Схема метацикла, стадия - (Количественная стабильность)
Поскольку логика синтеза схемы «метацикла» - это логика универсальной модели исторического становления практики ведения хозяйства, вполне достаточная для квалификации порядка последовательности становления хозяйственных институций в любой исторический период, то нам легко предложить и исторически «свежий» пример перехода от системы, основанной на прямом изъятии ценностей к податной системе. Это - знаменитая замена Лениным «продразверстки продналогом». Тем не менее, более адекватный порядок обсуждения предмета такого «перехода» - рассмотрение примеров исторически куда более давней эволюции институциональных форм организации хозяйства.
Тогда и подобает начать с указания на то обстоятельство, что привозной рынок, как и предшествующие институциональные новации в системе общественного хозяйства обогащает общественное сознание и неким порождаемым им опытом. В частности, общественное сознание дополняет здесь свой багаж представлением о хозяйственной практике данного общества как о комплексе возможностей выработки той или иной номенклатуры ценностей, по отношению которой способно проявляться и опасение утраты ряда отдельных составляющих. (метацикл) Подобное понимание и порождает такое ранее неизвестное явление как формирование ряда гласных требований, адресованных, как правило, системе социального управления, обеспечения постоянства присутствия ценности в хозяйственном обращении (гарантий снабжения хлебом, в частности). В силу действия названных причин и нам в нашем анализе следует отметить явление возникающего ожидания специфического социального воздействия, восстанавливающего стабильность количественного управления сферой обратного влияния. В отношении же количественного управления следует сказать, что теперь нередки и случаи его расстройства в результате действия не только природных и социальных причин, но и причин, коренящихся в самой практике ведения хозяйства.
Воссозданный нами в данном описании комплекс особенностей настоящей стадии развития метацикла - прямое основание для выделения следующей, проецируемой теперь на предыдущую, новации подкрепления «фактора обратного влияния», означающей приложение государством особых усилий по достижению количественной стабильности воспроизводства набора обратных влияний. Или если прибегнуть к иной возможной формуле, то в настоящих условиях дано действовать и защите властью государства сложившейся «стабильной хозяйственной системы» от разрушений и новаций. Тогда нашему анализу, образующему необходимую ему систему понятий, и подобает ввести представление о «трехзвенном ряде» практики стабилизации фактора обратного влияния (где сам «фактор обратного влияния» займет положение «первого звена«).
Государство, принимая во внимание установившийся порядок обращения ресурсов в экономике, само принимает участие в данном процессе, играя одновременно роль и донора, и акцептора, дабы не только сосредоточить в непосредственном распоряжении экономически значимый объем ресурсов, но и навязать хозяйственным процессам, происходящим вне пределов нечто «его собственной» структуры, желательную государству телеологию. Действуя в роли «акцептора» государство делает здесь две вещи: выступает с требованием выплаты дани - пока списочной нормы, но не рассчитанного по определенной «базе» налога - и, еще, организует повсеместный учет, - обмеривает, описывает, обсчитывает размеры и масштабы всех действующих в экономике хозяйств. Подобное «доброе намерение» - стремление к стабилизации количественных показателей хозяйственной деятельности и порождает такое знакомое нам зло как чиновничество; чиновник, главным образом - не властитель, но именно регистратор. (Последний момент великолепно уловила интуиция русских крестьян, возражавших именно против применения учета, в употребляемой ими системе понятий, против «записи».)
Естественное последствие трансформации экономической реальности в нечто составляющее собой «объект тотальной регистрации» - это дальнейшее структурирование хозяйственных практик в направлении приближения к полной унификации любых особенных практик ведения хозяйства. Такого рода выравнивание экономических статусов, известное, например, в форме прикрепления крестьян к земле или в виде практики идентификации человека «по месту работы», представляет собой достаточно затратную и сложную в своем исполнении функцию. Эта функция допускает реализацию лишь посредством создания административного аппарата, а поддержание последнего невозможно вне наличия существенных свободных ресурсов, поскольку как таковой аппарат не принадлежит числу производящих структур. Потребности усложненного администрирования и вынуждают государство к изъятию все большего объема ресурсов, что, в конечном счете, нередко угрожает и общественному благосостоянию.
В лучшем случае, государству дано осознать фактор подобного дисбаланса и искать компромисс между собственными потребностями в ресурсах и экономической стабильностью, впервые обращаясь к мерам структурной оптимизации. Материалы недавней российской истории содержат такую иллюстрацию данной практики как хозяйственная политика КПСС, основанная на принципах «плановой» экономики, перекраивании административных, отраслевых и территориальных единиц, то вводившая, то отменявшая «прямые хозяйственные связи» и т.п. В экономиках прошлого, фактически повторявших советскую в смысле использования «административных схем», наподобие полунатурального феодализма или раннего рабовладения, нередко также практиковались такого рода меры, позволявшие крестьянам заниматься только одними видами хозяйственных операций, ремесленникам - другими, и регламентировавшие функции изъятия ренты феодалами или другими получателями рентных доходов. Однако и нормирование производственной деятельности, стоит ей лишь сколько-нибудь себя проявить, как она равно позволит ее перенос и на нормирование потребления, ограничение в праве собственности на совокупную мощность средств производства и т.п. Идеологические же и социальные корни подобной регламентации нередко характерно различны (сложно сопоставить наш недавний «социализм» и ранний феодализм) что, однако, не препятствует идентичности как таковой «логики» предпринимаемых шагов: некая единица экономической структуры понимается как эквивалентная неким масштабам производства и потребления, что и определяет ее положение в общественном хозяйстве.
Таким образом, сама логика развития «проживаемой» сейчас нашим метациклом стадии «экономики раннего феодализма» и приводит в действие механизм блокирования вроде бы только появившейся возможности свободного вброса ценностей, обозначенного нами выше под именем «интервенирования». Однако данная практика не отменяет и как таковую возможность проведения подобных операций, но право совершения такого рода действий окончательно присваивает себе система политического управления обществом (скажем, те же политически самостоятельные феодалы). В некотором отношении «тотальность» подобной практики и приводит к устранению из хозяйственной среды каких-либо независимых регуляторов, место которых и занимают «полномочные агенты» политических структур, например, те же откупщики налогов или, как можно видеть на примере Древнего Египта, в определенном смысле хозяйственно самостоятельные государственные администраторы (например, «зодчие«).
Отсюда характер рассматриваемой в данный момент стадии развития институциональных начал экономики, если придерживаться принципов гипотетического «абсолютного» монетаризма, - это своего рода «шаг назад». Однако здесь равно неправомерна и недооценка самостоятельного исторического значения эпохи административного регулирования потоков ценностей, важной как определенный этап накопления общественным сознанием новых представлений о предмете экономической рациональности. Именно на данной стадии метацикла из обобщения поначалу спонтанных административных мер и начинают свое формирование принципы хозяйственного права, и, здесь же общества, чье общественное сознание не обнаружит в себе способности к совершению подобного шага уже лишь потому будет ожидать торможение его развития. Вторым добавляемым в багаж экономического сознания любопытным результатом административной экономики следует понимать осознание невозможности административного установления перекрестной ценимости различных ресурсов. Общество начинает понимать невозможность выделения объективного основания для паритета между количеством зерна и количеством баранов. Воздействие же порождаемого введением административной экономики негативного опыта и обуславливает совершение и некоей следующей весьма важной экономической «революции».
Следующий параграф: Ресурс-эквивалент
