Конечно, возможно и допущение, что для построения теории продукта мышления (или - продукта деятельности мышления) необходимо использование таких исходных данных, как формы сложного и изощренного мышления. Однако пусть в качестве эксперимента не исключен выбор и альтернативной программы. И если закрепить точку отсчета на нечто простом, то функцию источника данных невозможно возложить и на что-то более подобающее, чем рожденный мыслью Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», как никогда изобилующий примерами продуктов мышления, что допускают признание несостоятельными. Более того, подобный выбор усиливает обстоятельство, что этому ряду примеров дано обнаружить и то представительное разнообразие, что, как следует ожидать, позволит построение и той типологии, где всякого рода продуктам, как можно судить, «не вполне состоятельного» мышления и дано подлежать объединению в группы по уровню состоятельности или, точнее, степени несостоятельности. А далее сравнение специфики распределяемых в эти группы продуктов мышления и позволит предложение идеи, развитию чего дано принести и построение схемы нарастания сложности связей и порядков таких продуктов, чему дано обнаружить и те же отражение или «отпечаток» собственно производящего их мышления. Другими словами, выборке рассеянных в тексте «Материализма и эмпириокритицизма» разновидностей ущербных или всяким образом «недостаточных» продуктов мышления и дано обнаружить пригодность для определения существенных признаков такой достаточности или, точнее, той же недостаточности. В подобном случае развитие и осмысление такой картины и позволит переход к предложению концепции мышления, так и определяющей его формой деятельности, возрастающей в степени сложности параллельно с нарастанием требований к присущей достаточности. Более того, развитию данного решения дано принести становление представления и о собственно сложности продукта мышления, чему в специфике «как продукта» дано отражать и уровень качества породившего его мышления.

Если предложить и краткое обобщение намеченной выше программы, то в согласии с образцами продуктов мышления, извлекаемых из фактически и образованного в «Материализме и эмпириокритицизме» перечня негативных форм, и возможно определение нечто «плана структурирования», что позволит последующее определение и нечто градаций качества продукта мышления. В развитие этого уже собственно осознание специфики таких градаций и позволит формирование нечто «шкалы состоятельности» продуктов мышления, где на нижние уровни правомерно помещение тех же «маловразумительных» форм подобных продуктов, а верхние позволят отведение и формам характерно совершенного мышления.

Кроме того, смысл подобной схемы и следует предполагать в том, что для деятельности мышления не исключена реализация и в различных формах и на началах использования различного рода посылок, что предполагает выражение и в собственно продукте мышления. Отсюда, в обратном порядке, по показателю достаточности мышления возможна квалификация теперь и качества продукта мышления. Если вкратце, то подобного плана результат и хотелось бы ожидать от предпринятого ниже анализа.

Тогда поскольку фактически мы уже определились с программой исследования, то такое видение и позволит переход к его первой стадии, а именно, представлению продуктов мышления, чему непременно дано нести специфику принадлежащих нижним или начальным позициям формируемой нами шкалы. Но при этом не лишнее указать, что мы не видим необходимости в собственно представлении в целом коллекции извлечений из текста «Материализма и эмпириокритицизма», определяющих собой всевозможные продукты мышления. В таком случае, на долю каких именно продуктов мышления и дано выпасть участи признания как «наиболее примитивные» формы таких продуктов? Скорее всего, подобное качество и позволит отнесение к таким продуктам мышления, что предполагают истолкование как исключающие любое разумное упорядочение или «принципиально хаотичные» формы структур интерпретации. Тогда если и просеять с целью выбора таких форм набор извлечений из «Материализма и эмпириокритицизма», то мера крайне примитивных и позволит возложение на те же бессмыслицу, вздор, утверждения с вразумительностью уподобленной младенческому лепету, абсурдные построения, галиматью, бредни, порождения больной фантазии и, наконец, и речевую декламацию. Или - такие формы любым образом и составляют собой построения, где специфика формирующих их связей пока такова, что для них исключено включение в себя и какого-либо формирующего упорядочения, они, как и дано было бы определить математику, просто нечто «одноранговые множества». Другими словами, и собственно комбинация смыслового состава подобных представлений такова, что не предполагает и какой-либо возможности формирования смысловой связи, откуда они как продукты мышления и позволят помещение на нечто нулевой уровень или - позволят отождествление и «нулевой градации» предполагаемой нами шкалы.

Другое дело, что не следует поспешать с анализом множеств, чьи элементы уже как-то связаны в «порядке подчинения»; нам пока следует определиться и в отношении тех комплексов смысла, для которых их «номинал связывания» условно выражен посредством числовой дроби, и им специфична принадлежность не «уровню», но нечто подуровню. Тогда если и просеять перечень извлечений, то он позволит выделение и нечто форм, как бы непременно близких точке отсчета и одновременно таких, что согласно условной «мере соответствия» и позволят отождествление как нечто «меньшее единицы». Наложение подобного критерия и позволит выделение из общей массы таких форм, как сугубо словесные декларации, несуразные фразы, бессодержательные термины, пустые абстракции, пустые и праздные рассуждения, ассоциации, страдающие недостатком связности, мертвые абстракции и, наконец, и просто «ляпсусы». Или таким смысловым построениям только «как формам» некоторым образом дано сложиться, но - равно не отвечать и требованиям, заданным рядом критериев, что могли бы позволить признание за ними и достаточности как нечто форм упорядочения смысловых связей. Или - хотя подобным продукты мышления каким-то образом и дано допускать донесение смыслового начала того же «построения формы», но они явно недостаточны и для нагружения еще и функциональной или просто содержательно кумулятивной спецификой. Если перейти к образной форме, то «термину» здесь и дано располагать звучанием, подобным «привычному звучанию» прочих известных терминов, но - не обнаружить и должного объема содержания или наполнения понятия. В таком случае подобного рода продукт мышления - это не более чем продукт бессмысленного копирования, когда некто, положим, размахивает руками на манер дирижера, но не в состоянии наполнить эти движения хоть сколько-нибудь смыслом воспроизводства связей музыкальной композиции. Подобный же смысл можно видеть и в имитации письма посредством заполнения строчек гугликами, но - не означающем и записи каких-либо слов. Или - в смысле попытки извлечения содержания - это та же бессмыслица, тот же хаос, но, тем не менее, не чуждый и специфики имитирующего оформления, тогда воспроизводящего и нечто только «порядок построения» осмысленной структуры интерпретации. Но и такому «образу уподобления» равно вряд ли дано обнаружить способность к порождению хоть какого-либо рационально достаточного содержания.

Что же именно, в таком случае, и позволит признание тогда и наиболее вероятным кандидатом на замещение и нечто следующего уровня выстраиваемой нами шкалы? На такой уровень и правомерно помещение тогда и тех «организованных множеств» смысла, что как бы «элементарно просты» в части «начал ассоциации» собственно и фиксируемого ими содержания. Это своего рода «не более чем» формы построений, чьей рациональности и не дано выходить за границы возможностей «просто построений», как, скажем, за такие пределы не дано выходить не более чем укладке предметов в контейнер. В данном случае здесь возможно лишь указание на наличие той специфической связи, что определенным элементам дано допускать и некие варианты укладки, но из самой действительности такой укладки далее уже практически ничего не последует. Именно подобного рода структурность простого «помещения чего-либо во что-либо» и обнаружит возможность выделения в тех же эклектических построениях и компиляциях, противоречивых образах, фразеологических алогизмах, нелепостях и развитии последних - вопиющих логических нелепостях. То есть во всех таких случаях некоей мозаике вроде бы и дано «складываться», но одновременно ей дано складываться и собственно «ни во что». И здесь, как и в предыдущем случае, нам равно дано обрести и некий продолжающий такой уровень подуровень, собственно и образуемый нечто когнитивными ошибками и литературными оплошностями. На этом новом подуровне нечто «почти» достигаемой структурности уже дано сохранить и нечто вид простой «укладки» в силу собственно наличия «дефекта построения» в составе нечто же во всем остальном как бы и рациональной организации. Здесь не так как это справедливо для исходного среза, «есть укладка, но отсутствует организация», все же дано присутствовать и «заявке» на задание некоей организации, но такая заявка все еще лишена претензии и на задание должной организации тогда и в силу просто наличия нарушения.

Далее последовательное развитие анализа и позволяет выход на уровень шкалы, где когнитивное построение в присущем ему качестве нечто пригодного для воспроизводства телеологии как бы и состоятельно, но все еще не принимает формы организации, достаточной в смысле задания телеологии. Собственно таковым и возможно признание нечто оформленного, но в содержательном отношении еще не соответствующего подобному оформлению. Тогда если просеять в поиске подобных форм нашу выборку извлечений, то признак соответствия данному уровню и позволит определение для тех же ложных построений, дефиниций не отсылающих к процедуре задания или сочиненных дефиниций, фальсифицированных свидетельств, а также и выверта как формы уклонения. Иными словами, здесь и возможно выделение структуры, выстроенной в согласии с требованиями построения, но только таким образом, что где-то имеет место и упущение в соблюдении необходимых требований. Что тогда и возможно видеть в том же случае ложных свидетельств - быть может, им и дано указывать нечто, что необходимо, но только таким образом, что данное представление также непременно не исключает и пренебрежения каким-либо из условий задания подобного рода формы свидетельства. Здесь структура явно завершена сама в себе «как структура», но при этом и не завершена как структура, собственно позволяющая реализацию функции. Кроме того, и данному уровню, как и предшествующим уровням, дано знать и некий подуровень. Принадлежность такому подуровню и позволит установление для тех разновидностей незавершенных структур, что не исключат наделения и нечто явно «посторонней» телеологией. Конечно, в качестве подобного рода форм и возможно опознание тех же жалких мистификаций и выдумок, софизмов и грёз, вопиющих теоретических извращений, грубых мистификаций, предрассудков, а равно и измышлений, выходящих за пределы времени и пространства, фальшивой спекуляции, а равно и тех же «профессорских финтифлюшек». Или структура, чему как бы «на роду написано» обнаружить и нечто определенную телеологию, на деле будет обращаться и предъявлением совсем иной направленности; хотя в смысле такой «паразитной» телеологии такая смысловая структура и явно состоятельна, но она явно несостоятельна и как носитель нечто «родовой» телеологии.

Отсюда прямым продолжением подобной последовательности проведения анализа и возможно задание и того уровня шкалы, когда неким смысловым комбинациям дано обнаружить достаточность теперь и как лежащим «лишь в шаге» от состояния действительного завершения их комплекса смысла. Или - это построения, что как бы непременно и практически достаточны как нечто вполне функциональные смысловые зависимости, но и пока лишь таковы, где подобной не более чем «практической» достаточности не дано обращаться и нечто полноценной формой достаточности. В таком случае должный объем соответствия данному уровню и дано обнаружить тогда и нечто неудачному переводу, как и изложению, данному посредством вымученных словесных конструкций или - и заполнению высказывания засоряющими лексическими компонентами. То есть здесь содержательная состоятельность как бы и позволит обретение, но лишь притом, что или потребует замены формулировки или, положим, исключения избыточной лексики или той же стилистической правки. Далее, как показал наш источник, особенностью данного уровня возможно признание наличия уже не только одного, но теперь даже и двух подуровней. Один подобный подуровень - подуровень, где препятствием полноте становления некоей смысловой ассоциации тогда и дано предстать нечто вмешательству внешней телеологии. Здесь, конечно, речь идет о таких вещах, как о выверте как форме затейливости или о нечто же «беззубых остротах». Или - желанию сострить или дополнить занимательной компонентой и дано блокировать само становление некоего содержания в присущем ему достаточном качестве. Другой такой подуровень - это подуровень, где помеху построению структуры смысла дано составить и неспособности контроля собственно хода подобного синтеза. Естественным примером подобного рода формы и возможно признание запутанных ассоциаций.

Тогда и на тех уровнях нашей шкалы, что расположены выше только что описанного уровня, не следует ожидать появления тех же присущих низлежащим уровням несостоятельных смысловых зависимостей, но все же здесь возможны зависимости, в чем связи содержания по прежнему «зажаты» или трансформированы наложением условий или ограничений, определяемых внешней телеологией. То есть подобным связям вроде бы и дано обнаружить качество завершенности, но равно им характерно и нагружение тем избыточным наполнением, что предполагает привнесение в силу действия нечто чуждой телеологии. Таковыми и возможно признание всякого рода фантазмов, а если представить и группу выделенных в источнике форм, то это и мечтания, и фантазии, и концепты имеющие значение идеалов, а, кроме того, и построения мистического толка. Или - фантазии и прочие формы мечтаний притом, что им же дано определять и некое желаемое, здесь же обнаружат и то же связывание подобного желаемого и всякого рода иллюзорными связями и т.п. То есть - хотя подобное желаемое и «реально как мыслимое», но оно же лишено реальности и в смысле возможности обретения или воспроизводства в данных условиях. Или, быть может, фантазия как некая идея комбинации вряд ли «запрещена» собственно как «идея комбинации», но одновременно не предполагает и воссоздания данными средствами, а в ряде случаев и само собой. И одновременно и прямо утрачивающие почву фантазии - те не позволят отнесения к числу таких «более разумных» фантазий, но потребуют помещения на те или иные нижние уровни выстраиваемой нами шкалы.

Отсюда и следующий уровень выстраиваемой нами шкалы позволит оценку и как вмещающий комплексы смыслов, чью целостность дано нарушать теперь и явно видимому и относительно легко фиксируемому изъяну. То есть такие структуры содержания неполноценны лишь тем, что допускают и вполне устранимый и не принципиальный изъян, иногда чуть ли не позволяющий и логический способ устранения. По квалификации используемого нами источника в качестве подобных форм и возможно признание, скажем, неточностей выражения, свидетельств и характеристик, не соблюдающих требования точности, а также построений, обнаруживающих недомыслие и с ними же и мыслей, достойных изумления как продукт самостоятельного мышления рабочего. Собственно подобные комплексы смысла и позволят отождествление либо как не избежавшие неточности, или, положим, как допускающие и степень грубости, чему и дано выдавать в них тот же «продукт самостоятельного мышления рабочего». И одновременно таким особенностям дано предполагать и нахождение как бы «на поверхности», откуда дано следовать и той же прямой перспективе коррекции.

А далее в порядковую последовательность нашей шкалы возможно включение и комплексов смысла, что уже явно состоятельны как таковые комплексы, но здесь же осложнены и возложением на них нечто же «прямой» функции. То есть, являя себя как комплексы смысла, эти же комплексы не исключают и наделения качеством тех же «непосредственных исполнителей» некоей функции, чему уже не дано не осложнять и здесь же само собой порядка образования данного комплекса. В подобном качестве и возможно признание тех же упоминаемых источником иронических и невежливых высказываний, риторических вопросов, и, в дополнение к ним, и реакционных выводов. В некотором отношении здесь и дано быть как собственно ассоциативному началу, так, в дополнение, и некоему действию или оттенкам, обретаемым в силу значимости такой связи для некоего обладателя или источника порождения субъективности или субъективной природы. Или - чтобы воспринять такое ассоциативное начало не более чем в значении подобного начала и неизбежно использование той же операции исключения некоего субъективного отношения или, в ином случае, просто проявление индифферентности к предмету или специфике подобного привходящего.

Наконец, вслед за всякого рода «не избегающими обременения» комплексами смысла создаваемую нами шкалу пристало дополнить и уровню, где правомерно помещение комплексов смысла, что и позволят отождествление уже как достаточные формы, но пока что лишь такие, за чем следует предполагать специфику и нечто «авторского начала». То есть, с одной стороны, они и явно «полноценные» структуры ассоциации, но полноценные лишь в отношении, что за ними следует предполагать наличие и нечто «профиля» предложившего автора. Здесь уже «фактору авторства» дано обрести выражение и в способности автора таких ассоциаций к собственно вживанию в «авторское амплуа», чему непременно дано задавать и рамки построения неких лишь вполне определенных ассоциаций, но никоим образом не любых произвольных. В таком случае и следует обратиться к представлению перечня таких форм, равно выбранных нами из того же источника. В их число и возможно включение тех же свидетельств, имеющих статус очевидности, признаний, допущений, просто свидетельств, а также плодов суммирующего мыслительного синтеза, незаметных нюансов и, наконец, пересказа. Конечно, подобному перечню непременно дано ожидать пополнения и комплексами смысла, чей синтез любым образом способен означать и принятие каждым, образующим данные ассоциации, условий следования определенной «роли». Скажем, сюда возможно отнесение и тех же «воспоминаний». И тогда если сторона восприятия помыслит использование ассоциаций, заданных посредством подобных структур содержания, то ей непременно следует исходить и из предварительной квалификации присущего им качества - или это просто свидетельства, или - некие резюме, догадки, умозаключения в виде определенных построений на основе неких посылок и т.п. С такими комплексами смысла каким-то образом «просто работать» уже потому, что они и строго заявлены в собственно и характерном качестве. Что, по существу, и позволит приложение к ним критериев, прямо и определяющих, чего следует ожидать от подобных комплексов содержания.

А далее не помешает понять, что на предшествующих уровнях нашей шкалы получателю информации уже любым образом было дано занимать условно «активную» позицию по отношению воспринимаемых им данных. То есть фактически ему не открывалась и иной возможности понимания таких комплексов смыслов, помимо восприятия «под углом зрения», что, если применяться к нижним уровням, ему само собой следует переупорядочить подобные данные, или, в случае только что описанного уровня, соотнести их и с нечто мерой достаточности. Однако в этом отношении и собственно сторона восприятия вряд ли совершенно свободна, и иногда и ее мере достаточности дано подлежать определению тогда и не как таковым владеющем ею сознанием, но - и собственно подлежащими осознанию данными. То есть подобным данным и дано составлять собой не просто данные, но и данные, подвергнутые нечто упорядочивающей рационализации, и потому и представляемые в формах или, скажем, «рациональной структуры» или, положим, и нечто «оптимальной компоновки». Каким бы то ни было образом такие рациональность и оптимальность, вполне возможно, или эмпирически и логически непреодолимы или, можно допустить, и стороне восприятия на уровне присущего ей горизонта опыта не дана и возможность такой рационализации. Тогда подобные комплексы смысла такой стороне восприятия и дано сознавать лишь как следующие тем внешним нормам, чье приложение уже неизбежно, если собственно и применяться к намерению следования некоей телеологии. В таком случае, чему именно и дано формировать такого рода комплексы смысла? Конечно, наиболее существенный формат подобного рода комплексов - это «теория», конечно, не в смысле умствований, но непременно в смысле теоретического осмысления нечто знающих закономерные формы упорядочения отношений действительности. А здесь же и условным «собратом» такой теории дано послужить и тем же открытиям, гипотезам, изобретениям или даже житейским соображениям. Любым образом эти комплексы смысла - такие именно формы синтеза интерпретации, что позволят постановку и собственно воспринимающей стороны в некие рамки их возможного использования, и одним этим будут налагать существенные ограничения и на любой ее возможный волюнтаризм. Но в подобном отношении равно естественно исходить из сознания, что в таком качестве возможно признание лишь нечто удостоверенных данных, но - никоим образом не просто вероятной имитации.

Данная позиция собственно и позволит признание тогда и последним и «высшим» уровнем создаваемой нами шкалы, поскольку здесь вряд ли правомерно ожидание и какой-либо возможности ее продолжения. Но в дополнение к этому не помешает предложение и некоей оценки теперь и «начала упорядочения» уже практически созданной шкалы теперь и в том же качестве «дисциплинирующего» начала деятельности мышления.

Но здесь существенно и то понимание, что подобно и собственно последовательности построения реализованной нами шкалы и упорядочение мыслительной деятельности будет знать за собой и несколько последовательных слоев или «пластов» подобного упорядочения. Условно «нижний пласт» - это пласт структуры высказывания, когда высказыванию еще дано подлежать наделению еще и собственно «связями высказывания». Некий следующий пласт - пласт адресата высказывания, когда высказывание позволит обретение здесь же и достаточности, что уже явно дано предполагаться и различению предмета высказывания или, в общем случае, если вести речь не только о высказывании, то и различению «субъекта-инициатора» акта мышления. Следующая форма продукта мышления - форма, каким-то образом несущая отпечаток и мотива синтеза продукта мышления, где в дополнение к указанию адресата имеет место включение и сторонне заимствуемой функции или окраски. Далее такой окраске, нередко не сбрасывая и характерно «внешних» элементов наложения, дано обращаться и началом нечто «качества выхода» на собственно адресат высказывания, иными словами, «вложения» в высказывание тогда и специфики «качества передачи» в нем и нечто референции, собственно и позволяющей обретение нечто определенного результата. Наконец, и еще одним возможным пластом обустройства продукта мышления возможно признание и его обустройства согласно нечто формальному порядку, когда подобный формальный порядок и обнаружит специфику и нечто же формы строгой корреляции с теперь и порядком организации как такового адресата высказывания.

В обрисованной нами схеме собственно наложение каждого пласта и позволит отождествление тогда и как использование той достаточности, чему дано следовать из собственно образования предшествующего пласта, здесь уже представляющего собой и элемент обустройства данного лишь формируемого пласта. Но если наша картина подобного упорядочения и не предполагает ошибки, то неизбежна постановка вопроса, какой же порядок использования «наличных ресурсов» и позволяет отождествление тому же выходу на следующий уровень или «пласт»? Возможно ли в подобном случае согласие с предположением, что и выходу на всякий следующий пласт дано означать приведение в действие одной и той же процедуры или, напротив, каждый переход дано отличать моменту запуска тогда и своей специфической процедуры?

Ответом на такой вопрос и возможно признание той констатации, что «и да, и нет», выходу на каждый следующий уровень и дано совершаться как действию из учета специфики данного уровня, так предполагать и формальное упорядочение, исходящее из приложения критериев или признаков, определяемых при формировании уровня-предшественника. Здесь, в частности, правомерно признание существенным и того обстоятельства, что из всех форм и разновидностей той же внешней окраски при формировании следующего уровня непременно и дано подлежать избранию уже той форме, чему дано означать и наложение такого рода «окраски», как собственно поступок воспроизводства определенного плана продукта мышления. Другое дело, что на практике продукту мышления, кроме случаев мистификации, все же дано быть задуманным как продукту, соотносимому с высшим уровнем предложенной нами шкалы, а далее предполагать упорядочение и посредством проверки на предмет корректности соблюдения объема требований, определяемых и лежащими ниже уровнями. Но если все же забыть об этом, то и переход от нижнего уровня ко всякому лежащему выше уровню - это непременно введение в действие и неких наделенных своей спецификой требований, чье наложение единственно и позволяет образование характерным образом сложной структуры ассоциации.

В таком случае, в чем именно и следует предполагать теперь и нечто «позитивный эффект» от понимания природы продукта мышления? Продукт мышления - непременно и результат подчинения некоей дисциплине, непременно же и внешней самому мышлению как нечто «лишь природной» способности. В рамках «лишь природной» способности мышлению ничто не мешает продолжать бытовать и той же свободной стихией, наподобие безумия или бреда; и только обретению своего рода «практики» посредством усвоения культуры или прямого опыта и дано обращать мышление в то, что в понимании распространенной культуры непременно означает понятие «мышление». То есть мышление таким, каким общая культура и склонна сознавать подобную форму, это не столько собственно природа, сколько культура; причем мышление еще и главным образом «только культура» и только в редких случаях у редких вундеркиндов, но, главным образом, в ограниченных пределах - еще и корпус их личного опыта. В таком случае мышлению и дано подлежать исследованию как, главным образом, явлению в культуре, но - не как форме психического развития. Но здесь же и психике как определенного рода «технической базе» равно дано обрести и известное значение как начала для воспроизводства мышления.

03.2018 г.