Философия, во многом благодаря неким существенным пополнениям ее концептуального багажа, обрела и то правило «хорошего тона», что и определяет анализ предметов на положении адресованного не вещам как таковым, но более или менее адекватным моделям реально понимаемых неисчерпаемыми вещей. В таком случае очевидным следствием подобного положения и следует видеть порядок, собственно и определяющий, что достижение в некоторой модели состояния ее достаточности возможно не только в условиях ее неспособности к «повторению» вещи, но и в условиях нисколько не строгого воспроизведения в такой модели некоторой отличающей моделируемую вещь специфики. Продолжая далее выраженную подобным принципом установку, следует признать и правомерность допущения для модели достаточности ее отождествления лишь нечто определяемому Джоном Серлом «интенциональному объекту» – представлению, и задаваемому в его конфигурации неким востребованием, формируемым оператором, способным к специфическому осознанию некоторого предмета. Подтверждение тому – пример ребенка, строящего представление о всяком пожилом человеке непременно посредством наделения подобного лица именем «дедушки». Но если рассмотрение практик обыденного сознания продолжить рассмотрением практик научного познания, то показательный характер науки в качестве особой практики интерпретации и обозначит тогда ту часть особенностей формата вещественного, что в силу предъявляемых наукой требований и наделяются статусом «обязательных для выделения». Подтверждением тому и следует понимать пример далеко не одинакового понимания той же самой субстанции научными дисциплинами химия и физика, где в отношении того же самого субстрата одна дисциплина прибегает к понятию «порошок», когда другая – к категории «сыпучее тело». Приведенные примеры и допускают их понимание свидетельствами того, что познание главным образом не просто различает вещь, но непременно «ощущает» ее такой, в какой мере она и обнаруживает способность «категорически» соответствовать неким «требования жанра» разворачиваемой данным видом познания картины действительности. Причем в подобных характерных ему претензиях первостепенное значение для познания приобретают отнюдь не процедурные требования, но, непременно, требования выстраивания представлений о вещах посредством наложения на факты действительности подобных вещей определенных познавательных шаблонов.
В таком случае, если «шаблонный порядок» моделирования признавать тогда одной стороной некоторой условной «медали», то оборотной стороной подобной медали непременно следует видеть условие специфической «узости» моделирования. Для модели никоим образом не характерно представлять собой способ интерпретации, позволяющий достижение непременно феноменологически целостного раскрытия предмета, модель, - это, скорее, способ концентрации картины на ряде отождествляющих моделируемый предмет специфик. Если согласиться тогда с правомерностью определяемых здесь посылок, то неизбежен вопрос, что именно и представляет собой модель в качестве непременной комбинации, с одной стороны, «синтеза» некоторой группы характеристик объекта, и, с другой, «селекции» или исключения других признаков, фактически не значимых именно в смысле требований данной практики моделирования? Наш собственный ответ на подобный вопрос мы изложим посредством формулировки следующего принципа: модель – это стандартная операция сбора «рассеянных» характеристик вещи в таком порядке и последовательности образования представления, для которого собственно порядок его построения и определяется требованиями данного отличающего некоторый порядок мышления «следования». Тогда, прибегая уже к приложению определяемых данным принципом ограничений к некоторым интересующим нас обстоятельствам, мы и предпримем попытку предложить ответ на выраженный в заголовке параграфа вопрос о предмете «характера модели» или «типе редукционизма». Но прежде мы предложим здесь полную формулировку еще одного пока не нашедшего ответа вопроса: «В какой мере модель упрощает вещь, и в какой мере модель стабилизирует порядок распределения вновь открываемых особенностей вещи посредством задаваемых ею соответствий и пропорций в любых будущих случаях согласно всё тех же позиций: необходимых для подобного понимания, и признаваемых в его отношении избыточными»?
Обратимся тогда к поиску ответа на интересующий нас вопрос, начав подобный поиск рассмотрением предмета основного приема моделирования – упрощающего представления. Инструментарий «упрощающего представления» и следует понимать очевидной особенностью любой модели, построение которой и предполагает задание моделируемой схеме специфики «оправданной неполноты». Модель, используя в своем построении лишь некоторые особенности моделируемого предмета, извлекает лишь «прямо» оперирующие в данной сфере специфики, что и означает применение при моделировании «узкого» комплекса критериев: от батарейки потребитель ожидает определенного уровня генерируемой мощности, безразлично воспринимая характеристику создающей ток химической реакции (хотя на практике иногда существенно и последнее). Показанную в данном примере картину и следует понимать позволяющей отождествление практике построения модели способности различения «важных» и «незначимых» характеристик описываемого объекта, когда отнесение той или иной его особенности в каждую из двух названных групп и именно и устанавливает специфика некоторых «условий моделирования». В таком случае модель, выстраиваемая из учета одних условий, а именно, приближенных к концепции «объектность», и обнаружит ограниченность интерпретацией лишь важнейших особенностей собственно «отношений функции». Далее следующая модель, выстраиваемая уже из учета иных условий, чем-то теперь уподобляемая идее состояния «вблизи черты» объекта – добавит к условиям первой и представление о «размахе исполнения» функции. Некая уже более широкая модель будет предполагать включение в нее, в дополнение к первым двум схемам, и специфики «числа утилизаций». Более того, некоторая, положим, «предельно» широкая модель будет включать в себя и характеристику «числа включений», а уже и вовсе «избыточная интерпретация» – еще и статистику применяемости ...
В таком случае уже на основе полученного нами представления о предмете «ситуативной полноты» моделирования мы и рассмотрим теперь специфику перспективности модели, «запас прочности» формируемый посредством построения подобной модели. Первым, чему и следует уделить внимание при рассмотрении проблемы характерного некоторой модели «запаса прочности», и следует понимать ту специфику природы вещей, когда они обладают лишь «ожидаемыми», но определенно не отмечаемыми характеристиками. Так, если аргументировать данное утверждение примером из области собственно философского опыта, то сложно сказать, что же реально не позволяет ожидать наступления положения, что, возможно, в далекой перспективе, и средствам качественного описания будет обеспечен столь развитый режим дифференцирования, что и позволит подобной форме представления конкурировать с количественной интерпретацией? Другое дело, современный уровень развития науки именно и следует видеть показательным свидетельством фактической иллюзорности подобной надежды. Но, собственно, не следует забывать и о такой составляющей – и в настоящий момент уже имеющейся возможности дополнения практики пока лишь «грубой» качественной интерпретации вспомогательным использованием и методов идентификации в определенном отношении «мельчайших» изменений, описываемых пока что лишь посредством инструментария количественной идентификации. И если продолжить данную мысль, то и возможностью развития функционала моделирования следует видеть как задание ему некоторого запаса избыточности, возможности предвидения ситуации обретения возможностей, «отрицать появление которых нет оснований», как и изъятие из его практики нерациональности, применявшейся для выделения подобной специфики в прошлом или примитивном случае. Или, иначе, число актуальных для модели аспектов, кроме непосредственно некоторого количества данностей, собственно и раскрываемых в настоящей актуализации предмета, и будет предполагать его дополнение некоторыми как «не пережившими», так и – «еще не возникшими», конечно притом, что как таковая существенность подобных возможностей будет относиться именно к раскрываемой данной моделью картине. Отсюда модель и следует понимать избыточной тем, что она явно допускает включение в нее и уже утерявшего смысл «грубого», и ее же особенностью следует видеть и специфику взвешенности, не позволяющую модели перечеркивания еще не осознанного познанием «изощренного». В таком случае и модель, непременно соответствующую определяемым нами требованиям, следует понимать как отвечающей порядку построения, собственно и позволяющему синтез сущности, так и, одновременно, отвечающей и некоторому востребованию функциональной целостности, а так же и допускающей некоторое «усечение» объема специфик моделируемой вещи. И, помимо того, данную картину следует дополнить и другим представлением модели, ее пониманием еще и предположением различного рода расширений, еще не соотнесенных с определяющим модель, но возможно еще и потребующим подобного модельного представления востребованием.
Следующий параграф: Скрадываемый масштаб всплеска
