, что тот же диалектический материализм не только признает движение «неразрывным свойством материи, но и отвергает упрощенный взгляд на движение». В чем же именно и дано состоять такому «упрощенному взгляду», нам уже не дано узнать, более того, нам здесь не дано прибегнуть даже и не более чем к методам «апофатического богословия».

Но дальше - быть может, и вовсе «не больше»; диалектическому материализму равно дано допускать и нечто постановку «вопроса о релятивизме», чему, как можно догадаться, дано обнаружить и нечто «единственно теоретически правильную постановку вопроса порождающую и такие последствия ее незнания как миграция от релятивизма к идеализму». Но в чем же именно суть этой постановки вопроса, кроме того, что она «постановка», нам, к сожалению, и не доводится знать. А помимо прочего, поскольку релятивизм - это не форма философской традиции, но - не более чем разновидность подхода, нам равно сложно догадаться о чем, собственно, и поставлен вопрос. А еще одно замечательное достоинство диалектического материализма - то и нечто идея «отсутствия непереходимой грани между абсолютной и относительной истиной». То есть, скорее всего, из «дважды два четыре» нам в нашей простой элементарной арифметике дано будет образовать и правило «дважды два пять». Или, опять же, завести машину времени с вечным двигателем внутри и с философским камнем в багажнике. Ну … так бывает. И далее - вновь, - «диалектический материализм» с его верными оруженосцами диалектическим мышлением и несходством с «метафизическим материализмом» дает бой и в одном случае нечто как бы «захламленной» метафизикой терминологии и, в другом - то и «пренебрежению свойством материи быть объективной реальностью». В общем, у «диалектического материализма» много всего, но, как часто бывает, то и «сложно понять чего».

Но, к счастью, здесь нам выпадает и возможность уточнения, что именно и дано означать качеству диалектики «включать в себя момент релятивизма, отрицания скептицизма, но - не сводиться к релятивизму». Это, как оказывается и есть само собой факт «исторической условности пределов приближения наших знаний к объективной истине», то есть, попросту сказать, к бесспорной. Здесь просто сложно не поддаться чувству и не признать эту мысль то и характерно «гениальной» в ее очевидной простоте, но, одновременно, увы, и вряд ли заметить за ней хоть сколько-нибудь «диалектики». Но, возможно, Ленин и есть тот гениальный декламатор, кому с особым чувством и дано возвещать банальности, как знать. Ну а в конце нам вновь дано перейти к тому же «апофатическому богословию», но здесь уже и в части отождествления нечто «теоретических основ диалектического материализма» как характерно отличающихся и от как таковых основ эмпириокритицизма. Оказывается, различие и есть в том, что для эмпириокритицизма тогда и прямо приемлемо, а для диалектического материализма то и совершенно невозможно обращаться и нечто «сплошь реакционным и прикрывающим новыми вывертами, словечками и ухищрениями старые ошибки идеализма и агностицизма». Другими словами, если диалектический материализм и прибегает к синтезу новых понятий, то у него всему этому дано происходить и характерно строгим образом и - без каких-либо вывертов, словечек и, тем более, ухищрений «прикрывающих старые ошибки идеализма и агностицизма». Причем интересный вопрос - такому ограничению разве что дано распространяться и не более чем на «старые ошибки», а прикрытие новых уже допустимо? Собственно иронию здесь можно видеть и в том, что на фоне возможности подобного вопроса забавно слышать и мысль о том, что «только абсолютное невежество в отношении философского материализма и диалектического метода Маркса и Энгельса позволяет толковать о соединении эмпириокритицизма с марксизмом». Дело в том, что это «невежество» неким образом и объективно невозможно исключить, поскольку и само его определение «как метода» не лишено, как можно подумать, и неких существенных изъянов.

Но с каким же именно чувством нам и доводится завершить этот обзор всякого рода диалектических «частностей»? Перед нами - колоссальный метод, с колоссальными обещаниями, с большим будущим, если только … ему могла бы выпасть доля то и обращения определенным «как метод». Но, при этом, как можно понять, такая светлая перспектива как нечто возможность построения вечного двигателя все равно … уже будет обещана.

Огл. Субъектность «диалектики»: отношение к диалектике

Когда мы определяли «что есть» диалектика, нам негде было разгуляться - реально не хватало данных; теперь, если остаться в пределах ограниченного предмета «отношения к диалектике», данных у нас даже в избытке, здесь уже есть о чем «спрашивать Ленина» или, скорее, здесь и ему самому есть чем поделиться. Тогда и следует начать с любопытной темы «полного незнакомства» всякого рода мыслителей то и с само собой «диалектикой», а то - и с ее незабвенным отпрыском «диалектическим материализмом». Этим мыслителям, «ни о чем таком не зная, и ни о чем таком даже не слыша» все же приходит в голову и дерзкая мысль выражения их мнения. Но тут уже не так-то все просто - если отсюда чему-либо и дано следовать, то - лишь приходу всякого такого автора «к путанице и нелепостям». Но здесь все же куда более любопытно и то разнообразие форм, в чем и дано выражаться подобному «незнакомству», хотя, быть может, это и не более чем следствие стилистической правки - тут и само собой незнакомство, и неизвестность, и, конечно же, отсутствие представлений. Но на том не дано остановиться и собственно становлению подобного «отстранения» - «неизвестность» это одно, а «незнание» - иное; кто-либо, быть может, и слыхал о такой штуке как диалектика, но - просто знать не знает что это. И тогда такому незнанию и выпадает судьба или «быть лишний раз обнаруженным», или - влечь за собой и такой тяжелый недуг, как возможность «свихнуться в идеализм».

Но дальше - можно знать «что это», но - уже не понимать к чему оно. Так, у целого ряда лиц и дано обнаружиться «близости на почве одинакового непонимания диалектики», а, кроме того, и еще некто, про кого «невозможно думать, что он не относил здесь Маркса и Энгельса к числу передовых мыслителей», равно удалось отметиться и тем, что он «явно не понимал диалектического материализма». Но таким же самым образом, как диалектику или диалектический материализм в целом нет возможности понимать то и не более чем «что-либо» из диалектики. Например, только так и никак иначе кто-либо и обращается «ничего не понявшим в отношении применения Энгельсом диалектики к гносеологии», а еще кто-либо - то и «не понимающим относительности научных теорий, не знающим диалектики и преувеличивающим механическую точку зрения». Но и непонимание - непониманию рознь, и, увы, здесь не миновать и того непонимания, когда некто и выпадает судьба обрести прискорбный вид «повторяющего старый-престарый вздор о диалектике которой он совершенно не понял». Но и это еще ничего, когда кому-либо иному так и дано остаться круглым невеждой, также «не понимая диалектического материализма в 1906 году, как он не понимал его в 1899 году». Ну а неким иным лицам, тем прямо дано удостоиться и «презрительного отношения за то, что они не сумели понять диалектики Гегеля и относятся к нему с пренебрежением». Как же им тогда не повезло! Тем не менее, вероятно есть и такие, кто как-то все-таки понимает ту самую «диалектику», но - «в том-то их и беда, что они не видят двери открытой диалектическим материализмом». Наконец, такое непонимание равно способно предполагать то и возможность усугубления, в этом случае и обращаясь в столь прискорбную «неадекватность связанную с его антидиалектическими взглядами или его непониманием соотношения между релятивизмом и диалектикой». А после всего этого и такому столь существенному философскому направлению, как «дицгенизм» (или - неомонизм) и дано обрести качество «путаницы, что отличает его от диалектического материализма».

А далее «диалектика» она же начало и как бы когнитивной «физики» или - и целого ряда периодических процессов, а то и просто аттракторов. Тут вам и «колебания между платформами», не подумайте, что на вокзале, а равно и качество неких авторов «в сущности, колебаться между идеализмом и диалектическим материализмом», если и не само собой «стихийные и бессознательные колебания новой физики между неизвестным ей диалектическим материализмом и феноменализмом». То есть - хотя все это и «немного не» физика, но, скорее, - практически физика. Но одновременно помимо таких простых, едва ли не «гармонических» колебаний здесь дано быть и колебаниям сложной амплитуды, скажем, как в случае, когда некто и дано «просто шататься, не зная на что опереть свой релятивизм и в ряде мест вплотную подходить к диалектическому материализму». То есть - вот вам и график само собой асимптотической функции. Но там, где невозможно выделение в строгом смысле периодического процесса, там дано быть и череде «состояний сближения или удаления от диалектического материализма». А если от такой известной физике вещи, как периодические процессы перейти и к некоей сложной событийности, то здесь не обойтись и без явлений сложной турбулентности. Положим, здесь возможна и такая затейливая траектория, как «бросание материализма, повторение в манере Бермана истасканных пошлостей про диалектику и тут же принятие с объятиями одного из применений диамата». Но если абстрагироваться и от такого начала, как форма траектории, то здесь же равно возможны и нечто «блуждания» в ходе которых и объявляется возможность оказаться уже «более удаленным от диалектического материализма, чем на предыдущих стадиях». Кроме того, здесь не обойтись и без того же синтеза продукта мозаичной структуры, скажем, заимствования «кусочка агностицизма и чуточку идеализма у Маха в соединении с кусочком диалектического материализма и утверждении что эта окрошка есть развитие марксизма». Ну а величину импульса, или, простыми словами, размеры инерции здесь дано показать и тому самому факту что «отсталость русской жизни не позволила Чернышевскому подняться до диалектического материализма». То есть если вас и брали сомнения, что все эти «диалектики» и «диалектические материализмы» не телесны, то их не помешает отбросить, - вокруг них или что-либо движется, когда иное - или находится на некоем расстоянии, или - и сами они таковы, что их можно разбирать по кусочкам и перемещать на новое место. Другое дело, что тем же самым формам в некоторых случаях дано позволять обращение и в некий незавершенный продукт, как бы «полуфабрикат». К примеру, одному из последователей этих направлений, все же, хотя он и «перенял самую ценную традицию своих учителей», не удалось избежать и неких «ошибок в изложении» этих идей. Что тогда и позволило оценить его занятия то и как совершенно не напрасные, несмотря и на как таковые «недостатки изложения и частные ошибки». Тогда и другому «евангелисту» того же самого направления довелось бы быть признанным «правильно излагающим диалектический материализм, если бы он и признал существование объективной реальности». Ну а далее всем этим замечательным концептам не остается ничего иного, кроме как занять и положение центра мироздания, поскольку миру дано знать и лишь единственную меру движения - либо в направлении таких концептов, либо - удаления от такого «центра масс». Так в одном случае некоей концепции только тем и дано отличаться от «диалектического материализма», что она есть и «шаг к реакционной философии». В другом случае некий мыслитель и был таков, что «от старого материализма иначе метафизического материализма естественников пошел не к диалектическому материализму, а к идеализму и фидеизму».

Но за тем, что «колебалось» вокруг диалектики нам довелось совершенно забыть и о том, что - или кто - «молится на» диалектику. Таковы и не только лишь некие «крупные диалектики», но и как таковые «Маркс и Энгельс, признававшие собственные взгляды как основанные на принципах диалектического материализма». Ну а если порознь, то и сам собой Маркс «неоднократно отождествлял свое миросозерцание в качестве диалектического материализма», и, конечно же, Энгельс «почти буквально каждую фразу, каждое положение строил всецело и исключительно на гносеологии диалектического материализма». Ну и, что совершенно очевидно, то и как таковое «обыкновенное свойство среднего рядового марксиста» это и признание себя «диалектиком-материалистом». Ну и здесь же, конечно, не обходится и без разделения на части, в данном случае - разбиения той же «гегелевской диалектики», из чего Энгельсу и удалось «выбросить гегелевский идеализм и понять гениально-истинное зерно гегелевской диалектики».

В подобном отношении нам и дано думать, что для диалектики как таковая ее «субъектность» - это и нечто явно «удачное» качество. Здесь дано вступать в дело и не только такой существенной составляющей как «знакомству» или «знанию» диалектики, но - порождать и нечто особый физикализм, пространство событий, а равно позиционировать себя как «начало начал» или порождать и такие практики как приверженность или «отождествление в качестве».

Огл. «Диалектика» и преграждающие ей путь «вихри враждебные»

Но диалектика не столько «невеста на выданье», как она же куда более и нечто созидательная сила, в том числе, оценивающая своих врагов то и посредством построения «образа врага». Ну а «сонм врагов», как развивает свою мысль Ленин, у диалектики пространен настолько, что даже с избытком. Конечно, здесь возможно и то развитие темы, известны ли враги у закона Ома, но не в том суть, «диалектика» сама не своя в отсутствие врагов; а ее близкая аналогия - теория Дарвина, здесь врагов - да хоть отбавляй!

Итак, нам не помешает пройтись теперь и по «синодику» врагов диалектики. В первую очередь, это те из них, кто и прямо предполагает отождествление как «враг», а тогда им вслед - равно и те, чья «вражда против диалектического материализма» так прямо и «вытекает из приверженности реализму и близости неким другим авторам», чему и дано идти лишь «от неприятия диалектического материализма». Более того, всем такого рода случаям «вражды» дано даже предполагать и приведение в некий порядок, от «серии отдельных проявлений вражды» и вплоть и до «цементирующего начала в виде вражды». Ну а от «вражды» прямая дорога тогда и к «нападкам на диалектический материализм», чему не как-нибудь, но дано удостоиться то и посвящения им неких «четырех книг». Ну а где-либо в хвосте за всей такого рода злобной «враждой» или оголтелыми «нападками» и дано плестись нечто просто «особой философии отличной от диалектического материализма».

Но где уже не подобает судить, что мы имеем дело со случаем «вражды», то, тем более, и «нападок», там дано и мирно пристроиться не более чем просто «противникам» диалектического материализма. Это, во-первых, и те же «цельные и последовательные противники диалектического материализма в философии и истории», а к ним до кучи - то и некие замеченные Энгельсом «современные ему естествоиспытатели, обнаруживающие в марксистском смысле слова антидиалектические взгляды». Ну а где противники, там дано найтись и такой форме, как резкое неприятие, скажем - то и само собой «полное отречение от диалектического материализма». Ну и, наконец, здесь удается пристроиться и точке зрения, чему, в одном случае, дано определять и «Энгельсовскую диалектику», и, в другом, совместную «диалектику Маркса и Энгельса», к сожалению, то и собственно как мистику. Кроме того, вряд ли кому-то дано обязывать к принятию и позы прямого «противника», когда достаточно обнаружить и не более чем качество «чуждости диалектике». А помимо прочего ценность гегелевской диалектики дано подчеркнуть и тому обстоятельству, что, собственно, она есть и нечто же «жемчужное зерно, которое петухи Бюхнеры, Дюринги и компания вместе с Леклером, Махом и Авенариусом не могли выделить из навозной кучи абсолютного идеализма».

Но враги - врагами, а где же адепты? Адептам здесь явно чуждо и сомнение в одном - если уж и дано быть само собой «диалектическому подходу», то и вопреки нему - равно и нечто «антидиалектическому» подходу. Кроме того, равно и как таковые Маркс и Энгельс «больше подчеркивали в своих сочинениях диалектическое начало их материализма, чем собственно принцип материализма и больше подчеркивали историческое начало их материализма, чем собственно принцип материализма», что и требовалось доказать. Тогда в дополнение к этому не помешает обозначить и как таковые «дух» и «букву» диалектического материализма, положим, как в случае, когда и очевидна оценка «рассмотрения махизма вне связи с новой физикой как издевательства над духом диалектического материализма, иначе - принесения в жертву метода Энгельса ради той или иной буквы у Энгельса». Ну и в некоем случае некие «отступления от диалектического материализма» - на деле, они и есть все те же «отступления от ‘Анти-Дюринга’».

Как тогда и подобает заключить из наполнения представленного перечня - «диалектика» и есть то нечто, чему и дано было «закаляться в борьбе». То есть смысл диалектики как предмета «борьбы за» диалектику то и явно существенно больший, нежели не более чем «смысл диалектики».

Огл. «Диалектика» - центр притяжения

Если дать себе вольность оценить таблицу умножения как «центр притяжения», то ей не обнаружить и никакого иного смысла подобного рода «центра» за исключением «центра притяжения школьной программы». Конечно, «диалектика» - более сложная вещь и ее дано отличать и заведомо более сложным отношениям со всякого рода формами «притяжения и отталкивания».

Тогда в нашем случае «хороший тон» открыть данный анализ примером и такого рода формы, чем, в прямую противоположность условному физическому «аналогу» и дано предстать нечто «отталкиванию противоположных полюсов». Или - начать и тем самым отталкиванием, чем и дано предстать как таковому «незнанию диалектики». И тогда этот анализ невозможно не открыть и таким фактом, как сама собой неизбежная «метафизичность воззрений» так прямо и исходящая от любой мыслимой «антидиалектичности» философского подхода. Далее - выпадение из обоймы владеющих диалектикой это равно начало и нечто же «неумения или боязни допускать простую и ясную постановку вопроса об отношении релятивизма к диалектике». Таким же в точности образом уважения от Ленина тогда же не удостоиться и тем, кому в силу некоего лукавства дано обнаружить и ту же «неспособность применения диалектики к вопросу об отношении между абсолютной и относительной истиной». Равно не иначе как прямой ошибкой правомерно признание и нечто «пренебрежения различием метафизического и диалектического материализма». Ну а само собой неизбежное следствие не различения «грани между диалектическим материализмом и релятивизмом» - это и как таковое «скатывание в болото реакционной философии». Теперь, если дать оценку и некто «самым выдающимся теоретикам», то на таковых дано сказаться и вряд ли как-то оправданному «полнейшему незнакомству с диалектикой». Равным же образом дано складываться и нечто «причине непонимания соотношения абсолютной и относительной истины». Если же и предпринять попытку определения, чему именно и дано составить подобную «путаницу», то таковыми дано предстать и все тем же «отступлениям от последовательного применения диалектики и последовательного материализма». На таком фоне и явная мелочь тот факт, что лишь «невежество в отношении философского материализма и диалектического метода Маркса и Энгельса и позволяет толковать о соединении эмпириокритицизма с марксизмом». Но в подобном отношении уже куда опаснее и нечто момент, что «условием, позволившим меньшинству физиков скатиться через релятивизм к идеализму, и послужило незнание диалектики». Подобным же образом кому-либо также дано испытать судьбу и оставаться далеко сзади равно и потому, что он в своей терминологии «смешивает противоположение материализма идеализму с противоположением метафизического мышления диалектическому». Ну а тот же релятивизм явно таков, что он так прямо «при незнании диалектики неминуемо и ведет к идеализму». Но на таком фоне некое разумное объяснение дано предполагать и факту, что «буржуазная философия начала XX века особенно сфокусированная на гносеологии так и усваивала в искаженной форме такие элементы диалектики, как релятивизм и потому больше и защищала идеализм внизу, а не идеализм вверху». А равно прямая перспектива и для любого из тех, кто «не смог прямо подняться от метафизического материализма к диалектическому» - это и перспектива обретения такой характерной особенности, чем и дано предстать тому же «физическому идеализму».

Другое дело, что выбор «диалектики» в таком важном качестве как фундамент системы воззрений - это и гарантия выбора теперь и для той же диалектики «в ее роли фундамента» здесь же и характерно верного направления развития. Так Марксу и Энгельсу и дано характеризовать их собственные взгляды как «основанные на принципах диалектического материализма». Равным же образом и самому собой Энгельсу дано было «отказаться от старого метафизического материализма в пользу диалектического материализма, а не в пользу релятивизма скатывающегося в субъективизм». Ну и подобным же образом свою разумную природу довелось обнаружить и нечто «осуждению плохого материализма с точки зрения более развитого диалектического материализма, а не с точки зрения юмизма или берклеанства». Точно так же все ту же востребованность диалектики смогло обнаружить и нечто «применение Энгельсом диалектики к гносеологии» или равно и нечто «регулярное осуждение Марксом и Энгельсом плохого и главным образом антидиалектического материализма».

Но в чем именно способна заключаться тогда и нечто «сила» диалектики? Ну конечно, такой силе и дано возникать то и никоим образом не в простом порядке, но лишь посредством «признания объективной реальности и истолкования метафизики как антидиалектики, а также понимания материалистической диалектики» только лишь посредством чего и возможно не «катиться через релятивизм к субъективизму и идеализму». В точности так же и как таковое знание «соотношения релятивизма и диалектики едва ли не самый важный» источник «объяснения теоретических злоключений махизма». Кроме того, не следует забывать и о том, что «гносеология диалектического материализма - она же и система посылок, бьющих в лицо всему махистскому вздору о телах как комплексах ощущений, об элементах, о совпадении чувственного представления с вне нас существующей действительностью». Здесь же и не иначе, как «постановка диалектическим материализмом вопроса о релятивизме единственно теоретически правильна и порождает такие последствия ее незнания как миграция от релятивизма к идеализму». В этом ряду тогда и само собой «относительности различия материи от духа дано предопределять не недостаточность материализма, а недостаточность метафизического антидиалектического материализма». Равно невозможен и всякий иной путь для нечто поиска «ошибки, противоположной ошибке старого метафизического материализма» как равно же столь обязательно и «знакомство с диалектическим материализмом», чему единственно и дано наметить выход к «исходному пункту правильной философии». Ну а «осознание известных английским профессорам житейских соображений» оно и не более чем жалкий эрзац то и само собой непременно достаточного «знания диалектического материализма». Равным же образом и нечто «оценке, определяющей механистические концепции как гипостазирующие атрибуты» не избежать выбора и такого способа обретения то и самоё правильности, как «признание объективной реальности и понимание метафизики антидиалектикой». Ну а некто Дюрингу и довелось бы познать «ограниченность условия противоположности истины и заблуждения, если он был знаком с начатками диалектики». Ну, наконец, и Дицгену - тому лишь потому и не дано обладать «особой философией, отличной от диалектического материализма», что и само собой идее этой философии дано возникать и лишь в силу способности «цепляться за подобные неверные места». В таком отношении и новой физике дано не иначе, чем следовать «к диалектическому материализму» собственно и продвигаясь в этом направлении «зигзагом, неосознанным образом, не целеустремленно путем приближения, на ощупь, шатаясь и иногда даже задом».

Но, к сожалению, и «диалектика» не всесильна. В этом нам и дано убедиться в случае, когда «диалектика материальных превращений известных из научного эксперимента и технических успехов служит в глазах идеалиста, широкой публики или махистов не подтверждением материалистической диалектики, а доводом против материализма». Ну … что поделать с той самой «широкой публикой»! Но на это и не только можно, но и нужно ответить надеждой, что «материалистическому основному духу физики и всего естествознания уже дано победить и любые кризисы, но только на условиях замены метафизического материализма на диалектический материализм». И, увы, в этой светлой вере нас и дано лишь огорчать тому факту, что Рей употребляет «слово диалектика исключительно в смысле идеалистической философской спекуляции».

Другое дело, что к диалектике равно возможен подход и с тем же «отношением ценителя». Здесь, первое, не столько следует избегнуть «полнейшего незнакомства с диалектикой», но и, конечно, воспринять тогда и «предупреждение от забвения гегелевской диалектики как ценного плода идеалистических систем». Кроме того, обращаясь назад, не помешает осознать диалектику равно и как нечто, чего «особенно недоставало Фейербаху, Дюрингу и Бюхнеру». Ну а по отношению всех прочих, все же готовых мириться с паллиативами, не помешает держать наготове и само собой напоминание о как такой «упрощенной форме диалектического материализма в виде житейских соображений известных английским профессорам».

Огл. Горячее дыхание в затылок … Кафке

Тогда нам и подобает отбросить любое сомнение - да, у нас явно пестрит в глазах от всех этих бесконечных врагов и нападок, жемчужных зерен и блужданий, непонимания и незнания, широкой публики и соображений, присущих некоей профессуре. К чему это всё? Если, пусть таковой даже дано предстать и нечто «группе профессоров», кто-либо и затевает опровержение справедливости таблицы умножения, то это не более чем их личные сложности. Почему же для «диалектики» ничто уже так не значимо, как некий ситуативный или персональный «момент»? Нам следует рискнуть представить здесь и некий ряд возможных ответов на подобные вопросы.

Тогда и следует начать с простого предмета - а что такое «диалектика» практически? На деле идея «диалектики» - это не более чем идея метафорического имени принципа адаптивности; да, хотя буквальным образом теория диалектики, начиная еще с Гегеля и предполагает формулировку неких принципов, на деле имеет место не применение таких далеко не строго определенных принципов, но лишь поиск гибкого решения применительно к ситуации. То есть - когда в конструктивном смысле Ленин и пытается прибегнуть к «диалектике», то на самом деле он озадачен не более чем проблемой адаптации к специфике неоднозначности развития ситуации. Иначе - прагматически «диалектика» и есть метафорическое имя возможности получения решения и по отношению такого рода картины, когда или начальные условия не позволяют четкого выявления или, что то же самое, некоему фактору дано проявлять себя и не непосредственно сразу, но лишь в процессе ведения деятельности. Тогда реально «диалектика» и есть не более чем некое имя, чье предназначение и есть маскировка концептуального конформизма.

Но что тогда дано означать и само собой бесконечному заклинательному произнесению имени «диалектика»? Судя по представленным выше примерам, все же это сложно понять как нечто призыв к поиску решению равно исходя и из вполне возможной гибкости, но, напротив, такое произнесение и есть очевидный пример того же «изгнания дьявола», только теперь и построенного на началах адресации к совершенно иному сакральному пространству. Или - иногда вспоминая и удачным образом к месту, а в подавляющей части - то и не к месту ту самую «диалектику» Ленин фактически и прибегает в этом не более чем к акту изгнания нечистой силы, но - лишь определяемой в некоей иной системе координат. Об этом тогда и следует судить на том основании, что какого-либо конструктивного посыла в подобного рода «оценочные суждения» или заключения он элементарно и не предполагает вкладывать. Он не более чем просто утверждает - пониманию его оппонентов и дано исходить равно и от совсем иного «символа веры», в его оценке - от своего рода соблазна, идущего от «князя тьмы», как это можно понять, если определять и собственно меру как порождение предложенной Лениным системы координат.

А на деле «диалектика» и есть то, чем и определяет ее заголовок настоящего раздела - по большей части подобие кафкианства. С одной стороны, «диалектика» и есть нечто вводящее нас в заблуждение ее - на самом деле, не ясно какими - утверждениями либо обещающими возможность построения вечного двигателя, либо - тогда и само собой просто «грубыми», с другой - она же и средство маскировки равно и нечто совершенно иного. Тогда и само собой «кафкианской» природе диалектики и дано обнаружиться в том, что заявляемая как средство познания она фактически обращается и тем же частью или формой литургического действа, к тому же, и равно неотделимой от такого рода священнодействия. То есть «диалектика» как бы «отсвечивая» в значении инструмента познания реально уже не иначе, как и позволяет образование того же литургического пространства в отсутствие чего фактически невозможно и само собой становление то и нечто «системы убеждений». Как тем же крестным знамением Ленину и дано осенять себя и словом «диалектика», дабы не впадать в соблазн принятия порождаемого «нечистой силой» и нечто ложного учения. Другого смысла подобного понятия в его знаменитой работе нам просто не довелось обнаружить.

Огл. Заключение

Как, скорее всего, и следует предполагать - ни само собой как бы «концепции», известной под именем «диалектика», ни рассуждающей о ней книге Ленина не дано было бы обратиться и предметом особого внимания, если бы им не дано оказаться и в центре общественного интереса как таковых широких слоев общества. Тогда и настоящему анализу в какой-то мере дано характеризовать и не только само собой эту концепцию или рассуждающую о ней работу, но и, помимо того, и собственно характер интереса, направленного на эти «концепцию» или рассуждающую о ней монографию. То есть - для нас теперь возможно и то утверждение, что здесь мы и имеем дело не с интересом, означающим собой некий шаг в развитии познания, но - со своего рода интересом «религиозного» свойства; «диалектика» - это характерно удобная идея для использования как формы воспроизводства не более чем «символа веры».

03.2020 г.