Нам, если мы и позволим себе вольность следования рекомендациям такого авторитетного консультанта, как собственная интуиция, - а позже нам доведется повторить этот анализ, используя инструментарий формализованного рассуждения, - дано будет признать неправомерность отождествления математического представления равно как исчерпывающей модели существа физического казуса или акциденции. Другое дело, что привычка современного естествознания - наделение математического представления характером едва ли не доподлинно достаточного источника как таковой картины физических явлений. И если философии дано будет признать правомерность предлагаемого естествознанием подхода, то ее картине наук о природе дано будет обратиться и картиной порядка отношений, замкнутого контуром системы связей и зависимостей, вполне возможно, что и как таковой математической функции. Хотя, тем не менее, такому ультимативному толкованию не дано исключать и возможные сомнения в его правомерности, что порождают и неизбежные колебания в признании правомерности такой своего рода «номиналистической редукции». Другое дело, что «уверенным» решениям естествознания, всяким образом - наиболее точным среди всех прочих решений познания, невозможно противопоставить и какой-либо возможной альтернативы, тем более что альтернативы, достаточной для критического истолкования определяющих их концепций. Тогда если изложенные здесь доводы не лишены известного смысла, или, иначе, - относительно природы физической активности возможно выделение и своего рода ее «второго Я» - «величинной конституции», то неизбежно признание, что всякое условие величины фиксирующее физическую активность в обобщающем его формате и допускает расширение посредством назначения двух особенных форм. Одна из них - это форма «частного», а другая «универсального» порядка, а именно - это вспомогательные форматы пропорции и функции.

Другими словами, нам никоим образом не подобает останавливаться на всего лишь согласии с реальностью характеристически особенных математических форматов пропорция и функция, но равно следует предполагать смысл и в попытке их перспективного распространения на познавательное моделирование физической активности или физического многообразия. Другое дело, что в этом случае как таковой недвусмысленной абстрактности подобной идеи и дано означать прямое разотождествление ее возможной прикладной функциональности и - равно характеристики «природы взаимоотношений» пропорции и функции. И здесь мы, поскольку на настоящий момент нам неизвестен прямой ответ на вопрос о соответствии инструментального использования этих порядков зависимости как таковой природе разделения методов математического соотнесения на форматы «функция» и «пропорция», и будем вынуждены подразумевать не прикладное, но - всяким образом лишь математическое толкование «отношения функции и пропорции». Но одновременно в качестве предмета нашего анализа мы равно же позволим себе избрание не нечто «чистых» идеальных порядков математики, но - присущего физическому познанию употребления норм «пропорция» и «функция», поскольку именно они, в смысле стоящей перед нами задачи, необходимым образом и концентрируют искомую нами характеристичность. Или - здесь мы позволим себе следование посылке, явно исключающей какое-либо обращение переноса существа отношения между двумя идеальными математическими формами на упорядочиваемую посредством подобных отношений среду равно же и препятствием их пониманию отношениями собственного порядка, а не отношениями некоей, «такой именно» прагматики, всего лишь «употребляющей» такие математические формы. Само же употребление нами подобного рода специфического «инструмента познания» - практики применения данных порядков зависимости в математическом описании физической действительности, - и есть не более чем выбор той «позиции наблюдения», что не иначе, как наиболее удобна для рассмотрения проблемы «взаимоотношений» пропорции и функции. Открыть же наш анализ и подобает исследованию такой лишь вспомогательной, но при этом и характерно существенной задачи, как анализ предмета типов задач, подлежащих решению в физическом познании.

Огл. Класс «физическая задача» и образующие его 3 подкласса вида задач

Философское объяснение той практики познания, что отличает науку «физика» - в первую очередь, отождествление в качестве универсальной и, одновременно, реальной разновидности физической задачи любым образом акцидентальной формы постановки задачи. То есть - конечный смысл такого рода задачи - не иначе, как выделение контура, все равно, что обрамляющего картину казуса или - квалифицирующего его как некую сущность, что и определяет некую физическую специфику всяким образом как конечный объем, формирующийся в силу следования порядку, определяемому из наличия некоей топологии. А отсюда и сама собой «цель» физического познания - отождествление казуса как формы, чье становление прямо следует из преобразования характера заполнения (поглощения) некоего объема (то же самое равно справедливо и для количества движения) в нечто как бы «порядок» или, положим, в связь ассоциации содержания, конституирующего такой объем. Другое дело, что физическое познание невозможно и без решения своего рода «вспомогательной» задачи, или выделения характеристик, представляющих собой не более чем условия, достаточные для придания определенности комплексу «условий реализации» объекта, где положение таких условий как нечто «элементов представления» и ограничено пределами акцидентальной задачи. Тогда чтобы понять принципиальную значимость для физики содержательного начала акцидентальной задачи, и подобает обратиться к анализу природы ее основной альтернативы в области физических задач, иными словами - параметрической задачи. Параметрической задаче дано предполагать и такого рода смысл (конечно, речь здесь идет не о реальной задаче вычисления, но лишь о выделении специфики внутри теории или опытного представления), как смысл определения условия, располагающего той или иной значимостью для некоего набора характерных ситуаций. В частности, функцию оператора или средства фиксации такого рода специфики дано принять на себя равно же и задачам, служащим для определения характеристик индуктивности, трения или ускорения, главным образом, и выражаемых в математической форме. Другое дело, что в целом физическое представление о некоем явлении - скорее это представление о нечто вторичной «балансовой» соизмеримости внутри как бы «казуса в целом», что сам собой предполагает определение из объема прилагаемого и извлекаемого содержания. Тем не менее, такого рода балансу дано допускать представление посредством и чисто «параметрического соотнесения», примером чему и правомерно признание условия соответствия тока в цепи создаваемому им магнитному потоку, позволяющему удержание того же якоря реле. То есть если и объяснять смысл параметрической задачи исходя из подобного рода «образа» такой задачи, то ее назначение - задание характеристики, «подставляемой в последующие вычисления», что само собой не формирует каких-либо оценок объема содержания, либо наполняющего как таковой казус, либо - выступающего в отношении казуса предметом предопределяемой им эмиссии. То есть в нашем примере с реле нам дано знать, какой ток достаточен для удержания якоря, но не дано знать, каков расход электроэнергии. И тогда параметрическая задача в ее оценке с позиций акцидентальной задачи и обращается одной из составляющих эту основную задачу этапов или стадий, определяющих лишь характеристики параметра, отличающего любого рода физический объект, в том числе, и темпоральный, - чье приложение и обеспечивает приведение в соответствие объемов поступающего и эмитируемого видов содержания. Но кроме двух названных нами основных видов физической задачи дано иметь место и промежуточного плана задаче, что подобает расценивать как нечто полупараметрическую задачу. Отличительный признак этой задачи - выделение характеристики, позволяющей далее путем «простого» суммирования (здесь не существенно использование определенного математического приема, например, решения методом интегрирования, важно, что имеет место суммирование лишь единственного параметра) получение не более чем характеристики конкретного казуса, в котором некое поступление и обуславливает некое выделение.

Тогда в дальнейшем для нас уже неизбежно следование допущению, что каждому из определенных выше подклассов физической задачи, вне зависимости от характера математического аппарата, используемого при решении, дано обнаружить и вполне определенную специфику уже как оператору определения нечто особенного показателя. Отсюда функциональность средств математического аппарата, используемых при решении акцидентальной задачи, и подобает расценивать как определение соответствия между выражениями, задающими собой условие объема, например, объема поступившей теплоты и соответствующего объема парообразования, определяемого, в частности, посредством сложной характеристики, объединяющей как показатель объема, так и показатель уровня давления. Далее, функциональность средств решения параметрической задачи - это и возможность построения математического выражения, что позволяет и «расшифровку» некоего балансового показателя, определяющего данную физическую характеристику равно посредством и неких иных физических мер. Полупараметрическая задача - практически та же задача, что и параметрическая, но такая, где в качестве объекта моделирования задан уже не параметр, но тренд или охват. А в целом здесь равно правомерен вывод, что оценка ситуации «применения» при решении физической задачи математического аппарата невозможна иначе, кроме как посредством оценки функциональной нагруженности математических выражений, участвующих в получении искомого решения.

Огл. Казус в своем качестве «пропорциональной зависимости»

Итак, если последовать предложенным выше оценкам, то параметрический и полупараметрический классы задачи все же подобает расценивать как производные (промежуточные) формы постановки физической задачи, когда специфику задачи принципиальной важности, задачи достижения своего рода «конечной детерминации» следует отождествлять акцидентальному классу задачи. Само собой подобному положению дано обуславливать и необходимость в анализе «проблемы казуса» тогда уже как такого рода «критического пункта», чему дано сводить воедино те же поступающее и эмитируемое физическое содержание. Как мы позволим себе надеяться, в понимании предмета типовой структуры физической акциденции, вполне вероятно, полезен анализ и некоей физической модели, выбранной нами из целого ряда иных ей подобных, чье содержательное начало и есть не иначе, как акцидентальный, а не какой-либо иной вероятный формат.

По отношению своего места в познании акцидентальные закономерности все же более характерны для простых форматов вырабатываемых познанием решений, таких как рекомендации «Поваренной книги», нежели определяемые физическим познанием закономерности или частные квалификации. Акцидентальный закон - все же нечто образец количественно выражаемого прямого эмпирического представления некоего события преобразования; в частности, в подобном смысле «законом» варки варенья и правомерно признание характеристик пропорции исходных ягод, сахара и воды, адекватной в смысле ожидаемого кулинарного качества варенья. Той же «Поваренной книге» и доводится соотносить друг с другом различного рода порции исходных продуктов в смысле вкусовых и прочих требований готовящихся блюд, и подобные соотношения объективны в смысле требований рецептуры. Но если, например, «закон» или «правило» получения варенья довелось бы формулировать физике, то она непременно обратилась бы к попытке его перевода в параметрическую форму, введя, возможно, «коэффициент увариваемости», формула которого предусматривала бы вычисление значения коэффициента, в том числе, с участием других нормативных характеристик – «объемного процента косточки» и общей плотности ягоды. Физика отказалась бы от банального ситуативного описания варки варенья посредством начальной и результирующей величин употребляемых мер или порций, заменив его введением формул, для которых подстановка численных значений обеспечивала бы получение из произвольного числа исходных порций (и, добавим, при введении туда и характеристик скорости приготовления) расчетного значения конечной порции. Хотя, конечно же, само собой подобной оценке и дано определять искомый нами смысл «отношения функции и пропорции», но - мы все же позволим себе не спешить.

Тогда физике, быть может, и следовало бы отказаться от использования акцидентальных законов, и действительно, следы их практически теряются в образующем систему ее представлений корпусе законов и правил. Но здесь не следует упускать из виду и того обстоятельства, что интуитивно предполагаемая нами «неуместность» для физики прямого акцидентального конструирования не означает и его полного изгнания из относящегося к науке «физика» корпуса познания. Так или иначе, но эпизодическое появление в физическом описании моделей, в основе которых дано лежать акцидентальной схеме подобает расценивать и как указание на достаточность для одного из числа физических представлений просто некоего несложного численного (как бы то ни было, но по математической форме, равно алгебраического) представления эмпирически выделенных зависимостей. Реально поиск физических представлений в форме акцидентальных законов практически безнадежен, но, тем не менее, не безнадежен окончательно. Так, не иначе, как упорный поиск и позволил нам обнаружение такого физического закона, что любым образом принадлежит классу акцидентальных, а именно - закона, связывающего меры линейного размера и температуры. Но в подобном отношении нам лишь подобает отметить, что такого рода меры, что использует данный закон, несмотря на вроде бы абстрактность и искусственность, тем не менее, прямо позволяют их феноменальное представление, а, следовательно, и прямое опытное отождествление. При этом как таковую возможность «прямого опытного отождествления» и следует расценивать как явный признак акцидентального закона. Итак, корпусу физических представлений дано включать в себя и некий закон, описывающий поведение «термобиметаллического элемента», у которого «величина прогиба a при изменении температуры на ∆ tº C приближенно равна»:

а = 3/4 • (a₂ – a₁) • l²∆tº / h

где a₂, a₁ – коэффициенты линейного расширения первого и второго металлов, l – длина, а h – толщина биметаллической пластины (1, т. 1, с. 185). В этом случае физике в ее состоянии на 1960-й год по неким ведомым ей причинам не дано усовершенствовать показанную здесь формулу до параметрического вида, употребляющего подобающий «коэффициент отклонения», но лишь соизмерять друг с другом отклонение и изменение температуры. Однако здесь нам следует позволить себе и такую догадку, что в этом случае причина отказа от перехода к форме параметрической задачи - само собой отсутствие необходимости в согласовании мер, что иначе мог бы обеспечить аппарат коэффициентов, поскольку данная формула уже своего рода «целевым порядком» воспроизводит выбранное феноменологическое (здесь соответствующее размерному) представление. В других же физических законах, прибегающим к фактически тем же самым приемам, например, для вычисления силы (закон Кулона, в частности), - как таковую «силу» и подобает квалифицировать никак не конечным «порционным» (как мы его определяем) представлением, но - лишь как нечто коэффициент для получения значения «работы». В как таковом же «законе» описывающем действие «термобиметаллического элемента» заданы пусть все же не материальные, но иного рода «эффекторные» представления, обозначающие объемы (показатели расстояния) и уровни пространства и температуры. Наше понимание подобного рода связи и позволяет ту мысль, что если предположить возможность существования некоего акцидентального представления, способного пойти на замену закон Кулона, то оно бы позволило вычисление, скажем, порции механической энергии, полученной благодаря реализации казуса взаимодействия неких носителей электричества, наделенных признаками определенных величин заряда. Неким грубым подтверждение правомерности представленной нами аргументации равно дано оказаться, как ни странно, и выделению коммерчески значимых сущностей, когда никакие не сила, не ускорение, напряжение или ток не обращаются объектами сделки купли-продажи, но статус подобного рода объекта успешно характеризует работу и энергию, телесный эквивалент массы, объем и период времени. Акцидентальный закон физики – это соотнесение, связывающее друг с другом, главным образом, некую сущность, оцениваемую с позиций существования пригодного и условного пригодного «для сохранения» количества переносимой субстанции или эффекта.

На основании предложенной здесь оценки возможно понимание и как такового существа или смысла акцидентального закона. Такого рода закон и есть описание казуса, выстраивающего пропорцию, по крайней мере, между двумя доступными для суммирования и обладающими переносимостью сущностями, притом, что инициация заключающегося в подобном казусе события «изменения наличия» одной из сущностей, задаваемой посредством указания размера порции, и обеспечивает появление, в результате совершения изменения, другой подобного рода сущности. Отсюда в узком смысле казус в качестве конкретного проявления и допускает математическое описание не более чем численными средствами в виде пропорции между поступающим и эмитируемым (появляющимся в результате казуса) содержанием. Тогда если и ограничиться пониманием казуса как всего лишь феноменального проявления, то с позиций величинной (численной) меры ему не подобает представлять собой ничего более, нежели чем подобная пропорция. Отсюда как таковую пропорциональность и подобает расценивать как нечто действительную характеристику физической акциденции, но, в смысле ее формата, лишь ограниченную «условиями выделения» акциденции. Тогда если исходить из предложенного здесь принципа, то физическую акциденцию и подобает расценивать как выделяемую не всяким образом, но только таким, когда нечто, допускающее выделение в виде переносимой порции, самим построением казуса связывается с другим нечто, также подчиняющимся правилу выделения в объеме переносимой размерности или размерности, потенциально сродственной такой переносимости.

Огл. Рационализирующая замена акцидентального параметрическим

Выше нам довелось «определить» как бы онтологическое «место» пропорции в структуре комбинаторного поля физической действительности, вслед за чем нам подобает предпринять и попытку обретения понимания, какие именно соотношения допускают определение посредством зависимостей, фиксирующих параметрический и полупараметрический порядки соотнесения физических условий. Ради этого, не более чем посредством произвольной выборки, нам подобает выявить некие возможные отношения, что, к тому же, ради удобства понимания, предполагают и математическое выражение посредством не особо сложных формул. Тогда проблему действительности полупараметрического представления мы и рассмотрим на примере формулы, описывающей величинные зависимости физического процесса кристаллизации. В качестве же дополнительного примера полупараметрической формулы мы рассмотрим формулу, определяющую резонансную частоту «акустического резонатора». В последнем случае для акустического резонатора с выходной круглой трубкой имеющего вид колбы (произвольной формы, эффект резонанса не зависит от формы колбы) справедлива и такого рода формула:

f₀ = (c/2π) • (sqrt (2r/V))

где c – скорость звука в воздухе, r – диаметр трубки, V – объем колбы (1, т.4, с.404). Тогда если преобразовать настоящую формулу для вычисления r или V, то такой ее вид уже позволит рассмотрение «контура» некоего казуса в целом, выделение зависимости некоей сущности, выражаемой посредством указания порции одновременно от другой подобной же сущности, и, равно, и от следующих двух характеристик (онтологически - «универсалий») – скорости и резонансной частоты. Однако если данную формулу рассматривать в представленной здесь ее исходной форме, тогда ее назначение - возможность определения той измеряемой величины, что соответствует специфике некоего признака, чьими определителями в этом случае дано обращаться сущностям, задаваемым в формате «указания порции». Подобное соотнесение, если судить, придерживаясь положений предлагаемой нами схемы, и есть соотнесение, с одной стороны, признака некоего явления – резонансной частоты f₀, - что подлежит определению как задаваемое «сторонним» образом, и, с другой, - отношения пропорции между некими сущностями, подлежащими выражению посредством определения «порций». А тогда такого рода сущностям дано допускать отождествление уже как образующим «отношение пропорции» не иначе, как в случае действия условия «резонансной частоты», по существу «внешнего» для образуемого ими отношения; следовательно, подобную формулу подобает расценивать как задание для неких сущностей равно и условия реализации физически релевантной пропорции. Или, в обратном порядке, рассматриваемое нами отношение неких порций в смысле его соответствия условию пропорции релевантно лишь при удостоверении посредством соответствия данного значения равно и значению некоей специфической характеристики. А далее мы позволим себе переход к рассмотрению формулы, описывающей «высоту потенциального барьера, непременно предполагающего преодоление некоей системой, эволюционирующей в направлении образования «жизнеспособного (сферического) зародыша» в случае протекания процесса кристаллизации. Специфика такого рода «барьера» - его соответствие величине «работы», то есть, для присущего нам понимания, его соответствие сущности, задаваемой посредством указания порции, чью величину дано определять некоей математической формуле:

A = (16π /3) • (Ω ²α³ / (μ _c - μ _k⁰)²)

где α – удельная свободная энергия поверхности раздела, Ω - удельный объем, приходящийся на одну частицу в кристалле, μ_k⁰ – потенциал вещества в кристаллическом состоянии, μ_c – потенциал вещества в окружающей среде (1, т.2, с.587). Своего рода «смысл» этой формулы и дано образовать нечто возможности суммирования по некоему основанию величины удельного показателя «свободной энергии», изменяющегося в силу изменения условий разницы потенциалов и соотношения объема жидкости к объему ее частицы. Здесь положение «вычисляемого значения» уже дано занять и нечто «порции» некоего содержания, образуемого в силу существования двух пропорций: одной представленной посредством параметра «удельный объем» и другой – соотношением между приведенной к этому объему «удельной свободной энергией» и «дельтой» потенциала. В данном случае некое наличие, задаваемое посредством определения размера его «порции» и допускает оценку как предопределяемое спецификой двух пропорций, одной – объемной соизмеримости, а другой – пропорции между удельной свободной энергией и дельтой потенциала. Подобному наличию или, иначе, «порционной сущности», обозначенной здесь именем «высота потенциального барьера» уже дано допускать представление и одновременно как порционной величине, и, равно, как параметру, в обратном порядке и определяющему отношение, отличающее некие пропорции, важные для физики определенного явления. На основании представленных здесь иллюстраций полупараметрические закономерности, если и ограничиться обобщением двух рассмотренных нами примеров, и позволят понимание как своего рода способы определения параметрических величин, позволяющих отождествление равно же, как мера действительности неких (порционных) пропорций, определяемых контурами тех или иных ситуаций. Или - такого рода форма познавательного отношения, отождествляемая как нечто отдельная «физическая закономерность» и есть возможность задания некоего универсального принципа, собственно и позволяющего выделение параметрических начал при условии релевантности неких пропорций, тогда и позволяющей их отнесение к некоему же конкретному востребованию. Причем в качестве начала, определяющего подобного рода «релевантность» и возможно задание, с одной стороны, не более чем параметра, или с другой, - некоей «порции» определенного содержания.

Наконец, мы позволим себе использование и такого исходного материала нашего исследования предмета «параметрического представления», как два не особо сложных примера задания параметров, также фиксируемых посредством простой математики, одним из которых правомерно признание показателя интенсивности звука, а другим - расхода вытекающей жидкости. Характеристика интенсивности звука допускает ее выражение посредством следующей формулы:

I = p² / 2ρc

где p – амплитуда звукового давления, ρ – плотность среды, c – скорость звука в ней (1, т.2, с.187). Здесь в нашем распоряжении дано оказаться фактически ни о чем не говорящему (если знать только данную формулу и только ее) и не отсылающему ни к какой акцидентальной пропорции параметру, представляющему собой в физическом смысле не иначе, как служебную переменную, определяемую посредством сложного алгебраического выражения. То есть в этом случае правомерна констатация и такого рода специфики, когда использованию переменной при построении пропорции дано следовать не из как таковой определяемой ею связи, но из некоего иного основания. Другая простая используемая в физике параметрическая характеристика носит название «расход вытекающей жидкости» и соответствует следующей формуле:

Q = (μω • (sqrt ( 2gH ))

где μ – коэффициент расхода отверстия, ω – сечение отверстия, H – высота напора, g – ускорение свободного падения (1, т.2, с.255). Здесь нам равно дано располагать нечто «ничего не говорящей» полностью односторонней и однонаправленной формулой, переводящей некоторые другие показатели в общий этим показателям синтетический показатель, где сам смысл подобного рода интеграции уже никак не следует из как таковой фигуры подобного рода зависимости. Как для показателя «интенсивность звука», так и для показателя «расход жидкости» акцидентальное наполнение этих математически выражаемых условностей или параметров и подобает искать равно и в некоем обобщающем их представлении, а не в как таковых формулах, определяющих подобные величины. Такого рода формулы и подобает расценивать как не более чем способ детализации зависимостей, чья комбинационная структура не иначе, как предполагает применение подобного рода характерно сложных переменных.

Тогда если признать достаточность употребляемой нами аргументации, то акцидентальное представление - не иначе, как такого рода решение физического моделирования, чему всяким образом дано доминировать, но иногда, быть может, и прямо не следовать из некоей зависимости. В таком случае и некое естественное следствие подобного принципа - признание акцидентального представления с имманентным ему отношением пропорциональности «порционных» сущностей равно и нечто «аналитическим ключом», предопределяющим как таковое существо физической модели. Тем не менее, этому следствию дано нуждаться и в более основательном обосновании, к чему мы теперь намерены приступить.

Огл. Акцидентальная картина - аналитический «ключ» естествознания

Теперь нам подобает предпринять попытку решения и такой задачи, как обретение понимания такой эпистемологической проблемы как специфика деятельности констатации неким условным аналитиком на уровне феноменологической (экспериментальной) модели синхронно, но, на первый взгляд, не обязательно упорядоченно изменяющихся условий. Положим, мы воспроизводим в нашем воображении действия знаменитых ученых Галилея, Вольты, Кавендиша или Фарадея, экспериментирующих с установками, позволяющими обнаружение определенного физического феномена, и соотносящих силу его проявления с некими возможными характеристиками как такового «казуса проявления». Положим, этот условный экспериментатор, исследуя способность катушки индуктивности порождать магнитное поле, замечает при этом ту отличительную особенность проводимых им экспериментов, указывающую на то, что запитка цепи посредством батареи большей мощности (что соответствует большему числу последовательно включенных элементов) приводит к возрастанию величины силы притяжения катушки. Предположим, в силу единственно возможного для нашего рассуждения принципа «наивности картины», то же самое техническое средство эксперимента позволяет в условиях подключения более сильной батареи на том же самом расстоянии притягивание более тяжелого предмета. Хрестоматийным же примером подобного рода опытов правомерно признание тех же опытов Галилея, Торричелли, либо - опыта Паскаля с разрывом бочки посредством наращивания высоты водного столба или - опыта по демонстрации способности атмосферного давления препятствовать разъединению шара, заключающего собой вакуум и выполненного в виде двух разъемных сфер. Если ограничиться наивно-акцидентальным пониманием любых подобного рода физических иллюстраций, то описание, представляющее данные картины по его описательной потенции вряд ли в чем-либо превосходит описание, предлагаемое поваренной книгой, любым образом лишь следующей наивной установке. Подобного свойства представления, охватывающие собой картину определенным образом «препарированных объектов», точно так же, как и поваренная книга с «вымоченной в воде крупой», и составляют собой описания нечто расположенных к пропорциональному представлению сущностей, непременно и рассматриваемых в разрезе акцидентально необходимой переместительной представленности. Но здесь нам подобает допустить и следующее предположение - последующее познание, явно не в пример поваренной книге, вполне удовлетворенной сообщаемыми рецептами и технологиями, достигает в его развитии и своего рода «развилки» (или «ответвления»), тогда предопределяемой и как таковым развитием метода физического описания.

Такого рода предопределяемую характером модели развилку описательного представления и подобает расценивать как связанную с выбором предмета, определяемого в качестве основы шкалы. В таком случае если представить здесь некие наугад выбранные примеры, то посылкой к образованию подобной развилки и правомерно признание, в одном случае, определения массы как параметра, условно представляющего равновесное начало, и, в другом, - равно и электрического тока как параметра, условно репрезентирующего сместительное начало. Здесь мы, хотя и не преследуем цели исследования мотивов, определяющие выбор в точности такого распределения приоритетов, но позволим себе заметить, что воспроизведение, скажем, в теории электричества, одних и тех же закономерностей равным образом допускает реализацию и на основании выбора в качестве основного понятия равно и понятия «заряд». И тогда по совершению выбора начальной шкалы наука и обнаруживает необходимость построения вторичных проективных шкал, для которых обязательна отсылка к шкале, определяемой на положении начальной. Если моделирование относилось бы лишь к формам равновесно-переместительного представления, то и его математической части, вполне возможно, даже несмотря и на развитые концепции коэффициентов, и дано было ограничиться лишь определением соотношений в порядке задания пропорции. Однако возможность такого рода упрощения неизбежно заблокируют и следующие две немаловажные специфики: необходимость описания ситуативных особенностей и - необходимость проецирования динамических характеристик на равновесно-субстанциональные и наоборот. То есть - динамическим характеристикам непременно дано ожидать обращения и в текущие особенности тела некоей массы, а тому же току предполагать и определение как протекающему в проводнике некоего сечения. Специфика физики именно в том, что ее описанию дано подлежать не отдельным материальному содержанию и ограничивающим это содержание предметам или условиям «русла» или «контура», но равно и комплексу связанных с неким казусом форм физической организации, включая и вторичные эффекты, порождаемые нахождением материального содержания именно в данных русле или же контуре. Поваренной же книге никоим образом не дано находить чего-либо значимого в том факте, что варку определенной каши в определенной кастрюле подобает расценивать как нечто источник и неких же видов эмиссии в окружающую среду. Для поваренной книги аспект реальности процесса в статусе фигуранта определенной среды явно утрачивает какое-либо значение, когда физике присуще понимание всякого процесса равно же и как ничто, если подобный процесс и не фигурирует как воспроизводимый в некоей определенной локации.

В таком случае, если исходить из уже изложенных здесь посылок, то правомерно и утверждение, что потребность в особом статико-динамическом комбинировании и порождает необходимость в использовании более изощренного, нежели простая схема «задания пропорции», математического аппарата. Физика явно испытывает нужду в вычислении не просто значения пропорционального распределения, но и суммарных, долевых и местных эффектов, и обращает ее взор на казусы, в которых, как правило, присутствуют различные потенциалы «вклада» сонаправленных и разнонаправленных (вообще «векторно суммируемых») начал. При этом реактивная мощность может предполагать комбинационную возможность совмещения с показателем активной мощности, колебательная составляющая усиливать или ослаблять поступательную, а действие силы в некоей ситуации уже учитываться не полностью, но лишь в характеризующей ее долевой проекции на конкретно выбранное направление. Недостаточность для подобной интеграции простого приема совмещения и порождает необходимость использования тогда уже и нечто реализуемых как сингулярности показателей, не включающих в себя или параметров времени, или - не знающих линейных размеров, или - индифферентных к динамике и т.п. И равно же единственная возможность такого решения – это отход от акцидентальной субстантности-стадийности с переходом к использованию приемов параметрической редукции, определения своего рода чистой дискумулятивной номинальности. Потому собственно физике и дано прибегать к использованию хотя бы двух выделенных по условиям их физической функциональности классов математических функций: накопительно-распределительного класса и класса функций, определяющих всякого рода «условия баланса». Тогда принадлежности некоей функции к названному здесь последним классу и дано отличать функции, определяющие роль различных начал в качестве условий, устанавливающих «характер параметра», например, падения напряжения на данном сопротивлении при таком-то токе.

А потому как таковую специфику акцидентального начала и подобает расценивать никоим образом не как прямой аналитический «ключ» естествознания, но - тогда уже как своего рода развернутый ключ, объединяющий собой как то же акцидентальное начало, так и перспективу преодолевающего его замкнутость анализа. Естествознание тогда и следует рассматривать как нечто комплекс представлений, что не простым, но сложным образом адресуется к условности акцидентального начала: оно, в зависимости от характера задачи, способно воспроизводить как сами собой акцидентальные схемы, так обращаться к построению и всякого рода последовательностей «преодоления» ограничений, отличающих акцидентальное начало. Но и подобному началу, обретающему через посредство подобных решений естествознания нечто качество «преодоленного ограничения», не дано утрачивать в силу этого и его несомненного значения, но оно лишь из изначально неплотной конструкции собственно акциденции или «феноменального» представления уже будет развернуто в рамках модели равно и в насыщенную схему эволюций характеристических трендов. В понятиях констуитивной онтологии здесь осуществляется переход из «бедной» картины сущностной комбинации случая в наполненную многочисленными зависимостями картину многообразия связей; анализ подобной онтологии – не задача настоящего исследования, здесь для нас важна лишь невозможность той картины многообразия связей самой по себе, что нередко расценивается как «преодолевающая» ограничения акцидентального представления. Более того, отсюда равно возможно предположение и как такового несовпадения контура некоей конкретной структуры естественнонаучного моделирования и онтологического контура: для естественнонаучного представления функционально «первичны» универсалии, параметры и их комбинации, в понимании же онтологии иное членение мира, нежели акцидентальное, просто немыслимо.

Огл. Скачок от пропорции к функции - от комбинации к метакомбинации

Если довериться присущему нам пониманию, то представленной выше аргументации достаточно для признания правомерности оценки, определяющей математическую пропорцию как достаточное и эффективное средство описания действительности на уровне состояния комбинации. Во всяком случае, реальным потребностям образования комбинаций (поваренная книга) дано довольствоваться возможностями не более чем такого рода аппарата. Если в оценке некоей потребности понимания действительности состоянию комбинации дано обращаться нечто исчерпывающе адекватным, то подобное положение не мотивирует носителя познания на построение более изощренных средств величинного представления отношений действительности. Но, напротив, если некое познание утрачивает возможность развития в отсутствие средств представления характера комбинации как образуемой наличием иных комбинаций, то решение подобной проблемы невозможно и без привлечения аппарата, известного под именем математической функции. И одновременно не следует забывать, что математическое понятие «функции» отождествляет собой весьма широкий класс функций, в том числе, включающий в себя и линейные функции, в нашем смысле представляющие собой не более чем пропорции. Напротив, тогда уже под углом зрения описательной достаточности, из чего нам и дано было исходить во всем выполненном выше анализе, «функция» - это в любом случае лишь функция сложного аргумента – степенная, показательная, тригонометрическая, логарифмическая и т.п. Отсюда и правомерна оценка, что «линейную функцию», а, фактически, и облекаемую подобным статусом простейшую пропорцию и подобает расценивать как результат нечто обратной реконструкции, предпринятой математическим знанием не более чем с целью упорядочения инструментария (иначе, «математического аппарата»). Напротив, истинные функции - они в любом случае такого рода математические представления, для которых в смысле источника данных подстановочная величина не оказывается конечной; в линейной же функции вида y = ax + b ей, как бы то ни было, но дано сохранять за собой специфику того же самого конечного значения. (Данное определение не претендует на математическую строгость, лишь удовлетворяя упрощенной постановке вопроса предпринятого здесь философского анализа.)

Представленные здесь оценки равно подобает признать достаточными и для постановки вопроса о нечто предмете или природе определяемой нами «истинной» функции: а именно, - определения предмета такой операции как сведение воедино, «сопроецирование на общую шкалу» равно и различных форматов задания величины. Прежде всего, такого рода предмет и дано составить особенной возможности модификации формата, в результате чего показатели, различающиеся по возможности задания значения (или величины) и позволяют приведение к порядку задания посредством назначения общего формата, реального в подобной комбинации благодаря соотнесению посредством преобразования. А отсюда и пропорции дано обрести определение как тому конечному соотношению величин, что прямо построено на основании изначально заданной соизмеримости разных составляющих в смысле привязки к определяющей меру шкале; последней, грубо говоря, и правомерно признание лишь как таковой шкалы действительных чисел. А отсюда тогда уже как таковую функцию и подобает расценивать как такого рода расширение пропорции, где принадлежность общей шкале неких комбинируемых в порядке пропорции значений и обеспечивает использование преобразований, приводящих внешнее для данной шкалы представление к порядку, определяемому такой шкалой. И одновременно такая шкала - никак не шкала каких-либо рациональных чисел или логарифмов, как ее представляют средства задания математической теории, но - это уровень отношений (функционального) масштаба, гармонизируемый в отношении всех элементов комплекса координируемых величин или средств репрезентации величин. Собственно в подобном порядке, но не так, как это представляет современная тяготеющая к избыточной рациональности математическая теория, подобный аппарат и востребован естествознанием. Тогда если соотнесение посредством пропорции отождествить статусом уровня комбинации, то соотнесение посредством функции позволит его позиционирование равно как принадлежащее и нечто формату метакомбинации.

Но математике дано включать в себя и любопытный пример выхода за рамки принципа универсальности шкалы и создания некоей не приводимой к однозначному упорядочению меташкалы, чем и правомерно признание комплексных чисел, на множестве которых, как прямо допускает математическая теория, «не определяется отношение ‘больше’». Но в отношении подобного предмета мы все же позволим себе ограничиться суждением, что математика в таком ее представлении непременно и «заимствует метод» естествознания, допускающего, как мы видим, выход в пределах акциденции равно и к нечто «акцидентально несовершенному» состоянию. Во всяком случае, для комплексного числа, и не только для него, но и для мнимого числа, пока не известны прямые (то есть - акцидентальные) физические соотнесения, для которых эти математические структуры и позволяли бы их наложение в качестве «меры». Другое дело, что на уровне диссоциативного представления комплексное число внутри последовательности вычислений будет позволять его сохранение равно же, как некоей характеристики, поскольку его использование и позволяет с позиций вторичной приводимости характеризовать и некие неприводимые специфики. С подобной точки зрения комплексное число и подобает расценивать не иначе, как разновидностью функции, как бы от подобной оценки не открещивалась бы математическая теория. Комплексные числа и следует расценивать как своего рода возможность «фиктивного» согласования шкал, пусть и таким особенным способом, но сохраняющая в известном отношении возможность хотя бы «потенциального» согласования. Нам лишь следует добавить, что комментарий на предмет вычислительного смысла комплексного числа не представлял собой предмета нашего исследования, ограниченного темой куда более простых форматов, но он представлен здесь лишь для прояснения нашей позиции по данной проблеме.

Огл. Заключение

Если последовать присущей нам оценке, то - предмет представленного выше эссе - не более чем задача философского осмысления функциональности математического аппарата уже тогда не как средства соотнесения величин, но - осмысления математики как системы, обеспечивающей для естествознания замену общего мерительного пространства мира на общее комбинационное пространство меры. Мир устроен таким образом, что в нем невозможна мера, «достаточная для всего и вся», но - он равно построен и так, что в нем не исключена и возможность комбинационного перехода, «сопроецирования» или «согласования» одной и другой особенной меры. Так, даже и как таковой возможности выделения «начал казуса» дано представлять собой сочетание неких начал, не только образующих данный казус, но и относящихся к разным видам меры. К сожалению, Платону не хватило то ли как такового знания математики, то ли - глубины мышления, когда от него, как от творца номиналистической модели мира (2) и подобало бы ожидать разработки подобного рода философской концепции. К сожалению, проблема «математических начал естествознания» не обратилась предметом осмысления и для другого философа, столь же потенциально расположенного к анализу подобной проблематики - Э. Гуссерля. Но на таком фоне и нашу собственную попытку мы склонны расценивать как не более чем напоминание об очевидном факте реальной неосознанности философией предмета математических начал естествознания. Как бы то ни было, но все же мы позволим себе настаивать, что функцию и подобает расценивать как нечто, способное развивать порядки отношений «внутри», именно «в пределах» контура акциденции (казуса, случая), но никак не наоборот. А отсюда и возможно то следствие, что физическую параметризацию не подобает представлять как что-либо самодостаточное, и допускать отсюда какую-либо обратную реконструкцию, к примеру, идею «материи силы», но - непременно следует расценивать тогда уже как нечто вторичное по отношению к структуре акциденции, никак не выстраиваемой из «само собой» условий некоторой меры.

07. 2009 - 05.2021 г.

Литература

1. Физический энциклопедический словарь, М. 1960-66, тт. 1-5
2. П. Гайденко, "Обоснование научного знания в философии Платона", М., 1979
3. А. Шухов, "Самодостаточность физического казуса и несамодостаточность норматива", 2007