Ретроспективный портрет экономики

Схема метацикла, стадия - (общие положения модели)

Животные - обитатели естественной среды, извлекающие из природы все потребное для существования, вряд ли обращаются к мысли, - если способны мыслить, - о какой-либо ценимости, даже если их образ жизни - не иначе как «уклад», связанный с заготовкой припасов. Полная противоположность манере животного - обращение человека к особенной деятельности ведения хозяйства. Но в этом случае для нас невозможно такое развитие анализа как поиск необходимых ключей в концепциях антропологии или психологии, не утруждающих себя решением задачи определения формулы «ценимости», лишь единственно позволяющей прояснение зависимости поведения примитивного человека от осознания им целей данной деятельности. Отсюда мы лишены иной возможности, помимо предложения собственной концепции ценимости, где исходной точкой ее построения нам послужит критика концепций стоимости, что предлагает наука «экономика». Однако в данном случае важно учитывать то обстоятельство, что нашу задачу мы видим в понимании предмета, как возникает идея ценимости, но не в проблеме бытования такой идеи в развитом обществе, что определяет концепция по имени «пирамида Маслоу».

Итак, оставаясь в рамках философской постановки вопроса, мы отождествим науке «экономика» принцип, утверждающий - фундаментальное начало системы отношений общественного хозяйства образует такая характеристика любого обращающегося там продукта как «стоимость» или, что ничего не меняет по сути, ее заместитель по имени «воспроизводство стоимости». Однако даже в условиях сложной практики ведения общественного хозяйства монетарный метод оценки экономических реалий не обязательно будет отличать такая специфика, необходимая для задания базисного формата, как вездесущность меры: в практике ведения хозяйства возможны и такого рода реалии, что вряд ли располагают характеристикой «стоимости». В частности, это и значимые для ведения бизнеса неформальные связи и т.п. Однако понимание экономистов признает всего лишь одну возможную посылку - ресурсам, способности к ведению деятельности или наличию инфраструктуры не дано знать и какой-либо иной возможной оценки, помимо монетарной меры, для них монетарная мера - это равно и мера всего, что значимо в плане хозяйственных отношений. Но если соизмерить само качество данной меры с вероятной альтернативой, положим, «общественным благом», то последнее сложно признать конкурентом стоимости в смысле возможности задания столь же эффективного критерия некоей именно экономической значимости.

Тем не менее, несмотря на подобающую эффективность, «стоимость» в ее роли меры вряд ли подобает расценивать в значении критерия, достаточного для определения характеристики любого рода экономической проблематики. И основной недостаток «стоимости» - ее несостоятельность на положении своего рода «первичной» разновидности меры. На наш взгляд, подтверждение подобной оценки не составит труда, если сопоставить «стоимость» с другой несущей близкий смысл категорией, а именно категорией ценности.

Очевидный порядок проведения такого сравнения - противопоставление друг другу двух форматов меры, «стоимости» и «ценности» с позиций их верификации под углом зрения некоего очевидного долженствования. Ценность, или подразумеваемая предметом данного понятия условная ценность предназначения, в любом случае будет предполагать более простой порядок конституирования в социальных отношениях, нежели того требует «стоимость». И не потому, что определение стоимости, помимо всего прочего, предполагает учет конъюнктурной составляющей, но и в силу более простого для ценности порядка конструирования определяющего ее основания.

В том числе, к объему предметов рядового обихода дано принадлежать такого рода предметам, что под углом зрения прямого востребования будут предполагать смысл непременной ценности, но, одновременно, они уже не будут подлежать оценке с позиций и определения для них коммерчески приемлемой стоимости.

Здесь при возможности массы подобающих иллюстраций мы позволим себе ограничиться таким элементарным примером. Вообразим себя владельцами поношенных шлепанцев. Такая обувь, будучи экземпляром товара повседневного спроса, уже утратила достоинства, могущие, в ином случае, позволить ее оценку посредством определения товарной стоимости - любая попытка продажи любому потребителю такого рода товара неизменно приводит к результату в виде понимания такого «вроде бы» и товара тогда уже как полностью неликвидного объекта предложения. Однако здесь вполне возможен иной вариант - всякий предмет с достаточной степенью износа все же не утрачивает иного рода ценности, - теперь как предмет «товарного старья». Но и всякому товарному старью дано обрести свою специфику «товарного» лишь в случае необходимого объема партии, когда скромная в ее объеме отдельная вещь - никоим образом не предмет товарной сделки «реализация старья».

И тогда если некоему предмету в определенных обстоятельствах все же доводится сохранять полезность, но - не предполагать квалификации как объект достаточный для товарной сделки, то какой смысл тогда дано предполагать той же стоимостной мере? В присущем нам понимании, стоимостная мера здесь при ее потенциальной возможности задания уже не воспроизводится в неких актуальных условиях, и при этом в ценностном смысле предмет продолжает отвечать присущему ему предназначению - продолжает располагать, - но всего лишь для индивидуальной потребности - (специфической) ценностью.

То есть «логика» рассмотренного здесь примера говорит нам о том, что пусть в пределах философского осмысления порядка вещей, но «ценностное измерение» - категория более фундаментального плана, нежели сопоставленная ему на положении прямого конкурента характеристика стоимости.

Тогда если строить рассуждение на основе выводов, предложенных в настоящем анализе, то следует взять на вооружение принцип, что расценивает меру экономической значимости «стоимость» равно отражающей и возможность квантификации отдельного предмета посредством характеристики «ценности». Причем здесь нельзя предполагать и какой-либо обратной зависимости - для целого ряда форм ценимости также не исключено их порождение стоимостью, но тогда уже не во всяком случае. Например, такое возможно при производстве продукта исключительно для сторонних потребителей без его использования самим производителем. Тогда на основании изложенных здесь посылок возможно задание и своего рода «парадигмы» нашего дальнейшего анализа - в нем поначалу следует прямо исключить употребление функции высокого порядка «стоимость», но подобает повести поиск решений исходя из функции более фундаментального порядка «ценность». То есть - любое сложное отношение, построенное на базе характеристик стоимости, и есть картина той более детальной комбинации, что восходит к нечто отношению ценностного пула.

Тогда рассмотрение в нашем последующем анализе любой проблемы развития экономики и подобает построить исходя из приведения характеристических оснований всякой выстраиваемой схемы к комплексу связей нечто ценностной модели. В нем на основании частной или ситуативной конструкции подобной модели мы и обратимся к поиску ответа на вопрос о возможности становления хозяйственных отношений на базе развертывания того или иного «ценностного спектра». К тому же, и сама система ценностей как система вполне определенных ценностей того или иного исторического или конъюнктурного периода будет предполагать рассмотрение как комплементарная данному состоянию социума и данному порядку ведения хозяйственной деятельности. Но следом и характеристика стоимости будет учтена в таком анализе как оператор обеспечивающий построение отношения «затраты - отпускная цена - прибыль». Но если мы также признаем возможность употребления категорий и понятий стоимости, то в каких случаях мы намерены оперировать лишь характеристикой спецификой ценности?

Насколько нам дано судить, специфику «ценности» подобает относить к тем формам или условностям (в число которых дано входить не только материальным предметам, но и услугам), что в состоянии обеспечить некоему «объекту», положим индивиду, возможность его наделения некими функцией или способностью. Отсюда «ценность» и подобает определять как такого рода меру, что означает наличие обеспечения, доставляемого качествами используемого человеком объекта (включая и самого человека), где наличию подобного обеспечения дано способствовать исполнению его получателем некоей функции либо проявлению им некоей способности. То есть ценности в этом случае или подобает создавать, или же - содействовать созданию такой способности, что дополняет или поддерживает объем располагаемых способностей отличающий некоего индивида. Например, наличию зонтика дано придать индивиду равно и способность свободы передвижения в дождливую погоду. Но здесь, поскольку такого рода ценностям все же доводится выступать не в собственном качестве, но лишь в качестве средств содействия, то нашему анализу подобает прибегнуть к использованию и такого приема как придание реалии своего рода «предпосылки» (или обеспечения) равно и качеств «прямой» значимости. Для получения же подобного решения мы позволим себе вообразить ситуацию утраты кем-либо привычно использующим некий объект или средство то и присущего такому порядку некоего «равновесного» состояния. «Ценность» в условиях подобного рода схемы аналитического позиционирования и обретет положение нечто, восполняющего «неравновесие» в человеческом бытии (например, таково пропитание, утоляющее чувство голода). Подобные посылки и позволят нам мыслить базисную экономическую динамику как такого рода ситуативную картину изменения характеризующего человеческое существование жизненно значимого «наличия», когда одни воздействия будут вносить в это «наличие» условия дисбаланса, когда другие, «ценности», будут возвращать данное существование к состоянию баланса. То есть ценности в созданной нами схеме и обнаружат способность возвращения состояния баланса посредством предоставления компенсирующего влияния.

Тогда чтобы придать этой картине явно полезную для нее формальность мы поделим все многообразие источников событийности на относящиеся к двум типологическим группам - раздражителей и средств удовлетворения. Составленный нами список «раздражителей» пополнят такие виды воздействий на условную «целостную» субъективность как голод, температурный дискомфорт, страх, заболевание, сексуальное вожделение и т.п., что позволит их отождествление как нечто внешние влияния на условную структуру «уравновешенный субъект». Список «средств удовлетворения» объединит тогда такие инструменты компенсации, как пища, обогрев, одежда и защита, лечение, источник страсти, что позволит их выделение в группу под именем обратные влияния на внешние, формально для эгоистического начала личности «посторонние» раздражители. Если специфическому предмету «обратных влияний» дано допускать его представление на положении «не более чем функции», то материальные или, в более общей форме, объектуальные виды носителей подобного рода влияний тогда уже подобает отождествить как нечто средства обратного влияния.

Следующей значимой составляющей образуемой нами схемы также подобает предстать условности или формации «точного контура» экономического случая. Наш анализ будет оперировать такого рода форматом экономического случая как взаимодействие двух уже заданных выше начал - «внешнего» и «обратного» влияний. Отсюда экономический случай и обретет облик реализации личностью испытывающей внешнее влияние акта компенсации «разрушения», произведенного в ее эгоизме условиями, названными нами «посторонними», что будет означать введение в действие одного из находящихся в распоряжении индивида «обратных» влияний. Соответственно, условием возможности оказания «обратного» влияния послужит наличие у предметов или действий функциональности «ценностей». Задание же такого рода контура экономического случая одновременно как «элементарного» и «фундаментального» далее позволит образование и любых вариантов более сложных форм процедурной организации хозяйственных практик - искусства ведения определенных видов хозяйственной деятельности.

Другой существенный момент - ведение анализа посредством приложения схемы «экономического случая» также невозможно и вне принятия во внимание ряда ограничений. В частности, для обратного влияния мы введем такое искусственное ограничение, как условие содержательной консервативности, фактически пренебрегая здесь анализом влияния технического прогресса, позволяющего такое изменение характера обратного влияния, что нередко чуть ли не полностью изменяет обстоятельства воспроизводства неких экономически значимых актов. Сугубо условно для всей в целом описываемой здесь последовательности (метацикла) развития хозяйственной практики мы позволим себе понимать обратное влияние сохраняющим «ту же» специфичность, что изначально и отличало подобный предмет, хотя воздействие технического прогресса явно существенно модифицирует природу такого рода возможности. В нашем случае мы просто будем следовать той постановке задачи как построение картины искусства экономического поступка, протекающего при намеренно привнесенном условии «технически» консервативной среды развития. Условие «консервативности» технических характеристик обратного влияния будет действовать на всех стадиях описываемого здесь метацикла, за исключением стадии торжества теперь и в самом порядке ведения хозяйственной деятельности характерной практики «конвейера инноваций«. Игнорируя в своих решениях факторы развития техники продуцирования и совершенствования качества изготавливаемой продукции, мы исследуем хозяйственное развитие тогда уже как комплекс возможностей поиска самими хозяйственными операторами тех решений, что направлены на поддержание постоянства воспроизводства условно «все того же самого» набора обратных влияний. Другими словами, решаемой нами задачей мы понимаем анализ системы практик, дополняющих социум комплексом возможностей поддержания стабильности уровня жизни.

Еще одна также допускаемая нами идеализация - построение схемы на условии внехронологической универсализации социальных возможностей, заключающейся, в частности, в несколько искусственном придании примитивному обществу равно и формата сложной формы организации хозяйства. Ради упрощения наших решений и придания им большей прозрачности мы позволим себе признание и за подобным в известном отношении «диким» обществом возможности рационального порядка осуществления действий, предназначенных для поддержания экономической стабильности. По условиям порядка, применяемого нами с целью образования универсальной схемы, равно и наши отдаленные предки, и, вместе с ними, и современные примитивные общества отличала возможность выбора одной из двух возможных тактик: или формирования запасов уже извлеченных необходимых ресурсов, или - выделение в резерв (или - захват силой) не эксплуатируемого никем промыслового участка. Сами собой подобные действия вряд ли допускают их понимание предполагающими особую сложность, их исполнение доступно существам с разумностью, вряд ли далеко отстоящей от животного инстинкта и если животным не свойственно мотивировать их действия рассудочно, то человек непременно предпочитает осознанный выбор той последовательности поступков, что обещает выгоду при некотором существующем положении.

Как только в рамках тенденции социальной эволюции в поведении человека дано оформиться возможности совершения поступков, смысл которых определяет мысль о поддержании жизни в будущем, то новым расширением структурного богатства социальной организации в целом и обращается такая особенная структура, как предметно выделенная сфера социальной деятельности экономика.

То есть, предполагая известную иронию в отношении само собой исследуемого нами предмета, мы позволим себе определить, что экономику и подобает расценивать как своего рода теоретическую схему явления «чрезмерной» практичности.

Следующий параграф: Фактор уровня жизни («уклад»)