Вся история предстает гигатской лабораторией,
где ставятся все мыслимые и немыслимые опыты, чтобы найти
рецепт общественной жизни, наилучшей для культивации «человека».

Ортега-и-Гассет

Создав разум у живого существа, природа обрекла его на историю - последовательность случайных, хаотических событий, осознание целесообразности социального существования, накопление знаний и их приложение для производства материальных благ. Т.о. история - это биография человечества. Столь же случайная и столь же динамичная, как и биография любого отдельного человека. Анатомическая одинаковость, психологическая близость, осознание целесообразности социального устройства сообщества, единство природы служили тому, что история была подобной у разных племен. А некоторые отличия природных условий - к частным различиям в «национальных культурах».

Общим для всех социумов был лишь рост социальности, что позволяет сформулировать принцип развития цивилизации, как Принцип Возрастающей Социальности.

Огл. ЧТО ТАКОЕ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

Устойчивым мифом остается концепция истории, рассматривающая человека, как некий объект, которого несут воды независимо от него существующей исторической реки. Но нет «исторической реки», существующей независимо от человека, а сделанные по результатам реального «исторического заплыва» выводы еще не приняли общепризнанных форм. И в далеком прошлом, и менее отдаленном, были люди понимавшие это и поэтому существенно опередившие свое время. Но их судьбе вряд ли позавидуешь, хотя бы потому, что они были обречены на непонимание современников и одиночество.

Незапрограммированность истории становления человечества и обилие предрассудков закономерно выливались в случайные и хаотические поступки. Конкретными мотивами всегда был эгоизм и сиюминутность большинства соображений, продиктованных неистребимым желанием выжить и крайне примитивным пониманием причин развития цивилизации в целом. Поэтому явно преувеличенным и даже ханжеским является восторг по поводу якобы необыкновенных знаний и достижений наших предков. Следует признать, что все их «знания и мудрость» не что иное, как более поздняя романтическая выдумка, следование фантастическим представлениям или тривиальщина. Поэтому не стоит пытаться придавать их поступкам какой-то особый смысл, гордиться ими, как величайшими достижениями, если мы, действительно, считаем своих предков реальными людьми. Мы с трудом можем себе представить, чтобы жизнь целых поколений уходила на изготовление или перемещение какой-нибудь многотонной ритуальной плиты или статуи, но ограниченность наших собственных представлений еще не значит, что наши предшественники владели секретом антигравитации! Появляются «исторические» ретроспективы, поясняющие, что Тутанхамон или скончался в юном возрасте от болезни, или в результате того, что ему пробили голову царедворцы-интриганы, а Наполеон проиграл битву при Ватерлоо то ли потому, что ему противостоял более сильный противник, то ли потому, что его мучил приступ геморроя и он не мог эффективно управлять войсками! Эти описания попадают в статьи и книги по истории, становясь либо общепринятыми, либо спорными, но создающими иллюзию знания исторических фактов и особых мотивов персонажей. Сохранившиеся свидетельства позволяют лишь грубо и схематически описывать некоторые происшедшие события и детали быта предков, дополняя воображением большинство отсутствующих подробностей, не имея возможности ни доказать достоверность нарисованной картины, ни привести дополнительные аргументы в пользу своего толкования происшедшего. Подавляющее число артефактов или рукописных свидетельств исчезло навсегда.

На моих книжных полках «книги по истории» представлены достаточно случайным набором названий: «История военных потерь» Бориса Урланиса, «История крестовых походов» Бернгарда Куглера, «История исхода» Жака Дерожи, «История тайных союзов» Георга Шустера, «Этапы (история?) развития социологической мысли» Раймона Арона, «История государства Российского» Карамзина и «Русская история» Кастомарова, дальше идут Освальд Шпенглер со своим «Закатом Европы», «Постижение истории» Арнольда Тойнби, «Правильно ли мы понимаем историю» Носовского и Фоменко, математиков московского Университета, «История западной философии» Бертрана Рассела и т.д., не считая многочисленных упоминаний «истории» в менее специализированных источниках. А разве биографии людей, внесших заметный вклад в развитие человеческой цивилизации - не история? «Историй» много и приходишь к выводу, что все эти частные истории и составляют общую ИСТОРИЮ человеческой цивилизации и наиболее уместным будет ставить акцент на общих аспектах становления человечества, которые ничем принципиально не отличаются от обучения и взросления каждого отдельного человека, характеризующегося, пожалуй, несколько более утилитарной направленностью. История - это биография человечества. Столь же динамичная, как и биография любого отдельного человека на разных этапах его взросления, обучения, общения с другими людьми и обогащения опытом, и столь же случайная. Норберт Винер писал: 0бучение индивида - это процесс, который протекает на протяжении его жизни, … человеческий род в целом обучается в какой-то мере так же, как это делает индивид.

Одним из главных выводов при изучении процесса становления цивилизации является утверждение, что природа обрекла людей на продолжающееся уже тысячелетия самообучение и постепенное взросление. Это неизбежное следствие того, что природа не наделила мозг, способный к мышлению, ни одним байтом информации ни о самом мышлении, ни о его «хозяине» - человеке, ни об окружающем мире. Поэтому история цивилизации, которая началась с осознания целесообразности социальных взаимоотношений, сопровождалась хаотическим накоплением практических знаний о природе, фантастическими представлениями и поиском форм сосуществования. Это школа, в которой не было всеведущих учителей, не было программы и расписания, но зато было бесчисленное число сменяющих друг друга учеников, каждый из которых делал свои ошибки, извлекал свои уроки, успевал чему-то научиться за время жизни, что-то узнать ранее не известное и научить части этих знаний своих детей. Дети, благодаря этому, способны были начинать со все более «старших классов» и, в свою очередь, передавали уже несколько больший объем знаний очередному поколению «школьников». Поэтому история выливалась в последовательность событий, форм и представлений, рождающихся в результате проб и ошибок, попыток их исправить, т.е. на появление новых ошибок и новые попытки их исправления. Эта хаотическая цепь драматических движений, сопровождалась приспособлением окружающего мира и столкновениями между индивидуумами и сообществами, потому что до сегодняшнего дня основные проблемы решались, в основном, за счет ближних и соседей. Поиски решения, в конечном счете, приводили ко все большей социальности, но отнюдь не на предопределенную, закономерную последовательность поступков и событий, которую по недоразумению пытаются искать в этом хаотическом процессе. Вспомните притчу о Буридановом осле, который, следуй он законам неживой природы, обязательно сдох бы от голода, просто ввиду невозможности сделать обоснованный (законный, логичный!) выбор в пользу одной из одинаковых охапок сена, находясь точно посередине между ними. Но ни Буриданов осел, ни все остальные ослы (во всех смыслах этого слова-понятия) за все время существования жизни на Земле не закончили свое существование в голодных судорогах, раздумывая с чего начать трапезу, просто потому, что способны на нелогичные, т.е. случайные, не вытекающие из определенного закона, поступки. В результате незакономерного «тыканья» из стороны в сторону, осел обязательно наткнется на одну из охапок сена. Подобным же образом развивались и человеческие сообщества - методом «тыка». Но хаотичность этого процесса привела к тому, что в последние десятки лет обстановка в мире стала напоминать пороховой погреб, где любопытные дети рассеивают темноту горящим факелом.

Это еще не значит, что в истории не связанных между собой человеческих сообществ не было ничего общего. Общее, разумеется, и было и есть. Но связано это не с неким внешним фактором - историей, а с биологическим и интеллектуальным подобием людей вообще. Естественно, что это подобие порождало общие мотивы и бытовые детали, а случайность и разнообразие природных условий - несущественные различия, которые назвали «национальной культурой» и «историей национального развития».

Резюмируя, можно констатировать, что, создав живое существо, природа обрекла его на эволюцию, а создав разум у живого существа, природа обрекла его на историю.

Огл. «ЗАКОНОМЕРНОСТИ» ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Авторы утверждений о закономерности и повторяемости исторических событий пытались найти какие-то общие характеристики в разновременных реалиях (Гегель, Маркс, Шпенглер, Тойнби), имея ввиду повторение в главном одних и тех же фаз, периодов и т.д., и пытаясь на этом основании прогнозировать дальнейшие события. Различия между авторами носят скорее терминологический характер и принципиально точку зрения на наличие повторяемости периодов истории не меняют.

Другие приходят к выводу, сделанному Бертраном Расселом: …те обобщения (исторического процесса), которые были предложены, исключая сферу экономики, по большей части настолько необоснованы, что не стоят даже опровержения. И далее Рассел пишет: Я ценю историю за то знание, которое она дает о людях в обстоятельствах, весьма отличных от наших собственных, (это) главным образом, не аналитическое научное знание, но тот вид знания, которым обладает любитель собак по отношению к своей собаке.

Подобный взгляд на «философию истории» высказан и в юбилейном издании, посвященном 50-летию Бахметьевского фонда^[1]. Рассуждая о закономерности и случайности в истории, Бахметьев привел свой разговор со знаменитым историком античности М.И. Ростовцевым. Ростовцев говорил на основании своего 50-летнего опыта изучения истории: …в ней нет ничего неизбежного. Большинство событий совершенно случайны.

Автор разделяет точки зрения Рассела и Ростовцева, но необходимо более четко определить, что именно неприемлемо у сторонников «исторических закономерностей».

Многие понимали под социокультурной цикличностью просто чередование этапов взлетов и падений, расцвета и увядания, ускорения и торможения. При этом процесс рассматривается как двухфазный. Однако нередко встречается и разбиение цикла на большее число фаз - от трех до полутора десятков. Длительность изучаемых циклов заключена в пределах от нескольких лет до нескольких столетий. В своем главном труде «Закат Европы» Освальд Шпенглер (1880-1936) выделяет в мировой истории восемь культур^[2]: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, византийско-арабскую, майя и западноевропейскую. Каждая культура трактуется как организм, обособленный от других культур. Время жизни культуры порядка тысячи лет. Умирая, культура перерождается в «цивилизацию», у которой отпадает нужда в художественном творчестве.

Под влиянием Шпенглера английский историк и социолог А.Дж. Тойнби (1889-1975) разработал свою концепцию всемирной истории, говоря уже о тринадцати относительно замкнутых цивилизациях. Каждая цивилизация в своем развитии проходит четыре стадии: возникновение, рост, надлом и разложение. Тойнби пытался вывести эмпирические законы повторяемости явлений общественного развития, оставаясь предельно субъективным в своих оценках. Маркс также говорил о закономерной смене общественно-экономических формаций, высшей стадией которых должен быть коммунизм. Уильям Штраус и Нил Хоу - авторы популярных бестселлеров «Поколения» и «Четвертый виток», вышедших в начале XXI века, тоже посвятили свои книги цикличности истории. Согласно их идее в истории можно выделить 4 витка, которые постоянно повторяются друг за другом. В 2005 г. заканчивается очередной виток, названный авторами «распутывающейся эпохой» - он длился 21 год, который всегда знаменуется гибелью устоявшихся традиций и ценностей, а также изменениями, ведущими к кризису. Плоды этих изменений общество будет пожинать в следующий 22-летний виток, имя которому «эра кризиса». Это время жесточайших войн и радикальных перемен в политике, после которых народы принимают более традиционный стиль жизни и устанавливают общие ценности, которых они будут придерживаться до очередной «распутывающейся эпохи».

Все это не более, чем «подгонка» под желаемый результат, причем о причинах «цикличности истории» ни слова не говорится, если не считать рассуждений о какой-то мистической «пассионарности» Льва Гумилева.

Все проще. Под «закономерности» исторического процесса подгоняют одни и те же, постоянно отмечаемые противоречия между целесообразностью гуманной социализации человечества и реальным развитием цивилизации, стимулом которого является человеческий эгоизм. Поведение человечества похоже на поведение ребенка, идущего по дороге, которая упирается в тупик, но при следующей попытке ребенок выбирает не обходной путь, а снова ту же дорогу и, естественно, снова упирается в тупик. Поэтому идею о «законах общественного развития» можно объяснить тем, что человечество находится на детской стадии развития и не способно осознать, что природный эгоизм не может быть основой прогрессивного развития общества.

Как взрослый не вполне способен понять причины и мотивы поведения ребенка, вольно или невольно наделяя его своим опытом, так и мы, живущие на непрерывно движущемся в будущее гребне человеческой истории, не всегда понимаем, что поведение, поступки и интерпретация событий нашими предками, соответствовали детскому периоду человечества. У ребенка еще нет мудрости и знаний взрослого человека, и поэтому, движимый инстинктом узнавания и своим несовершенным пониманием окружающего мира, он повторяет одни и те же ошибки, не отдавая себе в этом отчета. Но и это лишь этапы узнавания той среды, в которой «ребенку» предстоит жить, как и те действительные причины, которые определяли жизнь в предысторический период. Один религиозный деятель, всю жизнь выслушивавший исповеди прихожан, на вопрос, что он думает о людях в целом, ответил очень коротко: взрослых людей нет. Подобными соображениями - «невзрослостью» наших предков и многих современников - мы должны руководствоваться при оценке многочисленных явлений, событий и взглядов на историю (предысторию), характерных для детства человечества.

Иногда «историческим законам» приписывают даже смысл законов в естественнонаучном смысле, которые являются объективными, т.е. не зависящими от воли человека. При одних и тех же начальных условиях естественнонаучные законы определяют одно и то же поведение и состояние системы. Законы природы - идет ли речь о динамических или статистических законах - выполнялись, выполняются и будут выполняться всегда вне зависимости от того, существует ли человек вообще. Очевидно, что при анализе поведения сообщества мыслящих существ, принципиально невозможно говорить об «одних и тех же» условиях - у объектов живой природы, наделенных сознанием, есть память и содержание, определяемые предшествующим опытом существования, а не просто «состояние». Поэтому в истории человечества, т.е. в истории «системы-общества», не может быть аналогов воспроизводимых и повторяющихся физико-химических характеристик.

Нелогичность проявилась и в том, что допущение «законов общественного развития» эквивалентно предположению о существовании программы развития: повторяться могут лишь те виды поведения, которые либо запрограммированы, либо являются следствием одних и тех же мотивов или ошибок. Мотивы и ошибки - это тривиальный случай, следовательно - программирование. Но тогда кто-то должен быть «программистом» и возникновения цивилизации и ее будущего. Это уже очевидная религиозность, не имеющая ничего общего с наукой.

Некоторые историки склонны объяснять свои модели закономерностей тем, что они проявляются лишь в среднем, как результирующая, вследствие неизменности природных инстинктов человека, остающихся теми же при разных уровнях технологического развития. Инстинкты, действительно, остаются теми же, но это никогда не мешало их осознанию и выработке все новых правил поведения и моральных норм, т.е. прогрессу общества. Нет никаких природных запретов для продолжения этого процесса - выработке новых правил поведения. Утверждение о существовании «исторических закономерностей», эквивалентно утверждению, что человечество вдруг теряет способность менять правила поведения! Хороша «закономерность», если она покоится на подобном предположении!

Из вышесказанного следует, что закономерность исторического процесса - миф, никаким закономерностям реально не соответствующий. И хорошо, что это - миф! Если бы это было не так, то и размышлять о сознательно конструируемом будущем было бы бессмысленно. Ведь человечество тогда было бы обречено идти путем, определяемым малопонятными закономерностями, какие бы умозрительные картины будущего мы ни строили. Расставание с этим мифом должно продемонстрировать еще один усвоенный урок на пути взросления человечества.

В истории, если считать, что ее героем является не только двуногий, но и мыслящий человек, не может существовать никаких объективных, т.е. действующих независимо от сознания, законов.

Если вернуться к общебиологическим закономерностям, то во все эпохи первичные биологические инстинкты: размножения, заботы о потомстве, самозащиты, голода, носили непреходящий и объективный характер. Но как только в рассмотрение включается наличие разума, поведение человека становится непредсказуемым, аритмичным и незакономерным. Т.о. очевидно, что если человек рассматривается только с точки зрения инстинктов, т.е. биологической природы, то его поведение действительно, в определенной степени, предсказуемо и будет подчиняться общебиологическим законам. Однако это будут не «исторические закономерности», а ритмическое воспроизведение одних и тех же этапов жизни животного, определяемое врожденными инстинктами.

Огл. ЦИКЛИЧНОСТЬ ОРГАНИЧЕСКОГО МИРА

Успехи научно-технического прогресса, военные, техногенные и экологические катастрофы XX в. обострили интерес к идеям связи органического мира и остальной природы - к идеям космизма. Речь идет не об экономике или социологии, а только о биологической природе человека. Основы концепции в приложении к гелиобиологии были разработаны А.Л. Чижевским (1897-1966). В качестве параметра солнечной активности бралось только число солнечных пятен и вспышек в оптическом диапазоне. В своих исследованиях Чижевский показал статистически значимую связь этих солнечных параметров с физическими явлениями на Земле: напряженностью магнитного поля, количеством ультрафиолетовой радиации, радиоактивностью окружающей среды, степенью ионизации атмосферы, количеством озона в воздухе, частотой бурь и ураганов, количеством осадков. Солнечная активность также коррелирует с такими феноменами, как психопатические массовые истерии, частота несчастных случаев и преступлений, эпидемиями и т. д. Очевидно, что роль Солнца не прямая, а опосредованная, и на организм непосредственное влияние оказывают изменения физических параметров окружающей среды. Возможность влияния изменений окружающей среды на биологические объекты представляется более, чем вероятной, объясняя наблюдаемую корреляцию с солнечной активностью. Действительно, даже незначительный выход привычных параметров за биологически обусловленные адаптационные пределы у части людей меняет состояние психики, обостряется раздражительность, что с большей вероятностью ведет к негативным социальным последствиям (попробуйте вести серьезный разговор, требующий концентрации внимания, с просто не выспавшимся человеком!). Имея это ввиду, Чижевский писал, что Солнце не решает ни общественных, ни экономических вопросов, но в биологическую жизнь планеты оно, безусловно, вмешивается очень активно, катализируя человеческую деятельность за счет изменений психофизиологического фона организма.

Однако и по сей день не удалось преодолеть основной трудности гелиобиологии - указать конкретный механизм воздействия на живые системы, т.к. все возмущения оказываются ниже порога возбудимости живой клетки. Основным «подозрительным» агентом остается магнитное поле. Но вариации земного магнитного поля не только малы, но оно практически не действуют на диамагнетики, которыми являются все биологические, т.е. водные системы. Кроме того, не ясно, почему антропогенные факторы менее значимы для человека и не маскируют действие слабых природных факторов. Для преодоления этих противоречий ссылаются на возможность существования кооперативных эффектов и триггерных механизмов.

В рамках обсуждаемой темы - повторяемость истории - все это не столь уж важно, т.к. разговор об истории становления разума, подменяется чистой биологией - физиологической реакцией на природные явления, выраженной у метеозависимых людей и корректируемой фармакологически.

Огл. ХРОНОЛОГИЯ

Естественна попытка датировать события, открытия, даты жизни знаменитых деятелей, систематизировать и описать эти факты человеческой биографии, в результате которых и появляется нечто способное к продолжению «экспериментов на выживание». Но со стандартной хронологией «что-то не то». Согласно принятой последовательности, после потрясающих успехов науки, искусства и литературы в античные времена, происходит де-эволюция, постепенное забывание всех достижений, с тем, чтобы с какого-то момента начался новый виток развития, «повторение пройденного». Это маловероятно по многим соображениям, поэтому естественней предположение, что история человечества искусственно удлинена. И это «удлинение» могло произойти из-за того, что европейские историки, завершившие в XVI-XVII веках создание хронологической схемы, были сторонниками идеи циклизма, требующей повторения событий. Анализируя эту ситуацию, Фоменко и Носовский пришли к выводу, что традиционная хронология неверна. Для полноты картины укажем, что взгляд Фоменко и Носовского встретил чрезвычайно противоречивую реакцию. Так Александр Зиновьев пишет: Я внимательнейшим образом изучил их работы именно с точки зрения логики и методологии опытных наук, использующих точные (дедуктивные) методы. И нахожу их одним из самых выдающихся открытий в науке двадцатого столетия^[3]. В то же время, их взгляд не раз подвергался критике. В основе этой критики лежит утверждение, что: с историей нельзя обращаться так же, как с математикой. Математик вне связи с окружающей нас реальностью производит мысленное конструирование абстрактных систем. Корректность такой системы обусловлена соответствием изначально определенным аксиомам. …Особенность и главное отличие исторического знания от математического заключается в том, что история восстанавливает имевшую место действительность, поэтому вынуждена ориентироваться на реалии земного бытия и человеческой природы^[4].

В этой книге не предлагается своего суждения, но с логикой последней цитаты можно доказать все что угодно, потому что традиционной истории оказывается заведомо известны реалии земного бытия и человеческой природы! Причем во все эпохи! Откуда?! Это фантастическое утверждение! Ведь пишется, что исходят сначала из «знания» земного бытия и человеческой природы в предшествующие эпохи, и лишь потом под них подгоняют это же «земное бытие»! В науке все делается ровно наоборот: выводы следуют из непредвзятых и достоверных фактов, если их удается получить и доказать их достоверность!

И разве утверждение о «вынужденной» ориентировке истории на априорное знание не аналог математической аксиоматики? Аналог! Но во много раз более зыбкий и против которого в приложении к истории возражает сам автор статьи. Вывод напрашивается сам собой: история - лишь более ли менее вероятное описание прошлых событий и их интерпретация, в основном не опирающаяся на достоверные факты и их хронологию, поэтому такими соображениями можно, скорее, девальвировать традиционную историю в целом, чем основные положения Носовского и Фоменко.

Крупнейшим хронологом своего времени был Иосиф Юст Скалигер (1540-1609). Используя нумерологические приемы масонов, он дал мировой истории датировку в годах от мифического Сотворения Мира в книге «Opus novum de emendatione temporum» (1583). Затем Дионисий Петавиус (1583-1652) пересчитал эти даты в годы от не менее мифического Рождества Христова в труде «De doktrina temporum» (1627). В этих работах содержатся расчеты, синхронистические таблицы и еще неизвестно что. Расплывчатой и непонятной является сама реперная точка, поэтому и все остальные хронологические построения вызывают сомнение. Достаточно спросить, что понимается под «сотворением мира»? Вряд ли современный человек всерьез воспринимает картину, описанную в библии. Или еще где-то? Огромное множество древних документов ведут летоисчисление от этой мифологической даты, но с точки зрения науки не очень важно, что эта дата мифическая - главное, чтобы во всех вычислениях использовалась одна и та же точка отсчета. А она у разных древних авторов имеет более чем двухтысячелетний(!) разброс. Более поздние документы опираются на дату основания Рима, которая также имеет 500-летний разброс. Поэтому стараются опираться на даты упоминаемых солнечных или лунных затмений, которые можно рассчитать ретроспективно.

Во всяком случае, сегодня назрела необходимость в научном подходе к проблемам хронологии, которая может претендовать на обладание истиной в последней инстанции. Для реализации этого подхода создан проект «Новая Хронология» (Россия, Москва). Задачами проекта являются:

• широкое применение математических и естественнонаучных методов для датировки исторических событий;

• комплексное исследование древних исторических источников с целью установления соответствия или несоответствия содержащихся в них сведений общепринятой исторической версии;

• выявление математическими, естественнонаучными и лингвистическими методами подлинной составляющей в древних исторических источниках и проведение новой датировки достоверных исторических событий;

• реконструкция всеобщей истории - создание непротиворечивой версии исторического развития человечества на основе новой хронологии и комплексного исследования исторических источников.

Огл. ПРЕТЕНЗИИ, ОСНОВАННЫЕ НА ИСТОРИИ

Перу Гарри Каспарова, нашего современника, принадлежат следующие слова: - Концепция цивилизации базируется на представлении о прошлом, когда каждый из оппонентов в споре приводит собственные аргументы, извлекая из шкафов «подлинные» исторические документы, доказывающие, почему этот народ древнее и откуда у него права на данный клочок земли. …До сих пор крупнейшие мировые конфликты проистекают из разного прочтения истории. Из-за чего, задумайтесь, воюют евреи с арабами, из-за чего льется кровь на Балканах? У вас - своя история, а у нас - своя, и мы будем вас убивать… Но ИСТОРИЯ-то одна! Значит, она по-разному прочитывается разными людьми, разным событиям дается различное толкование, не говоря о том, что мало кто озабочен простой достоверностью событий, весьма проблематичных с точки зрения их существования в прошлом. Поэтому Г. Каспаров продолжает: - …Я готов спорить, но нам нужны доказательства только из первых рук. Никакие ссылки на сгоревшую Александрийскую библиотеку не принимаются! Лишь то, что можно потрогать, пощупать руками или что четко идентифицируется.

Достоверность многих, считающихся общепринятыми исторических свидетельств и источников - более чем сомнительна. Они дошли до нас в виде более поздних списков, неизвестно кем и когда сделанных и часто, даже по своим официальным и признанным датам возникновения, отстоящими на многие сотни и даже тысячи лет от описываемых событий. По поводу почти всех древнегреческих рукописей античного периода писалось, что: …большая часть… - это византийские списки, изготовленные спустя 500-1500 лет после смерти их авторов. А до этого описание «событий» якобы передавалось из уст в уста! Вы можете себе представить цепь из, допустим, 50 человек, которые друг другу последовательно, с интервалом не менее десяти лет, рассказывают - устно! - определенную и весьма объемистую историю? Непосредственный свидетель каких-то событий, рассказывает о них второму по прошествии 10 лет после самих событий. Второй, ничего не записывая, пересказывает услышанное третьему через 10 лет после беседы с первым, т.е. через двадцать лет после событий. Третий ждет свои десять лет и пересказывает четвертому и т.д. Через 500 лет дойдет очередь до пятидесятого звена этой человеческой цепи, который решает это изложить на бумаге (или пергаменте), и вот это-то повествование и оказывается в наших руках еще через …пятьсот - тысячу лет! Здравый смысл и знание того, насколько ненадежна память и насколько люди склонны персонифицировать и перевирать события - «история всегда пишется победителями» и «горе побежденному, ибо его историю напишет враг» - должны подсказать нам, что достоверность такого письменного источника равна нулю. Тем более, что даже недавняя история пишется и переписывается в угоду политической конъюнктуре, так что уж говорить о тех временах, когда требования научной точности и достоверности просто не существовали. Однако ничего другого в руках историков нет и поэтому приходится выуживать крупицы истины из того, что есть, тщательно сопоставляя с другими источниками и данными археологических раскопок.

Конкретные примеры таких «источников»: все три сохранившихся рукописных экземпляра Библии - Александрийская, Ватиканская и Синайская, повествуя о событиях трех - четырех тысячелетней давности, стали известны людям только после XV века, написаны на греческом языке не ранее Х века и считаются древнейшими. Причем Синайский кодекс обнаружен только в XIX веке богословом К. Тишендорфом, утвердившим репутацию древности этого документа своим авторитетом специалиста по палеографии, т.е. анализу «стиля почерка»! Никаких еврейских рукописей Библии ранее IX века н.э. вообще не существует. Обрывки Кумранских рукописей первого века до нашей эры - не являются Библией. Да и можно ли считать историческим документом эклектический набор разновременных, фантастических повествований о событиях, якобы происшедших еще двумя тысячами лет раньше?! Это - «правда истории»!

Та же картина наблюдается в историографии любой страны мира, претендующей на существование каких-либо древних свидетельств. В том числе славянских стран, включая Россию. 270 лет назад Священный Синод вообще запретил печатание русских летописей в полном виде, заявив, что они лживы и содержат сведения, позорящие русский народ. Но до сих пор они не изданы на современном языке и недоступны массовому читателю. О какой истории России можно говорить? Приводить подобные свидетельства в качестве правовых аргументов при спорах, или говорить о каких-то исторических закономерностях, значит порождать очередные мифы.

Тем не менее продолжается привлечение исторических аргументов для обоснования сегодняшних территориальных и иных претензий, но, как и большинство подобных мифов - они совершенно не безобидны. Т.е. мифы пытаются использовать для описания прошлых событий, судьбы племен и стран, либо для сегодняшних претензий на какие-то территории, либо для «прогнозов» и «параллелей». В результате провоцируются конфликты между народами и формируется неадекватное представление о прошлом, которое становится совершенно неотличимым от выдумок и предположений, и от того, что все же известно о реальной истории становления человечества.

В упоминавшейся статье «Перевернутая история. Лженаучные модели прошлого», ее автор А.Е. Петров на примере славянской истории, справедливо пишет: Они (оппоненты. В.Ц.) почему-то уверены в том, что чем древнее народ, тем он величественнее и культурнее. Благодаря «Влесовой книге» (не сохранившаяся «летопись» на буковых дощечках, повествующая, якобы о древней истории славянских стран. В.Ц.) вырисовывается полная славянская идиллия: славяно-русы - древнейшие культурные люди на Земле, так как славянская письменность - самая древняя.

И далее: Они перекраивают прошлое, вероятно, полагая, что наши предки окажутся достойными любви и памяти лишь в том случае, если именно они основали Шумер и Вавилон, а русская литература будет признана великой только после доказательства того, что письмена русов древнее египетских иероглифов. Очевидно, только в таком гипертрофированном виде наше прошлое и представляется… актуальным и полезным для современного общества. …Определение степени исконности и укорененности нигде и никогда мирно не заканчивалось. Примеров тому множество, причем весьма свежих. Нельзя потакать национальным страстям, вдвойне нечестно использовать для эскалации националистических страстей подделку, создающую иллюзию правоты у одной стороны спора и раздражающую другую. Это особенно подло по отношению к тем, ради кого все якобы и затеяно. Стоит добавить, что во всех этих «доказательствах» из прошлого имелась бы еще хоть какая-то логика, если бы на спорных землях никто больше вообще никогда не жил. Но эти земли уже сотни и тысячи лет заселены, и ныне живущим поколениям нет никакого дела до тех, кем были заселены эти земли в древности. И их можно понять! Потому что, во-первых, не ясно, по какому ранее проводить границу, потому что ранее на спорных землях жили разные племена. А во-вторых, почему ныне живущие люди должны принимать во внимание места жизни и миграцию древних племен, учитывая не мифологический, а естественный характер возникновения и развития жизни и расселения людей по планете? Теория, выдвинутая популяционным биологом Аланом Темплетоном из университета Вашингтона в Сент Луисе, предполагает, например, что существовало как минимум две основные миграции человека из Африки - 420-840 тысяч и 80-150 тысяч лет назад. И эти миграции тоже учитывать?! Кроме того, совершенно непонятно, каким фантастическим образом современные люди устанавливают свою биологическую(!) связь с древними племенами, когда хорошо известно, что, во-первых, современные люди - результат бесчисленного числа неизвестных «перекрестных опылений», а, во-вторых, биологически люди вообще практически не отличаются друг от друга, как утверждает генетика!

…Неужели умирать и убивать во имя иррациональных легенд и мифов проще, чем мирно жить в реальном мире?

Однажды наши еще лохматые предки поняли, что стоит осуждать воровство, особенно у «своих», что надо считаться со своими родителями, что убийство и жестокость ни к чему хорошему не приводят, потому что нарушают стабильность и целостность сообщества уже мыслящих животных. Но насколько же надо не уважать сегодняшнего человека, считать его почти недоумком, чтобы продолжать повторять, как откровения, эти истины, ставшие затертыми уже тысячелетия назад! Назойливое упоминание некоторых библейских заповедей (практически никто не знает все 10!), на которые ссылаться считается чуть ли не обязательным, сегодня звучит издевательски наивно. Знание самых общих принципов общежития давно должно считаться само собой разумеющимся. А если кто-то сегодня действует вопреки этим принципам, то не потому, что он их не знает или отрицает.

Двуличие проявляется и в разном отношении к исторической и личной биографии. Биографией «своего народа» принято гордиться, а личная биография - предмет «безнадежной» грусти: у каждого всегда есть желание вернуться на несколько десятков лет в свое прошлое, снова испытать эмоции молодости и избежать повторения однажды совершенных промахов. Но очень трудно найти человека, который, вслух гордясь историей «своего народа», при этом испытывает ностальгию по историческому прошлому: первобытному быту, примитивной жизни, сумерках средневековья, всевластии диктаторов и невежд. Никто не выражает даже гипотетического желания быть участником тех «славных событий» истории «своего народа», которыми вслух восхищаются, уважают и гордятся! Неплохо бы людям избавиться от этого двоемыслия и понять, что реальные люди, в своей массе, никогда не могли жить и никогда не жили для последующих поколений, если не считать случаев очевидного юродства. «Исторический альтруизм», в действительности, всегда являлся отражением эгоистических желаний людей в их тогдашней жизни или формой заботы о своих детях. Поэтому современные эмоции имеют настолько мало общего с реальными мотивами предков, что иначе, как способом манипулировать сознанием современников и демагогией их не назовешь. Примирить отношение к индивидуальному и историческому прошлому может лишь невозможность на что-то повлиять в прошлом, или что-то изменить и прожить прошлое еще раз.

История цивилизации заслуживает не большего уважения, чем биография отдельной личности, к которой странно относиться, как к своей заслуге. В процессе взросления и развития любой человек совершал массу поступков и лишь очень немногими он может гордиться всю жизнь. Большинство поступков были либо стереотипными, либо вынужденными, либо случайными, а некоторые он бы предпочитал вообще не вспоминать. История цивилизации - это история детства человечества, а детство заканчивается, когда мышление оказывается настолько насыщенным накопленной информацией, что способно начать оперировать глобальными и обобщенными категориями. Современный человек должен понимать динамику мира, его непрерывное развитие, взаимосвязь и причины явлений, обладать знаниями и быть ответственным за обуздание своих биологических инстинктов, если они могут представлять опасность для других людей. Именно на этом строится вся система требований и правил поведения, нарушение которых предполагает наказание, как форму защиты общества от опасности. В этом заключается единственный «урок» истории, а по поводу остальных Бернар Шоу остроумно заметил, что уроки, которые мы извлекаем из истории в том, что уроков мы из нее не извлекаем.

Развитие технологической инфраструктуры происходило также, в значительной мере, случайно и в результате действия прозаических причин. Оно всегда было связано, с одной стороны, с любознательностью единиц, и, с другой стороны, с попытками облегчить условия существования, уменьшить долю тяжелого физического труда, победить противника, иметь достаточно еды, надежную крышу над головой, не мерзнуть или не погибать от жары. Стимулом технологического развития всегда была и прибыль. Однако это больше относится к тем «организаторам», кто руководствовался алчностью и имел возможность инвестировать средства в чужие изобретения и их внедрение в жизнь, понимая, что завтра это принесет им дивиденды.

Говорят, что существенный вклад в развитие техники внесла и обычная человеческая лень - ну кому же хочется тяжело и однообразно работать, если то же самое может лучше и быстрее сделать какое-нибудь животное или устройство? По воспоминаниям современников английский мальчишка Гемфри Потер, работавший у паровой машины Ньюкомена, прицепил как-то веревку от крана, впускающего пар (периодически дергать за которую входило в его обязанности) к балансиру, создав тем самым первый автоматический клапан, а себя освободив от рутинной и отупляющей обязанности.

Огл. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНОСТИ

В истории всегда действовали сообщества людей. Поэтому закономерен вопрос: насколько продолжительной должна быть совместная жизнь и с какого числа особей можно говорить о социальности поведения?

Муравьи, пчелы, обезьяны, многие грызуны и копытные считаются социальными (общественными, стадными) животными. Волки стаей охотятся, вороны сбиваются в стаи, рыбы образуют косяки, саранча огромными стаями пожирает растительность. У многих из социальных животных наблюдается разделение функций (у пчел, например). Но существенным является то, что характер социального поведения животных наследуется и поэтому не меняется со сменой поколений, т.е. порядок численности и разделение функций всегда остаются одними и теми же. Гибель отдельных особей или даже части популяции остается не замечаемой остальными или обрекает всю популяцию на гибель. Кроме того, социальность животных не относится к обязательным признакам живого и многие животные ведут одиночный образ жизни.

Социальность человека принципиально отличается от социальности животных - она не является врожденной, т.е. рефлекторной формой поведения и появилась вследствие осознанной целесообразности жизни в коллективе - своеобразным социальным симбиозом, постепенно став ненаследуемым «социальным рефлексом». Социальность людей - это форма совместной жизни, диктуемая осознанной целесообразностью совместного действия и функциональной специализации отдельных особей для реализации осознаваемых индивидуальных целей, группы или вида в целом.

Можно предположить, что первые люди сходились только для спаривания или жили изолированными семьями, но разум помог понять, что небольшими группами легче охотиться и защищаться. Это был первый этап социализации первобытных предков современного человека. Постепенно пришло понимание, что те же цели еще легче и эффективнее можно осуществлять, если группы будут более многочисленными. Увеличение численности позволяло охотиться на более крупных животных и ввести некоторую специализацию для выполнения других жизненно необходимых занятий. Это был следующий, более высокий этап социальности. Следование этому принципу привело постепенно к образованию стай первобытных людей, племен, народов и т.д., знаменуя собой еще более высокие этапы социальности.

Т.о. стремление к личной или групповой комфортной и безопасной жизни, выливалось во все растущую социальность сообществ, т.е. увеличивающуюся численность и возможность разделения функций, развитие общественных форм жизни и образование народов. Со временем увеличение численности объединившихся особей привело к появлению стран, а выполнение различных функций, необходимых для выживания сообщества, к разделению на профессии.

Рост численности сообщества неизбежно порождал противоречия между его членами, становившиеся источником нестабильности. Нарушение стабильности представляло угрозу существования всего сообщества, а, значит, и его членов. Поэтому потребовалось изменение старых правил взаимодействия и введение новых правил, регулирующих совместную и взаимозависимую жизнь, уменьшающих вероятность противоречий и стабилизирующих сообщество. В результате процесс социализации общества испытывал значительные колебания, но в среднем оставался неизменно растущим.

Необходимый труд оставался тяжелым, утомительным, малоэффективным и опасным, и никакие «новые правила» не могли исключить использование труда других людей, принуждаемых к этому. Поэтому междоусобицы, восстания и войны сопровождали социализацию, т.е. вновь порождали нестабильность. В итоге процесс социализации выливался в хаотические поиски таких форм организации своего сообщества и взаимоотношений с соседями, чтобы сделать личное или групповое благополучие наиболее устойчивым.

Накопление знаний об окружающем мире и обществе привело к расширению возможностей производства. Это требовало дальнейшего роста социальности, появлению морали и нравственности, как отмечалось выше, которые маскировали откровенно эгоистичные желания и принуждали «делать вид», что делишься правом на свое благополучие с другими. Отсюда родились как классовые теории, так и теории национальной избранности, которые стали идеологической основой существования и воинственных диктатур ХХ века. Они же породили понятия о правах человека, общественного договора, гражданского общества, демократии и т.д. Все эти процессы в той или иной форме были призваны стабилизировать общество, сопровождая возрастающую социальность отношений.

Это и явилось сутью реальной истории - последовательности проб и ошибок, но даже ошибочные состояния и движения были невозможны без увеличения численности вовлеченных людей, их специализации и мер по стабилизации увеличивающихся сообществ. При этом недостаток осознанности и знаний замещался многочисленными предрассудками и мифами: разделение наций и религий на плохие и хорошие, понятие национального суверенитета, национальной экономики, незыблемости власти и границ, врагов и т.д., которые призваны были служить стабилизации разросшихся сообществ. Все это оправдывало социальное расслоение, эксплуатацию, дикие обычаи, формы использования принудительного и чужого труда, поддержку выгодных теорий общественного развития и т.п. Позже роль «правил поведения» сыграли, как указывалось, многочисленные кодексы и законы, ставшие обязательной частью совместного существования большого числа людей.

Развитие производства и банковской системы вызвали к жизни экономическую глобализацию, которая обеспечивает получение более высокой прибыли, способствуя дальнейшему возрастанию социальности, порождая одновременно, в очередной раз, нестабильность. Конкретной причиной нестабильности в условиях экономической глобализации является несправедливость распределения и увеличение контрастов в уровне жизни. Но это уже происходит в обстановке декларации демократических принципов, поэтому стабилизация в этой ситуации невозможна без перехода к высшему этапу социальности - социальной глобализации. Объединение человечества в одно целое уже не может сопровождаться сохранением предрассудков и деланием вида, что строится справедливое общество. Нужно строить действительно справедливое единое общество!

Огл. ПРИНЦИП ВОЗРАСТАЮЩЕЙ СОЦИАЛЬНОСТИ

Главным отличием в проявлении социальности между людьми и общественными животными явилось то, как уже указывалось, что объединение и разделение функций у животных носит врожденный характер и не меняется со сменой поколений. У человека разумного оно не был врожденным, появилось по соображениям целесообразности и в среднем возрастало от поколения к поколению, обеспечивая рост сообществ с количественной и функциональной стороны (не путать с возрастанием общей численности человеческой популяции, который происходил экспоненциально). Этот анализ позволяет сформулировать Принцип Возрастающей Социальности.

Можно изобразить графически зависимость социальности человечества от времени, отложив по вертикальной оси социальность - численность объединившихся людей и масштаб их специализации, а по горизонтальной время истории. Несмотря на заметный разброс значений, усредненная кривая будет непрерывно возрастать от древнейших времен до наших дней, характеризуя растущую социальность поведения людей. Это графическая иллюстрация следования человечества Принципу Возрастающей Социальности (точки и единицы измерения - условные).

(Рис.1)
ГРАФИЧЕСКАЯ ИЛЛЮСТРАЦИЯ ПРИНЦИПА ВОЗРАСТАЮЩЕЙ СОЦИАЛЬНОСТИ

В среднем, этот принцип верен для всех эпох, потому что стимулом к его осуществлению являлось и является желание разрешить противоречие между природным эгоизмом и осознаваемой выгодностью неэгоистического поведения. Способом решения этого противоречия на каждом этапе и явилось следование Принципу Возрастания Социальности.

Принцип Возрастающей Социальности - не «закон общественного развития», неумолимо действующий и внешний по отношению к человечеству, а наблюдаемый способ решения накапливающихся противоречий, в основе которого лежит осознание выгодности социального поведения. Социальность людей в среднем всегда оказывалась способом улучшения качества жизни личной, групп или племен, а не самоцелью. Но если бы люди вдруг решили поступать вопреки «осознаваемой выгодности», то социальности не было бы и в помине! Так что никакой «исторической неумолимости» в Принципе Возрастающей Социальности нет. Остается надеяться, что люди не будут поступать назло себе самим, подобно ребенку, который обидевшись на маму говорил: - Вот пойду и нарочно себе уши отморожу!

Рост социальности не предполагал обязательный рост гуманистических представлений в современном понимании, а был лишь способом добиться прозаического личного или группового благополучия - «комфортности ощущений». Предположение о «запрограммированности социализации» или гуманной социализации означало бы программу развития цивилизации, ее появления и отсутствие врожденных эгоистических инстинктов воспроизведения жизни и выживания. Это означало бы и программу появления только достоверных знаний - от момента возникновения разума до состояния социальной глобализации! Очевидно, что это противоречит логике и реальности! Гуманистические представления появились заметно позже, как составляющая моральных категорий, и стали откликом на требования стабильности уже значительно выросшего сообщества людей.

Огл. «НЕТИПИЧНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ» И БУДУЩЕЕ

Во все времена появлялись люди, которые, подобно маленькому мальчику из сказки Андерсена, видели то, что для остальных современников оставалось тайной. Главное - это нескованность стереотипами и уверенность в праве на сомнение. Сомнение Сократа в истинности моральных ценностей, сомнение в справедливости рабства или крепостничества, предшествовавшее войне между Севером и Югом в Америке или выступлению декабристов в России, сомнение в правильности взглядов на строение Солнечной системы Галилеем и Джордано Бруно, сомнение в «бессмертном учении» диссидентов в бывшем СССР и т.д.

Сомнение подданных всегда представляло опасность для существующей власти и устоявшихся нравов, нарушало стабильность, раздражало обывателей и поэтому во все эпохи встречало противодействие.

Власть предержащие никогда официально не выражали подобных опасений. На словах, а многие и движимые верой в незыблемость ставшего привычным, объявляли новоявленных пророков еретиками, отщепенцами, невеждами, кощунственно покушавшимися на святыни, мораль, нравственность, умонастроение и спокойствие сограждан. Монахи, отправлявшие еретиков на костер, говорили: раз ты такой умный, то иди и пообщайся с Богом. Но именно такие «выскочки» в основном и подготавливали новые этапы развития цивилизации. Поэтому и говорят, что эпохи характеризуются самыми нетипичными своими представителями. Но почти правилом оказывалось, что при жизни им либо укорачивали язык, либо рост за счет головы, а бронзовые памятники и слова восхищения оставлялись потомкам.

Поэтому можно говорить о единственной «исторической закономерности». Но мне не представляется и это каким-то «историческим законом», который должен с маятниковой назойливостью повторяться из поколения в поколение. Для большинства понятным становится привычное, поэтому проблема сводится к тому, чтобы «странные» взгляды становились привычными для большинства как можно скорее. В том числе и понимание случайного появления цивилизации и не менее случайной ее истории. И осознание того, что нет законов природы, препятствующих дальнейшей, уже не случайной, а осознанной организации человеческого общества на Земле, как единого целого, использующего для дальнейшего развития весь предшествующий опыт проб и ошибок.

представлено для публикации на сайте 09.2009 г.

^[1] Колумбийский университет США, Нью-Йорк, статья О.В. Блудницкого «Б.А. Бахметьев - дипломат, политик, мыслитель», 2001.
^[2] Цитируется по: Плотинский Ю.М. «Математическое моделирование динамики социальных процессов», М. Изд-во МГУ, 1992 г.
^[3] «Когда жил Аристотель» Александр Зиновьев, 02.11.04 г., В: ru-vklad.kroupnov.ru/archives/2004/11/000074.html
^[4] 24 «Перевернутая история. Лженаучные модели прошлого», А.Е. Петров, «Новая и новейшая история», №3, 2004.

© В.С. Цаплин